(Основано на реальных событиях)
Начало романа
http://proza.ru/2021/12/17/1751
Глава 23
Возле санчасти собралась небольшая группа бойцов, ожидающих перевязку.
- Кого-то несут? Раненого… - обратил внимание один из бойцов.
- Ребята, это немец! – воскликнул другой.
- Чё, «фрица» в нашу санчасть приволокли?!
- Точно ведь «фриц»! Он в крови…
- Отойдите! Отойдите! Разойтись! Пропустите! Пройти невозможно… Все перевязки потом! – доктор разогнал любопытных. Время было начало восьмого. Обычно все перевязки, обработка ран, в санчасти начинались с половины восьмого, чтобы успеть до завтрака, который подвозили на походной кухне к девяти часам. В этот раз доктору пришлось все перенести. Пока доктор бегал в штаб, медсестра срочно готовила операционную. Что ни говори, а день из-за этого «Фрица» у военного хирурга, майора Соколова выдался хлопотным прямо с утра.
В санчасти раненого раздели, сняли обувь. Верхняя одежда и ткань, наложенная на рану, была пропитана кровью. На лице имелись несколько ссадин, небольшая гематома и бровь слева была рассечена. Поскольку царапина была неглубокой, то зашивать ее не потребовалось, достаточно было обработать спиртом. «Фриц» был в сознании, но явно в состоянии шока. Взгляд был плавающим, реакция замедленная, дыхание частным и поверхностным, губы несколько синюшного оттенка, что говорило о дыхательной недостаточности.
- Операционная готова? – спросил хирург.
- Все готово! Инструменты тоже…
Пациента положили на операционный стол, руки зафиксировали ремнями, ноги тоже. «Фриц» попытался поднять голову.
- Лежать! Лежи спокойно, не двигайся… Глаза не закрывай! Дыши… - скомандовал доктор.
- Он понимает что-нибудь? – спросила девушка. – Тише, спокойно… все хорошо…
Пока доктор мыл руки, надевал чистый халат и перчатки, Катя обработала операционное поле, накрыла раненого до пояса простыней.
- Да-а-а… В сознании? «Слышишь меня?» — спросил Соколов. В ответ пациент моргнул.
- Не спи! Глаза не закрывай! Понимаешь меня? По-русски понимаешь хоть что-то, что тебе говорят? Ферштейн цу михь? Нихьт шляфн! Дыши, лежи спокойно. Пульс, давление? – обратился к медсестре.
- Верхнее - 80, нижнее не определяется. Пульс слабый - 120, дыхание 26…
- Общий наркоз нельзя, готовь укол, будем под местной анестезией. Сейчас буду делать укол, обезболивать - потерпи… Какой диагноз поставим? Ножевое ранение, колото-резаная рана груди, пневмоторакс и гемоторакс. Что еще, может быть, при таких ранениях?
- Повреждение внутренних органов, легких, сердца. - ответила девушка.
- Правильно. Вероятно ранение левого легкого, кровоизлияние в плевральную полость, надо уточнить.
Рану обкололи новокаином со всех сторон. Процедура была болезненна, но терпима. Только когда доктор ввел иглу между ребер я не выдержал и попытался закричать. Однако вместо крика выдал лишь слабый стон.
- А-ай! А-а-а… Mami, Schmerzhaft.
- Тихо, не дергайся! Потерпи… - осадил хирург.
- Что он говорит? – спросила девушка.
- Больно! Мама-а-а… - произнес уже на русском.
- Что? Русский знаешь? Больно ему… Чего врешь? Неправда, потерпишь… Не дергайся! Маму ему давай… Я тебе покажу мамочку! И папочку тоже… Вас кто сюда звал? Дыши, сейчас легче будет. Там кровь скопилась, в плевральной полости, надо ее убрать… Лоток!
Левая сторона, левый бок онемели. Всю скопившуюся кровь удалили с помощью трубки. Дышать сразу стало легче.
— Вот видишь? Смотри, у него уже губы порозовели слегка. Слава тебе, Господи! Откачали… Катя, скальпель! Легкое задето, проткнуто насквозь. Чего стонешь? Не больно уже. – осушая рану тампоном - Видишь сосуд? Надо сшивать. Иглу… Держи его лучше, чтобы не дергался.
