Писать мемуары надо уметь.
Этот бесспорный катехизис пришел мне в голову тогда, когда я решил вспомнить все, что было в моей жизни – интересного и не очень, смешного и грустного, и изложить это на бумаге.
Вспомнить все не получилось, но отдельные события из жизни сами всплыли в памяти так ярко, что захотелось ими поделиться. А получилось ли это, умею ли я писать мемуары? Об этом судить не мне, а уважаемому читателю.
****
Я родился в семье военврача и художницы, и первое место, куда я попал с родителями после моего рождения была ГДР, где мой отец служил врачом в одной из частей 24 воздушной армии. И первый город, который отложился в моем мозгу (но не первый, где я жил), был городок Нойруппин.
Обрывочные воспоминания о прогулках с родителями по городку, рев самолетных двигателей и … первое мое исчезновение со двора. Так получилось, что мама отвлеклась чем-то, выглядывает в окно, а меня нет во дворе. Конечно, начались поиски с привлечением всех соседей, но через полчаса к воротам дома подъезжает немецкая телега, а рядом с кучером на облучке сижу я, сжимая в руке сладкую булочку и, довольный, что-то бормочу доброму немцу на какой-то смеси "немецкого и нижегородского"...
Правда, по попе я получил. За то, что ушел со двора без спроса.
Глава1. КАК Я САНКИ РАЗЛЮБИЛ
Дети из семей военнослужащих вынужденно страдают от перемены места службы отцов, и им по несколько раз приходится менять школы в гарнизонах. Вот потому мои родители решили, что, когда подойдет время учёбы в школе, меня отправят в Одессу к моей бабушке, маминой маме, которая на тот момент оставила сцену Одесского оперного театра и могла посвятить себя благородному делу – воспитанию меня. Для начала меня отдали в англо-украинскую специализированную школу, ну и заодно в музыкальную школу по классу фортепиано.
Родители же тем временем перевелись под Ленинград, и я каждые летние каникулы ездил к ним в гости, но бывало, что и зимой мы с ней тоже собирались в гости к родным.
Самая первая поездка оказалась и самой запоминающейся.
Отец везет меня, 8-летнего, на санках, а я крепко сжимаю чемодан. Мама с бабушкой идут немного позади и о чем-то негромко беседуют. Мы идем на пригородную платформу.
У меня нет никакого настроения. Предстоящая поездка домой меня не радовала. Она означала расставание с родителями… Зимние каникулы вместе с празднованием Нового года пролетели как один день, и пора было возвращаться в школу.
Подошел поезд. Нас посадили в вагон. Грустный я размышлял у окна:
"Почему папа с мамой так далеко от нас? Неужели обязательно надо служить в такой далекой части?"
Мое расстроенное лицо увидел отец и решил развеселить меня. Он подхватил санки и побежал в горку, чтобы скатиться на них вниз.
Мы все каникулы катались с ним на санках, а перед уходом домой совершали финальный спуск с горки и обязательно в самом низу переворачивались в сугроб. Извалявшись в снегу, мы довольные шли домой.
И вот теперь, скользя по снегу, папа бежит на вершину горки, садится на санки… А поезд в этот момент трогается.
"Бедный папочка! Он бежал, скользил, хотел напоследок скатиться на санках, порадовать меня, а поезд увез меня, и все оказалось напрасно", – эта мысль никак не хотела меня отпускать.
Поезд набирал ход. Слезы медленно стекали по щекам, а я повторял в такт перестуку колес снова и снова…
"Напрасно".
В тот момент мне было безумно жаль, что я не увидел, как отец старался меня развеселить, на один миг продлив нашу с ним традицию катания с горки…
Я никогда и никому не рассказывал о причине этих слез. Я до сих пор помню то чувство обиды за отца, что он не успел скатиться с горки. Ради меня…
Но с тех пор я больше никогда не катался на санках.
Глава 2. КАК Я АНГЛИЙСКИЙ ИЗУЧАЛ
Так сложилось в нашей семье, что каждый из ее членов знал кроме русского еще и как минимум один иностранный язык.
Самым "отсталым" в этом плане был отец – как врач он знал только латынь. Бабушка по линии матери знала французский и украинский, мама – французский и немецкий. Ну а для меня определили английский и украинский.
Английский язык в школе мы изучали не как все, с 5 класса, а с первого. Понятно, что и украинский для меня был сродни иностранному – до школы я практически не знал ни слова.
И вот мы стали изучать на уроках и английский и украинский и переводить с одного на другой (а я еще и мысленно на русский).
Однажды я возвращаюсь из школы домой и с гордостью говорю:
-А мы сегодня выучили первое английское слово!
Бабушка, конечно, довольна и с улыбкой спрашивает меня:
-И какое же?
И тут я с гордостью так заявляю:
-Это слово "олiвэць"!
Что в переводе с украинского значит карандаш.
Бабушка долго пыталась меня переубедить в том, что это не английское, а украинское слово, но я был непоколебим в своем заблуждении.
Став постарше, я конечно не путал украинский олiвэць с английским pencil, но свое первое "иностранное" слово запомнил на всю жизнь.
Глава 3. КАК Я ЗАРПЛАТУ ЗАРАБОТАЛ
Одним из ярких воспоминаний в период учебы в начальных классах был мой первый в жизни (и единственный) рабочий день в сфере киноискусства.
Одесса. Конец 60-х годов прошлого века.
Как-то раз к нам на урок зашла директриса вместе с какой-то женщиной, о чем-то переговорили с классной руководительницей Натальей Яковлевной, и потом незнакомка пошла вдоль парт, внимательно разглядывая сидящих учеников. Иногда она останавливалась около одного из нас, тогда Наталья Яковлевна называла фамилию, и ученик или ученица шли к доске.
Наконец она остановилась около нашей парты.
"Сережа, — сказала учительница, — ты тоже выходи к доске."
Довольный тем, что меня выбрали, хотя и не понимая для чего, я вышел и встал в шеренгу избранных. Всех нас роднила стройная худощавость, граничащая с худобой.
Гостья еще раз прошлась вдоль нашей шеренги, внимательно изучая свой выбор, а потом повернулась и вышла из класса.
"Ребята, — сказала Наталья Яковлевна, — все, кто был вызван к доске, в следующую субботу учиться не будут, но в школу надо прийти к 10 часам. Возьмите с собой старую одежду."
Накануне, в пятницу, мы с бабушкой долго перебирали гардероб, пока не отобрали мои залатанные брюки и застиранную военную рубашку отца.
И вот суббота. Большой сбор в школьном дворе. Группа выглядела довольно живописно, но нас это не смущало.
Наконец приехал автобус, мы заняли свои места и тронулись в путь. Привезли нас к Дому ученых и отвели в большое помещение, заполненное разными предметами старой одежды. Еще не до конца понимая, для чего все это, я с интересом оглядывался вокруг.
Ко мне подошла одна из женщин, находившаяся там.
"Мальчик, — сказала она, — снимай свою рубашку и одень вот это."
Она протянула мне рубаху-косоворотку и кепку. Подпоясали меня витым шнурком.
Остальных мальчишек так же переодевали, девчонкам подбирали длинные платьица и шляпки с завязками.
Когда процесс перевоплощения завершился, нас вывели на улицу. Перед нами был Сабанеевский мост, а мы группой стояли на спуске Жанны Лябурб.
Появился какой-то человек с мегафоном, который объяснил, что сейчас будет съемка эпизода настоящего фильма и нам надо бежать к мосту навстречу входящему
отряду Красной армии. Добежав до цели, мы должны были пристроиться впереди и по бокам солдатских шеренг, и бодро промаршировать несколько десятков метров.
Снимали эпизод камерами с моста, пришлось сделать несколько дублей, появилась некоторая усталость... Но осознание причастности к созданию настоящего фильма
придавало энергии, наша группа еще и еще раз бежала навстречу красноармейцам и маршировала вместе с ними.
Наконец съемки подошли к концу, нас опять переодели, посадили в автобус и отвезли к школе.
