«Костя, ты был послан в этот мир, чтобы нести людям просвещение! Ты должен указать им истинный путь, ты должен вести человечество к светлым небесам! На твоём пути встретиться множество преград; люди будут пытаться сломить твою веру, они попытаются заставить тебя отречься от своей истинной цели; сама преисподняя будет склонять тебя к злу. Но ты должен быть сильнее всего этого! Ты всю свою жизнь должен следовать своей высшей цели! Ты обязан избавить этот мир от зла! Это причина твоего рождения!».
Эти слова, произнесённые матерью Константина Аретенского на смертном одре, он вспоминал каждое утро, и повторял каждую ночь. Для него целью его жизни было спасение человечества от тьмы и зла. Именно это придавало ему новых сил каждый день. Именно эти слова заставляли маленького мальчика прощать людей, которые над ним измывались. Соблазнениями преисподней он считал любую возможность вырваться из жизни, полную насилия, неуважения и страха. Всю свою несчастную жизнь Константин воспринимал, как испытание Всевышнего, чтобы удостовериться в праведности Аретенского. Вера в свою исключительную миссию навязала ещё маленькому мальчику деспотичная мать, чьи нравоучения строились на насилии и наказаниях.
Но любая вера со временем поддаётся сомнению. Этого не смог избежать и Аретенский. С каждым прожитым годом «избранник» начинал всё больше подозревать, что не он был тем избранным, которым хотела видеть его мать.
На протяжении всей своей жизни Константин ненавидел и презирал себя за слабость духа, за страх и беспомощность. Он должен был стать спасителем мира, а стал зашуганным, жалким интровертом, страшащийся заговорить с человеком. А мир тем временем всё больше погружался в пучины раздора и смуты.
- Костя, - обратился к нему Николай, один из немногих людей, а может быть и единственный, который обращался к Аретенскому не только из-за какой-либо производственной нужды, - сегодня ты выглядишь хуже, чем обычно. Случилось что-то серьёзное?
- Не стоит за меня беспокоиться, - смущённо произнёс Константин, не способный поднять глаза на единственного друга.
- Мне так не кажется, - Николай приблизился ближе и перешёл на шёпот, - понимаешь, ты работаешь здесь уже два месяца, и за всё это время разговаривал лишь со мной, и то лишь потому, что я сам начинал разговор. Тебе нужно быть более открытым, более раскрепощённым, понимаешь? Все здесь обычные люди…
- К чему навязываться людям попусту? Я совершенно другой. Им будет неуютно общаться со мной. Лучше я буду тихим, закрытым, чем меня будут считать сумасшедшим.
- Ты слишком строг к себе, - перешел Николай на привычный бодрый тембр, - не стоит так относиться к своей персоне. Да – ты необычный человек, но это ни в коем случае неплохо. Стань проще, и люди сами потянутся к тебе.
Константин смущённо улыбнулся, не отрывая глаз от заполнения бумаг.
- В общем, в пятницу у нас состоится корпоратив. Я хочу видеть тебя там. И никакие оправдания не принимаются! Если ты стесняешься людей, то я сам познакомлю тебя с ними.
- Корпоратив? Но меня же не приглашали!
- Меня это не волнует! Придёшь, расслабишься, отдохнёшь от этой бесконечной суеты и работы. Познакомишься с кем-нибудь ещё, быть может, наконец, начнёшь доверять и другим людям.
Николай всегда был бодр и добр ко всем. Он был настоящим оптимистом. В первый рабочий день Константина Николай самолично вызвался познакомить новичка с рабочим процессом. И с первой же минуты общения понял, что Аретенский довольно неординарная личность. А эту черту Николай особенно ценил в людях. Он чувствовал в зажатом деревенском юноши родную душу.
Но с чего бы он сравнивал себя с Константином? Высокий, широкоплечий блондин, образованный, остроумный, магнит для женщин, способный найти друга в любом месте при любых обстоятельствах. Он был совсем не похож на того щуплого, вечно сгорбленного, лысеющего Константина, который недавно решил к тому же отращивать усы, что только хуже сказалось на его внешности.
Но Аретенский не думал об этом: «Может быть, это вознаграждение за всё? Может быть, я наконец-то заслужил счастья? Но какое может быть счастье тому, кто предал свои идеалы, кто отрёкся от своей цели? Я должен был стать спасителем людей, а стал просто трусом!» - подобные мысли не давали Константину спать по ночам, стоило ему только задуматься о счастье или комфорте.
***
Воскресение. Восемь часов утра. Конец душного июля. Пустая церковь. Не было не единого воскресенья, когда Аретенский позволил бы себе пропустить исповедь.
"С каких это пор я должна просить прощение за то, что изменяю мужу, который не удовлетворяет мои потребности? Или извинятся за то, что я украла еду, потому что эти маркетинговые крысы заламывают цены на молоко, как на квартиру?" - услышал когда-то он от одной многодетной женщины. Возможно, она так лишь оправдывает своё скверное существование.
- Батюшка Святослав, что же мне делать, - жалобно спрашивал Константин, - меня же туда не звали, и я буду портить всем вечер. Я не хочу прослыть эгоистом, который портит всем веселье только потому, что сам хочет отдохнуть. Но с другой стороны меня ждёт там друг, и будет очень не красиво отказываться от его приглашения. Я предам собственное слово, если не приду. Подскажите, батюшка, как же мне лучше поступить?
- А как считаете Вы? – С тяжёлым вздохом произнёс батюшка Святослав.
- Я не знаю…
- Константин, - тяжело тянул из себя батюшка, - поступайте, как велит Вам сердце. Бог укажет Вам верный путь.
«Укажет верный путь… Укажет верный путь…» - эту фразу батюшка повторял всякий раз, когда Константин обращался к нему за помощью.
- А если моё сердце пороков полно? Как я могу прислушаться к чему-то, что так легко поддаётся соблазнам?
