Что остаётся после празднования Нового года? Трубочки стеклянной гирлянды, закатившиеся под кровать, разноцветная пудра конфетти, осыпавшаяся со щёк новогодней ночи и сам Новый Год, с обещанными под бой Курантов обыкновенными чудесами, что распиханы по его многочисленным карманам, равным числу месяцев в году.
Новый Год, как дитя, - торопит, топчется на коврике у двери, подле его ботинок натекла лужа, к варежкам примёрзли льдинки. Из за пазухи у него выглядывает подрагивающее на стороны серое ухо котёнка, а в ногах путается чрезмерно весёлый щенок, что тянет шнурок из ботинка за обтрепавшийся хвостик, и всё норовит лизнуть из неплотно закрытой баночки лыжной мази, которая пахнет лесом, соснами, морозом и беззаботной беготнёй.
Он часто падает, этот Новый Год, а расшибая коленку, сжимает её руками, чтобы выступила кровь, и молчит, удерживая ускользающий плачь зубами за край плаща. Бывает, что непрошеные слёзы катятся по его щекам, да только в ответ на чужую боль, не из-за себя.
- Новый Год... Совсем ещё мальчишка. Жаль ли ему своей недолгой судьбы?
- Но успеет ли он понять про то?
- Так это - что почитать жизнью и как вести счёт!
- А как оно, лучше-то?..
- Не днями, но минутами счастья. И пусть их случится, как можно больше!
После Нового года серый котёнок трогает мягкой лапой стеклянные трубочки бус, закатившиеся под кровать, а накладывая сахар в чашку, ты с грустной улыбкой отодвигаешь обнаруженное там конфетти, просыпавшееся через край негодной хлопушки, и после, с растерянным лицом охлопываешь карманы Нового Года, все двенадцать! - по числу месяцев в году, отыскивая обещанные под бой Курантов чудеса.
И эдак - каждый Новый Год...