Примерно через месяц в классе появилась все та же ассистентка, которая нас отбирала. Она принесла с собой деньги за съемки и ведомость, в которой каждый "актёр" расписался в получении 1 рубля 50 копеек.
Это была моя первая в жизни зарплата.
А фильм, в котором я снимался, называется "Служили два товарища".
Глава 4. КАК Я ФУТБОЛ ПОЛЮБИЛ
Я люблю футбол.
Когда я его полюбил, история об этом умалчивает. В смутных воспоминаниях детства всплывает первая футбольная команда, о которой я услышал – московский "Спартак". Как и почему этот факт отложился в памяти малолетнего пацана - не знаю, но, когда меня спрашивали, люблю ли я футбол, я гордо отвечал "Я люблю "Спартак".
Потом я услышал, что самый лучший вратарь Союза Лев Яшин, выступающий за "Динамо", и "Спартак" был забыт. У меня появились новые кумиры. Продолжалось это до тех пор, пока я не узнал, что есть команда, представляющая нашу Советскую Армию.
Сын военного проигнорировать этот факт не мог, и моей любимой командой стал ЦСКА – чемпион СССР 1970 года. Я купил пару значков с эмблемой клуба и носил их на школьной форме рядом с пионерским значком. При этом мой отец-подполковник не проявлял никакого интереса к футболу.
В это время я жил в Одессе и играл в футбол во дворе и в сборной школы. Наша дворовая команда стала бронзовым призером соревнований среди ЖЭКов Жовтневого района. Но я не представлял, что у одесситов есть своя команда. Почему-то мне казалось, что настоящий футбол может быть только по телевизору.
В мае 1974 года приехавший в очередной отпуск отец решил, что мне уже пора не просто гонять мяч на школьном дворе, а увидеть живой футбол на стадионе и повёл меня на матч команд мастеров. Так я попал на игру одесского "Черноморца" с ташкентским "Пахтакором".
Мы неспеша шли по парку Шевченко. Моим вопросам о матче не было конца: "Как играют на стадионе? Так же, как и в телевизоре? А "Черноморец" сильная команда? А его соперник?" Отец не знал и половины ответов на вопросы и приговаривал: "Вот придем на стадион, сам всё увидишь". И я, находясь в предвкушении матча, невольно ускорял шаг в потоке зрителей, идущих к стадиону.
Наконец мы прошли контроль и заняли свои места на лавочках в середине трибуны. Справа от стадиона виднелась синяя гладь Черного моря и белели стоявшие на рейде корабли. Я крутил головой, стараясь всё увидеть и всё запомнить, периодически отвлекаясь от самой игры. К концу матча у меня появилась маленькая нотка досады – я смотрю футбол, а голов до сих пор нет. И какой восторг через несколько минут испытали мы, когда одесситы забили победный гол в этой игре и стадион взорвался радостными криками.
Год спустя "Черноморец" как бронзовый призёр Чемпионата СССР стал участником розыгрыша Кубка УЕФА. В рамках подготовки к этому турниру команда провела в Одессе товарищеский матч со "Сборной земли Баварии", как обозвала себя знаменитая мюнхенская "Бавария", в составе которой было несколько чемпионов прошедшего чемпионата мира 1974 года.
Упустить такую редкую возможность побывать на этом матче я не мог. Ожидание отцовского отпуска, покупка билетов, предвкушение чего-то необычно значимого в моей футбольной жизни – так пролетело время до игры.
Я проснулся рано утром и выглянул в окно. А там… Одессу накрыл не просто ливень, а небесный водопад, который чуть не погубил мою мечту. Сначала отец наотрез отказался куда-либо идти, но увидев моё выражение лица и получив от нашей бабушки плащи с капюшонами, зонтики, резиновые сапоги, всё-таки повёл меня на футбол.
Мы успели полностью вымокнуть, пока дошли до стадиона. Ливень не прекращался, но матч все-таки начался. После первого тайма отец, который вдоволь нахлебался дождевой воды, взмолился и я, скрепя сердце, согласился пойти домой, не досмотрев игру до конца. Так в моей памяти отложился знаменательный факт – я впервые был на международном матче, в котором "Черноморец" в таких непростых условиях победил "Баварию" - 3:0.
С тех пор зараза под названием "футбол" прочно поселилась в моей душе, о чем я ни капельки не жалею.
Глава 5. КАК МЫ ЧЕМПИОНАМИ СТАЛИ
Как и все мальчишки, помимо уроков физкультуры в школе я еще и гонял мяч на школьном дворе. Бегать много мне было лень, и я встал в ворота. Да так и простоял в них все годы учебы в школе. Ну и достоялся до сборной школы по футболу. С нашей командой мы принимали участие в каких-то районных футбольных соревнованиях и даже завоевывали призовые места.
Однажды после урока физкультуры наш преподаватель собрал костяк сборной и объявил:
-Нам надо постоять за честь школы на районных соревнованиях. Я вас уже заявил для участия.
Ну раз надо, то постоим.
-А где и с кем играем в футбол? И когда? – посыпались со всех сторон вопросы.
-Ребята, вы не дослушали. Мы будем защищать честь школы на районных соревнованиях по ГАНДБОЛУ(!)
-Так мы же никогда в него не играли, правил не знаем и вообще – что это за игра такая? Нет уж… давайте футбол.
-Я все понимаю, но директор лично поручила мне создать сборную для участия в соревнованиях, а кроме вас мне больше никого не найти. Как играть в гандбол, я вам расскажу.
Понятно, что преподаватель, как в армии командир, всегда прав и нам ничего не оставалось делать, как на следующий день захватить футбольную форму, сменить бутсы на кеды и отправиться в спортзал одной из школ района для выступления.
Перед выходом физрук выдал мне брошюру с очень незамысловатым названием "Правила игры в ручной мяч" и велел вслух читать ее всю дорогу, пока мы будем топать до места соревнований.
Со стороны это выглядело так: иду я с брошюрой в руках, громко вещаю: "Игра в ручной мяч - командный вид спорта, главная цель которого — забросить как можно больше мячей в ворота соперника. В отличие от футбола, в мяч играют руками…". А внимательные слушатели, окружавшие меня, со смехом комментируют все то, что я им читаю.
Прибыв на место, наш физрук, превратившийся на время в гандбольного тренера, выяснил, что участвовать будут только три школы, никаких жеребьевок или других способов определения соперников не проводилось и потому было принято решение – капитаны команд тянут жребий и у кого на листочке будет написан №1, тот и выходит сразу в финал.
-Серега, ты самый умный, ты единственный из нас, кто дочитал до конца брошюру "Правила игры в гандбол". Так что вперед. На жеребьевку, - так команда взвалила на меня бремя капитанства.
Я отправился в судейскую комнату, получив в спину последнее напутственное слово от моих товарищей: "И попробуй только не вытащить номер 1".
В судейской толпился народ, за столом сидел главный судья, рисуя цифры на бумажках, сворачивая и опуская их в кубок, который предназначался победителю.
Наконец все было готово к церемонии и я, никого не спрашивая, решительно двинулся к кубку и запустил руку внутрь. Я почему-то был уверен, что вытащу не то, что надо, но главный судья, забрав у меня листок и развернув его, показал всем цифру 1 и громогласно объявил: "В финал районных соревнований по гандболу вышла школа №121".
Тренер взглянул на меня с уважением и велел идти на трибуны и смотреть полуфинальный матч.
-Заодно увидите своими глазами, а не по брошюре, как играть надо.
Почему тренер был уверен, что в других школах ручной мяч входил в обязательную программу обучения, никто не понял. Но пока я смотрел матч, у меня сложилось стойкое мнение, что наши соперники так же, как и мы, учились играть в эту игру по брошюре. И второе – судьи были более, чем лояльны, и когда защитник валил нападающего, обняв его руками, словно родного, они свистели через раз, а то и реже.
После окончания матча был часовой перерыв, наш соперник пошел отдыхать, а мы впервые вышли на гандбольную площадку.
