Глава 13. Клубок.
Ночь, в отличие от уже случившегося дня, оказалась менее насыщена событиями. Я спал мертвым сном. Никто, и ничто не смогли бы меня пробудить в этот раз. Горан, видимо все время просидевший у нашего укрытия, пребывал в последней своей позе. Таким я его и разглядел, выглянув утром наружу. Охранник из него должен получиться, вот чем только отблагодарить его за такую преданность? О завтраке еще не успел подумать. Чучело выпорхнуло вослед, и я с трудом успел ухватить его за хвост и отправить обратно. Полосатый заполз в расщелину и не подавал признаков жизни. Буду так его называть, пока не сбежал. Вот подобралась компания - пес непонятно какой породы, да пара невиданных доселе существ. И я - во главе! Наверное, нужно сначала наладить отношения с новоявленными гостями, а уж потом искать выход в горы.
Половину дня шил Чучелу костюмчик и теперь он восседал в нем, вращая головой по сторонам, пытаясь клюнуть себя в бок. Один конец недлинной веревки привязал к зеленому булыжнику у входа, другой же - за лапу Чучела. Горану эта затея пришлась по душе - он улегся в своей любимой позе и стал рассматривать птицу, помахивая хвостом. Полосатый, съев все, что ему было положено, и даже нетронутое Чучелом, сидел в своей стойке, свесив лапы вниз и не подавая признаков участия. Взяв пустое ведро и свою палку, я в одиночестве отправился к ручью. От сгоревшей хижины осталось лишь черное пятно. Постояв несколько минут в отдалении, я пересек площадку и оказался у самого истока ручья. Сверху продолжала падать вода и брызги быстро смочили мою одежду и лицо.
Где-то здесь я свалился в воду, - вспомнилось появление на этом каменном острове, и я задрал вверх голову, разглядывая окрестности. Скалы на несколько метров уходили вверх, а еще выше можно было разглядеть нагромождение острых гранитов. Даже и помышлять подняться в этом месте я не решался. Это был мой путь сюда, обратно должна быть другая дорога, и я ее видел в противоположной стороне местечка. Зачерпнув в ведро воды, возвратился в лагерь. Горан все еще пытался заигрывать с Чучелом, но тот только прыгал от собаки в стороны. У Полосатого ничего не поменялось, как сидел, так и сидит. Пора развести костер и сварить себе горячее кушанье. Сухая трава взялась сразу и Горан вдруг напомнил о себе, положив морду мне на колени и пытаясь заслонить собой огонь. Я попробовал подняться, но пес отскочил к костру и начал лапами забрасывать в него песок. Пусть будет по-твоему, - глазами обратился я к собаке и полез под навес. Разложив на куртке дядины вещи, принялся их разглядывать. Ранее не было возможности изучить их, теперь же ни что не мешало это сделать...
Черный ключик открывает каменные двери, а вот назначение пружинки, клубка и гребенки мне было неведомо. Как знать - может быть только тогда мне откроется путь обратно, когда разгадаю тайну дядиных вещей. Если бы вернулся дядя Йосиф! То, что он уехал подальше от грозящих опасностей, мне стало понятно уже давно. Должно пройти время, и мы встретимся, может быть дядя укажет мне дорогу домой. В раздумьях я не сразу расслышал снаружи шум, и только собачий лай привел меня в состояние реальности происходящего. Выглянул наружу и округлил глаза - над потухшим костром кружил розовый рой моих маленьких друзей, а кроме меня и Горана поблизости никого не наблюдалось. Внезапно розовое облако распалось на несколько тонких струек и устремилось ко мне, но и я не стал помехой на их пути. Светлячки по одному устремились под навес, и я последовал за ними. Внутреннее пространство светилось и пульсировало от роя светлячков, а из-под навеса торчала любопытная голова Горана. Я улыбнулся и, присев на корточки, принялся наблюдать за происходящим. Светлячки, подлетая ко мне, пробовали проникать сквозь ладони, а те, кому удалось это сделать, устремлялись к деревянному клубку и пропадали в его отверстиях. Когда все закончилось, я взял обеими ладонями клубок и поднес к лицу - внутри него постепенно затихало свечение и вскоре вовсе пропало.