Я замолчал. Старался не спать, но глаза закрывались сами. Состояние было несколько замутненным, полуобморочным. Голоса врача и медсестры доносились откуда-то издалека.
- Не спать! Не спать! Эээ-эх! Вдоль по Пите-ерско-О-ой, по ТверскО-ой-ЯмскО-о-й! Да,ох, ой, по Тверской-Ямской, да с колокольчиком. Эх, едет миленький… - доктор запел басом.
Пение доктора меня растормошило, и улыбка непроизвольно расплылась по лицу. Он все время разговаривал со мной, ободрял и пытался удержать в сознании.
- Что улыбаешься? Ему уже весело… Молодец! Глаза не закрывай. Жить будешь? Или не хочешь? Извини, но ты еще пока живым нужен… Зовут тебя как?
- Иоганн.
- Иоганн… Вот как? Не «Фриц», так «Ханс!» Беда прямо с ними! Ищут погибель на свою голову. Что ж вам в Германии то своей не сиделось, а? Всё уже, всё… Потерпи ещё немного, осталось швы наложить, сейчас закончу. – делая последние швы. - Все! Катя, накладывай повязку.
В этот момент я снова стал терять сознание.
- Да что это?! Глаза открой! Дыши! Не хочет ведь жить зараза!
Мне поднесли вату с нашатырным спиртом, я снова пришел в себя. Доктор снял наконец перчатки.
После операции, меня перенесли в палату, уложили на кровать. Мне стало чуть лучше, перестал терять сознание, но еще не совсем отошел от шока. У меня немного помутился рассудок, и я плохо соображал - сказались последствия стресса и психологической травмы. Перед моими глазами снова встала картина боя, понемногу начало приходить осознание того, что произошло. Все что случилось, я помнил лишь отдельными эпизодами. Вспомнил о товарищах, которые погибли, друзьях, которых потерял, и со мной случилась истерика. Пока наркоз еще действовал, я не чувствовал сильной боли. Сам не зная почему, вдруг поднялся с постели и хотел куда-то бежать. Войдя в палату и увидев меня на ногах, девушка вскрикнула, а вбежавший следом доктор, едва успел меня подхватить.
- Твою ж мать!
- Он встать пытался…
- Куда? Далеко собрался? — спросил доктор, снова укладывая меня в постель.
- Lasst mich rein! (пустите!)
- Лежать! А ну, успокойся! - прикрикнул доктор.
- Nein! Helfen! Wo sind meine Kameraden? Alex, Christian! (Нет! Помогите! Где мои товарищи?) Sind sit tot? (они мертвы?)- мне казалось, что все это какой-то страшный сон и сейчас я проснусь.
- Лежи сказал! - доктор прижал меня к кровати, удерживая руки. -Катя, морфину в шприце набери. Быстрей же!
- Nein! Ich will nicht… (нет! Не хочу!)
Медсестра вколола укол…
- Все, сейчас тебе хорошо будет, только укольчик подействует.
- М-а-а-а-м-а-а-а-!
- Все! Тише, тише… Сейчас уснешь, успокойся. Все хорошо… - успокаивал врач.
Укол постепенно начал действовать, я успокоился и уже не сопротивлялся. Стало все безразлично, голоса отдалялись, отдаваясь как будто эхом. Я успел еще пробормотать бессвязно несколько слов. Сквозь сон услышал голос девушки – «Всс- се-е–о он уже с-с-с-пи-и-ит». - и провалился. Минут через пятнадцать-двадцать крепко уснул и уже ничего не помнил…
- Слава Богу! Успокоился, наконец-то. – произнес врач. - Пусть немного поспит, только смотри за ним, дыхание контролируй, глаз не спускай! Дай мне бинты. – обратился к медсестре. Затем он скрепил бинт на запястье и привязал к кровати.
— Это чтобы не убежал? – Катя усмехнулась.
- И это тоже. А то мало ли что? Просыпаться будет неизвестно как себя поведет. Капельницу будем ставить, руку может дернуть, игла выйдет из вены.
- Я уже было испугалась. Почему он с постели вскочить пытался?