- Вы слишком критичны к себе, - повторил он фразу Николая, разминая спину, - человеческая натура – потёмки для самого человека. Помните о долге перед Господом, и тогда Вы не поддадитесь соблазнам.
С подобными вещами Аретенский всякий раз обращался к батюшке. Пятидесятилетнему служителю церкви было очень тяжело давать Константину советы по вопросам, которые решали обычные люди за доли секунды. Стоило «избраннику» появиться на пороге церкви, как Святослав истощённо гласил:
- Снова он!
Но церковь всегда успокаивала Константина, даже когда советы батюшки Святослава не приносили должной пользы. Мягкий тёплый свет, льющийся из маленьких окошек, запах благовоний, блаженные лики святых. Всё это вселяло в Аретенского уверенность и надежду.
Но сейчас свет для «посланника» горел не ярче тухнущей свечи. Он должен был стать спасителем человечества, но почти окончательно превратился в того, кого должен был вывести из мрака. И снова эти мысли! «Безумие!» - скажите вы. Отнюдь: то было его предназначением.
- Я не могу всех подвести! – Шептал он, но уверенно, без какого-либо сомнения.
***
Настал день корпоратива. Вымыв ржавой водой остатки кофе из потрескавшейся керамической кружки, Аретенский начал готовиться к вечеру. Старый облезлый шкаф, лишившийся обеих ручек, приходилось открывать отвёрткой. Константин достал чёрный чехол и положил его на коричневый диван с заплатками, не обращая внимания на пружину, торчащую из потрёпанной ткани.
Рубашка с кружевным жабо, камзол и кафтан, чёрные брюки со стрелкой. Демисезонные туфли без шнурков с вытянутым мыском. На верхней полке скрывалась чёрная шляпа с задранными краями. В глубине шкафа красовалась трость из красного дерева с золотой выкидной ручкой. Этот костюм был главной ценностью в доме Аретенских уже на протяжении трёх поколений.
Константин откинул ручку трости, в которой скрывался маленький нож. Оружие скрыл в ней ещё дед Константина. «В неспокойное нынче время живём. Приходится бояться собственных соседей» - говорил он. Аретенского напрягало оружие, спрятанное в его трости, но пойти без ручки было бы глупо. Пришлось взять холодное оружие с собой, поклявшись себе, что он ни за что не воспользуется им.
Константин взглянул на дубовую полку, на которой стояли икона и библия. Полка словно сияла на фоне зелёных, потрескавшихся стен. Перекрестившись, Константин направился к выходу. Смущение и тревога ширились в его сознание, но чувство долга, как и каждый минувший день из жизни Аретенского, заставляло его идти в перёд, не смотря на трудности.
***
Как только «избранник» перешагнул порог заведения, в котором собрались все его коллеги, с него не спускали глаз. Кто-то хихикал, кто-то ошарашенно бурил его взглядом, кто-то хвалил за «современный аристократический вид». Остальные приглашённые были одеты в футболки, джинсы и кроссовки.
- Костя, выглядишь… потрясающе, - выдавил из себя Николай. - Пойдём, я давно хотел тебя кое-с-кем познакомить. Может, оставишь трость и шляпу у входа?
- Они дополняют костюм, - с нелепой, наигранной самоуверенной улыбочкой произнёс «посланник».
- Ну, как хочешь, - вздохнул Николай.
Не смотря на уверенную походку и довольное лицо Аретенского, внутри него бушевал пожар безнадёги и отчаяния. Среди всех гостей он был единственным, кто надел на себя костюм. В наше время, разумеется, никто не осудит человека, если он решил прийти на встречу в традиционном костюме, однако подобный вид вызовет в людях чувство, будто бы он или она хотят выделиться, показать всем, что они выше всех тех, кто пришёл на встречу в обычной повседневной одежде, словом, подобным в наше время принято заниматься лишь снобам. «Посмотрите на меня! А во что одеты вы? Разумеется, вы можете прийти на званый вечер в любом виде, хоть в тряпье. Вы же портите свою репутацию» - вот, что говорил наряд Аретенского окружающим. Кроме того, кто в наше время будет ходить с тростью и шляпой в помещенье? Именно потому внешний вид Константина вызывал скорее смех, нежели восхищение. Но издеваться над заикой тихоней, про которого все вспоминают только, если нужно скинуть кому-то свою работу, не собирался. Всего несколько шуток и острот, и Константина оставят в покое.
- Дамы и господа, это Константин Аретенский. Я много рассказывал вам о нём. Знакомьтесь, а я вскоре присоединюсь к вам.
Константина окружили несколько людей: Светлана, женщина, о распутстве которой ходило множество слухов в их конторе (справедливости ради, нужно отметить, что Аретенский не доверял ни одному слуху); начальник конторы, Василий Юрьевич, человек статный и воспитанный, и несколько других, чьих имён он так и не узнал.
По началу, Константин пытался не производить ни единого звука, чтобы об его участии в сегодняшнем вечере все быстро забыли. Но вскоре он вспомнил совет Николая и позволил себе расслабиться: решил смело вступать в разговоры с незнакомцами. Шуток его никто не понимал, да слушал его мало кто, но всё же слушали, и, чтобы раскрыться, ему не понадобилась помощь Николая. Но главное, что заметил Аретенский, Светлана весь вечер смотрела на него и изредка посмеивалась, натягивая обворожительную улыбку.
- Константин, вы работаете на девятом этаже? – Спросила его уже слегка не трезвая женщина в красной кофте.
- Нет, что вы, я же не начальство, - смущённо отвечал Аретенский, отводя от толпы свой взгляд. – Мы работаем с вами на одном этаже.
- Правда? Я вас никогда не видела. Вы только устроились к нам?
- Вера, не донимайте его своими вопросами. Освоиться потихоньку, - безмятежно произнёс Василий Юрьевич.
- Я работаю с вами уже пару месяцев, - с тем же смущением произнёс Константин. – Я отправляю вам все отчёты.