В нашем составе был один парнишка, Сергей Костик, который, поскольку был довольно крупный и крепкий, умел делать только одну вещь – сильно бросать мяч. Если бы из 10 бросков хотя бы половина попадала в ворота, ему бы цены не было.
Но я отвлекся. Началась тренировка. Попробовав пару раз ведение и перепасовку, мои товарищи стали отрабатывать броски по воротам. Первым же броском по воротам Костик проверил крепость лба нашего вратаря, т.е. меня.
-Эй! Ты что? Больно же!
-Ничего, терпи. Ручной мяч это тебе не футбол. Еще и не так можно получить в игре.
-Ты бы вратаря соперника вывел из строя таким образом, а еще лучше, забил бы мяч в ворота.
Придя в себя после удара, я снова занял место в воротах и тренировка продолжилась.
Наконец раздалась трель свистка и главный судья пригласил команды на поле.
Напротив нас были такие же старшеклассники, как и мы, только уже отбегавшие один матч и потому выглядели они явно уставшими. Что в итоге и сказалось.
Я не буду описывать матч. На гандбол это походило разве только тем, что мяч пасовался и забрасывался в ворота руками. Счет я уже и не помню, помню только, что он был какой-то невообразимый, типа 55:54. Практически каждый бросок в створ ворот той или иной команды завершался голом. И победили мы только благодаря тому, что я отбил один или два мяча – раз, а второе – на то, чтобы догнать нас в счете у соперников банально не хватило сил в концовке матча.
Тренер сиял как начищенный самовар, я поднял над головой кубок за победу, а всем нам вручили дипломы и золотые медали.
Так совсем неожиданно даже для нас (вернее, в первую очередь для нас), наша футбольная сборная стала чемпионом по гандболу среди общеобразовательных школ района. К счастью, после этого турнира наша гандбольная карьера больше не возобновлялась, и мы ушли из этого вида спорта, как говорится, непобежденными.
Глава 6. КАК МЫ ДЕНЬГИ НА ИНСТРУМЕНТЫ ДЛЯ ВИА СОБИРАЛИ И В СПОРТЛОТО ИГРАЛИ
В старших классах школы, мы с друзьями решили создать свой вокально-инструментальный ансамбль. У нас в классе было трое учеников, которые неплохо играли на гитарах, еще один мог сыграть на барабанах, ну и я, ученик музыкальной школы, играл на фортепиано.
Раз в неделю мы оставались после уроков и репетировали в актовом зале. Но играли мы только вчетвером, т.к. из ударной установки у нас был барабан из пионерской комнаты и больше ничего.
Все наши попытки найти денег, чтобы купить хоть простенькую ударную установку так и остались попытками, пока одному из нас не пришла в голову идея:
-А давайте выиграем деньги в тираже «Спортлото».
В 70-е годы прошлого века лотерея «6 из 49» быстро завоевала популярность у советских людей, и мы решили попытать счастья.
Если играть, то по-крупному. Мы месяц собирали деньги, на которые купили 150 билетов очередного тиража.
Разделив эту пачку на пятерых, каждый из нас должен был самостоятельно решить, какие числа надо зачеркнуть в игровом поле и потом, заполнив билеты, опустить игровые части «Б» и «В» в специальные ящики, а часть «А» сдать нашему "предводителю музыканства".
Придя домой, я задумался. Сочинить тридцать комбинаций из шести цифр не так-то просто.
Но меня осенила идея: "А не провести ли мне свой, домашний тираж?"
Я нарезал бумажки, на которых написал числа от 1 до 49, свернул их и ссыпал в шапку. Вместе с бабушкой мы доставали выигрышные номера, заполняли билет, а бумажки бросали обратно.
И так 30 раз.
Наконец все билеты были заполнены, необходимые части отрезаны и опущены куда надо, и оставалось только ждать результаты тиража.
Как мы проверяли и перепроверяли сто пятьдесят билетов и с каждым проверенным билетом все больше и больше разочаровывались – это отдельная история. Скажу только, что выиграл только ОДИН билет, где было угадано три номера, и выигрыш составил три рубля.
К сожалению, мы так и продолжали играть без электрогитар, Ионики и ударной установки… т.е. без всего того, что нарисовало богатое воображение в тот момент, когда мы мысленно делили выигрыш.
А вот история с моими бумажками для «тиража» имела продолжение.
Где-то через месяц к нам в гости зашла старая знакомая Анна Алексеевна Пигрова (кстати, вдова знаменитого одесского хорового дирижера и педагога Константина Константиновича Пигрова) и в разговоре с моей бабушкой Евгенией Яковлевной упомянула про билет "Спортлото":
-Подарили мне билетик "Спортлото", сказали его надо заполнить и опустить в ящик, а я в этом ничего не понимаю. Может Сережа знает, какие цифры зачеркивать и поможет мне?
Я достаю свою шапку с бумажками и мы по очереди вытаскиваем числа, которые потом я аккуратно зачеркиваю в игровых полях билета.
Проделав все необходимые манипуляции с билетом, я вручил Анне Алексеевне часть «А», объяснил, где и когда можно будет узнать результаты и итоги тиража и забыл об этом.
Каково же было наше с бабушкой удивление, когда через некоторое время наша знакомая пришла к нам с большущим тортом. И пока мы пили чай, она рассказала как проверила билет, узнала, что совпало 4 номера из 6, как потом с этим билетом Анна Алексеевна пошла в сберкассу и получила выигрыш порядка 150 рублей (напомню, дело происходило в середине 70-х годов XX века и это были немаленькие деньги для советской пенсионерки), и с этими деньгами она отправилась в магазин "Золотой ключик" за тортом для нас.
Так что все-таки один раз мой способ "домашнего тиража" сработал.
Глава 7. КАК Я ВЫПУСКНЫЕ ЭКЗАМЕНЫ СДАВАЛ
С математикой в старших классах школы у меня были неоднозначные отношения. Если с алгеброй дела обстояли более-менее нормально, то вот с геометрией все было гораздо хуже. Я, например, не обладал достаточным пространственным воображением и потому правильно нарисовать сложный чертеж к задаче для меня было довольно проблематично. Ну не передались мне по наследству гены мамы-художницы. Но до поры до времени я как-то справлялся с проблемами геометрических рисунков и чертежей.
В конце 9 класса к нам в школу пришла новая преподавательница математики, Лариса Ефимовна, взяла наш класс и я надолго забыл оценку "отлично" не только по геометрии, что было достаточно редким явлением, но и по алгебре.
Только не подумайте, что я плохо воспринимал математический материал или вдруг забыл напрочь алгебру с геометрией.
Все дело в том, что я знал Ларису Ефимовну еще задолго до ее прихода к нам. Она приходила к моей бабушке брать уроки вокала и потому решила, что мне не надо ставить отличные оценки, чтобы никто не смог ее заподозрить в каком-то "особом" отношении ко мне.
Я не понимал, что мне делать и как писать контрольные, но если я решал контрольную по алгебре абсолютно правильно, то все равно получал не 5, а 4. Так продолжалось до самого конца учебы, пятерки по математике появлялись у меня по большим праздникам, но все окупилось с лихвой на экзаменах.
И вот как это было.
Мы сдаем письменный экзамен по алгебре и геометрии. Задание оказалось сложным, особенно по геометрии. И если с алгеброй я в итоге справился, то по геометрии даже рисунок практически не нарисовал… так… наброски.
Пока мы корпели над экзаменационным заданием, учителя-члены экзаменационной комиссии так же решали эти же задачи (они увидели задание вместе с нами, все держалось в секрете), а потом Лариса Ефимовна стала прогуливаться между партами, наблюдая за нашей работой.
Я сидел и усиленно пытался что-то придумать с геометрией, как вдруг над моим ухом тихонько прозвучало:
- Получается? Нет?
Оказалось, моя учительница увидела, что я сижу в прострации и черновик практически чист.
- Рисуй рисунок к заданию.
- Не получается. Я даже не могу сообразить, как к нему подступиться.
Но учительница уже удалилась от меня, продолжая свой путь между партами. Минут через 5 она опять появилась в зоне слышимости и парой еле слышных подсказок дала толчок моему мыслительному процессу.