- Это шок. Ранение тяжелое, что ты хочешь? Ничего, надеюсь отойдет. Хоть бы в себя пришёл, так, чтобы отвечать на вопросы смог потом адекватно, иначе как его допрашивать? Да! Сдается мне, он, наверное, даже русский неплохо знает.
- А он не умрет? - Катюша пристально посмотрела на врача.
- Не знаю. Крови много потерял, ранение легкого. Если осложнений не будет. А то инфекция может присоединиться, если сепсис, то все. Главное, надо его допросить, поэтому нужен живой.
- А я ни одного немца живого еще не видала, честное слово! Хм-м… Парень вроде как парень?
- Не видала… Увидала теперь? А чем он должен отличаться от обычного парня? Рога у него на лбу должны что ли быть? Все они с виду вроде нормальные, но такое творят, что хуже зверей. Если напали на нас, что мы еще должны с ними делать? Сами ищут погибель на свою голову. И этот тоже…
Глава 24
Пока доктор с медсестрой управлялись с раненным «Фрицем», майор Савинов докладывал в штабе, командиру дивизии Слышкину и его заместителю, полковнику Джанджгаве.
- Разрешите товарищ комдив?
- Да, конечно! Минуту, подождите немного… - комдив разговаривал с кем-то по телефону.
— Это срочно, товарищ комдив.
- Пока укрепляйте оборону на данном участке, тщательно маскируйте позиции. – Слышкин договорил и положил трубку. - Что у вас? Докладывайте… — обратил внимание на майора.
- Только что наши разведчики вернулись с задания, уничтожили группу немцев из десяти человек, на нейтралке ошивались, в березовой роще. Одного из них удалось взять живым, правда ранен. Доставили его в таком состоянии, что не знаю, сейчас в санчасти. Вот все, что удалось у них найти.
- Давайте сюда. - он внимательно осмотрел изъятое у немцев: планшет, карта, где обозначен квадрат, с нанесенными на нее обозначениями переднего края советских позиций, листок с записями наблюдений. – Это все? Немца допросили?
- Нет, не успели. Лейтенант, в тяжелом состоянии, ножевое ранение в грудь. Сейчас хирург с ним возится. Если выживет…
- Да, что это такое? Его, что, не могли живым взять? – возмутился полковник Джанджгава.
- Разведчики говорят, что пытались уйти, сопротивление оказали, пришлось из всех уничтожить. Вы же знаете, что у Колесова все ребята толковые, не могли они значит иначе, так получилось. Тем более на задании Мелешников был.
- Черти что! Ну, не везет так, что ли? Ладно… - комдив продолжал рассматривать карту. - Военных билетов, у них с собой тоже не было? Документов, удостоверяющих личность?
- Военных билетов и каких-либо документов, удостоверяющих личность при них не обнаружено. Точно разведка.
- Ясно. И личность этого немца не установили? – продолжал Слышкин.
- Известно только, что лейтенант. Зовут Иоганн, из пехотной части, 258-я пехотная дивизия. Это с его слов, все, что удалось узнать. Больше пока ничего выяснить не удалось. Тут еще фотография… Вот он! – Савинов указал на парня.
- Этот? Карта, с обозначениями заданного района наблюдения, расположение наших позиций… все ясно! А это что? Тут еще бумага какая-то, похожая на письмо или записку. Вы знаете немецкий, переведите. – попросил комдив.
- Заметки это, наблюдений, по поводу того, что было обнаружено на наших позициях. – майор перевел текст…
- Свяжитесь с командиром подразделения на соседнем участке, в заданном районе, — попросил полковника, — доложите, что у них обнаружена группа немецкой разведки. Пусть усилят наблюдение и бдительность! Вероятно, собирались в этом районе брать «языка».
- Понял – ответил тот.
- Этого пленного обязательно допросить! Чем быстрее, тем лучше.
Что еще наши разведчики обнаружили в близи немецких позиций, где вели наблюдение? Майор предоставил данные…
После доклада, майор Савинов решил еще раз обязательно заглянуть в санчасть, чтобы узнать, как прошла операция и какого состояние пленного.
- Здравия желаю! – поздоровался Георгий Яковлевич.
- Здравствуйте товарищ майор… - отозвалась Катя.
- Здравствуйте. Ну что с «фрицем»? Как состояние? Надо его допросить как можно быстрее.
