– Феликс, – шелестела мне вслед Матильда, – пустым домой лучше не возвращайся. Мочи больше нет терпеть все твои аберрации.
В тот миг я уже было поклялся себе, мол, всё! хватит! раз Матильда просит, стану обыкновенным тараканом, tarakanus vulgaris. Буду носить домой еду – много еды! – и плодить тараканчиков-малюток ради процветания нашей жесткокрылой расы.
Но только из 23-й потянуло кофеем, я решил, что с клятвой повременю, и повернул направо, а ребята продолжили дружно маршировать в 22-ю, где живёт одинокая неряшливая старуха, любительница много и жирно покушать. У неё всегда есть чем поживиться. Хозяйка 23-й тоже аккуратностью не отличается, но наши к ней давно уже не заглядывают. Раньше заскакивали на рыбный пирог или запечённую буженинку. Сейчас уже не то. Унылая россыпь засохших крошек «бородинского» на кухонном столе и с десяток шариков сухого кошачьего корма под столом – на большее в этом доме не стоит рассчитывать. Но только не мне. У меня другие горизонты. Все яства мира отдам за щепоть свежесмолотого «килиманджаро». Люблю и другие хорошие сорта. «Чёрную карту» прошу не предлагать. Впрочем, в 23-й её и не держат.
Говорят, женщины бывают двух типов: одни никогда ничего не просыпают, у других сыплется всё, что попадает в руки: соль, сахар, мука, карри… Так вот, хозяйка «килиманджаро» уж и не дышит, когда варит по утрам кофей, но то кофемолку неаккуратно откроет, то чайную ложку не донесёт до джезвы. А сегодня она особенно расточительна... Прости, Матильда! Я не вернусь в твою уютную щель под плинтусом. Припудренный ароматным коричневым порошком стол на кухне в 23-й – вот моя обитель. Здесь же готов умереть.
– Ах, ты гад! Кофеёчку захотелось?! Умри, подлый!
Нет! Я ещё не хочу умирать! Фу-у-у! Успел сделать ноги. Хорошо, что она сначала закричала, а потом замахнулась своим тапком. Но случается и наоборот. И не у всех такая реакция, как у меня. Сколько ребят полегло под чёрной резиновой подошвой. Это просто какая-то машина смерти! Прости, Матильда. Был не прав. Чесслово, уже пошёл исправляться. Я обязательно чего-нибудь принесу из 22-й. Знаю, ты сокрушаешься, что вот-де достался муженёк. У всех мозги, а у этого одни тараканы в голове, прости господи, за тавтологию. Не одни, Матильда, а одна. Одна на веки вечные. Ты, Матильда. Верь в меня. Жди меня.
Заветными, только ему известными тропками, Феликс стал пробираться в 22-ю. Он надеялся, что впереди его ждёт светлое будущее. И оно пришло бы, если бы Феликс не отвлёкся на посторонний, но очень приятный запах и не влез всеми шестью лапами на липкую поверхность тараканьей ловушки.