Лютовавший своим неистовыми морозами и метелями декабрь заканчивался, уходил неведомо куда, увлекая за собой в неизвестность оставшиеся последние денёчки 1898 года. А накануне празднования Рождества Христова метели стихли, а вслед за ними ослабли и морозы. Ярко, почти по-весеннему, засияло зимнее солнце, освещая весёлыми снежными искорками купола троснянского сельского храма в честь Параскевы Пятницы и занесённые снегом крыши крестьянских изб. Радуясь наступившей хорошей погоде, люди начали выходить из своих домов, и с удовольствием расчищать занесённые снегом свои дворы и деревенские тропинки, по которым бабы с перекинутыми через плечо коромыслами направились к колодцу за водой. Со звонким смехом и визгом понеслась с горки на санках, тарантасах, больших плетёных корзинах, а кто и просто сидя на снегу, краснощёкая детвора. Почувствовав первые запахи тепла, замычала, заблеяла застоявшаяся в стойлах скотина, заквохтали куры. Проснулось село от долгого зимнего ненастья, ожило, задышало полной грудью солнечным морозным воздухом.
В один из таких погожих дней и выехал в казённый лес сельский староста Пётр Гаврилович Рябчиков. Повалил несколько деревьев старого березняка, распилил их на чурбаки, наколол дров и привёз их в Троснянскую сельскую земскую школу.
– Вот вам и Рождественский подарочек, грейтесь на доброе здоровье! – пряча улыбку в густую бороду, произнёс он, выгружая из саней берёзовые поленья.
Рождество Христово! Этот праздник на Руси был особенно любим. Перед Рождеством в домах празднично украшали ёлку, взрослые люди рассказывали детям о волхвах, которые пришли с дарами к новорождённому Иисусу Христу, а в ночь на 25 декабря (старый стиль) по всей Руси, во всех церквях совершалось торжественное Богослужение. На следующий день начинались святки. Они сопровождались народными гуляниями с продуктовыми и промтоварными ярмарками, шумными балаганами, весёлыми вертепными театрализованными представлениями и, конечно же, с колядками.
В один из таких святочных дней и заприметил школьный сторож Илья Иванович Муравлёв, что дров в поленнице стало намного меньше обычного. Заподозрил он неладное и решил что-то вроде засады устроить, чтобы изловить позарившегося на школьное добро злодея. Несколько ярко-звёздных морозных ночей он провёл в ожидании, но ничего подозрительного не выявил, только собаки сельские, словно насмехаясь над ним, заливались лаем громче обычного, да шедший от села запах прогоревшей печной золы ноздри щекотал, в тёплую избу манил.
Не поймав злодея, Илья Иванович решил по селу походить, за сельчанами понаблюдать – вдруг что-то выведать удастся? И выведал. А выведав, поспешил к сельскому старосте, а затем и в полицейский участок. Всего один день понадобился полицейскому уряднику, чтобы изобличить злоумышленника и вернуть в школу похищенные дрова. О произошедшем он составил протокол следующего содержания, цитирую: «1899 года, января 10 дня, полицейский урядник шестого участка Крапивенского уезда Сидоров, получивший сведения о совершении кражи дров, принадлежащих Троснянской сельской Земской школе, прибыл на место, где опрошенный сторож названной школы крестьянин села Тросны Ясенковской волости Илья Иванов Муравлёв объяснил, что в последних числах прошлого декабря месяца он стал замечать похищение от школы дров. Обнаружив кражу дров ночью на первое января сего года, Муравлёв пошёл по деревне разыскивать похищенное и во дворе крестьянина села Тросны Ивана Тимофеева Кузякова обнаружил семь мелких полений берёзовых швырковых дров, подходящих по свойству к дровам школы. Муравлёв объявил об этом сельскому старосте Петру Гаврилову Рябчикову, с коим отобрали дрова и оставили таковые у сельского старосты. Опрошенный староста Рябчиков объяснение сторожа Муравлёва подтвердил, причём добавил, что похищенные дрова, сворованные в разное время, стоят приблизительно три рубля. Опрошенный подозреваемый крестьянин Кузяков объяснил, что дрова от школы он не брал и найденные у него во дворе семь поленниц берёзовых дров, принесённые им в последние дни декабря со станции Ясенки из железнодорожного товарного вагона. По осмотру затем сего числа в присутствии поименованных выше лиц сохранённых семь поленниц берёзовых швырковых дров сельским стростою оказалось, что они всколоны из одного колена с оставшимися поленницами школьных швырковых дров, а не как говорит Кузяков, что всколоны они из других колен. Это обстоятельство удостоверяется тем, что мелкие части колена, будучи соединёнными к другому, положительно приходятся. Постановлено: о сём вписать в протокол, который представить полицейскому приставу второго стана Крапивенского полицейского управления».
На протоколе в верхнем левом углу чёрными чернилами и красивым каллиграфическим почерком выведена резолюция: «Настоящий протокол препроводить в Ясенковский волостной суд. 1899 года, января 20 дня». Подпись полицейского пристава неразборчива.
Благодаря бдительности школьного сторожа Муравлёва, неравнодушию сельского старосты Рябчикова и высокому профессионализму полицейского урядника Сидорова, украденный у детей Рождественский подарок был возвращён, а злоумышленник Кузяков предстал перед судом. Решение суда, к сожалению, мне в архиве найти не удалось. Будем надеяться, что оно было справедливым. А может быть, у похитившего школьные дрова человека взыграла совесть, и ему стало стыдно за содеянное? Ведь стало же стыдно разводившему бензин ослиной мочой герою замечательного фильма «Джентльмены удачи» Василию Алибабаевичу, когда он, после мнимой кражи из детского сада, с отчаянием в голосе заявил: «то бензин, а то – дети!» Впрочем, это уже совершенно другая история.
Рисунок взят из открытых источников интернета.