– Снежана Дмитриевна, тут к вам посетительница на шестнадцать ноль-ноль, – из динамика коммутатора послышался звонкий голос секретарши Лизочки.
– Как фамилия? Воронцова? – не поднимая головы от зарплатной ведомости, спросила Снежана. По понедельникам, во второй половине дня у неё был приём посетителей, и список всех записавшихся на сегодня она просмотрела уже с утра.
– Да, Воронцова. Говорит – по личному делу, – подтвердила секретарша и спросила: – Можно ей зайти?
– Да-да, пусть заходит, – торопливо ответила Снежана, проглядывая зарплатную ведомость на своих сотрудников.
«Воронцова, Воронцова», – что-то знакомое промелькнуло у неё в голове и какое-то неприятное ощущение засвербило в душе. Молодая женщина поморщилась как от зубной боли и постаралась отогнать от себя неприятные воспоминания: « Столько однофамильцев в одном только нашем городе. Ну, её к чёрту!»
В этот момент в дверь тихонько постучались, и в дверном проёме показалась невысокая худенькая женская фигура в светло-сером брючном костюме и цветастом платке на голове.
– Здравствуйте, Снежана Дмитриевна, – чуть заискивающим, глуховатым голосом поздоровалась посетительница.
– Здравствуйте. Проходите, присаживайтесь. Слушаю вас, – заложив простым карандашом страницу лежавшего перед ней документа, Снежана подняла голову.
– Не узнаёте? – посетительница, замявшись, подошла поближе к столу и негромко, невнятно добавила: – Это я, мама Андрея Воронцова…
Словно ушат ледяной воды опрокинули на Снежану. Побледнев, она резко откинулась на спинку кресла, и, прищурившись, пристально посмотрела на посетительницу.
Встреть её сейчас на улице, Снежана никогда не признала бы в этой тщедушной, с желтовато-серой, морщинистой кожей пожилой женщине злобную фурию, принесшую ей много лет назад столько горя и переживаний.
– И что же вам нужно от меня теперь? – только и смогла сдавленным голосом произнести Снежана. Теперь она узнала лишь глаза этой женщины. А глаза у неё до сих пор были красивыми, хотя в тот раз они сверкали ненавистью и презрением. Такие же красивые глаза были у одноклассника Снежаны – Андрея – сына этой женщины…
Сейчас же, женщина смотрела на Снежану заискивающе, с каким-то ожиданием, робостью...
Она робко присела на краешек стула и глубоко вздохнула:
– Извиниться я пришла, Снежаночка, простите – Снежана Дмитриевна. Простите меня, Христа ради! Я очень, очень виновата перед вами... Не знаю, что на меня нашло в тот день! – глаза посетительницы загорелись странным огоньком, щёки залил нездоровый румянец, и она возбуждённо принялась жестикулировать руками: – Подумала же тогда, что «накажу тебя, шалаву такую малолетнюю, что ты сына моего решила через постель к рукам прибрать». Забыла в тот день, что сама когда-то была молодой... Простите меня, Снежаночка, мне теперь очень нужно, чтобы вы простили меня... Вот, возвращаю тебе... вам… вашу потерю. Обманула я вас в тот день, что никогда не видела его и ничего такого не находила в своей комнате. Дура была... какая же я была дура! – посетительница встала со стула, подошла поближе и, протянув руку, осторожно положила перед Снежаной на светлый, полированный стол старинное тяжёлое, серебристого цвета кольцо с большим красным камнем. Затем она, молча, отошла к стенке и вновь тихонько присела на краешек стула...
Снежана, замерев, уставилась на кольцо. В висках у неё моментально застучали тысячи молоточков. Смешанные эмоции захлестнули всё её существо – перед ней лежало то самое кольцо о возврате которого она уже и мечтать не смела.
Слёзы невольно выступили у неё на глазах. Снежана, словно не веря происходящему, медленно протянула руку и, взяв кольцо, машинально приблизила его к глазам.
– Вы не сомневайтесь, Снежана Дмитриевна, мы аккуратно его носили. Понимали, что оно дорогое, старинное. Андрюшка даже к ювелиру носил показывать. Тот сказал, что кольцо историческое и давал за него много денег, но мы, как чувствовали, не стали его продавать, – торопливо проговорила посетительница, заёрзав на стуле.
