Бесхитростная правда
В общем, Верунька – личность малоинтересная и однообразная, но была очень авторитетна в отделе. Дело в том, что её сестра работала в заводоуправлении и сообщала Веруньке будет или не будет квартальная премия. Эту информацию Верунька придерживала и выдавала её истомившимся сотрудникам в последний момент. Но некоторые стороны её натуры представляют определенный интерес. Устные рассказы о Веруньке записаны мною со слов Муси У. и Жоры Д. Муся У. – остроумнейшая женщина и прекрасная рассказчица, я был с ней в большой дружбе. Чего стоит один её рассказ.
«Я стояла в очереди за билетами в кинотеатр Жданова. За мной стояла молодая пара, которая никак не могла решить, стоит ли идти на этот фильм. Я обернулась и сказала: «Если вы любите тонкий французский юмор, то обязательно пойдите». Молодой человек смерил меня взглядом и сказал: «Тоже мне, парыжанка задрыпанная!» Я посмотрела на себя со стороны: мокрые от дождя слипшиеся волосики, плащик, заляпанные грязью чулки…»
Так вот, Верунька делилась с Мусей некоторыми сторонами своей жизни, ну, а Мусечка – со мной. Для тех, кто не знал Веруньку или забыл, как она выглядит. Небольшая блондинка с аппетитной фигуркой, её можно было бы назвать хорошенькой, если бы не какие-то неподвижные глаза на плосковатом лице с большим расстоянием от носа до верхней губы. Впрочем, возможно, что это моя фантазия.
Итак, рассказ от лица Веруньки в изложении Муси. «Борлька (муж В.) прлигласил (Верунька произносила "р" как "рл") дрлузей на обед. Я старалась, готовила, волновалась, а когда они все прлишли и сели за стол, я посмотрлела на них и подумала: «Какая я дурла! Чего я волновалась – ведь я со всеми с ними жарлилась! (так В. называла то, что сейчас называют трахаться)».
Однажды она говорит Мусе: «Сколько у меня мужиков ни было, а все-таки Борлька – лучше всех». Муся спрашивает: «Так тогда чего же ты с другими?..» И тут последовал совершенно потрясающий ответ: «А прлосто!»
Мой друг Жора одно время был близок с Верунькой… по работе, по работе: он был её непосредственным начальником. Новые разработки должна была принимать так называемая Межведомственная комиссия – МВК. Такая комиссия приехала на ХЭМЗ, глава комиссии – начальник отдела Ленинградского института, к.т.н. Сыромятников Владимир Арсеньевич. Фамилию я изменил, чтобы не бросить тень на безупречную репутацию этого человека, бывшего секретаря райкома в Ленинграде.
От приёмки новой продукции зависела премия, поэтому Жора вывез комиссию на природу с соответствующими угощениями и т.д. Верунька сервировала стол и вообще развлекала гостей. В один из моментов Жора подозвал Веруньку, указал на Сыромятникова и сказал: «Подпись этого человека нам нужна любой ценой». На что Верунька высокопарно ответила: «Жора! Этими словами ты брлосаешь меня в его объятия».
Акт приемки был подписан, через некоторое время распределили премию. И тут Верунька подходит к Жоре и возмущенно говорит: «Как жарлится для прлоизводства, так я, а как прлемию давать, так меня нет!» Так обидеть эту мужественную женщину!
Роман Веруньки с Сыромятниковым развивался, он приезжал в командировки и как-то подарил инженеру Веруньке свою техническую книгу. Верунька тогда сказала: «Володька подарлил мне эту книгу. На черлта она мне нужна!»
Иногда у Володьки бывали проколы, которые не очень огорчали Веруньку, «но, самое прлотивное, потом еще целый час извинялся». Финал пылких отношений был трагичным: «Иногда, когда Борлька бывал в командирловке, Володька прлиезжал ко мне Харльков. Как-то рлаз Борлька прлиехал и увидел в кварлтирле Володькин пиджак. Я дурла его упаковала и плохо спрлятала, а Борлька случайно наткнулся и стал орлать. А я сказала, что это главный констрлуктор заставил меня с ним жарлится, чтобы тот подписал акт прлиёмки. Так Борлька пошёл к главному констрлуктору и в кабинете набил ему морлду». Должен сказать, что я был главным виновником этой катастрофы, и вот почему.
Мне приходилось довольно часто встречаться по работе с В.А. Сыромятниковым. Под его внешней интеллигентностью очень часто проскальзывали манеры бывшего партийного чиновника — он позволял себе довольно грубые выходки. Но я на них никогда не отвечал, более того, мне становилось смешно, т.к. я знал тайну его отношений с Верунькой. За это благодарен Веруньке и, конечно, Мусечке.
Так вот, однажды, когда я собрался в Ленинград и, как водилось, составлял список «заказов» от сотрудников, ко мне подошла Верунька и попросила передать Сыромятникову «из рлук в рлуки» посылку. Я извинился и отказал, т.к. при последней встрече в кабинете Сыромятникова возникла напряжённая обстановка, которая кончилась тем, что он подскочил к двери и широко распахнул её, указывая на выход. Я посоветовал ему выпить валерьянки и ушёл. Уверен, что в посылке был этот, будь он неладен, пиджак. До сих пор не могу простить себе...
Послесловие
Один из моих друзей счёл этот рассказик безнравственным и скабрезным. Но мне кажется, что это просто смешно, а я отношусь к породе людей, о которых говорят: «Ради красного словца не пожалеет и отца». Вот, что пишет об этом Даль: «Ради красного словца — говорить что-либо, чтобы сказанное звучало эффектно, остроумно, красиво и т. п.“ Я вовсе не хочу сказать, что написанное соответствует этим критериям, но я старался.
Отрывок из рассказа Веруньки... «Какая я дурла! Чего я волновалась...» - я рассказал милой интеллигентной женщине, музыковеду из Москвы. Она всегда переживает по поводу самых незначительных ситуаций, иногда она так волнуетя, что просто больно на неё смотреть. Позже она мне сказала: "В таких ситуациях вспоминаю вашу Веруньку и становится как-то легче».
Может быть читатели выскажут своё мнение.