- Точно – Константин, извиняюсь, не признал вас в таком шикарном смокинге. Полагаю, он дорого вам обошёлся.
- Семейная ценность, сэр.
- Прошу вас, не стоит так официально.
Гордость охватила Константина. Он впервые в жизни почувствовал свою важность, почувствовал, что он кому-то нужен, понял, что его никто не презирает. Чувство безмерного счастья полностью поглотило Аретенского. Он чувствовал взгляды других людей, и жаждал этих взглядов; слышал разговоры людей о себе, и хотел, чтобы их было больше. Константин возжелал, чтобы весь сегодняшний вечер крутился лишь вокруг него одного.
И вдруг его словно ударила молния. Его лицо исказилось в гримасе болезненного потрясения:
«О Боже, гордыня! Я поддался гордыне! Как я только мог быть таким беспечным?! Мама ведь предупреждала меня не поддаваться!»
Тревога раздалась по телу Константину, подобно электрическому разряду. Он быстро взял себя в руки и поспешил покинуть заведение в страхе перед гордыней. Лишь через несколько минут гости заметили внезапное исчезновение Аретенского. Однако долго заострять внимание на этом вопросе никто не собирался.
***
Идя по ночным городским улицам, Константин проклинал себя. На улицах уже никого не было, так что он мог позволить себе восклицать вслух.
- Трус, трус и тряпка! Как ты посмел поддаться?! Гордыня овладела тобой, а ты даже не попытался сопротивляться! Сразу же подался ей! И как ты собираешься бороться с тьмой, если лишь завидев её, ты сразу же бросаешься прочь! Трус!
Константин в эту минуту возненавидел себя больше, чем когда-либо ненавидел за всю жизнь. Сейчас он хотел броситься под машину, расшибиться об стену, повеситься – всё, что угодно, лишь бы наказать свою трусость и бессилие.
Но расстройство Константина моментально развеяли пронзительные женские крики. Истошные вопли доносились из подворотни. Такое Аретенский не мог оставить без внимания. Он заглянул во мрак подворотни и увидел, как громадный верзила с ножом в руке навис над беззащитной девушкой. Её лицо отображало страх, который лишает человека рассудка, обессиливает тело. А тот верзила хватал девушку то за ногу, то за руку, то за шею; махал возле неё холодным оружием и выкрикивал что-то невразумительное.
Константин забыл о каких-либо мерах предосторожности, забыл о слабости, которую презирал в себе минуту назад: его охватил гнев и чувство ненависти. Эта картина тронула Аретенского до глубины души, и он не мог позволить себе остаться в стороне перед такой несправедливостью.
- Эй, верзила, - воскликнул он, - оставь девушку в покое! – Его голос, словно небольшой всплеск в громадном океане, бессильно раздался по подворотне. Константин обхватил трость обеими руками и принял угрожающую позу.
Чернобородый амбал обернулся, вглядываясь в темноту своими мелкими глазами. Воспользовавшись замешательством грабителя, женщина бросилась прочь из подворотни. Лицо преступника исказилось в гневной гримасе. Он выругался и быстрым шагом направился к Аретенскому.
- Я с тебя скальп срежу, сволочь, – голос мужчины был хриплым, с южным акцентом.
Верзила начал размахивать ножом возле Аретенского, пытаясь порезать его или заколоть. Константину, по природе быстрому и юркому человеку, удавалось уклоняться от нападок мужчины. Но равновесие изменило посланнику небес, и Аретенский рухнул на мокрый асфальт. Трость его разлетелась. Константин не мог нащупать её, и потому был вынужден лишь отползать от ножа грабителя.
Чернобородый мужчина прижал коленом Константина к земле и уже занёс нож для удара. Паника туманом застелила глаза Аретенского. Видя угрозу, он начал быстрее рыться руками в темноте. И в самый последний момент, когда рука разбойника начала опускаться, Константин нащупал ручку трости и контратаковал своего врага.
Аретенский ожидал услышать глухой удар деревянной трости, но услышал треск, с каким рвется человеческая кожа и мясо. Он раскрыл глаза и увидел торчащие из живота нападавшего лезвие, которое спрятал в трости дед Константина. Изо рта на бороду вытек бардовый ручеёк. Тело грабителя рухнуло на землю.
Несколько минут Аретенский смотрел на холодеющее тело врага, не в силах сдвинуться с места. Наконец, когда страх и тревога понемногу начали отступать, Константин дрожащими руками собрал свою трость, отряхнул с себя грязь, надел шляпу и поплелся в сторону дома. Открытых улиц он избегал, пришлось обходить несколько кварталов дворами.
Мир словно затаил взгляд на «избраннике». Константин чувствовал, что за ним кто-то следит. Но шок от произошедшего не позволял человеку в запачканном костюме идти быстрее. Его тело словно сковали свинцовой цепью.
***
По приходе домой он сорвал с себя пиджак и рубашку, швырнул трость в темную комнату, а шляпу закинул на комод. Константин бросился к дубовой полке, к иконам и библии и начал молиться о прощении. Он простоял на коленях несколько часов, а затем сел на диван. Несмотря на безумное происшествие, на чувства, которые должны были бушевать в Аретенском, голова его была совершенно чиста. А чувства Константина: ненависть к себе, смятение и страх были наиграны. И это он прекрасно понимал. Из-за чего чувство смятения и ненависти должны были окрепнуть, взыграть более насыщенными, неведомыми доныне красками. Он должен был сейчас же пойти в церковь, раскаяться в своем страшном грехе, а затем явиться в полицию с признанием.
Но избранник не чувствовал никакой вины, никакого призрения к себе. Но он не мог понять почему самые страшные пороки человечества, которые он испытал на протяжении всего вечера – высокомерие, гнев, жажду расплаты – не вызывают в нём никаких чувств.
