ВДАЛИ ОТ ВИТЕБСКА, В КРАЮ ЛЕСНЫХ ДАЧ
"Нет в мире виноватых" (Лев Толстой)
Улла отметилась Межицей. Это случилось, предположительно, в 1190 году, когда Полоцкую землю «разрезали». Река стала пограничной, и к 1563 году очевидцы констатировали: по северную сторону полоцкие земли, с признаками княжеско-вечевого правления, а в южной – новоявленные «боленские паны», королевско-шляхетского виленства. И те, и другие составляли общее Великое княжество Литовское.
Последним адептом равноправного сожительства на разграниченной территории можно назвать великого князя Александра. Он предпринимал важные шаги, направленные на равноценное участие всех в жизни государства.
В 1503 году Александр наделил витебское епархиальное ведомство ареалом с «порубежной начинкой». Плебану Кухарскому был выделен приулльский околоток – как раз неподалеку от Межицы – Боровно.
Каков же был мотив?
Читаем королевский лист: "…Злые люди могут захватывать части… владений, пользуясь отсутствием у плебана привилеев…»
Судя по всему, решение покоилось на давней религиозной основе. Церковь Святой Троицы, которую представлял Кухарский, становилась «маяком» в свершении дальнейших планов, навеянных флорентийскими идеями.
На востоке лежали заснеженные пространства – холодные, но богатые, неосвоенные. А европейская сфера обитания сужалась, люди двигались даже за океан, рискуя навсегда покинуть родные берега. Улльский рубеж притягивал близостью и хлебосольной перспективой. Плебан ничего не терял, несмотря на сотню верст, которая отделяла Витебск от Межжиц.
Александр выписывал «пособие» Кухарскому, располагаясь в Вильно, не изменяя традициям, заложенным первыми Ягеллонами, но воспитывался в Кракове, в апартаментах отца – первого правителя в ранге литовско-польского повелителя. Чего в нем было больше – великокняжеского или королевского – не скажешь, но, однозначно, «дыхание» Священной Римской империи, стоявшей «за спиной», сказывалось.
Нельзя сбрасывать со счетов корчемный расчет. Его не нарастишь, не используя прибыль. Кухарскому было подтверждено право распоряжаться доходным местом на легендарной варяжской трассе в обмен на духовную активность.
По мнению белорусских ученых, «Боровно» от корня «бор». Там отмечались невиданные лесные рощи. По статистическим данным за 1891 год, отдельные лесные массивы назывались «дачами». Суммарно они составляли сотни гектаров природных ресурсов. Три «дачи» привязывались к Эссе, располагаясь на разном удалении от нее. Так, Старобонь и Борсуки обозначались расстоянием в 5 верст, а Козловский Бор лежал поближе – в одной версте. На таком же удалении считалась Заводская дача – частная, унтер-офицера Карпа Карбовского. Она была наибольшей по площади – 737 десятин, и вбирала даже некие водоемы.
Наиболее удаленным от Эссы числилось «урочище Боровенский Бор», занимавшее 60 десятин леса. Привязанное к Улле, оно продолжалось в виде Лядненской дачи (472 десятины) на другом берегу.
Все дачи, за исключением Заводской, подчинялись государственному управлению. Таковыми они стали после строительства беспрепятственного судового перехода из Балтики в Черное море, после раздела Речи Посполитой.
В период реорганизации была образована Заболотская волость, уникальная в Лепельском уезде. Занимая два противоположных берега, она состояла почти полностью из казенных деревень и охватывала вышеназванные дачи, которые принадлежали ранее бернардинкам Виленского святомихальского монастыря.
В лице Кухарского Витебск обрел несомненное подспорье. Лесные территории, углубляясь на юг, тянулись к Березине, покрывая пространство перспективным изобилием. Развивались судоходство и интенсивное строительство, а для этого требовался лес. Кроме того, девственная природа отвечала благородной цели религиозного воспитания - из церковных обителей разносились божественные проповеди. В окрестностях жили оброчные крестьяне – землепашцы, рыболовы и охотники, составляя паству, а в лесах водились звери и птицы, в водоемах плескалась рыба. На полянах вились рои пчел. Все это сопутствовало прокорму людей. Дары природы легко было транспортировать как в Витебск, лежавший на реке, так и по другим направлениям, используя развитую сеть водных коммуникаций.
Ясно, что столь значимый регион не мог не беспокоить также других.
(Продолжение следует).
На снимке: озеро Боровно зимой. (Фото Владимира Шушкевича).
16.01/22