Альтернативный сценарий
на роман Ильфа и Петрова
«Двенадцать стульев»
Я не буду рассказывать, откуда у Остапа Бендера появились ордера на 10 стульев, кто дал ему 500 рублей и как Киса Воробьянинов просадил 200 рублей в ресторане. Но когда Бендер, войдя в зал аукциона, где уже стояли для продажи 10 стульев из дворца, увидел отца Федора, он очень удивился. Мысленно покрыл матом Коробейникова за разглашение чужой тайны. Но комбинатор сам себя винил в этом. Он же не отдал продавцу деньги за ордера.
Так как же отец Федор узнал, что стулья в Москве? Когда Коробейников отдал ему ордер на ореховый гарнитур генеральши Поповой, отец Федор заметил, что в нем все 12 стульев. Но ведь один стул он уже распотрошил. Не может гарнитур состоять из 13 стульев. Следовательно, это не тещи Воробьянинова гостиный гарнитур.
- Позвольте, - возразил он Коробейникову. – Здесь весь гарнитур? Но один стул был в этом городе во 2-ом доме Собеса. Отдайте мне назад мои пять золотых.
- Хорошо, успокойтесь. – ответил хранитель ордеров.
Он не мог понять, как его обман вычислили. Не желая расставаться с золотыми, он поведал отцу Федору, где находятся 10 стульев. Про стул инвалида Грицацуева Варфоломеич забыл сказать. Но отец Федор уже мысленно был в музее мебели и обнимал драгоценные стулья руками.
- Сколько они сейчас стоят? - спросил он.
- Где-то в пределах 150 рублей, - ответил архивариус.
Поблагодарив Коробейникова, отец Востриков помчался в «Сорбонну», чтобы утром отправить телеграмму жене о высылке ему 150 рублей на покупку стульев.
Когда распорядитель аукциона объявил о продаже 10 стульев, Ипполит Матвеевич чуть не заорал, но вовремя закрыл рот кулаком. Отец Федор не умел торговаться. Он выкрикивал, прибавляя десятку, после каждого удара молотка. Бендер мысленно назвал его идиотом. Но вскоре у Вострикова закончились деньги.
- 150 рублей раз, 150 рублей два…
- Двести, - крикнул, наконец, Остап.
- 200 рублей раз, 200 рублей два, 200 рублей три, продано, - провозгласил председатель аукциона.
Ну а дальше не буду пересказывать, что произошло. У Кисы не было ни гроша.
Комбинатор и Ипполит покинули аукцион под свист покупателей. Стулья начали продавать по частям. Отец Федор ухитрился купить 9 стульев. На один стул ему не хватило денег. Он, как и его конкуренты по поиску сокровищ, забыл про 15 процентов. Но сразу смекнул. Попросил 5 минут. Сказал, что на улице ждет его друг, и он сейчас принесет комиссионную сумму. Востриков чувствовал, что Бендер стоит за дверью аукциона.
- Нижайше прошу Вас, спасите меня, - начал он, падая на колени перед Остапом.
- Что закончились деньги прихожан, - закричал Бендер. Киса с отбитым животом сидел в углу и похрюкивал.
- Значит так, я даю 40 рублей, но потрошить стулья будем вместе. И делим тещины сокровища пополам, - убедительно ответил Остап.
Отцу Федору теперь уже было все равно. Он знал, что его либо обдерут как липку, либо отправят к праотцам. Схватив деньги, он помчался в зал. Последний стул купил какой-то мужик в толстовке. Он выскочил со стулом, поймал извозчика и исчез из виду. Хорошо, что Бендер успел нанять за рубль беспризорника, чтобы тот узнал, куда увезут стул.
Тут появился Востриков с двумя стульями и попросил одного мужика за 5 рублей охранять стулья, пока он будет выносить из зала остальные.
- Не доверяете своим, - заметил ему Остап.
- Свои бывают разные, - прошептал отец Федор.
Когда стулья были вынесены, Бендер нанял крестьянскую телегу, в которую загрузили всю покупку. Телегу тянули две лошади, поэтому Киса, Остап и отец Федор запрыгнули сверху стульев, усевшись на них. Возле забытого, заросшего травой футбольного поля они остановили извозчика и стали выкидывать стулья на землю. Когда телега скрылась за поворотом, начался процесс вспарывания обшивок предметов для сидения. Пороли молча, только смотрели друг на друга. Руками щупали внутренности мягкой мебели. Через 20 минут из стульев тещи Воробьянинова торчали только пружины. Бриллиантов не было. Остап с Федором с открытыми ножами двинулись в сторону Ипполита. Тот нашел какую-то коробку и пытался ее открыть. Бендер выхватил у него эту вещицу, чиркнул ножиком, и она открылась.