Горан наконец осмелился заползти под навес и теперь лежал рядом, обнюхивая еще теплый клубок. Вот бы еще знать, как вернуть маленьких друзей на воздух и научиться с ними разговаривать. А то, что они разумные существа, мы с Гораном теперь уже не сомневались. Но если пес почуял их появление, то пусть он с ними и общается. Я был теперь готов на все, даже на такой невероятный контакт. Собака, как бы читая мои мысли, вдруг лапой махнула по клубку и в ту же секунду маленький светлячок прилетел Горану точно в нос. Пес подпрыгнул от испуга и вылетел наружу. Я вернул клубок на место и осторожно крутанул его. Несколько розовых точек выглянули из отверстий, как бы ожидая моих действий. Я положил клубок на твердую площадку и, обхватив ладошками, с усилием привел его во вращение. Розовое сияние мгновенно заполнило все пространство, а мои руки пронзили десятки острых иголочек. Я поводил руками, и светлячки повторили мои движения, попробовал собрать их в одно место и они повиновались. Раскрутил клубок в обратную сторону, и розовые друзья почти мгновенно вернулись вовнутрь.
-Совсем забыл про больших друзей, —сказал самому себе и выглянул наружу. Никого! Потянул за веревку и только пустой конец предстал перед глазами. Наверное, с испугу последовали за Гораном вниз к ручью, но деваться им не куда - придется идти на поиски. В том месте, где ручей пропадал в горной расщелине, расположилась вся троица: пес, как всегда, лежал лапами вперед, да еще с Чучелом на спине, Полосатый же поменял сидячую позу и теперь валялся на спине, лапами вверх. Лучшего случая помириться и не представиться! Я достал сумочку и запасы еды, расположился поблизости и демонстративно приступил к приготовлению пищи. Кусочки мяса, хлеба и сыра разложил в отдельные кучки, в чашку набрал воды из ручья и поставил поблизости. Громко почмокивая и постукивая камешками, приступил к трапезе.
Первым прискакало Чучело, схватив хлеб, отскочило в сторону и принялось дробить его на крошки. Горан рыкнул на Полосатого, подцепил его зубами за шкуру и принес прямо к моим ногам. Дождался пока тот не насытится, и только потом сам, не спеша, заглотил свою порцию. Я погладил Полосатого по мокрой шкурке и тот, прыгнув ко мне на колени, забрался под куртку и стал негромко посвистывать. Горан прилег рядом, Чучело вновь забралось на него, а я достал из кармана маленький ножик и срезал ветку. Через несколько минут из нее получилась небольшая дудка, которую научил меня мастерить еще сапожник, и слабые звуки из нее разлились по окрестностям нашего местечка. Звери смотрели на меня во все глаза от увиденного и услышанного, и я решил для себя, что под звуки этой деревяшки буду собирать их и созывать к себе.
Глава 14. В горы.
Ближе к вечеру я занялся обустройством нового жилища, а свою лежанку расположил в дальнем углу под веревочной лестницей, уходящей на несколько метров вверх. Горан согласился спать на песке у входа, а вот Чучело не находило себе места и металось по жилищу, пока я не усадил его на жердь у основания крыши. Ему понравилось и оно, закатив глаза, принялось чистить свои редкие перышки. Полосатый сразу же отыскал мою куртку и уже сидел под ней, посвистывая и пофыркивая. Под лежанкой из камней выложил нишу, сложил в нее все дядины вещи и заложил камнями. Палку поставил у изголовья, а сам по лестнице поднялся вверх. Близилась ночь. Тишина была абсолютной и потому пугающей. Где-то вдали над горами иногда высвечивалась гроза, но грома, как ни прислушивался, так и не уловил. Может и не гроза вовсе? Горан тоже вылез наружу и теперь лежал в своей позе. Я решил его не тревожить - пусть поступает как хочет, и спустился вниз. Завтра с утра полезу в гору, нужно поспать и собраться с силами.