– Андрей носил кольцо к ювелиру?! – изумлённо вскинула на неё заплаканные глаза Снежана.
– Ну, да! А что тут такого?! Ну, вначале-то он уговаривал меня вернуть вам это кольцо. Честный он у меня очень, порядочный, сами знаете. Да только я тогда так была зла на вас, что кричала ему, что никогда тому не бывать, что это ваша расплата за беспутство ваше. Говорю же, дура я тогда была, забыла, что сама когда-то была молодой... Когда вы пришли к нам на следующий день просить меня отдать вам это кольцо, я ведь думала, что всё по справедливости делаю, наказывая вас. Не посмотрела ни на слёзы ваши, ни на мольбы. Да и мать моя поддержала меня в этом деле… Простите нас… меня, Снежаночка, за эту подлость. Тварь я была тогда последняя!
Снежана держала тяжёлое кольцо перед собой на ладони и слёзы потекли по её щекам.
– Бабушка умерла два года назад, – всхлипнув, едва слышно проговорила она. – Она всегда говорила, что подарит его мне на мою свадьбу. А ей это кольцо с другими украшениями подарила на свадьбу её бабушка. Кольцо единственное, что осталось у бабушки после революции, и она его очень берегла. А я вот не смогла сберечь… Бабуля очень переживала когда кольцо потерялось, до последнего дня вспоминала о нём…
– Я вот тоже говорю, что ни к чему было соплячке одевать такой перстень! Показухой заниматься, выпендриваться! А то ишь, пришла на свиданку к парню прямо домой, да ещё и в дорогих побрякушках, поразить его захотела богатством таким! Кувыркалась там с ним в моей спальне, я же кольцо это там нашла, под своей кроватью… А, если бы одела простое колечко, дешёвое, так его и потерять было бы не жалко… И ничего такого бы не было, никаких ваших спектаклей с рыданиями под моей дверью в подъезде! – посетительница внезапно замолчала, осознав, что ляпнула лишнее.
При этих словах у Снежаны мгновенно просохли слёзы. Она уверенно надела перстень на средний палец левой руки и, подняв на посетительницу немигающий холодный взгляд, глуховатым голосом произнесла:
– Да, что вы можете знать о переживаниях пятнадцатилетней девочки, впервые влюбившейся в одноклассника?! Да, я влюбилась в вашего Андрея, и мне он тогда казался самым лучшим парнем на свете! Да, он пригласил меня в гости и сказал, что дома нет никого. И мы купили мороженое и пошли. Вы несколько раз тут укорили себя за то, что забыли в тот момент, что когда-то тоже были молодой. Помните, наверное, и первый поцелуй с мальчиком, который тебе так нравится, который для тебя на тот момент самый любимый человек на свете. И первое прикосновение, и первые объятия… первые шаги к взрослой женской жизни… В нормальной квартире, на нормальной кровати и чистой постели… Или вы думаете, что подростки должны познавать всё это около мусоропровода в подъезде или на грязном чердаке, или на земле в лесочке?
– Ну-у, нет, конечно… – начала было оправдываться посетительница, но Снежана, словно и, не слыша её, продолжила речь с нарастающим напором:
– Пальцы у меня тогда были девичьи, тоненькие и кольцо всё время спадывало. В какой-то момент я не заметила, как обронила его, а тут неожиданно вы домой вернулись, и устроили ту безобразную сцену с оскорблениями. Взашей вытолкали меня тогда за дверь. Даже о сыне своём не подумали – каково ему было всё это видеть…
– Да, он месяц потом со мной не разговаривал… – тяжело выдохнув, кивнула посетительница.