В этих раздумьях Аретенский провёл всю ночь, ни разу не смыкая глаз. Когда стрелка на его часах достигла отметки «06:00», посланник неспешно заварил себе кофе в треснувшей кружке, неторопливо оделся, долго выбирая, какой галстук ему надеть сегодня: черный или красный. Затем, проверив наличие всех документов в его портфеле, отправился на работу. Суббота обещала быть тревожной.
***
Константин считал, что всё, что окружает его, должно питать к нему ненависть, презрение, должно бросать на него косые взгляды. Сама природа должна была встать против посланника. Ледяной дождь, раскаты грома, ветер, способный вырвать вековой дуб из земли. Избранник должен был понести наказание за вчерашнее преступление.
Однако всё было наоборот: люди улыбались, глядя на него; серая мантия туч, обволакивающая всё небо, рассеялась, выглянуло приветливое солнце, рассеивающее свои тёплые лучи. Духота и жар перестали мучить жителей Морска. Все вокруг Константина святилось и будто бы благодарило его за все прегрешения.
Озарение наконец снизошло на Аретенского: вот почему он не чувствовал раскаяния, вот почему он всё вокруг цветёт и благодарит Константина за его ужасный поступок! Тот человек – он вовсе не был человеком. Он был последователем зла и тьмы, который оскверняет своим существованием всё человечество. А Константин исполнил своё долг – избавил этот мир от этого зла. Вот что это было за чувство – наслаждение! Он наслаждался тем, что, наконец, смог исполнить свой долг, для которого был рождён. И Создатель вознаградил Аретенского за его храбрый поступок.
Смятение и страх посланника рассеялись. Он понял, что прошлой ночью всё сделал правильно. Ведь если бы он не ушёл раньше, он не смог остановить зло, а если бы вовсе не пришёл… На всё воля Создателя! И Аретенский с широкой улыбкой и с воодушевлённым, гордым настроением отправился в свою контору. Церковь, раскаяние, полиция, тюрьма – всё это должно настигнуть злодеев, а не спасителя.
***
На протяжении всего рабочего дня Константин чувствовал небывалый прилив сил. Он чувствовал свою важность, чувствовал своё предназначение и главное – верил в него. Его мать, которую все в их селе считали сумасшедшей, была права – он был посланником небес! Предела не было гордости и радости избранника.
- Костя, - обратился к нему Николай, раздосадованный по неведомой Константину причине, - как ты? Почему так быстро вчера ушёл? Стоило отвернуться на мгновение, а ты уже исчез!
- Да, я… - Аретенский замешкался. Он прекрасно понимал, что если поведает Николаю истинную причину своего ухода, то его друг, в лучшем случае, перестанет разговаривать с ним. Никто, кроме Константина и его матери не могли понять его миссию, - у меня появились неотложные дела.
- Я вижу, - усмехнулся Николай.
Аретенский чувствовал, что Николая что-то гложет. Это было совсем не свойственно оптимистичному, самоуверенному Николаю. За всё время общения Константину не приходилось видеть своего друга в таком подавленном настроении.
И тут его взгляд упал на Светлану, с которой он познакомился вчера. Девушка не отрывала глаз от Аретенского, а когда он начал смотреть на неё, кокетливо подмигнула, и села за свой стол. В этот момент Константин обратил мимолётное внимание на своего друга. Тот взирал на Светлану, как смертный на величественную музу. Его глаза горели необъяснимыми для Аретенского чувствами.
«Он любит её! Нет, это что-то другое. О чём он думает?» - взволнованно думал посланник небес.
- Светлана, кажется, положила на тебя глаз.
Эта фраза, пусть и была сказана с улыбкой, но содержала в себе такую боль и печаль, что Константин несколько мгновений не знал, что на это ответить.
- Не думаю. Ты преувеличиваешь.
- Не отрицай, я вижу это, - обречённо сказал Николай.
Затем, переведя внимание на друга, он доброжелательно улыбнулся, а глаза его наполнились влагой.
- Не упускай своего шанса, Костя. Пусть о Светлане ходит множество слухов, но она заслужила настоящего счастья. Мне кажется, ты можешь подарить ей то, что не мог подарить не один мужчина.
Последняя фраза словно окончательно добила Николая. Он взглянул на Константина, затем посмотрел на Светлану и направился прочь от этой части офиса. Но прежде вновь обернулся и сказал:
- Вы оба заслуживаете счастья. Подарите его дуг другу. Не отказывайся от неё, хотя бы ради меня.
И тут Аретенский всё понял. Не разделённая любовь! Если вспомнить, можно откапать в памяти те взгляды, которые бросал Николай на Светлану вчера на корпоративе. Он искренне любит её, а увидев, что она заинтересовалась Константином, пал духом.
Константин был удивлён, что такая особа могла так крепко застрять в сердце интеллигентного Николая. Но, несмотря на это, он мог быть прав: быть может, он был послан вчера на корпоратив не только для того, чтобы наказать преступника. Возможно, там же он должен был встретить девушку и избавить её от греха под названием «похоть».
Но смятение захватило разум избранника: по вчерашнему вечеру он понял, что всеми его действиями руководит небесная рука, а значит, знакомство со Светланой и её интерес к нему были праведными. Но Николай: Константин не мог заставлять своего друга так страдать. Пусть он испытывает к девушке странные, возможно, даже порочные чувства («не должно мужчине так легко прощаться с той, кого он так любит» - считал Аретенский), но он страдает из-за этой любви. Как правильно будет поступить в этой ситуации?
После недолгого раздумья, посланник решил, что проведенье важнее любви. Такой человек, как Николай, всегда сможет найти себе другую девушку, которую он, быть может, полюбит даже больше своей жизни. А чувства к Светлане, быть может, лишь часть порока, от которого Константин должен был избавить и Светлану и Николая.
Не желая сыпать соль на рану своего друга, Аретенский решил заговорить с девушкой после рабочего дня. Однако Светлана сама взяла на себя инициативу.
- Константин?