Ночью случился дождь и капли воды, вначале тонкими струйками, а после маленькими мокрыми шариками растревожили наше жилище и его обитателей. Горан забрался под лежанку, а птица с Полосатым пробрались к моему изголовью, куда вода еще не успела добраться, и теперь с испугом поглядывали то на меня, то вверх на крышу. К вечеру нужно бы принести еще травы и веток, да подлатать дыры, хотя вряд ли на все хватит. Укрытие защищало нас от ветра и солнца, но не от дождя, как я не пытался вчера его обустроить. Накормив сожителей и подогрев себе похлебку, я засобирался в дорогу. Слабый ветерок, да теплые лучи света, успели уже подсушить склон горы, поэтому я не опасался, что будет скользко. К своей палке привязал несколько кривых сучков, чтобы цепляться за камни, а к булыжнику метровую веревку – бросать вперед, да хвататься за нее. В сумку уложил клубок и ключик – авось сгодятся, мало ли что может случиться, а про их чудодействие мне уже было известно.
Чучело с Полосатым, отходя от дождя, затаились на лежанке – это и к лучшему. Горан же чувствовал мои раздумья перед разлукой и, забравшись на большой камень, сверху наблюдал за моими сборами. Его я не мог с собой взять, но и остановить вряд ли получится – будь, что будет, ведь как-то же он появился здесь! Может быть по этой тропинке! Первые шаги вверх дались легко. Лишь несколько булыжников, не удержавшись под моими ногами, скатились прямо к нашему жилищу. Горан молча наблюдал за мною, не предпринимая никаких действий. Вскоре, повернув за утес, я потерял его из виду. Дорога вверх предстояла нелегкой, и я это знал. Вскоре, поднявшись на несколько метров выше, я оказался перед ровной вертикальной стеной, вдоль которой был узкий выступ, уходящий вверх. По нему и двинулся дальше, стараясь не смотреть в сторону – такого путешествия со мною еще не случалось, и я не мог предположить, как отреагирует мое тело на подобные шаги.
За поворотом случилось то, чего ожидал менее всего – вертикальный обрыв преградил мне дальнейшее движение, а у самого его края, прислонившись к стене, сидел человек. Его положение напоминало тех мертвяков, с которыми довелось повстречаться в городе, поэтому, преодолев некоторую оторопь от увиденного, я приблизился к встречному. Он и впрямь оказался мертвяком, вернее это были одни кости, покрытые сверху истлевшей одеждой и стянутые веревкой. Прохода дальше не было, а далеко внизу еле просматривались густые заросли кустарника. Неужели меня ожидает такая же участь? Зачем я пошел в эти горы? Внезапный шум за спиной заставил меня повернуться – у ног стоял Горан и молча всматривался куда то вдаль. Значит ему знаком этот путь!
Теперь будет спокойнее, ведь у меня есть проводник. И, как бы услышав мои мысли, Горан уверенно проследовал вдоль обрыва и неожиданно пропал из виду. Я бросился вослед и обнаружил собаку далеко внизу – он спрыгнул на несколько метров и теперь сидел на выступе, ожидая моих действий. Привязав веревку за большой валун, я спустился к собаке и чуть не свалился вниз от потери равновесия и проявившейся слабости в ногах. Но Горан и не спешил двигаться дальше. Перед нами открылся вид на долину, лежащую под обрывом, и не составило бы большого труда спуститься туда теперь. Но то, что предстало моему взору, повергло в ужас – внизу, в нескольких сотнях метров просматривалось пепелище от дюжины строений. На окраине еще блуждал огонь, а над большей частью стелился седой дым. Путь дальше нам был закрыт, и я не осмелился бы встретиться с поджигателями или теми, кто это сделал.
Но Горан, кажется, был другого мнения на этот счет. Не дождавшись моей команды, он бросился вниз и вскоре уже крутился по пепелищу, как бы выискивая что. Вскоре я потерял его из виду и, затаившись за грудой камней, предался наблюдению и размышлениям. Наверное, он был из этого поселения, коль бросился туда. Или там проживал его хозяин и теперь он разыскивает его? Если бы я мог это знать! Но пес не появлялся, и я решил возвращаться обратно. Поднявшись в самую верхнюю точку, с которой еще просматривалось пепелище, я приготовил себе еды и немного разложил на тропе Горану – на случай его возвращения. При желании любой может подняться сюда и отыскать дорогу к нашему лагерю, но ведь пока не появился. А может быть мертвяк – это предостережение и устрашение для наших возможных гостей? Я не знал. Как не знал и то, что вернется ли Горан.
