Как-то меня попросили встретить туристическую группу из другого города детей-подростков.
Я должна была разместить их на ночлег, организовать обед и провести экскурсию.
Ничего сложного для меня в этом мероприятии не было, как говориться, не в первый раз.
Детские группы – это всегда непросто: рассеянное внимание, отвлечение на все, что вокруг движется и крутится, масса вопросов или наоборот полное равнодушие к рассказу.
Я немного откорректировала текст экскурсии с учетом возможных меняющихся ситуаций и приготовилась к встрече.
Автобус с детьми подъехал неожиданно и совсем не с той стороны, с которой я ожидала.
Из него выбежал вертлявый, молодой парень, как оказалось, организатор.
Он очень много и громко говорил, энергично, при этом, жестикулируя и даже, как мне показалось, заискивал, будто о чем-то прося.
За ним вышли дети. Хорошо одеты, новые, у многих одинаковые, курточки, шапочки, рюкзачки. Они стайкой высыпали из автобуса и сгрудились все вместе вокруг своего вожатого, постоянно на него поглядывая и, как бы, ожидая указаний.
- Понимаете, - не умолкал парень, - мы приехали в Киев из детдома. Привезли детишек столицу посмотреть.,. ну и, собрать может быть помощь какую-то.- он посмотрел на меня взглядом, типа «ну вы понимаете, детдомовские дети».
Но я уже переключила свое внимание на детей. Теперь мне стало объяснимо, почему сразу они мне показались… не такими.
В основном это были подростки, девочки и мальчики, лет 11-13. Они с вниманием слушали, с интересом все разглядывали, видно было, что они рады этой поездке, новым впечатлениям, возможно многие из них впервые в таком большом городе.
Я вела с ними непринужденный разговор и тихонько их рассматривала.
Вот мальчишка, симпатичный, белокурый, явно лидер, улыбается, все ему поддакивают.
Вот две девчушки-тонконожки, друг от друга не отходят, как сиамские близнецы, как будто бояться потеряться.
Мальчишка, лет 10-ти, хохотун и весельчак, но на взрыве своего веселья, вдруг обрывается, исподтишка поглядывая на руководителя, как бы ожидая окрика.
А на одну девочку я обратила особое внимание. Она держалась обособленно, ни с кем не разговаривала и не общалась. Вся в черном, видно поклонница «готов»: черные распущенные волосы, черные губы и брови, грубые ботинки, черные брюки. И взгляд, неприветливый, жесткий, исподлобья, как у подстреленного галчонка.
Во время своего рассказа, я, увлекшись их заинтересованностью, приобняла радом стоящую девочку. Обняла так, чисто символически, но почувствовав, как ребенок прильнул ко мне, прижала её покрепче.
И тут началась тихая, я бы даже сказала, тайная чехарда.
Мы продолжали нашу экскурсию, я все говорила, говорила, а под рукой вдруг оказывался ребенок, я его обнимала, и он тихонько отходил, уступая место другому.
Вначале это были девочки, потом мальчуган хохотун, самый младший среди них. А потом и ребята постарше стали заводить со мной разговоры о своих планах на учебу, на работу, о будущем и как бы ненароком оказывались у меня под рукой. Я трепала их вихрастые головы, поглаживала их сутулящиеся спины, подбадривала, одобряя их планы.
И только девочка-готка все также стояла в стороне, совершенно одна. Она, так же исподлобья, насупившись, наблюдала за этой тайной «очередью».
Экскурсия давно закончилась, теперь это была просто прогулка и разговор по душам обо всем. Дети оживились, расслабились, исчезла их закомплексованность, они резвились, бегали друг за другом, смеялись.
Не хотелось расставаться, но время пришло прощаться.
- Ну, ребята, мы прощаемся ненадолго, сейчас вас отвезут пообедать, а потом мы вместе поедем в гостиницу.
Я раскрыла свои объятия и они, как цыплята прильнули ко мне, все сразу.
Я еле сдерживала слезы. Автобус подъехал, дети садились, махая мне руками. И, когда уже почти все сели я, вдруг, даже не увидела, а почувствовала, что кто-то стоит рядом, за спиной. Я обернулась. На меня смотрели глаза подведенные черными стрелками с обильно накрашенными ресницами, глаза полные затаенной надежды и ожидания.
- Иди ко мне, - тихо позвала я ее.
Девочка прильнула ко мне своим худеньким тельцем и замерла, как будто боясь спугнуть мгновенье. Так котенок, поднятый с холодной земли, прижимается, прячась в вороте пальто и боится, что вот-вот все это тепло закончится, и его снова оставят под мусорными баками.
Девчонка последняя зашла в автобус, не оборачиваясь.
***
Хочется верить, что хотя бы 10 часть надежд, планов и желаний этих детей будут реализованы в будущем.
В этом детском доме, наверное, есть спонсоры. И одеты, и обуты, и поездка оплачена. Но меня не покидала навязчивая мысль, что их используют, прикрываются, чтобы разжалобить, типа «мы люди не местные…» и дальше по тексту.
И этот вертлявый организатор с бегающим взглядом, и эта запуганная покорность детей под его окриком.
А главное – отсутствие любви, просто любви не ко ВСЕМ, а к каждому конкретному ребенку образовывает в их душах и сердцах пустоту, которая, в последствии, может быть заполнена чем угодно, даже самым страшным.
Детские дома, дома малютки – это язвы нашего общества. Я даже не могу представить, как трудно там работать, тем более с таким государственным отношением и финансированием.
Это нужно, наверно, быть Макаренко, чтобы создавать в этих приютах «Республику ШКИД» и воспитывать полноценное молодое поколение.
Это наша боль...
01.2022
картинка интернет