«…Пречестный и Животворящий Кресте Господень,
прогоняй бесы силою на тебе пропятого Господа
нашего Иисуса Христа…»
Молитва
Обожаю дорогу. На машине ли, на поезде или на яхте: это всегда интересное приключение. Постоянно меняющаяся картинка за окном – большая его часть. Но не вся. Есть ещё встречи и всякие неожиданности. Дай Бог, чтобы приятные. На самолёте совсем не так. Почти ничего не видно. Монотонно. У нас не самолёт, но почти двести лошадиных сил батюшкиного Renge Rover(а), бодро и весело несут нас по дороге в столицу. Мы – директор и духовник нашей Православной гимназии едем в Москву в Патриархию по делам аккредитации учебного заведения. Заодно завернём в Сергиев Посад, в Троице-Сергиеву лавру к известному борцу с «тёмными силами» отцу Герману. Он будет отчитывать бесноватую, которую мы везём. Бывает такое несчастье, когда душевные заболевания не лечатся врачами. Остаётся надежда на Церковь. Только она одна и в состоянии победить «темноту» и вернуть человеку здоровье. Но дело это очень и очень непростое.
В моей атеистической юности представления о «темных» силах формировались исключительно политически: зло кучилось на капиталистическом Западе и проявляло себя гадскими происками мировой буржуазии. Естественно, им противостояли замечательно «светлые» силы, почти солнечные протуберанцы мирового пролетариата с примкнувшим к ним остальным прогрессивным человечеством. Всё было просто и ясно. Там – плохие, здесь – хорошие. С возрастом, по вступлении в зрелость и обретении некоторых знаний контрастность тезиса помутнела, а яркость повыцвела. Не смотря на партийно-политическую огранку моего сознания, оно (сознание) допускало теперь полутона и местами (о, ужас!) многоцветье.
И вот ещё: есть оказывается вещи необъяснимые марксистско-ленинской наукой. Например, почему «иконы плачут»? Почему нет химической формулы миро? Как объяснить феномен чудотворных икон?
На место черно-белого видения мира постепенно приходило цветное.
Однако, произошедший в конце «перестройки» обвал в полифоничный и многоцветный мир без границ внёс такой раскол и смущение в девственно цельное идеологизированное сознание людей, что преодолеть и пережить органично эту болезнь роста оно не смогло.
И приказал долго жить.
А природа пустоты не терпит. Расплодившиеся секты, размножившиеся ясновидящие, Кашпировский и Чумак побивали все рекорды рейтинга на ЦТ. На каналах помельче витийствовали Лонго и Гробовой. Глава страшной японской секты Аум Сёнрикё – Сёке Асахара, недавно повешенный в Токио за терроризм, был удостоен личной встречи с «не просыхающим» президентом Ельциным. На очереди был и «преподобный» корейский Мун. В образовавшейся духовной пустоте легко можно было набрести на дорогу, ведущую в ад. Сколько народу из интеллектуальной среды в смутные и мутные 90-е годы ступили на скользкую дорогу эзотерики и оккультизма, и сгинули в вечности, потянув за собой многих из поколения «самостоятельно думающих личностей». До сих пор не знаю, почему Господь был так милостив ко мне? За что?
Бесноватая, – лет тринадцати девчонка по виду ни как «не тянет» на такое серьёзное определение: шмыгает носом, крутит головой, улыбается. Тетка, везущая её в Лавру, в сумеречном состоянии и, по-моему, больше нуждается в помощи, чем племянница. Я не знаю, что с девочкой конкретно, но это может быть всё – алкоголь, наркотики, блуд. Тяжёлые психические заболевания. Всё, что загоняет раньше времени человека в гроб. Я не уточнял диагноз, а батюшка молчал. Конечно к этому времени знал, что силы зла не миф и если им не противостоять они уничтожат людей. И так было всегда и во все времена. Господь, оставляя человеку свободу, как высшую ценность, даёт ему право выбора. Быть в темноте, – или на свету. Так что грех, это наш выбор, а не данность…
Замечательный и светлый наш человек – отец Герман служил в церкви Петра и Павла, недалеко от Лавры. Только приехали и разместились, тут же двинулись в обитель, где у её входа, в маленьком храме Иоанна Предтечи батюшка занимается изгнанием нечисти. Как на предприятии – по часам. Даже график вывешен. Храм старинный и совсем небольшой не может вместить всех болящих и страждущих. А едут сюда со всей огромной России. В церкви, крытой галерее и даже на ступенях набивается столько людей, что буквально не повернуться. Приехавшие, занимают свободные места с ночи. Мы пообщались с помощником отца Германа: девочке необходимо пройти процедуру как можно больше раз. И лучше – прямо сейчас. И вот неожиданность, он пригласил на отчитку и нас. Завтра в 8.00. Холодок по спине, а вдруг что–то со мной не так? Господи, помилуй!