Обратный путь оказался не легким, как я и предполагал. Вверху в горах случился обвал, и мне пришлось расчищать от камней дорогу. Только к вечеру внизу показался наш лагерь. Вновь начинался дождь, и пришлось поспешить спуститься вниз, что бы успеть заделать несколько дыр в протекающей крыше. Сожителей не было поблизости, да я и не горел желанием встречи с ними. Все мысли были о Горане. Теперь это единственное дорогое и близкое существо, и я готов был уже последовать обратно на его поиски, но силы были на исходе, да и подступала темнота, а вместе с ней и холодный моросящий дождь.
Глава 15. Ожидание.
Рано утром обошел все окрестности в поисках своих друзей, но безрезультатно. Еле заметные следы уводили к ручью и пропадали у воды. Птица могла улететь, если ее спугнули, и она смогла избавиться от своего одеяния. А что на уме у Полосатого – я даже и не помышлял. Писал ведь дядя, что бы я позаботился о птице, но не прислушался, и теперь остался один в этом каменном мешке. На берегу уже не осталось сухой травы, и почти весь кустарник я сносил на новую крышу. Оставались только старые и гнилые доски от основания хижины, и это было единственное топливо для костра на все ближайшие дни. С трудом зацепив веревкой самую большую доску, побрел от ручья в сторону укрытия. Одной доски должно хватить на несколько дней, если, конечно, не случится дождь, но об этом я старался теперь не думать.
Солнце впервые за эти дни поднялось так высоко над горами и обогрело все окрестности. Разложив на песке и на камнях свои вещи, я наблюдал за паром, исходящим от них. Сумочка и дядины вещи лежали у ног, и так хотелось повертеть клубок с розовыми светлячками, но вспомнив реакцию Горана, я решился проделать это по его возвращению. Да и не было желания общаться с ними. А что, если заиграть на своей дудке? Я поднес ее к губам и попытался исполнить, но она тоже оказалась промокшей, и как не пытался – только шипение да посвистывание еле уловили мои уши. Оставив эту затею, забрался на большой валун, сложил руки у рта и что было сил, прокричал:
- Горан! Горан! Горан!
Горы подхватили столь странный для них звук и разнесли во все отдаленные уголки. Тишина в ответ навеяла на меня уныние и печаль, и чтобы не расплакаться, я бросился вниз к ручью в надежде, что вода, как и в первый день пребывания в горах, пробудит во мне нечто новое и неизвестное.
В который раз за много дней я вновь оказался один. К вечеру окончательно отремонтировал крышу и выложил из камней лежанку с песком внутри. У входа развел костер, и слабый дымок от гнилушек спускался вниз до самого ручья. Все вещи давно уже просохли, свою куртку с мешками положил у изголовья, а дядины предметы вернул назад в укрытие. Завтра с утра поиграю с клубком – может быть откроются новые его тайны, но не хотелось, как в прошлый раз, летать опять над горами. Вот бы вернулся пес! А если не вернется, то покину лагерь и пойду на поиски. Я твердо решился на это, хотя и были сомнения, но старался гнать их от себя.
Ночью со стороны гор разносились непонятные мне звуки, как будто бы долбили камень и бросали вниз. Был даже слышен лай собак и людские голоса. Я вжимался в песок при каждом отчетливом сигнале сверху и до самого рассвета лежал, вслушиваясь и вздрагивая в своем укрытии. К утру все стихло, и с того места, откуда я вернулся накануне, спустился то ли дым, то ли туман. Путь к ручью за водой показался мне неожиданно длинным, а когда вернулся обратно, то в утреннем свете обнаружил на крыше укрытия кусочки серого пепла. Наверное, ветер принес с пепелища. Но как? Вчерашнее желание идти на поиски казалось мне уже не таким уж и нужным, в голове кружились разные мысли, а тело сопротивлялось любому движению. Я понял, что со мной случились усталость и равнодушие ко всему происходящему, и в который раз захотелось к маменьке и сестрам, туда, откуда вставало Солнце. Ведь только там они проживают!
