Как относиться к тому, что является из ряда вон выходящим? Как оценивать то, что невозможно объяснить «с научной точки зрения»? Как рассказать о… чуде? Понимая при этом, что сегодня о чудесах только ленивый не говорил, не писал, не снимал (см. интернет). Ясно представляя себе отношение православной церкви к этим «откровениям» и собственную боязнь впасть в прелесть буду только свидетельствовать в надежде, на то, что «умные разберутся, дураки не поймут».
Это было в середине 90-х годов. Нам с женой было под сорок, «перестройка» уже давно агонизировала, а тому, что нарождалось в обществе, невозможно было дать определение. После защиты диссертации прошло пять лет и… ничего. Беспросветно. Все силы уходили на то, чтобы хоть как-то прокормиться и как-то обустроиться.
О последнем и пойдёт речь.
Проживали мы втроём, с женой и младшей дочкой школьницей, на 19 кв. метрах в общежитии университета (старшая дочь уже училась в Москве). В активе были семь лет пребывания–проживания в других общагах необъятной нашей Родины. Полторы здешней нашей комнаты были в такой разрухе, что температуру воздуха и погодные условия на улице можно было определить, не выходя из помещения, просунув руку между оконной рамой и стеной. Предыдущие жильцы не заморачивались комфортом и просто затыкали дыры, чем попало. Как всегда, (и в который раз) выручили родители, продав кормилицу нашу дачу и выделив деньги на ремонт. И это был последний наш «позитив».
Тотальная приватизация всего и вся в нашей стране достигла апогея, вопрос об общежитии стоял на повестке дня и перспективы нашего дальнейшего проживания в «хоромах» были не ясны.
Что напрягало.
Душевное состояние – сумеречное, мы с женой, как я писал выше, только-только начинали свой путь в христианстве, т.е. говоря православным языком были начинающими неофитами, хотя о самом термине ещё и не слыхали.
Спасала нас старшая дочь. Она очень рано начала взрослую и самостоятельную жизнь. В шестнадцать лет поступив на истфак в Российский университет Дружбы Народов, оказалась в центре адовых соблазнов отечественной столицы пороков.
Но ведь и столицы Великих Святынь!
Кто – что выбирал.
Божьим Заступлением и Провидением, не сомневаюсь, она пришла в церковь. У неё появился духовник. Появилось и дело: пол дня на работе, пол дня на учёбе и времени на глупости не оставалось. Видя наше бедственное положение, она посоветовала… молиться святому Трифону.
И он поможет.
И он всё устроит.
Что бедная девочка ещё могла?
Чем она могла помочь нам…
В «автоматическом» режиме мы начали исполнять волю «продвинутой» в духовных вопросах дочери.
Творили молитву без надежды быть услышанными.
Творили молитву от безысходности.
Просто творили молитву: проходили дни, недели, месяцы – точно и не помню даже сколько.
Но!
Однажды и вдруг встречаю вице-губернатора нашей области, который хорошо меня знал, и в долгом разговоре получаю неожиданное предложение – поработать в региональном правительстве.
С соответствующим денежным содержанием.
С трёхкомнатной квартирой, которую мне обещают (даже документы начал оформлять).
И это не всё.
Через несколько дней, – и опять вдруг, – позвонил мой товарищ и сообщил, что есть предложение, от которого мне трудно будет отказаться: в части моей компетенции заниматься бурно развивающимся у нас в регионе яхтингом! Водно-парусный центр, подготовка подрастающего поколения на реке и море, возможно и океане станут областью приложения моих творческих сил.
Мы встретились. Конечно, эта работа была мне ближе, чем административная. Но как быть с квартирой? Там – то мне её дают.
И тут же, обалделому и не верящему своим глазам, товарищ мой вручил ключи, (а через некоторое время оформил) и документы на огромную квартиру в частном секторе самого центра нашего города.
Это была моя первая квартира в жизни.
Сказать, что мы с женой были счастливы, это ничего не сказать…
Неблагодарный, я много лет молюсь о здравии души и тела, теперь моего друга и благодетеля, но, очень редко благодарю самого святого Трифона.
Наверное, это и есть мера моей веры.
Прости меня Отче!
Все истории, о которых рассказываю, в своё время так поразили меня, что я записал их для памяти, чтобы как–то объяснить себе: что это было? Прошло много лет, но ответа так и нет.
Или вот ещё. На Страстную неделю поругался окаянный, с женой, продолжая бурчать, начал очищать лезвием ножа закопчённую перегородку лампадки, – она еле тлела, – сковырнул давно окаменевшую окалину и она, пролетев с метр, упала на бумажную салфетку, которая тут же вспыхнула.
Причём вся сразу, как будто пропитанная бензином.
От кусочка не горящей окалины!
Для кого–то это просто случайность, а для меня знак.