– Но и это можно было как-то пережить. Самое страшное началось, когда я обнаружила, что кольца нет на моём пальце. Неразумная девочка-подросток… я ведь на первое свидание захотела надеть всё самое красивое, самое лучшее, чтобы показаться своему избраннику принцессой. Вспомнила про бабушкино кольцо, которое лежало в отдельной бархатной коробочке. По бабушкиным рассказам её бабушке набор драгоценностей подарил на венчание сам граф Орлов, и его передавали из поколения в поколение как реликвию… пока не случилась эта революция… Тогда чудом удалось сохранить только это кольцо… – Снежана нежно провела подушечкой правого указательного пальца по изящной огранке красного камня и тяжело вздохнула: – К большому сожалению, дети и подростки часто очень стыдятся рассказывать о своих проблемах родителям. Мне тем более было стыдно и страшно рассказать своей маме и бабушке о том, при каких обстоятельствах я потеряла кольцо. Это сейчас я понимаю, что можно было всё рассказать и заявить в милицию и кольцо, скорее всего, было бы возвращено. Но в тот момент я на следующий день вернулась к вам домой и стала умолять вас вернуть мне это кольцо. Помните?
Посетительница опустил глаза и тихо ответил:
– Как же такое забудешь?! Я же и сказала вначале, что словно нашло на меня в тот момент что-то! Что повела я себя как сволочь. Очень уж меня разозлило то, что кувыркались вы на моей постели.
– Вы ведь сразу нашли это кольцо, когда я попросила его поискать в вашей спальне? – полуутвердительно спросила Снежана, не сводя немигающего, холодного взгляда с посетительницы.
– Ну, да, – нехотя кивнула та.
– А мне потом всё время лгали, что ничего такого в доме нет, и не пускали поискать самой, – Снежана задумчиво перевела взгляд в окно, мысленно возвращаясь в тот страшный для неё день и продолжила: – Тогда я впервые в жизни увидела, как может лгать в глаза взрослый человек. Лгать и при этом даже не смущаться, не отводить взгляда… в тот момент мне лгала мать моего любимого парня…
Впалые щёки посетительницы покрылись слабым румянцем:
– Простите меня, Снежаночка! За ради Христа, простите, – невнятно пробормотала она.
– Страшно было и то, что вы и сына своего, и дочь привлекли к этой лжи. Я же и их умоляла поискать в той комнате, а они всё уверяли, что ничего там не находили. А сегодня вы сказали, что Андрей, оказывается, носил кольцо к ювелиру… Ну, надо же! – как-то странно усмехнулась Снежана. – Он ведь потом почти сразу перестал общаться со мной. И это стало ещё одним ударом для меня – меня бросил мой первый парень, моя первая любовь… Как у него сейчас дела? Всё хорошо?
– Андрей двадцатый день в запое. Никак не может не пить. Уже столько работ поменял, – с горечью произнесла посетительница.
– Ого, двадцать дней! Железное здоровье! – как-то не особенно удивилась Снежана. – У него в школе всегда была пятёрка по физкультуре.
– Толку-то с этого! Здоровенный бугай, а сидит на шее у матери, работу меняет чуть ли не каждый день, пьёт беспробудно! – в сердцах воскликнула посетительница и неожиданно глаза её заблестели странным светом. – Я ведь, Снежана Дмитриевна, можно сказать, пришла и по этому поводу тоже.
– То есть? – удивлённо приподняла брови Снежана, не отрывая взгляда от кольца. Она никак не могла ещё до конца осознать, что старинная бабушкина реликвия неожиданно вернулась к ней таким вот необычным образом. Снежана всё чаще проводила по нему пальцем второй руки и ловила себя на неудержимом желании любоваться гранями камня, рассматривать его, тетешкать в своих руках…
– Была я на той неделе у гадалки в Монино. Очень сильная гадалка! Из-за сына к ней пошла, да и по своей причине тоже. Вот она и давай меня о жизни моей расспрашивать. Я ей всё как на духу. Потом она мне и говорит, что все эти проблемы в семье из-за того, что нас кто-то очень сильно проклял. Давай, говорит, вспоминай, кого ты по жизни так обидела, что этот человек захотел тебя так проклясть. Ну, обиженных-то, говорю, на меня хватает. Я ведь всегда правду прямо в лицо человеку рублю. Многим это не нравится, обиды затаивают. Она и говорит мне – нет, ты, мол, вспомни среди тех, кого ты несправедливо обидела. Ну, такие, говорю ей, тоже были, я ведь не ангел… никто из нас не ангел… Ведь, правда же?! – неожиданно воскликнула посетительница, обращаясь к Снежане. – Вы ведь, Снежаночка, тоже могли за свою жизнь кого-нибудь несправедливо обидеть. Ну, не специально, конечно. Вот и я могла не специально обидеть! Разве всех упомнишь. Ну, вот – и говорит, короче, мне эта гадалка, что я должна постараться найти таких обиженок, и попросить у них прощения. И тогда, мол, всё в нашей жизни наладится. Уверено так мне это сказала, убедительно...