После легкого завтрака снова спустился к ручью. Воды в нем за последнее время заметно убавилось. Проход вниз стал намного больше, и можно было стоять, слегка согнувшись. Вода медленно стекала под небольшим уклоном, и отчетливо просматривались очертания грота на много метров вперед. Я взял свою палку и шагнул вперед. Вода еле доставала до колен, а дно неожиданно стало ровным и гладким. Где - то далеко впереди слышался шум падающей воды, и я пожалел, что не взял с собой веревку. Постепенно проход становился выше и темнее и через минуту я остановился уже в полной темноте, не решаясь двигаться дальше. Пора возвращаться. Может быть, еще вернусь сюда с огнивом, пока не пришла большая вода.
Под горой ждала неприятная новость. Сверху случился обвал, и часть крыши оказалась разрушенной. Лежанка и тайник с дядиными вещами не пострадали, и я не решился сразу прилагать усилия для нового ремонта. Да и не было большого желания трудиться понапрасну. Хватило бы и того места, что сохранилось. Но ночевать больше здесь не стану – вдруг с гор вновь прилетят камни. Собрал все необходимое для нового похода в грот и направился вниз. Солнце было над самыми горами, день стал заметно длиннее, а тени от гранитов короче и отчетливей. Я невольно засмотрелся на открывающуюся внизу картину своего пристанища и попытался отыскать в ней Горана, но понапрасну.
Чем дальше я пробирался внутрь горы, тем шире и выше становился грот. Огниво подсвечивало мой путь, а палка все реже упиралась в неровные выступы по краям стен. В какой – то момент я понял, что русло ручья меняет направление и круто уходит вниз, а тропа, идущая рядом, напротив, поднимается в гору. Другого направления и выбора, как двигаться по тропе, не было, и я поспешил вперед. Огниво светило все слабее, а внезапный ветер сверху чуть не задул огонек в моих руках. Он уже и не был нужен – слабый поток света скользил по камням и вел меня дальше. Цепляясь за камни, вдруг оказавшиеся на пути, я с трудом выполз на площадку, ярко подсвеченную солнечным светом. Глаза, привыкшие к темноте, с трудом различали очертания вокруг, но и наблюдали Полосатого, стоявшего столбиком в нескольких шагах.
Глава 16. Встреча с друзьями.
Я опустился на колени и протянул к нему руку. Никакой реакции не последовало, как сидел, так и сидит. Наверное, по подобию тех из хижины, впал в спячку – подумалось мне, а глаза уже двигались по кругу, с удивлением изучая открывшееся местечко. От ровной площадки у ног начиналась узкая тропа вверх, и кто – то неведомый вырубил в ней небольшие ступени. По краям тропы уже зацветали заросли шиповника, а в самом ее конце можно было различить человеческий облик, выбитый в камне. Еще раз оглядев Полосатого и, не найдя в нем ничего нового, я направился вверх. Подъем показался неожиданно легким, как будто бы я летел в свободном полете. Помнится, в детстве, мне уже снилось нечто подобное, и я всегда просыпался с большой неохотой. Вот и теперь все представлялось, как во сне - манящая к себе тишина вокруг, доселе невиданные мною краски нового местечка, и тепло, исходящее откуда – то сверху.