«Этим полукреслом мастер Гамбс
начинает новую партию мебели.
1865 г. Санкт- Петербург.»
- было красивым почерком выбито на латунной пластине.
- Так где- же сокровища? - в один голос заорали Остап и отец Федор.
Киса, выпучив глаза, прохрипел, - В десятом стуле.
- Везет же некоторым, - сказал Бендер, вспомнив рожу беспризорника.
Мальчишка уже час сидел возле общежития на Сивцем Вражке. Остапу он сказал, что стул занесли в товарный двор Октябрьского вокзала. Кинув ему рубль, Бендер хлопнул в ладоши, - Один шанс, он же последний, всегда самый желанный.
Железнодорожный клуб не могли столь быстро построить, как в романе Ильфа и Петрова «Двенадцать стульев». Когда Остап зашел на старую сцену клуба, то сразу увидел этот уникальный, набитый сокровищами, ореховый стул. Но вокруг суетились какие-то рабочие или служащие. Решили брать стул ночью. Они залезли через окно в актовый зал все втроем. На месте, где стоял стул, была табуретка. Ипполит Матвеевич шепотом орал, что его обокрали. Отец Федор проверял каждый угол, где мог все же быть этот золотой стул.
- Не найдете его, - спокойно сказал Бендер. Завтра он узнает у Красильникова, завклубом, куда он дел стул.
Утром, войдя в кабинет Красильникова и увидев его пустым, Остап заподозрил что-то не ладное. Сослуживцы сказали, что начальник на работу не вышел, может заболел.
- Знаю я эту болезнь - золотая лихорадка, - про себя подумал Бендер. Адрес завклуба он узнал в отделе кадров.
Красильников жил на Тверском бульваре в центре Москвы, занимая двухкомнатную квартиру на первом этаже в старом особняке. Оставив отца Федора и Кису во дворе, Остап постучал в дверь квартиры. Никто не ответил. Позвав Ипполита, он сказал, чтобы тот стоял на втором этаже и следил за выходящими соседями. А Востриков должен с улицы следить за входящими в дом. Замок Бендер открыл пилкой для ногтей. Как будто сговорились, через минуту вся троица была внутри квартиры. Сокровенный стул стоял в углу комнаты. Остап оттолкнул Кису, который с ножом уже пытался вспороть обшивку стула. Бендер внимательно осмотрел сиденье стула и увидел шов, зашитый белыми нитками.
- Этот стул уже выпотрошили, - гробовым голосом оповестил комбинатор.
Киса не поверил и вспорол обшивку. Опять выскочили пружины. Коробочек с камушками и бусами не было. Отец Федор завизжал как поросенок и схватился за сердце. Ипполит тоже начал хватать воздух открытым ртом. Один Бендер спокойно смотрел в окно.
- Красильников не мог так быстро уехать из Москвы, - сказал Остап. – Ему еще надо каким-то образом перевезти бриллианты за границу. Здесь в Советской России его сразу арестуют, заберут камни и отправят лес валить в Сибирь.
Бендер оставил своих коллег по несчастью в общаге. Отец Федор раздобыл где-то в старом богом забытом приюте матрасы, застелил ими полы комнаты. С Кисой он решил поспать, пока суть не дошла до дела.
Великий комбинатор узнал у сослуживцев завклуба, что Красильников часто общался с неким Сусловым, у которого дочка работала в Министерстве иностранных дел дипкурьером. Сам же Суслов был директором банка продпромхоза. Войдя в банк, Остап наткнулся на клерка, который пытался узнать у него причину посещения финансового учреждения. Бендер, одетый в замшевую куртку отца Федора, выглядел респектабельно, внушая доверие сотрудникам банка.
- Я по личному делу к товарищу Суслову, - ответил клерку Остап.
- Но его сейчас нет на месте, - заикаясь, промямлил дотошный сотрудник банка.
- А где проживает ваш директор? У меня к нему дело на миллион, которое не требует отлагательства. Иначе мне придется искать другой банк, – убедительно наврал Бендер.
