Перелом этот – это слом мировоззрения и смена ориентиров на горизонте жития. Великий потому, что он бесподобен и предопределили роковой исход жития Поэта и Человека.
Он то и вывел Пушкина на роковую тропу к Гавриилиаде, лишнему Онегину, путающим Бесам души и разума, женитьбе (ведьму ль замуж выдают) и кокюажу, Гробовщику, Родрику с Белым Старцем и Памятнику … с точкой-пулей в конце …
Суть этого перелома хорошо выразил Скатоd Н.Н. (см. Русский гений – 1984):
На переходе от молодости к зрелости Пушкин переживал демонизм, переболел им. Позднее он укажет на «Демона» именно как на естественную и неизбежную примету такой переходности и расставания с молодостью: «В лучшее время жизни сердце, еще не охлажденное опытом, доступно для прекрасного. Оно легковерно и нежно. Мало-помалу вечные противуречия существенности рождают в нем сомнения, чувство мучительное, но не продолжительное. Оно исчезает, уничтожив навсегда лучшие надежды и поэтические предрассудки души». Откуда этот Демон явился не запылился и как он в Пушкина вселился Скатов умолчал. Не понял? Или партком не велел быть не политкорректным?
Бонди С.М. в 1966г в ст. Рождение реализма в творчестве Пушкина (http://feb-web.ru/feb/pushkin/critics/bnd/bnd-005-.htm) отрицал, что перелом – следствие «проблем переходного возраста» и нашел настроения Пушкина «необычными» :
«Смена романтического направления реалистическим (то есть сознательным стремлением сделать литературу органом познания, верного отражения действительности) в русской литературе произошла в творчестве Пушкина в середине 1820-х годов.
Этот переход на новую ступень был у Пушкина вовсе не спокойным и постепенным, а сопровождался не длительным, но в высшей степени тяжелым и мучительным кризисом. В этот период (1823—1824) мы обнаруживаем в стихах Пушкина мотивы, чуждые дотоле его поэзии и после не повторявшиеся в ней, настроения и идеи, резко противоречащие общему характеру пушкинского творчества: глубокий пессимизм, разочарование в идеале свободы, просвещения, разочарование в поэзии, любви, дружбе, едко-саркастическое, «циническое», по выражению самого Пушкина, отношение ко всему существующему. Эти же, необычные для Пушкина, настроения звучат и в его письмах того периода.
Если бы перед нами были отдельные, время от времени прорывающиеся горькие сетования на общем фоне светлой, жизнеутверждающей стихии его поэзии (как это бывало у Пушкина позже), то мы могли бы говорить о случайном характере этих настроений, о частных, биографических причинах их. Но здесь не то. Стихи 1823—1824 годов представляют собой целую полосу мрачных, скептических, глубоко разочарованных высказываний.
Мы не имеем права пройти мимо данного периода пушкинского творчества, мы должны изучить его. Это тем более важно и интересно, что у нас есть возможность проследить, как Пушкин преодолел свой тяжелый кризис и как он пробился из мировоззренческого тупика на широкую дорогу реализма, окрашенного оптимизмом и носящего явно выраженный народный, демократический характер.»
Пушкинисты пушкиноведения согласны в одном – кризис, слом и перелом были. Но они уже век спорят о том КОГДА именно и ПОЧЕМУ или в ЧЕСТЬ ЧЕГО или КОГО сие произошло.
Разнобой мнений проф. пушкиноведов, получавших за свои сыски, расследования, исследования и иски госзарплату из общенародного будто бы общака, существует до сих пор не только по поводу причин полосы «великого перелома», но и его времени. Вот оценки времени у наиболее мощных следопытов пушкиноведения:
1) Эткинд Е.Г. - 1822г
2) Непомнящий В.С. – 1822-1823
3) Лотман Ю.М., Эйдельман Н.Я., Лесскис Г.А., Бочаров С.Г., Ларионова Е.О., Давыдов С. Скатов Н.- 1823
4) Бонди С.М. – 1823-1824
5) Якобсон Р.О. – 1825
Рассуждения исследователей «великого перелома» сосредоточены вокруг или от одного репера в творчестве Пушкина = бес-с-арабского стихотворения «Свободы сеятель» (1823). Это явный эпицентр кризиса духа и души с легендарной второй (приставной!) строфой:
Паситесь, мирные народы!
Вас не разбудит чести клич.
К чему стадам дары свободы?
Их должно резать или стричь.
Наследство их из рода в роды
Ярмо с гремушками да бич.
Об этом мы уже толковали пока нам не дали…(см.