Облик, наблюдаемый снизу, оказался высотою в два моих роста. Он чем – то напоминал меня, бредущего по холмам много дней подряд, но одежда и головной убор были совсем незнакомы. Я назвал его в мыслях странником, ведь вся его поступь указывала на выпавшую ему трудную долю. Вслед за ним я и последовал вперед, а через несколько шагов, оглянувшись, почувствовал его взгляд на свой спине, и впервые за этот день неожиданно рассмеялся. За поворотом тропа стала шире, а каменные граниты охватывали ее с боков на недосягаемую высоту. Неожиданно, далеко впереди, мне почудился нарастающий шум, как будто бы кто двигался навстречу и, закрыв от ужаса глаза, вжался в боковую стену. Удар по груди и жар у лица сделали свое дело – я погрузился в то состояние, в котором не раз случалось пребывать в последнее время…
Тяжесть в груди не проходила, и я открыл глаза. Две пары лап, одна большая, другая чуть поменьше открылись моему затуманенному взору. Я попытался руками отмахнуться от них, но красный язык и зубастая пасть не позволили это сделать. Кто – то облизывал мою руку и рычал прямо у моей головы. Я вскочил и выставил перед собою палку. Ах ты псина! – подумалось мне, начинавшему распознавать контуры нелюбимого мною домашнего животного. Но громкий лай и окрас животного повлек меня вперед, и я упал перед ним на колени:
- Горан! Это ты?
Это был он, и не один. Рядом прыгало Чучело в своем одеянии, не в силах взлететь, а в отдалении стоял Полосатый, уже осмысленно меня разглядывая.
Собака устремилась вперед, а я с Чучелом в руке шел следом. Полосатый, по ему только ведомым причинам, остался внизу, наша же троица держала путь наверх. Мне показалось странным то, как Горан отреагировал на нашу встречу, как будто бы и не расставались вовсе! Пес был другим, не таким как раньше, и я был озадачен его поведением. Он бежал вперед, не оглядываясь, я же чувствовал, что сил скоро не останется и придется просить друга о привале. Места перед нами открывались столь необычные, что придавало мне дополнительные силы, но так хотелось присесть и рассмотреть окрестности, и было что! Мы двигались среди развалин совершенно неведомых мне строений, поросших мхами и диким виноградом. Иногда на пути встречались целые причудливые башенки, украшенные разноцветными узорами, и фигурки животных, вовсе мне незнакомых. Наконец Горан остановился и присел на задние лапы, чего за ним я раньше не наблюдал. Сверху снова потянуло теплом, и, видимо, пес почуял впереди некоторое неведомое препятствие.
Я вглядывался вверх, пытаясь рассмотреть приближающегося к нам человека. Остановившись в некотором отдалении от нас, он поднял руку и окликнул собаку, она сорвалась с места и в три прыжка оказалась у ног, очевидно, своего хозяина.
- Ну иди же к нам, Марко, - послышался мне знакомый голос, - я очень рад, что все так случилось и ты нашел нас!
Это был дядя Йосиф, и я не знал, как поступить мне в эту минуту. Он представлялся мне самым близким человеком из тех, что встретились на моем пути. И в то же время я опасался исходящей от него неведомой силы. Я подался вперед, отпустив на землю Чучело, и сбросив свою поклажу. Дядя тоже сделал несколько шагов, и положил руки на мои плечи:
-Горан все про тебя рассказал, ведь так, Горан? – окликнул он собаку, и тот проскулил в ответ, - ты дал ему доброе имя, пусть так и будет, а то его как только не зову!
Дядя улыбнулся, нагнулся и приподнял Чучело. Жестом руки дал понять, что бы я и пес следовали за ним.
Путь оказался близким, и вскоре я наблюдал, как дядя Йосиф, усадив Чучело на ветку, расположился у последней каменной преграды.
- Я не мог пропустить такое важное для тебя событие, - заговорил он, - ты сам добрался в это местечко, которое станет твоим домом на долгий год. С тобой будут новые друзья, и никто не сможет вас там потревожить. У тебя есть ключ, которым ты откроешь сейчас эту стену и навсегда закроешь ее за собой. Выход отсюда другой, но он есть, ты его должен открыть для себя сам. Только тогда ты вернешься в Крушевац и встретишься с маменькой и сестрами. Иначе нельзя, так я решил, и ты должен мне верить. Прощайте, друзья мои, я не уверен, что мы еще встретимся, храни вас Бог.
