Неспокойно и тревожно начинался семнадцатый век. После смерти Ивана Грозного Московское государство никак не могло обрести настоящего самодержца. После спорного воцарения на престол Бориса Годунова и его смерти на земле русской началась чехарда власти.
Кто только ни претендовал на престол. И чем больше становилось их, тем гуще была смута. В безцарствие народ, как горячий конь без уздечки, кидался то в одну, то - в другую сторону. И всегда оказывался у края пропасти. Но ещё страшнее то, что на православную землю надвигалась чёрная и огромная волна католического влияния. Это, в конечном счёте, могло подорвать, а затем и задушить духовную силу (читай русский дух, характер).
Ефим Греча спал и видел сон: будто вышел он из своего просторного и ладно построенного дома во двор и глянул на небо. А там - чёрная бездна: ни планет, ни звёзд. И даже Луна куда-то подевалась. Повертел, повертел казак головой, а глазу не за что зацепиться. Да и его родное жилище со свечой в окне едва узнавалось. Всё одним разом куда-то исчезло. Чувство полнейшего одиночества в этом мире охватило всю его сущность. От страха открыл рот, чтобы закричать, но крик оказался сильным воем матёрого волка, потерявшего свою стаю.
Полусонный и взмокший от холодного пота Ефим приподнялся и трижды перекрестился. Совсем пришёл в себя, когда услышал сильный стук в дверь. Кто-то настойчиво бил в неё и кулаком, и ногой одновременно. «Кого это нечистая несёт»,
- подумал Греча, вставая с постели. Колени его дрожали и от увиденного сна, и от сильного неспокойного стука.
Как к маяку подошёл он к горевшей лампаде около образов и зажёг от неё самодельную восковую свечу. Когда фитилёк разгорелся, уже смелее зашагал к выходу. Совсем придя в себя, громко и с достоинством крепкого хозяина крикнул:
- Иду, неча так колошматить. Весь двор на ноги поднимешь!
- Ефим, открывай быстрей, беда пришла, - раздалось из сеней.
- Б-е-е-е-да, - протянул хозяин, - она завсегда наша соседка, приходит, когда захочет. Открываю, открываю.
- Беда, Ефим.
- Что ты заладил: беда, беда. Говори толком, что случилось?
- Ефим, дай воды, - переводя дыхание, выпалил Гошка - посланец из самой крепости.
- На вот, остынь.
- Ох, - произнёс Гошка, отрываясь от деревянного ковшика из липы, и вновь прильнул горячими губами к нему.
- Ну и запалился. Ты что бегом бежал? А конь где?
- Лошадь сломала ногу по пути.
- Всё к одному, - загадочно произнёс глава семейства.
- Ефим, собирайся сам и кликай своих соседей. Война.
- Что ты сказал?
- Война говорю. Что не слышишь?
- С кем? С татарами?
- Нет. Проклятые поляки и левонцы окружили Москву.
- Пришла беда, открывай ворота, - вздыхая, произнёс Греча.
- Сбор в обед у крепостных стен, - уточнил Гошка и исчез вместе с рассветом.
Потоптавшись от неприятного известия на месте, Ефим оглянулся, сзади стояли все взрослые домочадцы, спали только дети.
- Слышали? - строго спросил глава большого семейства.
- С-лы-ша-ли, с-лы-ша-ли, - протяжно, с опаской ответили те ему хором.
- Помолимся все вместе, а за утренним столом обговорим беду.
Уже постаревший Ефим степенно шагал, удаляясь от дома. За ним - четверо бородатых сыновей. Две дочери, отрезанные ломти, находились при своих мужьях. Не оборачиваясь, бывалый казак подошёл к одному из ульев на пасеке, наклонился и осторожно закрыл леток, затем легко отнёс колоду в сторону.
- Батя, мы сами, - отодвигая отца, сказал старший Данилка.
- Сами, так сами, - буркнул Ефим.
Вчетвером сыновья осторожно приподняли края массивного дёрна и оттащили неподалёку. Из зияющей дыры ударило прохладой, завиднелась добротная деревянная лестница. Первым в подземелье спустился Ефим. За ним - сыновья.
Зажгли факел, потом - другой, третий и направились вглубь просторного подвала. Когда все светильники оказались рядом, то взору открылся богатый продовольственный схрон. Его Ефим ещё с сыновьями - ребятнёй построил. Изнутри подвал обшили дубовыми плахами. Внимательно осмотрев свои потаённые запасы, глава рода произнёс:
- Возьмите пока себе на пропитание два куля муки, бочку солонины, по бочке солёной рыбы, мёда, крупы, соли. Ну, а остальное добавим там, - он показал рукой вверх, имея в виду дом и двор. Глаза его при этом заблестели, голос захрипел. Наступила тревожная и грустная пауза.
- Батюшка, мы начнём собираться не мешкая, - сказал за всех Данилка.
- Да, собирайтесь. После обеда - проводы, - сухо определил распорядок дня Ефим.
Продолжение
http://proza.ru/2022/01/15/1177