Смерть обманчива
Посвящаю Даниилу Хармсу, прекрасному писателю, гению литературы абсурда.
Этому человеку всюду мерещилась его смерть.
Вот он переходит через дорогу. Вдруг огромный грузовик, который вполне мог раздавить его, как вкопанный, останавливается перед ним. Он отпрянул в ужасе. Но никакого грузовика нет – дорога пуста. Всё спокойно, он переходит через дорогу, стараясь улыбнуться, но сердце его колотится.
Он идёт по улице: улица пустынна – никого нет ни вблизи, ни вдали. Вдруг появляется человек («Какой мерзкий» -- машинально отметил он). Человек подходит к нему, улыбаясь, при этом обнажая гнилые зубы, и достаёт нож. Лезвие уже касается его горла, он хочет закричать – позвать на помощь, но ни звука не может выдавить из себя, и тут… человек исчезает – улица, как и раньше – пустынна. Он подходит к своему дому – «Всё спокойно, всё хорошо», -- стучит в голове, а сердце колотится, как будто готово выпрыгнуть из груди.
Он – дома.Неожиданно на него валится шкаф. Он оцепенел – «Всё, конец» -- ударило в голову. Но… ничего не произошло. Он оглянулся. Шкаф на месте. Ему показалось. С колотящимся сердцем, на ватных ногах, он подходит к дивану, ложится и слышит, как его старый диван ласково поскрипывает пружинами. «Скоро, скоро должна придти о_н_а», -- подумал он и счастливо улыбнулся. Все страхи последнего времени не то чтобы забылись, а как бы отступили на задний план. Она – е_г_о
л_ю_б_и_м_а_я. «Всё будет хорошо», -- как легко у него на сердце от этих слов, мысленно им произнесённых.
В дверь позвонили. Он пошёл открывать, сердце учащённо билось, но каким приятным было это сердцебиение! На пороге стояла она – пленительная, как всегда, стояла, закусив губу, как всегда. Он, усмирив своё сердце – немного успокоившись, посторонился, пропуская её в комнату. Но она, едва перешагнув порог, бросилась ему на шею. «Милый, милый, мы так давно не виделись», -- шептала она, желанная, как и раньше («Как и раньше?» -- мелькнуло в голове), но сейчас – безудержная в своей страсти. Не такой ему представлялась их встреча – ему мерещились мирные поцелуи и тихие объятья, но её будто… подменили – не то слово, она ведь и раньше, если они хотя бы неделю не виделись, выражала свой восторг достаточно бурно (а потом, внезапно успокоившись, тихо целовала и обнимала его), но нынче – особенно… Она улыбнулась, и улыбка её показалась ему неестественной. «Она ли», -- обожгло его, и страх – холодный, липкий, вполз в сердце, как змея. Он сделал несколько шагов назад, может быть, чтобы спастись от неё, и последний (третий) шаг оказался роковым: он споткнулся о табурет, и, упав, головой ударился об пол. Через несколько секунд всё было кончено: из разбитой головы текла на пол кровь, а остекленевшие глаза уставились в одну точку, по странному совпадению, они смотрели на неё, спокойно стоявшую посреди комнаты (если бы он был жив, и его остекленевшие глаза видели, он бы заметил, что её глаза пустые, как глазницы смерти), на неё, встреча с которой сулила ему так много радости и наслаждения. Смерть обманывала его раньше, являясь в малопривлекательных обличьях. И вот теперь явилась к нему в прекрасном обличье, и увела его с собою тогда, когда он не боялся её, а благодарил мысленно судьбу (о как давно страдал он от одиночества, как безысходно и отчаянно!), благодарил судьбу за то, что послала ему совсем недавно (несколько месяцев они встречались) эту девушку, неизвестно откуда пришедшую (он ничего о ней не знал – не была ли она призраком смерти, обернувшимся на время любовью – те, д_р_у_г_и_е, призраки, по крайней мере, не пытались прикинуться чем-то хорошим, приятным для глаза и для души) в его жизнь и неизвестно куда уходящую теперь из его навсегда опустевшего, осиротевшего, дома.
В ночь с 14 на 15/VI, в ночь с 15 на 16/VI – 2007 г.; доработано в мае и сентябре 2008 г.