Но нам известно указание самого АСП на финал этого кризиса и смену ориентира бытия - это признание кн. Вяземскому о том, что ода на смерть Наполеона (1821) была его «последним либеральным бредом». Значит поэт сам обозначил что его игры в беспечную веру (см. Арион) в Свободу и Братство завершены в 1821-ом!. Если допустить, что сей бред осознана уже только в 1823, то 1821-й суть начало полосы перелома, которые завершились канонадой вольности Цыган, неосторожного кощунства Гавриилиады, злого Демона и испепеляющей Хандры (первой песни будущего романа сатиры «Е.О.») лишнего человека – мл. брата Чацкого, ст. брата Печорина, отца Хлестакова и Чичикова деда Молчалина и Обломова …
С ч ем же остался Пушкин на выходе с Перекрёстка Судьбы в конце полосы препятствий «Великий Перелом Мозгов»?
С абсолютным идеальным личным либертинажем Поэта и ничего более!
Свобода такая, какой он себе ее понимал и какую сам себе позволил! Вдоволь!
На фиг это чуждое ему «общее дело» либерализации России! На фиг этих примеряющих треуху и камзол Наполеона, болтающих о цареубийстве и республиканском строе. К черту этих заговорщиков и фантазеров, от которых веет плахрой с топорами. Он избран богами дл иного, у него свой Бог и свой алтарь … Это было похоже на отступничество, но это было простым протрезвлением того, кто был просто рожден для иного …
Мы все глядим в Наполеоны;
Двуногих тварей миллионы
Пройдя полосу препятствий Великого своего Перелома в горечи разочарований, демонизации всего себя и смены духовных ориентиров жития, Пушкин отказался от участия и поддержки уважавших его талант и миссию. Он оставил за Перекрестком Судьбы тех, кто его истинно ценил.
Но дружбы нет и той меж нами.
Все предрассудки истребя,
Мы почитаем всех нулями,
А единицами — себя.
С радикалами тайных обществ ему было не по пути: его либеральность не шла далее конституционной монархии. С либералами ему стало скучно: замордовала до отвращения их болтовня с переливанием из пустого в порожнее. Охранители ему были отвратительны.
В 1823-ем он не завершил начатое большое поэтическое размышление Недвижный страж дремал на царственном пороге, где есть строфа 4:
Давно ль — и где же вы, зиждители Свободы?
Ну что ж? витийствуйте, ищите прав Природы,
Волнуйте, мудрецы, безумную толпу —
Вот Кесарь — где же Брут? О грозные витии,
Целуйте жезл России
И вас поправшую железную стопу.
Он остался один и одичал … Ты, царь Живи один … Как бог Один. Ты – царь, живи один. Царство твое не от мира сего - царство твое Поэзия…
Отойдя прочь от оппозиции, он попал в стратегическую ловушку, которая вела к западне и тропе на Черную Речку СПб.
Апофеоз жестокой непреодолимой силы и мощи власти сокрушил вольнолюбие Пушкина, если предположить, что вообще то оно было наносным, данью моде, позой, потребностью завоевать внимание читающей публики ….
Пушкин никогда не собирался быть членом какого-либо тайного общества, масонского, иезуитского, иллюминатов или розенкрейцеров = ему было тесно и душно в уставном порядке… в любом строю с требованием покорности муслима главарю и солдата легиона командарму.
Он отказался и уже навсегда от глашатая борьбы с деспотией, от призывов любви к свободе, ненависти к угнетателям и милости к падшим. Он ринулся в бездну цинизма.
Летом 1822 Пушкин был так разъярен, что костерил и материл правительство и грозился … собственноручно вешать дворян. Симптомы кризиса были не только на лицо … но и на кое-что еще Пушкин искал приключений. Он не заставили себя долго ждать …
Пушкин поздно понял, что пересолили и переборщил. 1 декабря 1823 года он включает в письмо к А.И. Тургенева своего составленного из двух разных источников «Сеятеля» с говорящим пейзажем Руси: поле – стадо (народ) –в ч ярме с погремушками – власть с бичом и стимулом… Это была прокламация с извещением властей , что он перебесился и одумался…
Веды, однако, отметили: Пушкин точен: в послании он сообщает, что не отказался, а закаялся что-либо вещать о политике и потому тот может за него спокойно ходатайствовать – он теперь не опаснее «умеренного демократа И.Х.»