Дядя укрылся с головой своим одеянием и поспешил по склону вниз. Горан было направился следом, но передумал. Полосатый сидел в отдалении, посвистывая, а Чучело увлеклось терзанием своей ветки. Я развязал сумку и достал ключик, где – то рядом была дверь в другой мир, и мне не хотелось так сразу туда направляться. Да и Горан, видимо, не осознав еще расставание с дядей, улегся в свою позу на передние лапы и прикрыл глаза.
К вечеру начал накрапывать дождь. Я все еще не осмелился покинуть это местечко – вдруг вернется дядя, или кто из друзей надумает отправиться по своим делам. Но дядя не возвращался, а единственные наблюдаемые обитатели в округе, спасаясь от небесной влаги, жались ко мне, пребывая в состоянии беспокойного ожидания. Я развязал сумку и усадил в нее Чучело с Полосатым, мало ли что они удумают при переходе. Горан только и ждал моей команды. Он промок и дрожал от холода, я же старался не придавать этому значения, все еще пребывая в сомнениях. Как действовать дальше - уже знал, ключик сам указал на отверстие в стене при первом ее обследовании. И если его достану, и вновь поднесу к стене, то…. Ах, как мне хотелось спуститься обратно вниз или остаться в этом чудесном месте, но внезапно налетевший ветер, и нарастающий гул в горах, как бы подали свой знак к действию, и я решился.
Проход открылся сразу же, как только ключик оказался внутри гранита. Горан прыгнул первым, я же чуть замешкался, взваливая на себя нелегкую поклажу. Ожидаемого розового сияния не наблюдалось, ни в горе, ни дальше, как я не вглядывался. Впереди была только темнота, да и ключика больше не было, наверное, он остался в скале, не зря же дядя говорил. Горан двигался впереди, и я при каждом шаге упирался в него коленьями. Через несколько десятков метров он и вовсе остановился, будто бы пропуская меня, или предлагая передохнуть. Как бы не так! – подумалось мне, - еще и сумку придется развязывать! Двигая своей палкой вперед и по сторонам, я хоть и медленно, но продвигался вглубь горы. Пес не отставал, он был где – то рядом, чувствовалось его учащенное дыхание. В горе было сухо и тепло, и я вспомнил о своем огниве. Но искра случилась столь слабой, что не было никакой возможности его разжечь.
Где – то в рыжей сумочке находился клубок с розовыми светлячками, а ведь я уже и забыл о нем. Но как ни крутил, ничего не случилось. Наверное, потерял свое чудодействие, - подумалось мне, укладывая его обратно. Другие вещицы даже и не стал пробовать, нужно двигаться вперед, сколько хватит сил и времени! Да и Горан уже убежал вперед, ни руками, ни палкой я не ощущал его в ближайших окрестностях. Вскоре уже потерял счет шагам внутри горы, их наверняка было больше сотни, да и считать надумал только из давней привычки прогуливаться по незнакомым местам. Но конец пути должен быть, где – то там дожидается нас пес! И в самом деле - отдаленный собачий лай увлек меня вперед, а в отдалении проявились отблески солнечного света. Горан стоял у края обрыва, и вся его поза указывала на то, что там, внизу, происходит нечто необычное, повлекшее такую реакцию у псины.
Я поспешил к краю, ибо усталость от продолжительного путешествия внутри горы вдруг сменилась на любопытство, и то, что открылось моему взору, повергло в невероятное удивление. Далеко внизу расположилось большое поселение из крошечных причудливых строений, а в самом его центре, на возвышенности проявлялся в желто-зеленых цветах удивительный по красоте замок. Я сел у обрыва, положил руку на спину Горана и притянул его к себе. Наши взгляды встретились и пес, как бы угадав мои помыслы, успокоился, и расположился рядом в своей позе. Теперь можно и развязать сумку. Полосатый выпрыгнул сам, а Чучело, удивленное яркому свету, бросилось мне под колени. Ах, если бы я мог раньше представить себе нашу кампанию со стороны, и в таком местечке! Все мы, каждый в своей позе, рассматривали открывающийся внизу неведомый мир, в который лежал наш путь! И встреча с ним должна быть достойной! Я усадил Полосатого на спину собаки, а себе на плечо – Чучело, взял в руки свой посох, поднял на спину мешок и подал друзьям команду спускаться вниз.