- Сейчас невозможно в данный момент. Состояние еще очень тяжелое. – констатировал врач. - Ранение легкого, кровоизлияние в плевральную полость, массивная кровопотеря, шок. Мы сделали все, что могли! Остальное от меня не зависит.
- Жить будет?
- Не знаю. Никаких прогнозов делать пока не берусь. Сейчас под морфином, проспит еще часа три. Если придет в себя – будет видно. Как только состояние стабилизируется, и сможет говорить - обязательно скажу!
— Это лейтенант! К тому же он из разведки. Делайте с ним что хотите, но только чтобы заговорил! – потребовал майор.
- Сдается мне он еще и русский знает?
- Вполне вероятно. Не знаю откуда, но разберемся…
Пока Иоганн спал, медсестра и доктор обработали инструменты и с одиннадцати до двенадцати сделали перевязки, которые не успели. Благо этих перевязок было немного, поскольку боевые действия не велись. В основном мелкие порезы, ссадины, нагноения. Рядом 77-я разведрота. Разведчики ходили на задание ежедневно, поэтому случиться могло всякое. От передовой расстояние 3 км. Ближайший госпиталь находился в 30-ти километрах. При необходимости доктор ездил в госпиталь за медикаментами сам, по мере того как они расходовались. В санчасти было все необходимое для оказания экстренной помощи и проведения операций. В случае тяжелых ранений, или если требовались сложные операции, бойцов могли эвакуировать в госпиталь, где им оказывали более квалифицированную помощь.
Изначально, Катя, студентка медицинского училища работала в госпитале, ассистировала при операциях, набиралась опыта, после чего ее направили ближе к линии фронта, в санчасть. Поскольку немцев Катя еще видала, то это вызывало у нее определенное любопытство. Пока пациент спал, девушка поправила капельницу и внимательно его разглядывала. До определенного момента она гадала, кого же такого приволокут. Оказалось, что молодой парень лет двадцати-двадцати пяти, вполне симпатичный, русые волосы, с серо-голубыми глазами. Девушка даже не знала, что и делать, поскольку чувства ее одолевали прямо скажем противоречивые. С одной стороны – это враг, которого надо бы ненавидеть, а с другой раненый и в беспомощном состоянии Катя поначалу так и думала, что готова убить любого фашиста без всякого сожаления! Она успела повидать немало бойцов, в том числе и с тяжелыми ранениями, совсем мальчишек, своих ровесников или чуть старше ее, лет двадцати. Смотреть на их страдания было подчас очень тяжело, особенно если они оставались калеками и приходилось ампутировать конечности, а уж если погибали – особенно. С другой стороны – тот «Фриц», которого притащили, был таким же молодым и казалось бы, вся жизнь впереди! Да, и от любого русского парня, он не особенно отличался, если бы не форма. Притащили его в таком тяжелом состоянии, что еле живой. В крови, взгляд был почти безразличным ко всему, дышал с трудом, хватая воздух бледными, синюшными губами, издавая хрипы. «Зачем их сюда послали? Зачем же они пришли к нам на свою погибель? Неужели Гитлеру их не жалко, своих молодых ребят?» - эти мысли вертелись у нее в голове. Сколько он уже спит? Часа четыре? Парень вдруг шевельнулся и открыл глаза, понемногу стал просыпаться.
Не знаю сколько я проспал. Когда очнулся - увидел девушку, пытался ее разглядеть. Перед глазами все расплывалось и мне с трудом удавалось сфокусировать взгляд. Попытался пошевелить рукой, но рука чем-то связана, в вене торчит игла…
- Что смотришь? Руку не дергай! А то игла выскочит… Гадина… Не добили тебя?
Парень закашлялся, на кубах показалась кровь.
- Все! Тише, тише… Успокойся, все хорошо! – девушка вздохнула. - Возись мне теперь с тобой. – вытерла губы салфеткой. Иоганн успокоился и снова уснул…
- Ну что? – спросил Соколов.
- Глаза открывал, потом опять уснул. Кашель был, кровь на губах…
Пульс частый, слабый.
- Грелку холодную на грудь.
Девушка быстро и беспрекословно выполняла все указания военного врача.
Предыдущие главы...
http://proza.ru/2022/01/12/1765
Продолжение...
http://proza.ru/2022/01/18/513