Получив адрес Суслова, Остап на извозчике рванул на Садовую, где в каменном доме обитал банкир. В шикарном доме комбинатора встретила симпатичная в возрасте жена Агата Петровна Суслова.
- Мой муж сейчас в командировке, – грустным голосом оповестила Бендера Агата.
- А давайте я угадаю, где он в командировке, - заговорческим голосом парировал Остап.
- Где же?
- В министерстве у своей дочки. И не один, а с Красильниковым, - добавил Бендер.
- Вы читаете мои мысли, - испуганно ответила Агата Петровна.
- Как обычно они ездят в Париж? – поняв, что ей не известно о начинке стула, спросил Остап.
- Морем в Марсель от Одессы.
- А когда пароход?
- Раз в месяц, двадцатого числа, - ответила Агата, находясь под гипнотическим состоянием.
- Значит через пять дней, - прикинул во времени Остап.
Бендер умел использовать навыки гипноза, которые достались ему по наследству от отца, турецкого подданного. Поцеловав руку Агате, Остап покинул столь говорливый дом.
Не буду описывать, как охотники за сокровищами добрались на поезде до Одессы. Вот попасть на пароход, отплывающий в Марсель, была очень трудная задача. Но нет такого препятствия, которое не было бы преодолено Остапом Бендером.
Компания из трех парижских журналистов пропивала последние рубли в ресторане «Морская нимфа». Бендер не очень владел французским, но у них был Ипполит Матвеевич. Он сидел за соседним столиком с Остапом и отцом Федором и переводил, о чем болтают французы. Бендер заказал у официанта графин водки. Вы спросите, откуда у Остапа деньги. А отец Федор. Он опять попросил у жены 200 рублей. Так вот, графин водки поставил официант перед французами на их столик, показав на Бендера, кто передал заказ. Через час французы уже не могли не только что-то говорить, они лыка не вязали и не могли встать со стула. Остап, поднимая бокал с водой с соседнего столика в знак уважения, убедился, что клиенты созрели. Подойдя к ним и похлопав их по плечам, он отошел, держа в руках три паспорта Франции и три билета на пароход. По конспирации отец Федор был немой, Бендер плохо говорящий, а Киса руководил всей этой шайкой с французским уклоном. Остап забрал у своих подопечных паспорта, оторвал на них фотографии и заменил ими фото на французских паспортах. Формат фотографий был почти одинаковый. Все это Бендер проделал в туалете. Ипполит с Федором охраняли работников французской прессы. Но один из них начал просыпаться. Остап решил не рисковать, ведь до отплытия парохода оставалось еще три часа.
- Надо их всех отвезти в надежное место. Мне кажется, я знаю, где оно, - улыбаясь, поведал Бендер. Он поймал извозчика и каждый вывел своего дублера на улицу.
- К мадам Коко, - крикнул извозчику Остап, когда вся компания разместилась в фургоне.
- А разве Коко не в Париже?- спросил Киса и продолжал: – В Советской России ей не разрешат этим заниматься.
- Этим занимаются уже со дня создания мира. И эта женская профессия будет вечна. – ответил ему Бендер.
Они подъехали к старому трехэтажному зданию, на котором весела вывеска: «Массажный салон мадам Коко». Остап, попросив трезвых спутников подождать, забежал в салон. В полумраке было немного накурено и пахло дешевыми польскими духами. К нему подошла, одетая в пеньюар, сильно накрашенная дама.
- Что изволите, сударь или товарищ, как Вас называть теперь? – обратилась дама к Бендеру.
- Вы меня не узнали, - удивился Остап.
Мадам Коко, она же Мария Никифоровна Статская, еще раз пристально посмотрела на Бендера и, всплеснув руками, закричала: - Как Вы похожи на своего отца Бендера.
- Но я в 20-м году был в Одессе и тоже заходил к Вашим девочкам, - досадно морщась, ответил Остап.
- Молодых всех не упомнишь, но Ваш батюшка был еще тот ходок.
- У меня к Вам предложение на 500 франков (ровно столько осталось в карманах французов). Надо приютить трех мужчин в Вашем салоне хотя бы на 4 дня. Время от времени подпаивая их снотворным, – озвучил свою идею по сохранению тел в надлежащем виде Остап.
- Хорошо, парниша.