Её кокетливый вид заставил Константина оторваться от бумаг. Лицо Светланы светилось необъяснимым манящим сиянием, на которое все мужчины летели, словно мотыльки на свет лампы. А её зелёные, нет, даже изумрудные глаза на фоне рыжих волос сразу же проникали в глубины души. Светлана, подобно Афродите, приковывала к себе внимание мужчин, и никто ещё, по слухам, не смог устоять перед её «чарами».
- Светлана, - с робкой улыбкой произнёс Аретенский.
- Вы меня запомнили, мне очень приятно!
- Как можно было вас забыть?!
- Возможно, я слишком тороплю события, но почему бы нам сегодня после работы не прогуляться вдвоём? Вы свободны?
Секунда молчания казалась Константину вечностью. Непонятное чувство, приятное, а потому опасное, проникало в каждую клеточку его тела. Сомнение лишило его дара речи и затуманило рассудок.
- Нет, - непринуждённо ответил он, - сегодня в семь?
- Отлично!
Светлана вновь подмигнула Константину и пошла к своему рабочему столу, игриво вихляя бёдрами.
«Похоть – вот что это было. Мерзкое желание, заставляющее разум идти на поводу у тела! Она неожиданно обезоружила меня, как и гордыня вчера. Но я сильнее их! Отныне я способен противостоять им и побеждать их! Сегодня я уничтожу похоть в Светлане, освобожу её. И тогда, возможно, мне даже удастся свести их с Колей. Они чудесно смотрятся вместе!».
Весь оставшийся день Константин размышлял, как будет изгонять грех из девушки. Но ответа не приходило. Волнение всё больше охватывало посланника:
«А вдруг мне не удастся освободить её?! Что же мне тогда придётся сделать?!»
На ум приходила лишь одна мысль. Скорее не мысль, а размытая картинка: распростёртое на мокром асфальте тело мужчина, с торчащим из его живота лезвием.
«Нет, ни в коем случае! Он был преступником, а она лишь заплутавшая душа. Я помогу ей!».
Настал вечер. Необычайно прохладный для жаркого лета. Они со Светланой прошли несколько кварталов и решили остановиться в маленьком, недорогом ресторане. Девушка расспрашивала Константина о его детстве, юношестве, о его интересах, хобби. Аретенский же невзначай пытался добиться от Светланы правды на счёт слухов, ходивших о ней и её партнёрах. Девушка ничего не скрывала: у неё действительно было множество отношений и ни одни из них не проживали больше месяца. Но всё потому, что она не могла найти того самого единственного партнёра, который стал бы для неё опорой. Она отчаянно пыталась найти его в университете среди однокурсников и учителей, среди сотрудников и даже сотрудниц на нескольких работах. Находила их и в кафе и даже в общественном транспорте.
Константин действительно хотел поверить в отчаянные поиски девушки, но семя сомнения не давало ему покоя. Она находила мужчин и женщин везде, где только искала, и со всеми ними у неё были отношения. Быть может, дело совсем не в людях, а в ней? Аретенский был консерватором, но принимал идеи и взгляды других людей, даже если они полностью противоречили его идеологии. Поэтому он продолжал пересиливать себя, пытаясь разговорить Светлану, чтобы та сама нашла корень своих проблем. Но некое омерзение и призрение уже прокрались в его душу.
- Может, продолжим вечер у меня, - неожиданно предложила девушка, допивая третий бокал вина.
Константин опешил. Такого расклада он не мог предположить.
- С радостью! – неожиданно для себя самого ответил посланник.
«Держи себя в руках! Сопротивляйся!»
***
Светлана проживала в «богатом» районе. Дома здесь достигали неба и были выстроены из красного кирпича. Каждую ночь на них включали подсветку, которая озаряла несколько близлежащих улиц. Маленький ухоженный скверик, удобная парковка, детские площадки на каждом углу. Этот район не идёт не в какое сравнение с тем, в котором проживал избранник.
К тому времени, как наша парочка добралась до дома девушки, люди покинули улицы, заглох рёв двигателей машин. Светлана и Константин остались одни. Замечательное мгновение! Ни о чём подобном Аретенский даже не мог мечтать.
И тем самым это место больше напоминало Содом: прекрасный с виду и ужасающий внутри. Этот район олицетворял собой роскошь жизни, которая приходит лишь с успехом. Но жили здесь воры, распутницы, убийцы. И в их числе была Светлана. От того переживание Константина усилилось.
Светлана и посланник поднялись наверх. Все соседи уже давно спали. Девушка, несколько раз выронив ключи, всё же смогла обуздать непослушные пальцы, и они вошли в квартиру.
- Я пока что переоденусь, а ты располагайся. Чувствуй себя, как дома.
По всей квартире были расставлены фотографии людей, которые, как понял Константин, имели близкую связь со Светланой. На кухне стояли пустые бутылки из под вина, а также лежали журналы, содержащие вульгарные картинки и рассказы. Лицо Константина исказилось в нелицеприятной гримасе.
- Мне нужно принять душ, а ты пока готовься.
На девушке была одета красное, почти что прозрачное, еле-еле закрывающее интимные места, платьице. Она кокетливо подмигнула Аретенскому, грациозно указала ему на спальню и пошла в душ.
«Быть не может! Только не это!».
Константин прошёл в комнату и увидел там плётки, ремни, наручники и множество других аксессуаров, применения которым не знал и знать не желал. Но он, наконец, осознал, что все слухи оказались правдивы. Светлана оказалась блудницей! Все её россказни о поисках идеального партнёра оказались ложью. Девушка лишь желала удовлетворить плотские желания.
«Скольких она уже соблазнила? Скольких сподвигла на грех?! Сколько ещё людей она соблазнит?!».
Гнев закипал в жилах Константина.
«Блудница! Я должен её остановить!».