Вечером стала я с дочерью советоваться, перебирать таких обиженных, список даже составили к кому идти в первую очередь, а кто и подождать мог… Про вас вот тоже вспомнили. Дочка, правда, посмеялась, сказала, что я тогда правильно вас наказала и, что она другим на работе рассказала, как смеха ради решили вам не возвращать это кольцо. Только потом я позвонила той гадалке и рассказала ей про вас, узнать хотела, обязательно ли кольцо возвращать или можно было бы просто прощения попросить, а кольцо себе оставить. Уж очень я к нему привыкла…
– И что ответила гадалка? – неожиданно с нехорошим, коротким смешком спросила Снежана.
– Так она на меня так орать начала! – возмущённо вскинулась посетительница. – Как будто я лично у неё кольцо забрала! Приказала с вас первой начать, всё вернуть и умолять о прощении. Истеричка! Я ведь к ней только из-за хороших отзывов от других пошла. А так, поди докажи, что она всё верно сказала. Гарантии-то никакой! Я вот кольцо отдала вам, а вдруг всё останется, как было? Получается, зря такую ценность отдам… да, уже отдала…
Посетительница замолчала, вопросительно уставившись на Снежану.
«Какая мудрая гадалка! Надо бы адресок её узнать…», – неожиданно подумала про себя та, ощущая, как начинает усиливаться уже знакомая головная боль. Снежана поморщилась и негромко произнесла:
– Я не знаю, что вам сказать… тогда вы принесли мне слишком много горя…
– Мне очень нужно, чтобы вы, Снежаночка, простили меня и всех нас от всего сердца, по-настоящему, – резко прервала её посетительница и добавила: – Гадалка сказала, чтобы я вам именно так сказала. Только ваше настоящее прощение спасёт меня и моего сына. Я ведь ещё не успела вам сказать, что у меня в прошлом году нашли рак кишечника. Сделали операцию, я прошла уже два курса химиотерапии. На следующей неделе будет третья. В платке вон хожу, волосы повыпадали после химии. Вся лысая…
В кабинете наступила тишина, только за окном был слышан шелест проезжавших по асфальту машин…
Снежана вытянула перед собой левую руку и вновь посмотрела на камень. Тёмно-кровавый изнутри, он разливался прозрачно-алым цветом к остриям граней.
– Так жалко, что бабушка не дождалась этого дня, – негромко заговорила Снежана. – Я ведь в тот день, окончательно поняв, что вы точно не отдадите кольцо, хотела сброситься с крыши дома, но духа не хватило. Да и маму с бабушкой оставлять одних не посмела. Придя домой, рассказала им какую-то дурацкую историю о том, как потеряла кольцо, купаясь в реке. Бабушка потом месяц со мной не разговаривала, я ведь кольцо взяла без спросу. Мама тоже долго попрекала меня этим кольцом, а мне было так стыдно признаться им, что я знаю, где находится это кольцо. Что взрослая женщина, обзывавшая меня проституткой и гулящей девкой, глядя мне в глаза лгала, что не находила у себя этого кольца. Врагу не пожелаю того, что пришлось мне пережить в те дни. Потом понемногу всё успокоилось, и мы старались больше не говорить о кольце.