Французов развели по разным комнатам, раздели догола и уложили спать на кровати размером с теннисный стол. Бендер отдал Коко 500 франков и свой с напарниками паспорта. Фото парижан он тоже отдал на хранение. Как только парижане оказались в кроватях к ним присоединились «поспать» голенькие красивые девочки. Глядя на них, Ипполит зажмурил глаза и начал облизывать губы.
- Киса, долго смотреть на голое женское тело не рекомендует уролог. Либо будет аденома, либо опухнут яйца. И то и другое вредно для здоровья. Накапливать тестостерон без выхода наружу, ведет к паховым болям и импотенции, - закончил лекцию Бендер.
Когда они приехали на пристань, на пароход уже пускали пассажиров. Отец Федор узнал, в поднимающемся по трапу с большим кейсом в руке, мужчину, который купил последний стул.
- Это Красильников, - сквозь зубы прорычал Бендер.
Сзади мужа поднималась по трапу его жена - Зоя Сергеевна. Она тащила тоже не очень легкий чемодан. Когда нужно было взяться за поручни, Красильников разжал руку, в которой он держал дипломат. Но кейс не упал в воду, а повис на наручниках, которыми он был прикован к руке.
- Вот где мои бриллианты! – заорал Ипполит Матвеевич.
На таможне всех ждала не очень приятная процедура, Раздели догола и проверили всю одежду, даже осмотрели анальное отверстие. Женщин проверяли таможенники женского пола. К паспортам особого внимания не предъявили. Видно иностранцы уже всех тут достали еще с 18 года.
Каюта была на редкость вместительная. Прикрученные к полу койки, стояли в метре друг от друга. Это не сильно давило на спящих. После того, как троица выспалась, Бендер повел свою компанию в столовую-ресторан на корабле. Оказывается завтрак входил в стоимость билета. Так что, выпив кофе с рогаликами и съев 3 банана, братья по несчастью считали себя почти сытыми.
В каюте Остап определил план действий. Он вечером пробирается в каюту Красильниковых и забирает дипломат. А отец Федор с Кисой отвлекают семью, похитившую их сокровища, от посещения каюты.
- Они не знают, что у нас французские паспорта, поэтому можете говорить на родном языке. Но вам, отец Федор, я бы советовал молчать, - заметил Бендер.
- Но он же таскает дипломат, пристегнутый к руке, с собой, – возразил Ипполит.
- Я на завтраке не видел у него кейса в руках, - парировал Остап.
Погода начала портиться. Пошел дождь и стали появляться большие волны.
- Надо все проделать до шторма, - заключил раздачу плана действий Бендер. – Да, Киса, не вздумайте пить. Вы же знаете, чем это питье заканчивается, - предупредил Ипполита Остап.
Красильников сидел с женой в ресторане и мило беседовал, когда вдруг подошли двое мужчин немолодого возраста и попросили разрешения присесть к ним за столик. Зоя Сергеевна обернулась и увидела, что действительно все столики были заняты. Пришлось согласиться на непредвиденную компанию. Но Красильников сразу узнал в отце Федоре покупателя 9 стульев, а в Ипполите - изгнанного с аукциона возмутителя процентов.
- А где Ваш третий товарищ? – робко спросил завклубом.
- Он плохо переносит морскую качку, лежит в каюте и стонет, - значительно подняв брови, произнес Киса.
- Так куда вы теперь держите путь? – спросила Зоя Сергеевна.
- За вами наблюдаем. Куда вы денете, моей покинувшей сей мир, тещи, сокровища,- проворчал Ипполит.
- Теперь до меня дошло, зачем вы покупали эти стулья. В них были зашиты драгоценности, - подытожил Красильников.
- Заметьте, мои драгоценности. Вон у Вас на пальце перстень с бриллиантом. Он из перечня предметов, зашитых в стул, - уверенно произнес Киса.
Зоя решила сменить тему разговора и предложила выпить вина, незаметно подмигнув мужу. Она сама принесла из буфета бокалы с вином и расставила перед каждым сидящим за столиком. Ипполит потянулся за бокалом, но вспомнив, что говорил ему Бендер, отдернул руку. Отца Федора мучила жажда, после кислого морса, который он выпил в обед. Он осушил бокал вина быстрым залпом. Ему показалось, что вино было горьким. Киса заметил, супруги Красильниковы не пьют вино вообще. Вдруг отец Федор закружил головой и упал на бок со стула. Вокруг все закричали: - Врача! Ипполит подбежал к конкуренту по стульям, потрогал пульс на руке и, убедившись в его присутствии, помчался в медпункт.
