Одна моя знакомая, весьма упитанная, пышнотелая особа любила со вздохом повторять одну унылую фразу – «вот, во времена моей молодости». Было той особе двадцать восемь лет.
Один мой бывший сослуживец, когда ему лень было подниматься по лестнице в служебный кабинет на восьмом этаже, произносил, как бы в шутку: «Я – старый, больной человек!» И шёл мой сослуживец к лифту, шаркая ногами и сутуля спину. А к лифту уже тянулась длинная очередь из предпенсионеров, которую ещё выстоять надо. А сослуживцу было всего тридцать лет.
Недавно на улице Дзержинского я встретила пожилую женщину, дама внимательно рассматривала фасад одного из старых домов. Я спросила: «Вы что-то ищете?»
«Да! Здесь была мемориальная доска с надписью: «Дом литераторов имени Марка Сергеева». Вот бы вернуться лет на двадцать назад, во времена моей молодости в апрель 1999 года, когда этот Дом был открыт для нас. Это был волшебный, поэтический апрель. Зелёные травки пырей и крапива едва пробились на газонах, а в самом сердце города уже вовсю порхали бабочки с красными крылышками — дневной павлиний глаз. Или оказаться здесь в сентябре 2003 года, когда начинался новый, золотой и лучезарный сезон, поэты и прозаики строили большие планы, тогда можно было в этих стенах поговорить и поспорить, и полюбоваться картинами. Я помню выставку пейзажей Валерия Филипских, его первый альбом, всего две краски - марс желтый прозрачный и пронзительный ультрамарин. Я помню, как Анатолий Кобенков читал здесь свои стихи и нервно курил трубку с крепчайшим табаком, как он готовил Фестиваль Поэзии на Байкале. Я помню юбилей Федора Боровского, как Анатолий Иванович хвалил его роман «Учитель немецкого». Потом Анатолий Иванович уехал в Москву, старые писатели умерли и всё здесь постепенно угасло. Теперь этих людей здесь нет и ничего здесь нет. И вот я одна здесь стою, а прохожие даже не знают, что здесь что-то было и альманахи «Иркутское время» и «Зелёная лампа» они в глаза не видели. Молодёжь ничего не читает, кроме СМС»
Она замолчала. По зимней, серой улице мимо нас и не глядя на нас, спешили прохожие, мороз был несильный, с неба падали редкие снежинки, неугомонные воробьи, чирикая, скакали по тротуару.
- А как же другой дом литераторов? Дом со Львами?
- Вы там, наверное, давно не были, там скучно, а если на их сайт заглянете и увидите на праздничном завершении какого-нибудь конкурса эти скучные лица, то бывать у них вам не захочется. Если авторам самим так скучно на мероприятиях, то редкий читатель рискнет зайти туда.
- А как же вездесущий Интернет?
- Был Интернет. Сайт начали оформлять, и он много лет находится в разработке, то есть работает в тестовом режиме. Всё приготовлено и всё остановлено. Материалов нет, мероприятий нет, гостевая книга пуста. В разделе, где будет помещена история Дома литераторов имени Марка Сергеева – большая пустая белая страница и нет ни строчки, ни слова. И время уходит, иркутское время и моё личное время. Вот вы – лет на тридцать пять выглядите, у вас ещё есть время молодости.
- А вам, простите, сколько лет?
- Восемьдесят.
Я задумалась, чтобы ей такого приятного, утешительного сказать.
- Вы, наверное, встречались и с самим Марком Сергеевым? Я так люблю его стихи! Он читал их с таким задором, с такой энергией. Я видела его только в литературных передачах по телевидению.
- Да, встречалась и не раз, я знаю, как все они работали над своими книгами – Марк Сергеев, Анатолий Кобенков, Федор Боровский.
- А мой отец работал в Сосновской экспедиции с вашими знакомыми писателями-геологами с Федором Боровским, с Глебом Пакуловым и Дмитрием Сергеевым, даже с Геннадием Машкиным, который из другого союза. Вот только мой отец не умел так писать, как вы, чтобы оставить о них книгу воспоминаний. Но вы-то можете написать такую книгу, интересную книгу о хороших и талантливых людях.
- Ах, деточка, я не успею! И кому эта книга будет интересна?
- Для меня эта книга будет самой занимательной в мире. Я стану вашей внимательнейшей читательницей. Знаете, если бы вы не сказали, что вам восемьдесят лет, я бы не догадалась, я подумала, что вам лет семьдесят, не больше. На вид вам даже лет шестьдесят пять можно дать, вы обаятельная женщина без возраста. Вы ведь знаете, «Записки иркутянки» Лидия Ивановна Тамм начала писать в девяносто четыре года, и она не была профессиональным литератором. Вы пишете лучше и конечно быстрее, чем она. Это у скучных и непрофессиональных писателей нет времени для нас читателей, а у вас всегда есть настоящее время молодости!
В эту минуту солнце заката пробилось сквозь снежное облачко и серые краски вокруг нас исчезли, снежинки заиграли искрами серебра. По улице разлился поток ультрамарина и старый писательский дом уже не казался таким угрюмым и забытым.
И она улыбнулась мне, готовая писать книгу воспоминаний даже для единственного читателя. У неравнодушных, увлечённых людей времена молодости не проходят и остаются в любом возрасте.