Вслед за помощником пробрались в храм и мы с болящей, и её теткой. Посмотреть. Подготовиться. Судя по духоте – «хоть топор вешай», – народ мается ожиданием давно. Пришлось терпеть и нам. Время тянулось бесконечно долго и уже начали неметь ноги. Вдруг откуда-то издалека послышался нарастающий шум, как будто надвигалось цунами. Волна прошла и по стоящим. Все повернули головы. В одном из проходов появился помощник батюшки.
«Иду, иду. – несу, несу» – провозглашал он раз за разом, пока не уложил на амвоне… чёрную матерчатую сумочку отца Германа. «Сумочка пришла, – скоро и сам будет!» – радостно сообщил помощник. Напряжение в храме нарастало. Казалось, ещё немного и случится что–то страшное: ударит гром, высверкнет молния и рассечёт толпу спрессованных уже в один живой ком людей. Вместо этого раздался дикий хохот, тем более жуткий, что неуместный… Неправдоподобно громко, захлёбываясь, хохотал огромный мужчина, одетый в чёрную тёплую сутану, стоящий посреди храма. Хохотал картинно раскинув по сторонам руки. Волосы начали шевелиться на голове. Я молился всеми молитвами, какие знал. Как–то незаметно, появился тихий старец, отец Герман. Пробрался к бесноватому и поднял на него глаза. Человек-гора поперхнулся, закашлялся и… заплакал. А батюшка, известный всей православной России архимандрит и удивительно добрый и сердечный человек начал особый чин (особый порядок молитв) изгнания над больными людьми.
Что сказать. Невозможно представить, что видели древние стены этого храма.
Вот бы атеистов сюда!
Древние молитвы отчитки рожденные святыми ещё в IV веке такой силы, что спасают больных от тяжелейших недугов. Там, где медицина бессильна. И тогда наступает долгожданная тишина, умиротворение и покой… Только надо веровать, ВЕРОВАТЬ в Главного Врачевателя душ и телес наших Господа Иисуса Христа! И просить…
Отец Герман меж тем, бодро и быстро окроплял всех Святой Водой и, везде успевая, осенял крестом и помазывал Святым Елеем. И ком живой плоти, ещё минуту назад раздраженный духотой и униженный долгим ожиданием начал распадаться на живые островки существ, а затем и на ЧЕЛОВЕКОВ. Не было больше измождённых, усталых лиц, не было тяжких взглядов, переполненных безысходной смертной тоской, а были ЛИКИ и ОЧИ!
Завтра в пять утра мы были на ранней Божественной Литургии у чудотворных мощей Сергия Радонежского – основателя Троице-Сергиевой лавры. Затем нас пригласили на отчитку в старинные палаты, где рядами стояло множество стульев. Не для того, чтобы сидеть, а для того, чтобы выстоять немалую службу на коленях, опершись на них. По словам батюшки, здесь перебывала почти вся московская «элита». В основном с нерадивыми чадами – взросших на дурных деньгах и, теперь погибающих. Родители учили их тому, что прекрасно умели сами. Делать деньги. Любой ценой. И верно служить этому Молоху. И теперь несчастные пожинают подросшую и колосящуюся ниву.
Чин отчитки был тот же, что и в храме. Правда отец Герман обходя каждого, задерживался возле меня дважды. И так охаживал по груди и спине тяжеленым серебряным крестом, аж сбил дыхание. При прощании с чудесным батюшкой я стал свидетелем ещё одной характерной для этого места сцены.
Из «Бентли», почти бесшумно подкатившей к входу в Лавру вышла вся в чёрном, как будто не из этого века, неземной красоты женщина. Я такой никогда не видел. Нет слов, чтобы описать это великолепие, закутанное в роскошные меха. Если бы не видел – подумал, что снимают кино. С ней вышел седой, крепкого телосложения водитель, и ещё два пассажира – импозантный мужчина средних лет и подросток. Как гордо она шла, как высоко несла свою прекрасную голову, с поразившим меня совершенно белым лицом, наполовину прикрытым вуалью. Как грациозно ступала точёными ножками по древним плитам Лавры. Наверное, балерина подумал я. И вдруг, не доходя несколько метров до церкви, где шла отчитка, она резко остановилась. Как будто столкнулась с невидимой стеной.
«Ну вот, опять, – промолвил мужчина, – Зинаида, умоляю тебя!» Женщина застыла как монумент. Ни вперёд и ни назад. Мальчик взял её за руку – пойдём мама, пойдём! Оба мужчин брались сдвинуть её с места несколько раз. «Нет, не надо, не пойду туда!» – вдруг забилась она. Муж попытался взять её на руки и внести в храм. Не смог сделать и шага. «Не пойду, не пойду!» – кричала в истерике женщина. Шляпка упала на землю. Растрёпанные, наполовину седые волосы и безумные глаза. Мне показалось, что это продолжалась бесконечно долго. У мужчин были растерянные лица. Мальчик тихо плакал. Наконец водитель взял красавицу в охапку и понёс к машине.
Люди молча проходили мимо.
Здесь видели и не такое.