А что делал Остап, пока происходила эта трагедия. Он открыл каюту Красильников ключом от своей каюты. Схватил кейс и ретировался назад в свою каюту. Там он попытался взломать цифровой замок металлического дипломата. Код замка состоял из 10 цифр, и разгадать его было сложно. Нужна была медицинская трубка для прослушивания легких. Его смутила еще тяжесть кейса.
- Не меньше 8 килограмм, - подумал Бендер. – Не могут столько весить бриллианты и бусы. Что-то здесь не так, - продолжал мысли вслух комбинатор. Он решил немного поспать перед последним шагом к получению сокровищ тещи Воробьянинова.
Киса привел врача к отцу Федору, который продолжал лежать на боку. Врач осмотрел больного и сказал: - Кома. Нужно отправить больного в стационар. Поэтому в Стамбуле его снимут с корабля и положат в больницу. А пока он будет находиться под присмотром в медизоляторе парохода.
Отца Федора на носилках понесли в медпункт. Ипполит пошел к себе в каюту.
Когда супруги остались одни, Красильников спросил жену: - Что ты ему дала?
- Это лекарство для подавления буйных шизофреников. На обычного человека оно действует как отек мозга: отключение мышечных функций, речи и памяти. В общем клиент стал овощем.
- А он вернется к нормальной жизни? – поинтересовался муж.
- Смотря, как будут лечить. Могут залечить, и он не вернется к прежней жизни, - без сожаления сообщила врач-психиатр.
Киса, войдя в каюту, сразу увидел кейс. Он схватил его и застегнул наручники на своей руке.
- Все теперь никто не отнимет у меня мои сокровища! – крикнул Ипполит. Но увидев спящего Остапа, зажал рот рукой. Киса минут пять обдумывал сложившуюся ситуацию.
- Федора, считай, нет, Бендер спит. Но его тоже может не быть, – осенило Воробьянинова.
Он достал из кармана нож с выбрасывающимся лезвием и двинулся к Остапу. Как назло набежавшая большая волна так тряхнула пароход, что Киса ударился головой о стенку каюты. Бендер приоткрыл глаза. На него с выпученными глазами двигался Ипполит, в руке которого был нож. Реакция Остапа была молниеносна. Он ударил ногой Кису по руке с ножом, и нож улетел в какой-то угол каюты. Другой ногой Бендер пнул нападавшего в живот. Ипполит рявкнул, открыл дверь каюты и выбежал на палубу. Остап бросился за ним. Киса бежал вдоль ограждения палубы, шатаясь от качки в разные стороны. После очередной большой волны пароход сильно наклонился. Ипполит, схватившись за поручни ограждения, зачем-то перекинул дипломат через них. Но тяжелый кейс потянул Кису в бездну моря. Подскользнувшись, он не удержался и полетел за ограждение в море. Ипполит не умел плавать и еще дипломат тянул его ко дну. Он даже не смог выплыть на поверхность после того как погрузился в воду метра на два. Остап, глянув за борт и не увидев Кису, понял, что Ипполита Матвеевича больше нет.
- Утонул вместе со своим кладом, пусть море тебе будет пухом, - произнес скорбно Бендер.
Он вернулся в каюту и плюхнулся опять в койку. Вдруг дверь каюты открылась, и к нему вошел Красильников.
- Я видел, как ваш товарищ упал за борт, - произнес с порога завклубом.
- Ваши и наши сокровища тю-тю. Утонули вместе с хозяином, – просипел Остап.
- Там не было сокровищ. В кейсе лежали две гантели по 4 кг, упакованные в пенопласт, – сообщил почти радостно Красильников.
- Отсюда по подробнее,- садясь на койку, попросил Бендер.
- Когда испуганный сторож ворвался ко мне в кабинет, я уже собрался уходить домой. Он начал кричать, что из стула, который я купил на аукционе, высыпаются бусы и всякие коробочки. Я побежал в актовый зал и увидел лежащий стул, из которого действительно торчало жемчужное ожерелье. Все предметы, а их там было около 20, были изумительными. Вот взгляните на этот перстень, ну разве он не красавец, один бриллиант чего стоит. – И Красильников показал Остапу свой безымянный палец, на котором был одет перстень сказочной красоты, тысячи на три стоимостью.