Минут через 20 упорного пыхтения, рисунок к заданию был создан. Опять прогуливаясь между нами, Лариса Ефимовна, почти не разжимая губ, бросая ключевые слова, направила мои мысли в нужную сторону и я кое-как, но справился с решением.
Через пару дней нам объявили оценки, я получил по алгебре 5, а по геометрии 4 и подошедшая ко мне моя спасительница, улыбнувшись, сказала:
- С алгеброй ты справился на "пять", а вот ставить "отлично" по геометрии самой себе я не стала. Так что только четвёрка.
Вот так Лариса Ефимовна искупила все мои мучения с оценками в течение учебного года.
Но это еще не все.
Через некоторое время, когда я сидел и учил физику, она опять пришла к бабушке на урок. Пока она занималась, я сделал перерыв и вышел во двор продышаться и проветрить мозги.
Вернувшись домой, я опять уселся за учебники.
- Сережа, ты же знаешь, что я вхожу в комиссию на экзамене по физике?
- Да.
- Ну и какой билет ты выучил лучше всего?
Я задумался.
- Наверное, десятый.
- Отлично. Тогда учи только его. И запомни. Когда вы придёте на экзамен, ты садись впереди и внимательно смотри за мной. Я отложу твой билет немного в сторону. Когда вас начнут вызывать к столу тянуть билеты, ты иди четвертым (нас на всех устных экзаменах вызывали по четыре человека, а порядок вызова определялся по желанию, а не по списку в экзаменационном протоколе). Так у тебя будет больше времени на подготовку.
И действительно, я сел на первый ряд, и пока преподаватель физики Яков Григорьевич рассказывал нам, как будет проходить экзамен, во все глаза следил за руками Ларисы Ефимовны, которая спокойно переворачивала на столе билеты в поисках моего заветного десятого билетика.
Найдя его, она отложила его на край стола и, поймав мой внимательный взгляд, многозначительно постучала пальцем по билету. Теперь главной задачей было выйти к столу четвёртым, но еще главнее, чтобы никто другой не вытянул этот билет.
Выйдя к столу, "вытянув" свой билет и получив в качестве третьего вопроса задачу для решения, я пошел готовиться. Посмотрев её условие, я не смог сдержать вздох облегчения. Я знал решение.
Набросав на черновике тезисы ответа на первые два вопроса, я написал формулу для задачи, потом подставил числовые значения, решил пример и со спокойной душой стал ждать своей очереди, мысленно благодаря свою учительницу за помощь.
Выхожу к комиссии и, бодро отбарабанив ответ на первые два вопроса, иду к доске, записываю условие задачи, применяю формулу, пишу решение и в конце вывожу итоговый результат.
За моей спиной воцарилась звенящая тишина.
Я обернулся и увидел расширившиеся от ужаса глаза моей математички. А Яков Григорьевич, задумчиво грызя дужку очков, переводил взгляд с доски на меня.
- Я вот что-то не пойму, Сергей. Ты чего тут понаписал?
Я повернулся опять к доске и … впал в ступор. Я использовал правильную формулу, только в обратном виде. Вместо целых значений написал дроби.
Я подхватил тряпку и ринулся стирать написанное, но был остановлен:
- Интересно, как ты решал задачу с дробями, если у тебя в ответе целое число. Должна же быть дробь?
В стрессовой ситуации у меня мозги стали работать в турбо-режиме, я несколько раз "пробежался" глазами по доске и до меня дошел весь абсурд сложившейся ситуации.
Мало того, что я перепутал физическую формулу и соответственно плюсовал дроби вместо целых чисел, так я еще умудрился ее решить неправильно с точки зрения математики, но в итоге получился ПРАВИЛЬНЫЙ (!) ответ.
После паузы, наш физик отпустил меня восвояси, не задав ни одного вопроса.
А когда нам объявили оценку и я услышал вожделенное: "Четыре", подошедшая после подведения итогов экзамена Лариса Ефимовна, еле сдерживая смех, поведала мне историю обсуждения моей оценки.
"И как Вы его, Лариса Ефимовна, учили математике, если он, неправильно решая задачу, получил правильный ответ? Как такое бывает?"
Глава 8. КАК Я ВПЕРВЫЕ ОТДАВАЛ ВОИНСКОЕ ПРИВЕТСТВИЕ ОФИЦЕРАМ
После окончания школы передо мной встал вопрос выбора профессии. С моими музыкальными талантами мне была прямая дорога в консерваторию, но я поехал в Ленинград поступать на филфак ЛГУ, а отучившись чуть менее года, круто изменил свою судьбу и поехал во Львов, где поступил на факультет культпросветработы во Львовском Высшем военно-политическом ордена Красной звезды училище.
И началась моя армейская жизнь длиной в 22 года.
После окончания вступительных экзаменов и зачисления в ряды курсантов нас переодели в военную форму и мы стали полноправными военнослужащими со своими маленькими правами и огромными обязанностями. После подгонки формы и переодевания я решил отпроситься у своего командира и сходить в магазин Военторга, который был у нас на территории училища.
Получив добро от ротного, я вышел на одну из аллей в училище и, сориентировавшись, бодро пошагал к магазину, не забывая крутить головой, чтобы не пропустить встречного сержанта или, что еще хуже, офицера.
И вот я шагаю по аллее, а навстречу идут два офицера, причем слева и справа от меня и получается, что я пройду как раз между ними.
В голове лихорадочные мысли:
"Это два офицера. Им каждому надо отдать честь! А как это сделать, если они по разные стороны от меня?"
Тем временем я и эти офицеры продолжаем сближение и, не найдя ничего лучшего, я перехожу на некое подобие строевого шага и отдаю офицерам честь, приложив С ДВУХ СТОРОН ОДНОВРЕМЕННО РУКИ к пилотке.
Офицеры козырнули мне в ответ, а когда мы немного удалились друг от друга, я услышал сдавленный смешок одного из них и реплику другого:
"Находчивый!"
Да, со стороны это выглядело смешно и было абсолютно не по Уставу, но лучше так, чем не отдать честь вообще.
А еще один раз было так, что я чуть не отдал воинское приветствие, будучи одетым в гражданскую одежду.
Приехал домой в Ленинград в отпуск после 1 курса. Естественно, форму не носил, надо было полностью отключиться от армейских будней.
И вот иду я по Невскому проспекту, глазами по привычке офицеров встречных сканирую.
И тут идёт прямо на меня летчик, генерал-лейтенант и на кителе две звезды Героя. У меня рука автоматически к виску потянулась, да вовремя вспомнил, что в гражданке. Сделал вид, что ухо почесал. Генерал, увидев мою уставную стрижку, чуть улыбнулся и прошел мимо. Все и так понятно.
Глава 9. КАК ВЫРАБАТЫВАЛАСЬ НЕСТАНДАРТНОСТЬ МЫШЛЕНИЯ
В училище нашем преподавательский состав сплошь офицеры грамотные, да и внешним видом своим подтянутым выделялись.
Но бывали и исключения.
Был у нас некий преподаватель общей тактики, полковник Фотин Иван Петрович, сокращенно ФИП.
Почему ФИП, спросите?
Понятно, что это инициалы, но история появления этого сокращения такова.
Сидим мы, курсанты первого курса, на самоподготовке, изучаем нелегкий предмет под названием ОСВЗ. Хотя расшифровывается эта аббревиатура знающим человеком довольно просто – Основы Советского Военного Законодательства.
Заходит в аудиторию незнакомый полковник, небольшого росточка, в "шитых" сапогах и в фуражке-"аэродроме". Наш командир подает команду "Встать!" и докладывает:
-Товарищ полковник. 5 группа 8 роты в количестве ...человек занимается самоподготовкой по предмету ОСВЗ. Командир группы сержант Федирко.
Полковник исподлобья глянул на нашего командира из-под козырька фуражки и пробасил:
-Не понял, товарищ сержант. Что за ОСВЗ? Не знаю такого.