Снежана откинулась на спинку кресла и с усилием потёрла кончиками пальцев правой руки лоб, пытаясь остановить нараставшую головную боль. Потом она нагнулась к столу и, опершись локтями о его полированную поверхность, сложила пальцы в замок и подпёрла большими пальцами подбородок:
– Я, ведь, действительно, не знаю, что вам сейчас сказать… Конечно, я очень рада, что кольцо вернулось в семью и что моей маме будет что подарить внучке в день свадьбы… Очень рада… и до сих пор не до конца ещё осознала, что это правда… Даже где-то благодарна вам, за то, что вы принесли и вернули его мне. С другой стороны, я чётко понимаю, что сегодняшний поступок ваш вызван чрезвычайными обстоятельствами в вашей семье, а не просто доброй волей и раскаянием. Вижу из ваших слов, что вы так до конца и не осознали меру глубины подлости и мерзости совершённого вами в тот день преступления. Да-да, малоуважаемая мама Андрея Воронцова, – преступления и в юриспруденции это называется незаконное присвоение чужого имущества или его сокрытие. Номеров статей Уголовного кодекса называть не стану, так как с учётом сложившейся на сегодняшний день ситуации я не стану подавать на вас в суд. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то вы можете идти, вы свободны, – Снежана повернулась к окну и нажала на кнопку коммутатора: – Лиза, очередные посетители подошли?
– Да, Снежана Дмитриевна, двое уже ожидают.
– Пусть входит господин Лебедев. Что-то ещё? – Снежана перевела взгляд на застывшую у стола посетительницу. Та растерянно протянула к ней руки:
– А …а как же прощение?!
– Хорошо, считайте, что я вас простила, – кивнула Снежана и вновь взглянула на кольцо, словно хотела лишний раз убедиться, что всё происходящее происходит наяву, а не во сне.
– Ну, ладно, – недовольно пожала плечами посетительница и направилась к выходу, но неожиданно, словно спохватившись, вдруг выпалила: – Послушайте, Снежана Дмитриевна, но ведь кольцо-то, действительно, очень дорогое!
– И?.. – холодно посмотрела на неё Снежана, начиная догадываться о том, что сейчас скажет ей эта женщина.
– Ну, я не знаю, – опять пожала плечами та и, отчаянно зажестикулировав руками, торопливо произнесла: – Ну, давайте как-то договоримся… ну, отдайте мне хоть часть денег за то, что я вам его вернула. Я же могла и не возвращать, тем более, что вы никогда не требовали его обратно. Вот почему потом вы ни разу о нём не вспомнили?! Значит, не очень нужно было!
В этот момент в дверь кабинета постучали, и в дверном проёме показался седовласый мужчина:
– Можно уже мне войти?! А то время моего приёма уже проходит и мне тоже нужно по другим делам бежать.
– Да, Николай Петрович, проходите, пожалуйста, – кивнула Снежана, не сводя с посетительницы холодного взгляда: – Госпожа Воронцова уже уходит, У неё тоже много дел, которые ей нужно успеть порешать. Иначе ей не избежать больших проблем с правоохранительными органами сразу за несколько статей Уголовного кодекса, включая вымогательство.
Посетительница, покраснев как рак и вытаращив глаза, издала какой-то клекочущий звук, глубоко вздохнула и, не найдясь, что ответить, смачно плюнула на чистый паркет и выскочила из кабинета, громко хлопнув входной дверью.
– К-хм, – только и произнёс господин Лебедев, и как ни в чём не бывало, обратился к Снежане: – Уважаемая, Снежана Дмитриевна, вашу юридическую фирму мне порекомендовал мой партнёр по бизнесу…
Спустя несколько часов Снежана ехала по засыпающей ночной Москве домой. Мимо проносились дома, столбы освещения, цветные рекламные щиты. Уверенно держась за руль, она периодически посматривала на левую руку, где в проносившихся разноцветных огнях любимого города кроваво-ало поблёскивал старинный рубин её бабушки. Теперь он ей был как раз по размеру…
Сейчас она приедет домой и, собрав на кухне за столом маму, мужа и дочь-подростка, расскажет им грустную историю, случившуюся с ней много лет назад. Конечно, она будет плакать и мама, наверное, будет плакать, гладя кольцо… И все они будут жалеть только об одном – что бабушка не дожила до этого дня… Как жалко, что бабушка не дожила до этого дня!
P.S. Все персонажи и события в рассказе являются плодом фантазии автора. Любые совпадения случайны.
Фото кольца для примера взято из открытых источников в интернете.