Покачивания вагона. То мягкие и ритмичные, то прерывистые – в такт сердца: тада-тадаам, тада-тадаам, тада-тадаа... То с обрывками звенящих фраз стакана в подстаканнике, с лёгким ложечным позвякиванием: трынь-дзынь, дзынь-трынь-цззвяк... Скрип колёс на поворотах и стук пустой бутылки о стекло: оххо-хохо, хоох-хоо, др-тр-др-тддрдр... Разговоры соседей за перегородкой купе, мужской и женский голоса. Слышны отдельные слова или только их обрывки: «давай», «а что», «попро...», «... таа … сто…».
Шёпот и приглушённый смех детей, не желающих спать, и недовольный голос бабушки, пытающейся их урезонить такими понятными для взрослых репликами: «Хватит уже! Отвернись и не разговаривай с ней»; «Спите, нам рано вставать!»; «Ты не понимаешь, что мешаешь людям спать?». На какое-то время воцаряется молчание. Но, как только бабушка засыпает, детские голоса оживают и звучат в надвигающейся темноте. Брат с сестрой меняются местами, преодолевая расстояния сверху-вниз и снизу-вверх. И, наконец-то, мирно засыпают.
А стаканы продолжают звенеть, соседи разговаривать, колёса скрипеть и стучать, вагон дребезжать и качаться...
Маленькая жизнь одного купе.
29.05.18.
Скорый поезд № 50 Москва – Самара (двухэтажный).
©Ales