Конечно, во многом душевное состояние Пушкина в кишиневский период определялось и материальной стороной жизни: Пушкин был светским человеком, да еще и высшей степени тщеславным: ему хотелось хотя бы казаться ком иль фо во всем и быть лучше первых … быть подлинным аристократом. А денег на этот образ и, тем более дендизм, ему не хватало: он за три свои поэмы получил в Бес-с-арабии от обмишуривших его издателей всего 1500 руб ассигнациями , жалованье его было 700 руб в год. Но этого ему было мало. Вот, к примеру, его учитель по цеху мастер В.А. Жуковский имел после окончания пансиона оклад чиновника Гл. соляной конторы в размере всего 175 р годовых и скулил … но не так, как Пушкин. Экономика жития тогда была такой в ценах того времени: мука пшеничная 3 р. 75 коп. пуд., мука крупичатая—5 р. 25 коп., пшеница—23 р. четверть рожь —8 —9 р. четверть, гречневая крупа — 1р. 50. коп., свинина — 11 коп. фунт, говядина —12 коп., ветчина копченая — 25 коп., коровье масло — 42 коп., соль — ок. 2 р.50 коп. фунт. калачи и сайки —12 коп., печеный хлеб „француз¬ский" — 16 .коп. фунт, дрова березовые с осиной, дл, 2 арш.—16 р. сажень. (см. Гессен С. Книгоиздатель Александр Пушкин. Литературные доходы Пушкина. Academia -1930), Жить и творить можно, если не кутить, Но Пушкин всё воспринимал обостренно и чувствовал себя в смирительной рубашке = ему хотелось быть Ротшильдом и Байроном в одном флаконе. Миссия Овидия ему не льстила. Он был в ярости. Он исстрадался, надломился и переломился. Ярлык «Певца Свободы» стоил для него и его натуры непомерно дорого. Потому поэт переломился , чтобы ярлык сей отпороть и бросить в бак для раздельного сбора отходов. Он выбрал мусорный бак с надписью «Полный Хлам», даже не «Вторсырье» …
А тут еще как соус ядовитый к десерту несладкого бытия - терзание молвой будто его схапали и приволокли в полицай-участок и там выпороли как мелкую шпану … Кумир СПб-золотой молодежи испил горькую чашу, наполненную до краев страхом, унижением и клеветой и … «покровительства позором».
А еще и девки … Они ему не давали. Он про ножки 15 раз пропел в Хандре Онегина… О них заботы в первой главе более, чем о герое и его дядя с правилом и мухами. Он так хотел Это. Давали только те, что за деньги. А деньги сыпучи как песок
Дался Пушкину его перелом крайне трудно. Об этом говорит Хандра - имя первой песни романа «Е.О.», задуманного как сатирическая поэма о нравах в подражание поразившему его Байрону. Об этом говорят и вот такие его черновики :
Кто-то оказал на молодого Пушкина такое влияние, что произошел резкий слом и снос всех прежних бравурных и не всегда внутренне осознанных и усвоенных ориентиров бытия.
Этим кто-то оказался лорд Байрон. Не наполеонствующих диктатор Павел Пестель, не сам Его Величество Наполеон (оду которому знаток истории русской литературы Д.П. Святополк-Мирский назвал изумительной и «одним из величайших пушкинских стихотворений вообще» (!). Вокруг Пушкин в южной провинции было полно демонических фигур и это окружение кардинально отличалось от питерского. Но проникнуть внутрь не простой натуры поэта Пушкина мог только говорящий с его духом и душой поэт. Поэтому им и оказался Дж. Байрон со всем его пессимизмом, иронией, сарказмом, сатирой, скепсисом, скукой и хандрой
Но потому и изумительно, что было прощанием с либеральным бредом и позой Певца Свободы
Не по Сеньке оказалась шапка?
Да, нет … Не пушкинское это было дело - страдать за какое-то «общее дело»да еще ради свободы для народа, который в ней не нуждается и не заслуживает: народ – это стадо черни, ее атрибуты – ярмо, погремушка и бич.
Вокруг Пушкин в южной провинции было полно демонических фигур и это окружение кардинально отличалось от питерского. Но проникнуть внутрь не простой натуры поэта Пушкина мог только говорящий с его духом и душой поэт. Поэтому им и оказался Дж. Байрон со всем его пессимизмом, иронией, сарказмом, сатирой, скепсисом, скукой и хандрой. Пушкин был подвергнут атаке байронизма и существовавшая в нем картина мира с ее пафосными ориентирами Свободы Равенства и Братства пола на слом. Поэт духовно переломился, прочувствовал себя Узником :
Сижу за решеткой в темнице сырой
Вскормленной в неволе орел молодой
прошел с этим оскорбленным чувством и тяжкими думами через душевный кризис и вышел на Перекрёсток Судьбы с выбором – идти в стан мутной судьбы борьбы за «общее дело» или идти совей дорогой либертина при своем личном понимании границ этого либертинажа и пределов личной свободы Поэта. Он еще не знал что этот выбор и этот путь не вечно и скоро ему предстоит более грозное испытание и более мощный перелом…До очередного перелома и до превращения в Пророка в тоске заточения в Михайловского губе ему оставались очередные три года.
Выйдя один на дорогу и крепко взявшись за роман в стихах, Пушкин понял, что вполне преодолевает в себе Байрона и весь романтизм европейцев, что со своей выработанной поэтикой (строфикой, жанром или даже диалогом жанров, стилем) он вполне оригинальный самостоятельный поэт не без блеска величия …