Шторм довольно быстро перешел в зрелую фазу с небесным грохотанием, неоновыми вспышками и жесткими ударами высоких волн о истерзанный берег. И, словно воплотившись в человечье обличье, решил во что бы то ни стало ворваться в наше укрытие, разрушив воцарившуюся в доме Сойера идиллию.
Я встревоженно выглянула из комнаты. Поднятая в ружье мужская часть нашей компании, стихийно вооруженная подручными средствами, заняла выжидательную позицию. Эмилия прильнула ко мне всем своим щуплым дрожащим телом. Крис забился в самый дальний угол. И только Вишня повела себя не логично. Она зачем-то подошла к двери и распахнула ее.
На порог вплеснулся пожеванный штормом немолодой азиат, растекся по полу мокрой тряпкой, посмотрел на нас затравленно, забормотал что-то умоляюще и я поняла, что спать в этом доме мне сегодня не придется.
Если классифицировать все мои бессонные ночи, то они раскладываются на две большие части. Первая часть это грусть, по поводу и без. Вторая часть - страх. Страх за себя, страх за кого-то и страх, что придут тени. Я не смогла найти последнему явлению более точного определения. Но остроты ощущений оно от этого не теряло.
Надо будет спросить Вишню - посещали ли тени ее по ночам, мучили ли так, как мучили меня после ухода отца. Надо будет спросить...
– В любой непонятной ситуации - пей чай, - сказал Сойер, - приглашайте гостя к столу.
– Так прям сразу и к столу? - подал голос Йорик, - даже «пачпорт» не спросим?
– Кто-нибудь понимает, что он говорит? - осведомился Рэм, имея в виду конечно же пришельца.
Сойер подошел к незваному гостю и помог ему встать на ноги:
– Мне знакомы слова «шторм» и «лодка». Думаю, его только что выбросило на наш берег.
– А если он опасен? А если он не один? - не унимался Йорик.
– Будь он преступником, - рассудил Громов, - он мог бы схоронится в любом пустом доме. Но он шел на свет. Он шел к людям.
И, будто подтверждая его слова, незнакомец закивал головой, закланялся, прижимая одну руку к груди.
– Никамури... никамури... никамури, - повторял он с каждым поклоном.
– Ясно, - подытожил Сойер, - его зовут Никамури и он потерпел крушение.
– Этого нам еще не хватало, - выдохнула наконец я и, забрав Эми, ушла в комнату, оставив остальных решать проблему гостеприимства самостоятельно.
Утро пришло безмятежное, ясное, словно и не было накануне никакого шторма. Если смотреть все время в небо, в это легко было поверить. Но, при взгляде на землю приходило четкое осознание того, что у моря и у жизни, как у медали - две стороны.
Все, кроме Эмилии и Вишни, вносили свой посильный вклад в дело устранения последствий непогоды. Даже ночной гость Никамури. Сойер не просто трудился на общих основаниях, он хозяйской рукой уверенно восстанавливал прежний уют побережья.
– Как ты справляешься тут один? - спросила я Пола, когда мы сели обедать под тентом.
Пол Сойер кивнул и усмехнулся.
– Отлично справляюсь.
И добавил:
– Одним глазом я вижу свет, другим - тьму. Этого достаточно...
– Пол...
– Да, девочка...
– Поедем со мной. В Старый Город.
С минуту, наверное, Пол молчал, потом сказал тихим надтреснутым голосом:
– Она так и не смогла меня простить... за ту аварию...
– Мама? - все во мне сжалось. - Так ты был в курсе, что она здесь?
– Мария отличный поисковик. Лучший из тех, с кем я когда-либо работал.
– Была...
– Давно?
– Два месяца... Но... почему же она тогда... По-ол... Она знала, где я?!
Утвердительное молчание Сойера вывело меня из себя:
– Господи, да что же с вами не так-то!
Вишня, сидевшая рядом с Полом, слышала каждое слово, произнесенное за этим столом, но лицо ее оставалось скучающе бесстрастным, как у умирающего человека, которого ничто земное уже потревожить не может.
Йорик развлекал Эмилию, показывая ей импровизированный кукольный театр из подручных материалов. Громов смотрел, слушал, впитывал, не выдавая своих мыслей и чувств. Наш неожиданный ночной гость Никамури сидел на крыльце, сучил руками какую-то веревочку и что-то тихо напевал себе под нос. Что-то едва различимое, но глубокое, затягивающее в легкий транс... по крайней мере его самого.
Решено было еще ночь перекантоваться у Сойера, а утром отправить разведывательную группу из двух человек на Белый остров.
После прошедшей бессонной ночи срубилась я быстро, едва убедившись, что с Вишней и Эмилией все в порядке и они уже спят.
Меня сразу же накрыло мутной мглой и повлекло куда-то в темные душные глубины, повлекло быстро, будто потоком реки, но... это была все же не река... Это был песок! Странный серый холодный песок. Он с шуршанием сливался куда-то вниз, будто в горлышко гигантских песчаных часов, увлекая меня за собой. И не за что было зацепиться. И подступающий к горлу ужас мешал дышать... И по ощущениям меня вот-вот должно было ударом падения размазать по дну гигантского колодца, когда едва различимая нить тихого грудного звука задержала меня над этой бездной. Звук постепенно окреп, утолщился и медленно стал вытягивал меня из песка на воздух до тех пор, пока я не пришла в себя настолько, что ощутила себя в кровати и не услышала как на крыльце тихо пел Никамури...