- В общем, все это я сложил в сумку и прихватив сторожа с выпотрошенным стулом, отправился домой, – продолжал свой рассказ завклубом. – Дома мы выпили чаю. Я жене все рассказал. Она, молча, вскипятила шприц и набрала в него лекарство. Потом вогнала иглу шприца в руку сторожа. Он как заорет, хотел броситься на нее, но вдруг обмяк и упал. Зоя вызвала карету скорой помощи. Забыл сказать, у меня жена работает зам главного врача психбольницы уже 20 лет. Она сказала санитарам, чтоб отвезли больного в психбольницу № 8. Сторож до сих пор там. Он настоящий овощ, как говорит жена. Потом мы утром собрали чемодан. Я позвонил Суслову, которого вы не застали в банке, договорился о встрече. Это мой давнишний друг. У него дочка Соня работает в министерстве иностранных дел. Да вы знаете об этом. Жена Суслова рассказала по телефону о том, что приходил молодой человек и искал мужа. Агата поведала, что якобы мы поплывем на пароходе из Одессы в Марсель. Это была очень хорошая версия. Соня сделала нам визу во Францию. Я отдал ей пакет с драгоценностями. Договорились, что она поездом привезет пакет в Париж. Сейчас она, видимо, подъезжает к Берлину. А мне Соня дала металлический дипломат с цифровым замком и еще с наручниками. Так иногда они перевозят диппочту. Кстати, его на таможне не стали проверять. Опять же звонок Сони в Одессу. Я положил в него, купленные в спортивном магазине в Одессе две гантели. Для понта. Ну а дальше вы все знаете, - закончил свой рассказ Красильников.
- Опасная у Вас жена, - выслушав торопливую речь, заметил Бендер.
- Я и сам ее боюсь, - сознался завклубом.
– Да Вы не знаете, Ваш второй товарищ в медпункте. Тоже стал овощем, благодаря моей супруги, - браво ознакомил Остапа с этой жуткой новостью Красильников.
- А Вы доверяете этой Соне? – Бендер лукаво посмотрел на собеседника.
- Она для нас как дочь. На наших глазах росла. Как себе доверяю, - подняв к потолку глаза, молитвенно произнес завклубом.
- Когда люди начинают делить крупные деньги, первая мысль, которая приходит к ним – это зачем делить, если можно забрать всё, - обреченно подытожил Остап.
- Я оплачу Вам билет назад из Стамбула в Одессу. Вы поплывете под видом сопровождающего больного. Вот деньги, возьмите, – заискивающе произнес Красильников. Бендер взял деньги и пошел в медпункт посмотреть, что сделала с отцом Федором эта ведьма из психбольницы.
Когда Остап в Стамбуле сходил с парохода, его догнал завклубом и одел на палец ему кольцо, которым он хвастался еще недавно.
- Это Вам за аукцион, за то, что Вам не хватило денег купить все стулья, - доброжелательно поблагодарил Бендера Красильников.
- Возьмите список предметов, зашитых в стуле. Я переписал его у Ипполита Матвеевича. Он Вам пригодится. - ответил Остап щедрому завклубом.
В Марселе на узкой улочке были найдены два трупа мужчины и женщины. Как Вы смели догадаться – это были супруги Красильниковы. Почти как их дочь, Соня продала в Париже драгоценности из орехового гарнитура, поменяла франки на доллары и уплыла в Америку, предварительно сменив в документах фамилию.
Бендер в Одессе продал в скупке перстень за три тысячи рублей. Тысячу отослал жене отца Федора. Адрес он запомнил, когда Востриков отправлял очередную телеграмму своей Катерине. Остап также отправил ей телеграмму о том, что ее муж лежит в Одесской психбольнице №2. Перед этим он зашел к мадам Коко, отдал паспорта французов, которые тихо спали с молоденькими девочками. У мадам Бендер забрал свой паспорт и паспорта неудачных искателей сокровищ. Паспорт Ипполита он выбросил в море. Паспорт отца Федора передал в приемную психбольницы. Купил билет на поезд Одесса – Москва и решил больше не испытывать судьбу на нервы.
Остапу Бендеру очень повезло, что он не стал продолжать погоню за сокровищами тещи Воробьянинова. Большие деньги всегда были злом, которое закрывало глаза тем, кто их очень любил. И часто это было скоропостижно.