Константин надел свои перчатки и тихо вошёл в ванную комнату. Он медленно скрутил полотенце в крепкий жгут. Светлана напевала какую-то незамысловатую песню, поэтому не могла услышать, как к ней вошёл Аретенский. Быть может, если бы она закрылась шторкой, она бы успела раскусить замысел нового любовника, когда бы он отдёрнул её. Но девушка была беспечна.
Избранник накинул на её шею полотенце и принялся душить девушку. Она стонала, пыталась вырваться, но Аретенский давил на её шею с необычайной силой.
- Блудница! Блудница, - кричал он.
Наконец, когда обмякшее тело Светланы упало на дно ванны, посланник прекратил её душить. Он повесил полотенце на место. Девушка, как и предполагал Аретенский, лишь потеряла сознание. Следов на её шеи не осталось. Посланник заткнул слив. Вода начала медленно набираться. Все бы подумали, что Светлана, будучи в нетрезвом состоянии, решила принять ванну, уснула и утонула.
- Подходящая смерть для такой особы, - злобно проговорил Константин.
Оставив девушку без сознания в наполненной ванне, Аретенский поспешил покинуть квартиру той, к которой теперь испытывал лишь призрение. Но и гордости нашлось место в его сознании. Он выполнил свой долг! Он освободил их городок от очередного порока. А также спас своего друга – Николая, который попал под влияние искусительницы.
Константин испытывал гордость и радость, когда последний раз окинул взглядом цитадель распутства.
***
У Константина был график работы, о котором мечтает каждый работник офиса: три через два. Так что после тяжёлой пятницы, и ещё более тяжёлой субботы, Аретенский мог посвятить целых два дня своеё высшей миссии.
Имея ограниченный доступ к данным конторы, в которой он работал, Константин начал проверять на вшивость людей, с которыми он работал на протяжении двух месяцев. Как знать: быть может, кто-то из них окажется даже хуже Светланы?
Но придирчивый взгляд и пытливый ум не смогли найти никого, кроме Василия Юрьевича. Проанализировав доходы и расходы компании, Аретенский заметил некоторые несостыковки. Возможно окажется правдой, что уважаемый и достопочтенный начальник конторы крадёт для собственных нужд! В этом нужно было разобраться получше.
А пока наш посланник старательно выискивал грешников в своём офисе, в контору зашли несколько полицейских. Василий Юрьевич, как бывалый человек в области махинаций в подобных заведениях, сразу же подскочил к служителям закона. Он хотел убедить полицейских в праведности деятельности своей компании, хотел подробно объяснить им, в чём кроется проблема колебания цифр доходов и расходов его предприятия.
Однако полицию интересовало совсем не это. Это имя эхом отдалось в станах офиса: Светлана. По данным оперативников: девушка, будучи в нетрезвом состоянии, уснула в собственной ванне.
Николай, как только услышал имя Светланы, похолодел. Он прекрасно помнил, как любовь всей его жизни предпочла ужин заикающемуся, сгорбившемуся, зажатому Константину. Николай нисколько не хотел принижать собственного друга, но это… происшествие сильно ударило по нему.
А стоило услышать, что возлюбленная захлебнулась в собственной ванне: мало, кто бы мог удержаться на ногах. Обессиленный, Николай рухнул на стул. Он перестал что-либо слышать, видеть, чувствовать. Лишь ледяная, пронизывающая дрожь свербила в его мозжечке.
- Мы ищем некоего Константина Аретенского. Свидетели говорят, что видели, как он и Светлана покидают это здание. – Тон того полицейского был на столько холодным и в то же время угрожающим, что оцепенение, в котором находился Николай, тут же рассеялось.
- Костя, - воскликнул он, - Костя не мог этого сделать!
- Кто вы, гражданин? – Ошарашено спросил второй, более молодой полицейский.
- Я – близкий друг Константина. И поверьте: он не делал этого!
- Вы можете это доказать? – С ещё большей угрозой в голосе спросил первый полицейский.
Настал момент истины: Николай был уверен, что Костя, самый набожный и добрый человек на Земле, не мог быть к этому как-то причастен. А если бы и был – он сделал бы всё, чтобы спасти Светлану.
Но никаких вещественных доказательств у него не было. И, чтобы не подставить друга, Николай решил соврать.
- Константин был влюблён в Светлану, а когда она пригласила его на вечернюю прогулку, тот просто визжал от радости. Не буквально, конечно. И кроме того, он человек набожный, и потому, после того, как Константин проводил Светлану до дома, при этом не заходя к ней, он позвонил мне и попросил подвести его.
- В какое время это происходило? – Спросил молодой полицейский, смотрящий в лист заключения судмедэкспертизы.
- Около девяти вечера, - не задумываясь, ответил Николай.
- Благодарим вас за помощь в расследовании, - холодно ответил старший полицейский, печально посматривая на обеспокоенного Николая.
После этого полицейские ушли.
Но Николая пожирало чувство скорби и смятения:
«Он просто не мог оставить её в таком виде, не мог! Ведь он прекрасно понимает, что может случиться в таком случае?! Нет, нет, нет: он был даже не заходил к ней, не говоря о том, чтобы с ней выпить. Уверен, всё было так, как я и рассказал: он просто проводил её, а затем пошёл домой. Да! Но нужно позвонить ему, предупредить о том, что я им наговорил. А потом, когда он снова появиться в офисе, я сам расспрошу его обо всём!».
***
Полиция навестила Константина, и он, будучи предупреждён Николаем, рассказал ту же версию, что и его друг.
«Ложь во спасение!» - думал избранник.
А через два дня, когда Николай начал преследовать друга с расспросами, Аретенский рассказал ту же историю, которую придумал сам Николай. Но с большими уточнениями, чтобы выдумка была правдоподобной.
Николай, еле сдерживая слёзы, лишь пожал Константину руку и, погружённый в траур, отправился на своё рабочее место.
Посланник всем сердцем соболезновал другу, разделяя его печаль. Но это было:
«Ложь во спасение! Если бы он только знал, какой она была на самом деле, он бы меня поблагодарил» - рассуждал Константин.