Наш командир слегка замялся, а полковник продолжил:
-Что за загадки? Тогда расшифруйте мне, что такое ФИП?
-Не могу знать, товарищ полковник. А ОСВЗ это Основы советского военного законодательства.
-А ФИП это я – Фотин Иван Петрович.
А еще этот полковник отличался тем, что, заступая дежурным по училищу, каждый раз разводы караула и внутреннего наряда проводил по-разному. Мог за минуту всех проверить, а, бывало, и за час не укладывался.
Проводя проверку личного состава караула, очень любил ФИП разные "вводные" давать и смотреть, как курсанты на них реагируют. Причем старался вести диалог в режиме "блица", давая курсанту минимальное время на обдумывание ответа.
Например:
"Товарищ курсант, вводная! Ночь. Вы стоите на посту в автопарке возле боксов с автомобильной техникой. Вдруг Вы замечаете на земле небольшой огонек, который приближается к охраняемому объекту. Быстро! Ваши действия?"
Будущий часовой, разумеется, начинает шпарить по уставу и согласно инструкции табеля поста, мол, бежит к розетке телефонной связи, докладывает начальнику караула, продолжает наблюдение и все такое.
-Неправильно, товарищ курсант. Огонек приближается. Ваши действия?
-Хватаю огнетушитель, направляю пенную струю на огонь…
-Бесполезно. Огонек не гаснет и продолжает приближаться к боксам!
Сбитый с толку курсант, исчерпав в ответе все дозволенные уставом деяния, замолкает, лихорадочно пытаясь придумать правильный ответ.
-Что же Вы, товарищ курсант, такой недогадливый? Всего-навсего надо наклониться и …ОБОРВАТЬ БИКФОРДОВ ШНУР!
Честно скажу. Я ни разу (наверное, к счастью) не видел в реальности как горит бикфордов шнур, не пытался погасить его при помощи огнетушителя или оборвать. Но, как мне кажется, глубокий смысл этой вводной заключался в том, что часовому надо быть готовым действовать не только по уставу и инструкциям, но и проявлять разумную инициативу в пределах дозволенного.
Глава 10. КАК МЫ АМЕРИКУ НА КАРТЕ ИСКАЛИ
В славные времена XX века, когда социалистический колосс, то бишь СССР, боролся за мир во всем мире, поддерживал страны народной демократии и противостоял мировому империализму и американской военщине, всем военнослужащим Вооруженных Сил СССР вообще и будущим офицерам в частности необходимо было знать как "Отче наш" политическую карту мира и территорию наших вероятных противников. Ну, чтобы не промахнуться, наводя ракету.
Поэтому на всех лекциях по всем предметам, где только можно и нельзя, в качестве учебного пособия наряду со схемами и таблицами висела политическая карта мира.
Один из таких предметов был со сложно - выговариваемой аббревиатурой – ИМКРНОД, что в переводе на русский означало: История Международного Коммунистического, Рабочего и Национально-Освободительного Движения.
Естественно, что политическая карта там – как кокошник на красной девице – обязательна.
На одной из лекций преподаватель решил проверить знание курсантами этой карты, стал вызывать к доске и просить показать территорию какой-нибудь страны вероятного противника. А какая первая страна приходит на ум в таком случае? Правильно. Соединенные Штаты Америки. США.
-Товарищ курсант... Покажите территорию США.
Курсант, беря в руку указку и становясь правильно возле карты (правым боком к краю карты, в правой руке указка, тело не загораживает обзор остальным) начинает демонстрировать свои познания, проводя кончиком указки по границе континентальной территории.
-Это все?
Уверенный, что он прав, курсант отвечает:
-Так точно. Ответ закончен.
-Садитесь. Неудовлетворительно!
Недоумевающий курсант идет к своему месту, а в это время новая жертва поднимается на Голгофу:
-Товарищ курсант. Покажите территорию США.
Все происходит в той же последовательности и с тем же результатом.
Мы сидим в аудитории и лихорадочно листаем конспекты, атласы и прочую вспомогательную литературу, пока кому-то не приходит в голову умная мысль:
-Аляска! Надо показать еще и Аляску!
Преподаватель смотрит на нас с немного насмешливым прищуром глаз, мол "кто на новенького?". Наш умник, вспомнивший про Аляску, тянет вверх руку, бодрым шагом подходит к карте, "рисует" указкой границы 48 штатов, добавляет к ним Аляску, вскидывает на преподавателя победоносный взгляд... и, получив "неуд", недоумевая бредет к своему месту.
И тут до меня доходит, что про 50-й штат мы в суматохе позабыли. Я поднимаю руку.
-Товарищ курсант, Вы точно знаете, где на карте расположены Соединенные Штаты?
-Надеюсь, что да, товарищ подполковник.
-Ну идите отвечать…героический Вы наш.
Подхожу к карте, беру указку и начинаю ответ:
-Территория Соединенных Штатов Америки состоит из континентальной части, в которую входят 48 штатов (показываю указкой границы), 49-й штат Аляска (указка устремляется на Северо-запад Северной Америки) и пятидесятого штата – Гавайи - расположенного на Гавайских островах в Тихом океане(указка бодро скользит по карте и останавливается возле малозаметного кусочка затерянной посреди океана суши аккурат между Мексикой и Филиппинами).
Лица курсантов на глазах светлеют. Во-первых, честь группы в глазах преподавателя спасена, а во-вторых, ну как можно было не вспомнить эти забытые Богом и нами острова? Ведь как ни крути, а это все же тоже территория "вероятного противника".
-Садитесь, отлично!
Я опущу здесь речь, произнесенную подполковником после моего ответа. Она была довольно продолжительной и назидательной. Вывод из всего этого можно было уместить в три слова: "Карту знать надо!"
Став офицером, и входя в разные комиссии по проверке подразделений по политической подготовке, я взял на вооружение этот элементарный вроде вопрос. И, так как я очень редко получал на него полный правильный ответ, то был вынужден или ставить "неуд", или снижать оценку. Вскоре начальник политотдела дивизии, а затем и других соединений, где я служил и соответственно "свирепствовал" при проверках, стали просить меня быть более снисходительным к проверяемому личному составу, на что я отвечал словами моего преподавателя:
"Карту знать надо!"
Глава 11. КАК Я УСТАВ ПЫТАЛСЯ ИЗМЕНИТЬ
Надеюсь, что даже далекие от военной службы люди имеют представление о том, кто такой часовой. И большая часть гражданских людей хоть раз слышала о том, что когда к охраняемому объекту приближается посторонний, то часовой останавливает его окриком: "Стой! Кто идет?!". А если нарушитель не реагирует, то второй окрик звучит более грозно: "Стой! Стрелять буду!".
Был у нас под охраной караула один пост, который находился за пределами территории училища. Часовой, который туда заступал, был вооружен одним штык-ножом и милицейским свистком для связи, который скорее мог пригодиться только для отпугивания малолетних шалопаев. И то не факт.
Служба на посту была не в тягость – ты гулял по парку, а не стоял столбиком у монумента, днем даже мог поглазеть на девушек, которые гуляли неподалеку. Да, все время на ногах, но это было не смертельно.
Периодически (особенно в ночное время) на пост прибывал проверяющий офицер, который живо интересовался у часового знанием устава и инструкций по несению службы.
И вот однажды ночью приходит ко мне на пост проверяющий в сопровождении начальника караула. Я как положено окликаю его: «Стой! Кто идет?», но он не сразу останавливается, и я продолжаю: «Стой! Штык-нож бросать буду.»
Удивленный подполковник остановился как вкопанный.
-Товарищ курсант. Что за отсебятина? Как надо действовать по Уставу?
-Товарищ подполковник. Я знаю, что надо предупредить «Стой! Стрелять буду!». Только вот из чего мне стрелять, если я вооружен только штык-ножом? В Уставе об этом ни слова. Вот я и решил слегка видоизменить фразу и предупредил, что буду бросать штык-нож.
-Логика в этом, конечно, есть. Но не нам с вами Устав реформировать.