Ещё один случай: однажды к нам заглянули приятели, которые никогда ранее у нас не были. Естественно, мы с женой возбуждённо и радостно показывали нашу новую квартиру, проводя гостей из комнаты в комнату. И чем дальше мы уводили «экскурсантов», тем больше менялось лицо «слабой половины». Наконец мы заглянули в спальню, где у изголовья, в углу, под многочисленными иконами дрожал огонёк лампадки. Молодая женщина молча оглядела «композицию» и вышла из комнаты. Я задержался случайно и обомлел – лампада полыхнула полуметровым языком пламени и, – если бы я не бросился тушить сожгла бы наш киот и, возможно, квартиру. Вы можете объяснить этот феномен?
Я был в ужасе.
И конечно, ничего не сказал приятелям.
Или вот ещё: с нами в квартире проживает любимица наша лабрадор-ретривер Бася. Вообще, священники не рекомендуют держать собак в доме. А вот кошек можно. Так вот, если я собираюсь молиться и творю предначинательную молитву, она, при первых звуках тут же встаёт и уходит из комнаты. Только произношу слова последней молитвы «Достойно есть» – Бася уже стоит в проёме двери. Каждый день одна и та же картина, годами.
К сожаленью, я очень страстный, эмоциональный человек. Иногда в горячке произношу нехорошие слова. И не только в себе. Иногда озвучиваю. Это клеймо моё и проклятие. Борюсь, как могу, с этим злом. Так вот, дочка собралась везти меня на обследование в Израиль, где мы обязательно должны были посетить Иерусалим и Святые места. Как только мы определились со сроками, – летим через неделю, со мной начали твориться «чудеса». Причём, всегда по определённому сценарию: как только в идиоматической форме я озвучивал свои мысли, так, тут же сразу падал. Господь ронял меня.
Сильно и больно.
Два раза подряд с интервалом в два дня.
Причём выглядело всё естественным образом: поскользнулся, упал …
Я уже начал прикусывать свой язык и думать…
Но бесы, просто так не отпускают. Во время утреннего «моциона» уже у дочки в столице, (хорошо её не было дома), уронил на пол несессер и в раздражении (конечно, от разных неприятных дум), не только озвучил своё отношение к ситуации, но и футбольным ударом захотел отправить сумочку с причиндалами гигиены и парфюма прямо в «девятку».
Но, футбол это не наше, не национальное.
Я промазал.
Но мах ноги был настолько силён, что меня подбросило метра на полтора вверх и всей мощью неслабой своей комплекции рухнул на пол ванной.
Аж, люстра в коридоре закачалась.
Когда пришёл в себя, протянул руку над головой, нащупал ступеньку (ванная была на возвышении), – «не долетел» я ровно пять сантиметров.
А долетел бы…
С отбитыми легкими и больной головой, на четвереньках пополз к иконам.
После этого заткнулся надолго.
История не последняя: когда родители мои стали совсем немощны, мы с женой перевезли их к нам домой, слава Богу, условия позволяли. У них была своя комната, отдельный туалет и, даже, большая застеклённая и тёплая лоджия. И конечно, долгое время, после раскладывания добра по разным сусекам, они долго не могли привыкнуть к новым условиям бытия и «найти себя». Оно и понятно – привычной за десятилетия обстановки и ориентиров, не было и родные мои старики вечно что-то теряли, и что-то искали.
На этот раз пропали паспорта.
Одновременно у обоих (хотя, помню, они лежали по отдельности).
За ужином мама в раздражении поведала всем об этой неприятности. Скоро пенсия, а документов нет. Попросила, – посмотри, куда подевались полисы и пенсионные карточки – ничего же нет! И мне пришлось оторваться от любимого «дела» и быстренько (как мне казалось – я-то знал, где должны быть бумаги) решить эту проблему.
Паспорта хранились только в одном месте, на их лоджии, в ящике секретера, и, хотя я легко и быстро пересмотрел ворох бумаг, – ничего не нашёл, о чём и поведал застольной компании. На что, наслушался всякого.
Пришлось вернуться, выдвинуть ящики и тщательно перебрать все бумаги, бумажки и бумаженции.
Нету.
На кухне меж тем, напряжение нарастало и стало ощущаться даже в загустевшем воздухе с остатками ароматов незавершённой трапезы. Жена предложила помощь, но я гордо отказался. И вдруг вспомнил добрый совет, при потере вещей: читайте 50-ый псалом «Помилуй мя Боже…». Только начал молиться, открыл ящик и… под первым же листом бумаги нашёл оба паспорта.
Клянусь, минуту назад их не было.
Ну я же всё перебрал!
Каждый листочек.
Принёс паспорта.
А, полис? – пролепетала мама.
Продолжая молитву (и уже не сомневаясь в успехе), открыл пресловутый ящик и ровно в середине различных справок, счетов, нашёл оба полиса.
Принес.
Уже по собственной инициативе, всё там же, в перерытых неоднократно бумагах, нашёл пластиковые пенсионные удостоверения.
В гробовой тишине кухни только и прозвучал приговор жены: «Копперфильд»!