Нынешний питерский гололед напомнил мне историю, случившуюся много лет назад с одной ведущей журналисткой областной газеты, в ту пору ещё органа обкома КПСС.
Тамара дама была высокая, статная и весьма солидная: всегда носила строгий деловой костюм с юбкой ниже колена, дорогое пальто или шубку, высокие сапоги на каблуках, круглую песцовую шапку по моде того времени и огромные очки-стрекозы в роговой оправе. Видимо, благодаря им, она напоминала мне маму дяди Фёдора из мультфильма "Трое из Простоквашино".
О своем приключении, бывая в гостях у нас на радио, журналистка за рюмкой чая не раз рассказывала сама, поэтому я буду так же излагать события от лица их героини.
- Всем, конечно, ещё памятен страшенный январский гололед, что в тот год сковал всё после декабрьской оттепели и наступившей за нею внезапной стужи.
Площадь в центре города и прилегающие к ней улицы превратились просто в сплошной каток.
Очередь в травмпункт с ушибами и переломами стала вдвое длиннее, чем к Мавзолею Ленина. Автомобили ползали по дорогам опасливо, как улитки.
И вот, спешу я как-то после работы в наступающих сумерках к трамвайной остановке. "Спешу" - это, однако, черезчур громко сказано. Едва переступаю дюймовыми шажками по льду на своих каблучищах. Проклиная и матеря на чем свет спецавтохозяйство по уборке города. И клятвенно обещая себе написать разгромный материал для первой полосы за непосыпанный песком ледяной покров.
Впереди меня, метрах так в десяти, мужичок семенит. Меленькими такими шажочками поспешает. Будто ёжик перебирает лапками. А на вытянутых перед собой руках целый лоток с яйцами держит, 30 штук.
"Господи, - думаю, - только б не поскользнулся!"
Вы ж понимаете, что такое в перестроечное время куриные яйца разгрохать. Горюшко хуже, чем у деда с бабкой в сказке про Курочку Рябу.
Так я прямо распереживалась за него, что про свою осторожность и думать забыла начисто.
И вдруг - только зажженные фонари да серые облака перед глазами мелькнули. Одна нога выше головы, похлеще, чем у Брюса Ли. Юбка до подбородка задралась, вторая нога вслед за первой, каблуки кверху. Да так с размаху навзничь спиной об лед и шандарахнулась. Аж в глазах потемнело.
Превозмогая боль, на бок переворачиваюсь. Не понимаю еще, все ли косточки целы. Гляжу, а впереди меня - мужичишка бедненький. Лежит, родимый, и не шевелится. Только глаза в вечернее небо вперил. Но вроде ресницами хлопает. Живой... Шапка в стороне валяется.
Я, как та медсестра на поле боя, ползу к нему по-пластунски. А у самой только одна мысль в голове: "Ну, все. Не донес!"
Рукой плеча его коснулась бережно. Тут он, кряхтя, приподниматься начинает. Спрашиваю сочувственно: "Ой, мужчина, а яйца-то ваши как же?.." Чуть не плачу сама. До слез обидно. Целый лоток! Кошмар.
Сел он, по сторонам озираться давай растерянно. И говорит в ответ так спокойненько: "Да яйца-то целые... Вот только головой сильно ударился".
И тут я, холодея от ужаса, смотрю, а мужик, что впереди меня с яйцами шел, уже возле остановки со своим лотком целехоньким стоит - и в нашу сторону смотрит, гад.
Встала я на четвереньки - и скорей так в сторону дура-дурой и поползла.