Вот так я не стал реформатором Устава гарнизонной и караульной службы.
Да и штык-нож ни в кого не бросал.
Глава 12. КАК Я ГОСЭКЗАМЕН ПО ТАКТИКЕ СДАВАЛ
С тактикой я в училище особо не "дружил". Средняя оценка была плюс-минус "хорошо", что, в принципе, меня устраивало, но вот перед сдачей госэкзамена по общей тактике я волновался, ибо как оно сложится? Да кто ж его знает.
А сложилось вот как.
Экзамен состоял из двух частей – теории и практики. На теоретической части я что-то ответил по организации какого-то батальона армии супостата и вспомнил ТТХ вражеского танка. И этими своими знаниями только "удовлетворил" приемную комиссию.
На практическом экзамене "в полях" нас разделили на "пятерки", раздали пакеты с боевой задачей и, скомандовав "к бою", отправили в траншею готовиться. Конечно, нам надо было рассредоточиться, но мы пренебрегли этим условием и оказались практически рядом друг с другом.
Так выпало, что на пять человек у трех из нас была задача "составить боевой приказ роте в обороне". Мы, помогая друг другу, уложились в отведенное для подготовки время и предстали перед ясными очами госкомиссии.
Расположился я в самом конце шеренги отвечающих и внимательно слушал ответы моих товарищей. Естественно, у них (как, впрочем, и у меня) были ошибки в ответе, на которые им указывали члены ГЭК и говорили, как надо было ответить.
Я же делал пометки на своей карте и в боевом приказе, и когда до меня дошла очередь, мой будущий ответ, с учетом ответов товарищей, приближался к оценке "отлично".
Взяв карту и став лицом к местности, я стал зачитывать пункты боевого приказа уверенным командным голосом, делая рукой резкие взмахи в стороны, где по моим понятиям находились основной и запасные ориентиры (имея очки -2,5 диоптрий я не мог похвастаться остротой зрения и ориентиры различал немного в туманной дымке).
Но! Главное для будущего командира что? Уверенность! Вот я уверенно отдавал боевой приказ и уверенно размахивал руками.
Не знаю, что именно понравилось в моем ответе членам госкомиссии, но мне не задали ни одного дополнительного вопроса и отправили восвояси, т.е. в строй.
На подведении итогов экзамена я узнал, что теоретический экзамен я сдал на "удовлетворительно", а практический – на "отлично". В итоге оценка "хорошо" и я, ощущая легкость от сданного самого сложного для меня экзамена, отправился готовиться к следующему.
Глава 13. КАК Я СТАЛ РЕНЕГАТОМ И ОППОРТУНИСТОМ
Подошло к концу славное курсантское время. Мы сдали выпускные экзамены, и для нас наступил "золотой карантин" - время, когда ты прощаешься с училищем и городом, где провел прекрасные 4 года.
Мы переодевались в гражданку и шли гулять по городу, любуясь красотой его архитектуры, и наслаждаясь последними днями свободной жизни.
В один из дней наша группа товарищей пошла в город на прогулку, но гулять мы собирались не одни, а со знакомыми девушками – студентками университета.
Когда мы добрались до места встречи, нам заявили:
-Ребята, мы погуляем с вами, но нам вообще-то надо на двух парах еще посидеть, сбежать не получится.
Ну что поделать? Надо, значит надо.
И тут одному из нас приходит в голову умная мысль:
-Девушки, а если мы с вами на этих лекциях посидим? Нас не выгонят?
-Нет, все нормально. Там одна пара – научный атеизм. Думается, преподаватель особо не будет возражать, тем более он подменяет нашего профессора и группу не знает в лицо. А последняя лекция – история КПСС. Там вообще поточная аудитория и вас никто и не заметит. Так что – вперед. Пошли учиться.
И мы, перешучиваясь, пошли грызть гранит науки.
На первой паре мы расселись за парты, местные ребята этому особо не удивились тем более, что нас отличала только аккуратная прическа, а в остальном все были похожи на обыкновенных студентов. Мне "повезло" - другого места кроме как на первой парте прямо напротив преподавателя не нашлось.
Сидеть с пустыми руками было как-то не с руки, поэтому я попросил у соседки листок из тетради, взял ручку и стал делать вид, что что-то конспектирую. Через некоторое время выяснилось, что записываю за преподавателем я один и он постепенно переключил внимание на мою скромную персону, изображающую усердного студента и всё занятие смотрел и читал свою лекцию для меня одного.
Мы даже с ним обменялись мыслями о влиянии религии на человечество (ну или о чем-то таком же похожем).
Во время перерыва наши девчонки, которые в ходе лекции мило беседовали с моими друзьями, даже выразили благодарность за то, что я принял огонь на себя и сконцентрировал внимание преподавателя на своем, цитирую, "умном, религиозно-одухотворенном лице". Я улыбнулся и ответил, что на истории КПСС таким героем уже не буду. На что получил уверения, что этого и не понадобится – в поточной аудитории и без меня будет кому притягивать взгляд преподавателя.
Заняв свои места в аудитории, мы приготовились потратить еще один час свободного времени на повторное изучение славной истории не менее славной нашей Коммунистической партии.
Лекция была посвящена послесталинскому периоду жизни СССР, развенчанию Хрущевым культа личности и попытке его смещения антипартийной группой Маленкова, Кагановича, Молотова и примкнувшего к ним Шепилова.
Преподаватель довольно монотонно вещал с кафедры тезисы личных претензий Шепилова к Хрущеву, студиозусы добросовестно что-то писали в своих конспектах, а вот мне надоело сидеть просто так, и потому я решил задать вопрос преподавателю.
Манера преподавания у профессора была такова: тема была разбита на блоки, и после каждого он останавливался и спрашивал, какие есть вопросы. В ответ все молчали и он продолжал свое вещание. Но тут после очередного, как он полагал, риторического вопроса, в аудитории возникла одинокая поднятая рука:
-Я Вас слушаю.
-Скажите, профессор, а в наше время (1981 год, прим. авт.) возможно возникновение такой антипартийной группы, как группа примкнувшего Шепилова?
И тут…
Выражаясь образным языком Ильфа и Петрова "грудь его выгнулась, как Дворцовый мост в Ленинграде, глаза метнули огонь, и из ноздрей повалил густой дым."
-Вы что?! С ума сошли?! Да как Вы могли даже подумать о таком! Это... это...
Я не буду в деталях описывать его возмущение и вспоминать гневные слова про незрелых молодых людей, которые подвержены тлетворному влиянию Запада и готовы повторять клеветнические пасквили на нашу действительность. Это все можно было выразить одной фразой – партийное святотатство.
Народ, естественно, возрадовался, что лекция была фактически сорвана. А я стоял пред грозными очами профессора, опустив голову и, ожидая неминуемого отчисления, с интересом размышлял над тем, что мне ответить на самый простой вопрос: "Как Ваша фамилия?" Меня-то ни в каких университетских списках не было.
Но все плохое когда-нибудь заканчивается и меня спас звонок об окончании лекции.
Группа товарищей, подхватив меня под белы рученьки, быстренько проследовала к выходу.
Оказавшись на свежем воздухе я глубоко вздохнул, а один из моих друзей, усмехнувшись, сказал:
-Не знал, что все 4 года в училище я учился вместе с ренегатом и оппортунистом.
Отсмеявшись и утерев выступившие от смеха слёзы, мы пошли в кафе отметить нашу подошедшую к концу курсантскую юность.
Глава 14. КАК Я В ТОТАЛИЗАТОР ИГРАЛ
И вот я стал настоящим офицером и началась моя уже офицерская служба в должности начальника клуба в разных частях и гарнизонах.
Многое можно было бы вспомнить, но не все можно публиковать даже по прошествии стольких лет (всякое бывало в жизни), ну или это не так интересно для читателей, как мне кажется. Но несколько эпизодов я все-таки вспомню.
В 1982 году я попал служить в Германию в часть под Дрезденом.
Я молодой офицер, любитель футбола, а как раз летом начинался чемпионат мира в Испании.
