Когда-нибудь откроют и меня –
мои стихи – и разберут по строчкам.
Поставят между ними многоточья,
и на закате плачущего дня
дождливой осени, уже забыв о лете,
обронит кто-то: «А ведь это третий!.. –
и после паузы добавит, – Соколов.
Да! Третий Соколов из Лихославля».
«Ещё один? А этот: кто таков?
И чем он нашу родину прославил?»
«Да, судя по стихам его, – поэт!
Ещё живой, хоть и не мало лет...
Наш городок всего-то ничего,
а вот поэтов Соколовых целых трое».
«И что с того... тебе-то что с того?»
«Забавно: может город так устроен...
иль испарение какое из болот
окрестных – здесь поэтов создаёт?»
«И все Владимиры?» «Нет, первый Валентин,
а вот второй – Владимир; третий – тоже».
«Выходит, тёзки? Дальше просвети:
А их стихи? Похожи? Не похожи?»
«А этого тебе, брат, не скажу:
ты сам давай: прочти, сравни, осмысли...
Одно отмечу – по себе сужу:
все трое в голове рождают мысли
и чувства разные, а это – хорошо:
поэзии быть не к лицу пустышкой...»
«Но сразу три в одном... Скажи, не лишку?»
«Нет! Хорошо, что третьего нашёл!
Бог любит троицу!..»
Когда-нибудь и я,
возможно, выйду из небытия,
в котором до поры мои раздумья
в подвалах зреют, как хорошее вино.
Дано – пиши! О почестях – не думай!
Всё будет только так – как суждено.
Пиши, не помышляя о наградах;
не наследи, стремясь оставить след.
Случится «да» – и будет городу отрада;
а если «нет», то и суда на это нет.