Избранник был уверен в том, что теперь, когда Николай освободился от чар искусительницы, он, наконец, обретён свободу от зла. Нужно было лишь немного подождать.
***
Прошёл день, неделя, месяц, второй, и всё вернулось на свои места. Мир снова стал серым, люди снова стали угрюмыми, Константин снова чувствовал свою беспомощность. Чувство, будто бы он предал свою цель, не давало ему спать по ночам. Через месяц Аретенский уже забыл имя Светланы, а на второй уже начал забывать о том, что сделал с девушкой.
«Она была блудницей, и заслужила то, что с ней случилось» - рассуждал посланник. Даже коллеги в офисе забыли, что когда-то они знали какую-то Светлану. Место девушки долго не пустовало.
Но из кошмара так и не смог выбраться лишь Николай. Он стал угрюм, начал приходить на работу в нетрезвом состоянии, стал неприветлив. От его прежнего вида светского льва не осталось и следа: он оброс, фиолетовые мешки под глазами, казалось, скоро полностью поглотят его лицо.
Константин пытался наставить друга на праведный путь, пытался успокоить его, приобщить к вере и небесам. Однако Николай не желал его слушать. Он ни на секунду не забывал о своей любимой.
В скором времени несчастного друга Константина нашли мёртвым в его квартире. Он повесился, оставив посмертную записку, в которой он проклинал этот мир за его жестокость и себя за слабость духа.
Аретенский просто не мог в это поверить. По его вине погиб его друг, ни в чём не виновный человек. Константин проклинал себя, проклинал всех грешников, проклинал свою миссию. Только он был виноват в том, что случилось с единственным человеком, который был ему дорог.
«Но вдруг это дело рук Господа? Вдруг это он посылает мне испытания, чтобы проверить мою стойкость, проверить мою веру? Ведь Николай не погиб, он повесился. Он самоубийца, он грешник! К чему печалиться о грешнике? Он должен был бороться с пороками, а не уступать им. И за это он поплатился!».
Константин успокоил себя, на время. Но мучительные мысли приходили снова и снова. Ему снился тот бородатый верзила, беспомощно распластавшийся по земле, снилась Светлана, чьё обмякшее тело лежало на дне ванны, снилось обезображенное тело Николая, чьи глаза проклинали посланника. И все они молили Аретенского о пощаде.
«Нет – это не дело рук Господа! Это Сатана! Он подчинил меня себе! Это он заставлял меня совершать все эти страшные поступки. Я не посланник небес – я исчадие преисподней!».
Константин начал понимать, что медленно сходит с ума. А потому принял решение уехать из Морска как можно дальше. Ему нужно было со всем разобраться.
***
Вторник. Обычный будний день. На места Николая и Валентины почти сразу смогли найти новых людей. Офис продолжал интенсивную работу, словно не замечая смертей двух людей.
Константин уже написал увольнительную и нёс её в офис шефа, которого не оказалось на месте. Он давно оставил попытки узнать о своём начальнике всю подноготную. Все его действия и попытки добиться справедливости были лишь манипуляцией Геены.
Аретенский незаметно вошёл в кабинет, положил свою увольнительную на стопку бумаг и уже повернулся к двери, как стопка с беззвучным грохотом упала. То ли он задел её, то ли сквозняк, но нельзя было оставлять всё так. Константин в спешке начал собирать бумаги, не вчитываясь в их содержание.
Как вдруг последняя бумага полностью захватила его внимания. Но Константин не мог понять почему. Это был счёт из бухгалтерии. Подобные счета сотнями ежедневно проходили через Аретенского. Но тогда почему его заинтересовал именно этот?
Все цифры: доходы, расходы, оклады, счета за электричество – всё было переписано. Константин знал все расходы и доходы офиса, и когда он в уме прикинул расхождение этих цифр, понял, что шеф обкрадывал своих работников и обманывал налоговую службу. В общей сумме шеф тайком положил в свой карман несколько миллионов. В руках избранника, наконец, попало настоящее доказательство вины Василия Юрьевича.
Аретенский вскрикнул, но этого никто не услышал. Он, словно сумасшедший, судорожно начал рыться на столе, надеясь развеять свои опасения.
Помимо отчётов, газет и листов- напоминаний Константин нашёл в ящике стола буклет строительной компании. В нём был вложен план загородного дома и даже его адрес.
«Нет! – на мгновение остановился Константин, - это он меня совращает! Он хочет, чтобы я снова убил! Всё это слишком просто!».
Он посмотрел на икону, которая стояла на полке в углу офиса.
«Ты ли наставляешь меня? Ты ли помогаешь мне находить их? Или же я всё-таки попал в руки Сатаны?».
Никакого ответа не последовало. Но некое чувство: облегчение или уверенность - понять было трудно, но посланник почувствовал, что сам Господь наставляет его. Словно он своей силой, без какого-либо слова заставил пропасть все сомнения и страхи избранника.
Константин, не желая больше тратить здесь ни секунды, не желая более испытывать волю Бога, швырнул все бумаги обратно на стол и помчался из офиса прочь.
«А вдруг я всего лишь сумасшедший?!» - трубило в голове посланника.
Но все дурные мысли окончательно пропали, когда Аретенский сел в такси. Всё это он лишь надумал себе. Он был просто сумасшедшим. Убийца! Он сейчас же отправиться в полицейский участок, во всём сознается и будет расплачиваться за все свои преступления. Он должен понести наказание за всё, что сделал.
Он назвал адрес загородного дома своего шефа и продолжал мирно рассуждать о своих преступлениях и наказании, которого он заслужил.
***
К дачному посёлку он добрался вечером. Наступили сумерки. Туда-сюда ходил народ. Константин спрятался в лесу, находившемся неподалёку от посёлка, и стал ждать наступление ночи.