Нас собралась небольшая офицерская группа болельщиков и мы смотрели матчи из Испании в гарнизонном телецентре, что позволяло нам видеть трансляции не только советского телевидения, но и из ГДР, Польши и других стран.
Что такое тотализатор и букмекеры мы в то время не особо знали, а вот в своей кампании иногда ставили на исход матчей сборной СССР.
Я в этом не участвовал, но не потому, что было жалко 10-20 марок, а потому, что я чуток разбирался в футболе и понимал, что предсказать точно как сыграет сборная, у которой три тренера, очень проблематично.
Но когда подошло время нашего, как потом оказалось, последнего матча на чемпионате со сборной Польши, я в противовес остальным предрек, что наши дальше не пройдут.
- Да ты что, Серега? Не веришь, что мы сможем обыграть поляков? – спрашивали меня мои друзья.
-Парни. Максимум на что мы можем сподобиться в этом матче – это ничья.
-Да ладно, надо верить в своих.
-Я верю. Но вижу, как мы играем. Так что иллюзий не питаю.
В итоге мои товарищи раскрутили меня на то, чтобы я поучаствовал в их тотализаторе и внес свои 20 марок в числе остальных четырех участников.
На кону стояло 100 марок.
Настал день матча. Мы закупили еду и питье и устроились у телевизора.
Поляков устраивала и ничья. Нам же нужна была только победа.
Рассказывать как мы болели, как переживали за сборную, я не буду. Просто скажу, что матч закончился со счетом 0:0 и дальше по турнирной сетке чемпионата прошли наши соперники.
Видя выражение лиц моих друзей и забирая со стола свой выигрыш, я решил хоть как-то их утешить и пригласил всех в офицерское кафе.
Посидели мы неплохо, без излишеств. А вот наш офицерский тотализатор тихо скончался, так практически и не родившись.
Глава 15. КАК Я ДЕДОМ МОРОЗОМ БЫЛ
Особенностью моей службы в армии в должности руководителя армейского очага культуры заключалась в том, что мне приходилось, во-первых, работать все выходные и праздники, во-вторых, быть единым во многих лицах и заниматься тем, чем раньше никогда и не планировал.
Талантливый человек, по мнению других, должен быть талантливым во всем.
За время службы мне пришлось порядка 15 раз выступать в роли Деда Мороза на новогодних мероприятиях. Были в моей «морозовской» биографии разные случаи, но один из них запомнился больше всего. Меня вывели из строя мои сослуживцы, сами того не желая.
Это было мое третье или четвертое в жизни появление в роли Деда Мороза.
В военном городке полным ходом шли приготовления к новогоднему празднику, я совместно с женсоветом части готовил, в том числе и поздравление на дому детей военнослужащих и членов их семей.
Подобрав себе бойкую Снегурочку из числа вольнонаёмных работниц, подготовив костюмы и мешок, я 31 числа отправился по домам выполнять миссию дарителя праздника.
Алгоритм наших действий был прост: мы заходили в подъезд дома, на первом этаже в квартире, где не было детей, нас ждали подарки, которые родители купили своим чадам, а мы должны были их вручить.
Загрузив подарки в мешок, мы шли по квартирам.
Все визиты были похожи:
-Здравствуйте! Это Дед Мороз с внученькой Снегурочкой. Здесь живет мальчик/девочка имярек? Мы подарок принесли.
Радостный ребенок встречал нас, мы разыгрывали небольшую сценку, слушали домашнюю заготовку в виде стишка, или песенки, или танца, вручали подарок и быстро ретировались, - детей было довольно много, а времени не очень.
(Попутно надо упомянуть, что вечером в гарнизонном Доме офицеров должна была пройти дискотека, а я был не только руководителем солдатского ансамбля, но и клавишником. Поэтому надо было быстро решить все вопросы с поздравлениями, переодеться и отправиться готовиться к мероприятию)
Но я по молодости не учёл один маленький, но очень важный нюанс.
В КАЖДОЙ квартире хозяин дома перед нашим уходом зазывал на кухню и произносил сакраментальную фразу:
-Дед! Ты меня уважаешь? Тогда надо выпить за Новый год.
И, если бы это был бокал шампанского. Ага.
Шампанское, водка, вино, коньяк.
Эти напитки вразнобой вливались в мой организм под минимум закуски. Какое там "градус не понижать"? (Или не повышать? Никогда толком не помнил золотое правило употребления горячительных напитков).
Выйдя из третьего подъезда, подхваченный под локоток Снегуркой и тяжело опираясь на посох, я с ужасом остатками своего замутнённого сознания понял, что… ВСЁ! Дедушка никакой. А еще минимум три подъезда и потом дискотека.
Низкий поклон моей внучке-Снегурочке. Ухватив меня за рукав и не позволяя свалиться где-нибудь на лестнице, она приволакивала меня в очередную квартиру, говорила дитяти, что дедушка старый, устал с дороги, усаживала меня на стул, а сама честно отрабатывала номер за двоих.
На все попытки отцов семейств выпить с дедом, она указывала на мой остекленевший взгляд и забирала спиртное с собой.
Как я добрёл домой, я не помню абсолютно. Меня уложили спать, а через пару часов заявился наш начмед, которого вытащила из-за праздничного стола Снегурочка и при помощи своих микстур и чего-то там еще привел таки пьяного Деда Мороза в боевое состояние, чтобы я смог хоть что-то сыграть на электрооргане и не завалил в итоге праздничную дискотеку для всего гарнизона.
После этого случая я всегда очень тщательно выбирал себе Снегурочку, а путешествуя по квартирам своих сослуживцев, каждый раз говорил:
-Я тебя уважаю, но я на работе. Свою дозу «взаимного уважения» возьму с собой.
Больше никому вывести меня из строя не удавалось.
Глава 16. КАК Я В УНИВЕРСИТЕТ ПОСТУПАЛ
После 10 лет службы, когда я уже перебрался практически в Питер, как-то само собой возникла идея получить второе высшее образование. Помнится, первым эту мысль озвучил мой сослуживец, помощник начальника политотдела по комсомолу Серега Косарев, мол хотел поступить в Свердловский "нархоз", но ему посоветовали поступать куда-нибудь по месту службы, т.е. в Ленинграде. В итоге мы решили попытать счастья в Ленинградском Государственном Университете. Сергей поступал на юридический, а я, т.к. на филфаке не было заочного отделения, обратил свой взор на исторический факультет.
Мы получили разрешение от командования части, подали документы, и вскоре начались вступительные экзамены. Как раз в эти дни произошел августовский путч и ездили мы на экзамены на моей машине в форме, но, по возможности, окольными путями. Иначе нас обязательно тормозили ГАИшники и нам приходилось объяснять, что мы не едем свергать действующую власть, а только сдаем вступительные экзамены в ЛГУ.
Вот об одном из таких экзаменов я и хочу вспомнить.
Сдав первые два испытания (сочинение и устный английский) на "хорошо" и "отлично" соответственно, я подошел к самому сложному для меня экзамену по русскому языку и литературе. Понимая, что после школы прошло уже 15 лет, я оценивал вероятность того, что меня на нем "завалят" как очень высокую.
Подошел «день Х» (если мне не изменяет память – 21 августа).
Заочники всех факультетов сдавали экзамен на филологическом факультете, откуда были члены приемной комиссии. Нас загнали в какую-то аудиторию и сказали ждать, пока дойдет очередь будущих историков.
На столах в аудитории лежали разные брошюрки. Взяв одну из них, я понял, что это оказалась методичка по литературе для поступающих. Первое, что попалось мне на глаза – разбор стихотворения Лермонтова "Бородино".
"… Полковник был большая сволочь – он "пасовал" на трех тузах. Ему устроили науку – он девять взял на "распасах"…" - вспомнилось мне старое выражение преферансистов про полковника, но я все-таки внимательно изучил и про "кивер весь избитый" и про "слугу царю, отца солдатам". Дальнейшее погружение в школьный курс литературы было прервано приглашением на экзамен.