Тучи скрыли луну. Люди разошлись по домам. Свет в большинстве домов погас. Аретенский выбрался из своего убежища и в кромешной тьме начал искать нужный ему дом.
Дом шефа находился почти что у окраины посёлка. Избранник добрался до него довольно быстро и остался никем не замеченный.
В доме ещё горел свет. Шеф пригласил туда всю свою семью и даже дальних родственников. Слишком много свидетелей. Нужно было дождаться, пока Василий Юрьевич останется один.
Избегая линии света, которая тянулась из окон на задний двор, посланник спрятался в пышном кусте спиреи. С яростью дикого зверя Аретенский смотрел на развлекающихся, танцующих людей. В доме собралось, по меньшей мере, пятнадцать человек. И все они с видом древних греков, устраивавших вакханалии на улицах города, строили из себя подобие олимпийских богов, с отвращением смотревших на жалких и мелочных людей. Но на самом деле, единственное, что отличало шефа от Константина, это повадки вора.
В кустах Аретенский так крепко сжимал свои кулаки, что на ладонях оставались красные следы от ногтей.
С этими бушующими чувствами он прождал в кустах несколько часов, пока свет в доме не погас. Через мгновение на задний двор вышил шеф с сигаретой в зубах. Он уселся на лавке, которая была повернута к спиреи спинкой. Он говорил с кем-то по телефону.
- Да, отпраздновали очень хорошо, на широкую ногу, так сказать, - Василий Юрьевич тихо рассмеялся. Он немного помолчал, а затем продолжил, - думаешь, я обкрадываю их? Я лишь беру то, что мне причитается, как и все! Компания, чей годовой оборот насчитывает миллиард, платит работникам жалкие гроши! Скажу тебе так: если я узнаю, что кто-то еще из нашего отдела подворовывает у компании, я лишь одобрительно похлопаю того по плечу.
Константин больше не мог этого терпеть. Он тихо вышел из кустов, взял валявшийся рядом булыжник, предварительно натянув на руки перчатки.
- Ладно: завтра ещё поговорим. Спокойной ночи.
Стоило начальнику лишь положить трубку, как камень с огромной силой обрушился на его голову. Он упал на землю не произнеся ни звука. Из его головы потекла струйка крови. Но на этом Константин не успокоился. Он продолжал бить шефа по голове. Ошмётки разлетались в разные стороны, А Аретенский всё приговаривал:
- Вор! Вор! Вор!
Тело Василия обнаружили лишь на следующее утро.
***
Константин совершил большую ошибку, когда оставил свою увольнительную в тот же день, когда убил Василия Юрьевича. Одним из подозреваемых стал он, а если его поймают, смогут доказать его причастность и к другим убийствам.
Но Аретенский уже ничего не боялся, он всё решил. Хотел лишь напоследок навестить церковь и батюшку Святослава. Здесь он находил умиротворение.
Аретенский рассказал батюшке обо всём произошедшем: об убийствах, знаков свыше и цели, ради которой его послали в этот мир. Глаза его покраснели и наполнились слезами. Рассказ прерывался всхлипами и проклинаниями самого себя. Батюшка Святослав сдержанно выслушивал предложение за предложением, изредка перекрещивался, когда Константин говорил об убийствах и нечестивых душах. Но его глаза не выражали беспокойства. Речи его были наполнены эгоистичной безответственностью. Словно ему привели очередного беспризорника, своровавшего шоколадку в магазине. Перед ним сидел убийца, маньяк, а на лице батюшки не дрогнул ни один мускул. Потому раскаянье и ненависть к себе со стороны Константина начали сменяться гневом.
- Послушай меня, Константин, - апатично заговорил Святослав, - людей беспокоит множество плохих, пугающих мыслей. Но мы не должны к ним прислушиваться. То, что ты ищешь успокоение в своей вере в собственную миссию – не плохо, другой вопрос, какова твоя миссия. Забудь об этом, Константин. Это очень плохие мысли. Прислушивайся к своему сердцу!
Батюшка тяжело встал со скамьи и начал отходить от Аретенскиго.
- Вы всегда говорите одно и то же: прислушивайся к сердцу, не прислушивайся к плохим мыслям. Вы меня вообще слушали: я говорил не об уверенности, я не просил у Вас совета. Я сказал Вам, что убил трёх человек и ещё один убил себя по моей вине. Что Вы на это скажите?
Святослав молчал. Его высокомерный, презрительный взгляд начал раздражать Константина.
- Вы никогда меня не слушали! Вам вообще было всё равно, что я Вам говорю!
Его глаза, которые только что выражали величайшую скорбь и раскаяние, преобразились в глаза Ксеркса, который смотрит, как его бесчисленную армию громят три сотни спартанцев.
Аретенский подошёл к батюшке и схватил его за шиворот. Он вытащил нож и ткнул им в живот Святослава. Наконец лицо батюшки начало выражать что-то кроме небрежности к своим послушникам и равнодушия. И как был рад Константин, когда увидел на его лице страх.
- Что Вы теперь мне скажите? Моё сердце молчит!
- Костя, - обеспокоенно забубнил батюшка, - Вы виноваты лишь в своих намереньях! Добрыми намереньями вымощена дорога в ад!
- Мудро! – спокойно ответил посланник.
Нож медленно вошёл в живот Святослава. Батюшка повалился на пол, стал кричать и биться в конвульсиях. Аретенский оставил его умирать на полу церкви, а сам перекрестился и направился домой, насвистывая незамысловатую мелодию.
***
На следующий день Константина обвинили в убийстве батюшки Святослава, а также ему хотели приписать убийства Светланы и их шефа. Однако полиция опоздала буквально на один день: Константин Аретенский повесился.
Вся его квартира была разгромлена. Иконы были разбиты. Библия на половину сожжена. Бледное тело посланника болталось на верёвке. Вид его был ужасен. Но глаза выражали такое блаженство и умиротворение, какие редко можно увидеть в глазах живого человека.