Экзаменаторов было двое – дама принимала русский язык, а мужчина – литературу. Получив билеты, мы сели готовиться.
Мне надо было разобрать какое-то немыслимое по размеру предложение, а по литературе надо было сказать что-то умное про второе вступление в поэму Маяковского "Хорошо".
"Мда-а-а. Я и о первом ничего не знаю, а оказывается там было еще и второе вступление?" - мрачно подумал я и стал прикидывать, есть ли смысл пытаться поступить в университет на следующий год.
Между тем "отсев" поступающих был поставлен на конвейер. После ответов практически каждый второй сдающий понуро плелся к двери аудитории, похоронив свои надежды стать студентом. Причем я заметил, что практически все они совершали сей скорбный путь после беседы тет-а-тет с мужчиной.
"А пойду-ка я сначала сдам литературу. И если завалю, то не придется позориться и демонстрировать свои нулевые знания синтаксического разбора" - подумал я и стал прикидывать, когда лучше выйти отвечать.
Подхожу к преподавателю по литературе, сажусь и по его команде начинаю излагать какие-то мысли по первому вопросу (честно говоря, за давностью лет не помню, о чем, да и это не главное).
-Товарищ капитан, достаточно. Переходите ко второму вопросу.
Секунду помолчав и собравшись с духом я выдал:
-Я не читал ни Маяковского, ни его поэму "Хорошо"!
-Да? Интересно. И довольно смело для человека, пытающегося поступить в университет. Позвольте полюбопытствовать – почему?
Надо сказать, что я в школьные годы любил чеканные строки "глашатая революции", но тут мне пришлось слегка слукавить.
-Не люблю я творчество Владимира Владимировича. Вот и не читал.
-А что же Вы читали, готовясь к экзамену?
-Я поступаю на исторический факультет и перед экзаменом читал историческую литературу. Начиная от "Поля Куликова" Владимира Возовикова до "1812" Евгения Тарле. Да, вот еще. Недавно перечитал Лермонтова. "Бородино".
Как оказалось, последняя фраза была ключевой.
-Нуте-с. Расскажите мне об этом поподробнее.
И тут я вспоминаю прочитанную брошюру и начинаю вещать про кивера, полковника и брата мусью. Но меня прерывает громогласный смех моего экзаменатора.
-Достаточно, капитан. Я вижу, что как положено военному, память у Вас хорошая и Вы складно излагаете содержание методички. Между прочим, написанной мной для вот таких "любителей" литературы как Вы. Приятно, что меня цитируют, да еще и к месту. Вы уже русский язык сдали? Нет? Неважно. Идите с богом.
И твердой рукой выводит в моем экзаменационном листке "Удовлетворительно".
Глава 17. КАК Я ВРЕМЕННО СТАЛ РОБИНЗОНОМ.
Уволившись из армии по сокращению штатов, я очутился на "гражданке" и после некоторых размышлений ушел в охрану, занимаясь тем, чем занимается б;льшая часть военных пенсионеров.
В 2011-м вместе с моим одногруппником Серегой Макшаковым я разыскал в Карелии своего старого друга по училищу Пашу Скорнякова, с которым не виделись 30 лет с момента выпуска, приехали к нему на следующий год в гости на рыбалку и… я пропал. Я понимаю, что у нас много красивых мест в России и за рубежом, но более 10 лет подряд я обязательно еду в Кемь на перезагрузку мозга и для отдыха душой и телом. Ну и рыбку половить, и водочку употребить. В меру, конечно.
Каждый год рыбалка и отдых проходят по-разному. Я же хочу вспомнить 2014 год, когда мы поехали ловить беломорскую камбалу на один из необитаемых островов неподалеку от устья Кеми.
Как старый местный кемский житель, Паша обзавелся множеством знакомых, один из которых взялся доставить нас на своем плавсредстве до места назначения.
Прибыли мы на место, разгрузились и стали оборудовать себе рыбацкий лагерь.
Нас с Серегой, как гостей, на первом этапе освободили от работ, поэтому он решил углубиться вглубь острова собрать грибов-ягод, а я вышел на каменистый берег.
Солнечная погода, небольшой ветерок, плеск волн создавали умиротворенное настроение. Я прошелся по берегу метров двести и тут ко мне пришло осознание того факта, что я все-таки хоть и на необитаемом, но на острове и, вероятно, он не такой уж большой.
"А не повторить ли мне героический поступок Робинзона Крузо и не обойти весь остров вдоль береговой линии?"
А почему нет?
И моя Робинзонада началась.
Я неспешно шел вдоль воды, прыгая по валунам. Иногда останавливался и фотографировал особо приглянувшиеся пейзажи. Периодически я углублялся на несколько десятков метров вглубь острова, любуясь его первозданной северной природой и собирая грибы, которых тут росло несметное количество.
Через несколько километров возникла первая проблема - целостность береговой линии была нарушена небольшой, на первый взгляд, речушкой, которая, виляя, углублялась куда-то вглубь острова.
Я остановился. Противоположный берег вот он, в 3-4 метрах, но какова глубина? Не утону ли я, завязнув в илистом дне? Проверить это можно было только эмпирическим путем, но что-то мне подсказывало, что в случае неудачи это будет мое последнее в жизни форсирование водной преграды.
Делать нечего. Я пошел вдоль берега речки вглубь острова. Через пару километров я все-таки дошел до ее (речки) истока и повернул обратно по противоположному берегу в сторону моря.
"Ничего себе прогулочка вырисовывается" - подумал я, но светлый образ Робинзона продолжал вдохновлять меня на дальнейшие исследования Terra Incognita в Alba mare.
Скоро все имеющиеся карманы, пакеты, бейсболка и вообще все, во что можно было собирать грибы, были забиты под завязку отборными боровиками и подосиновиками. Я продолжал свою экскурсию, фотоаппарат фиксировал все новые и новые красоты острова, но постепенно мой энтузиазм сходил на нет: остров все не заканчивался, за очередным поворотом не было видно нашего лагеря, да и естественные преграды в виде ручьев, лагун, заливчиков увеличивали мой и так не короткий маршрут.
Идея сократить дорогу, пройдя к лагерю напрямую через остров, была мной отвергнута. Тучи, затянувшие солнце, лишили меня единственного нормального ориентира, а идти наугад через чащи островных зарослей, было то еще удовольствие.
Нащупав в кармане мобильник, я уж было собрался позвонить, чтобы меня подобрали, но вспомнил, что все телефоны друзей остались дома.
Упрямо передвигая ноги в "болотниках", выбросив по дороге все грибы, я наконец почти вышел к лагерю.
Но судьба в виде не маленького залива вкупе с наступившим приливом решила проверить, остались ли еще у меня силы на последний рывок?
Перескакивая с камня на камень, скользя по северному мху я увеличил протяженность маршрута еще на пару километров и на лишний час.
Когда я предстал перед своими друзьями, Паша внимательно посмотрел на меня и молча протянул налитую до краев кружку водки и кусок колбасы.
Опустошив ее в два глотка, я без сил опустился на землю, успев снять сапоги и задрать ноги у ближайшего дерева.
Водка медленно усваивалась организмом, наступал релакс, гудящие ноги покоились на кривоватом стволе какого-то деревца. Полуприкрытые глаза лениво следили за облачками на небе... последняя мысль мелькнула в моем мозгу перед сладкой дремой:
"И на кой ляд сдалась мне эта экспедиция? Тоже мне…новый Робинзон".
ЭПИЛОГ
У Виктора Конецкого я вычитал хорошую фразу:
"Прошлое всегда остается одним и тем же, но вспоминается оно всегда по-разному".
Кто знает, как я опишу свою жизнь через несколько лет? Что уберу, а что добавлю... Не знаю. И вообще - почему я решил написать эти "Записки"?
Просто я рассматриваю жанр мемуаров как один из способов сохранить наше прошлое и делать это надо не мне одному, а всем, кто умеет складывать слова в предложения… Тем самым мы сохраним историю своими воспоминаниями...
Ведь, кто не помнит своего прошлого, у того нет будущего.