ХРОНОТОП В СКАЗАХ Б. ШЕРГИНА
Биография и творческий путь писателя
Борис Викторович Шергин – русский, советский писатель, публицист, фольклорист и художник. Писал он о Русском Севере, который можно по праву считать особым культурологическим пространством. Культурные традиции сохранились на Русском Севере в первозданном виде. На Севере крепко язычество: «Был бы лес – будет и леший». Но северянами чтятся и христианские традиции: «От Холмогор до Колы тридцать три Николы». Изо всех святых на Севере особо почитался Николай Мирликийский, в народе Николай Угодник. «Лавина татаро-монгольского нашествия, обрушившаяся на Русь, обошла Север. Конница Чингисхана и Батыя не топтала эти земли, здесь не угасал огонь русской государственности и национальной культуры... Русский Север – это край сильных, мужественных людей, рыбаков, поморов, охотников и лесорубов, плотников и поэтов» [6, с. 16].
Родился Борис Шергин в Архангельске 28 (16) июля 1896 года в семье коренных поморов. Мать будущего писателя была старообрядкой и с раннего детства знакомила сына с народной поэзией Русского Севера: старинными песнопениями, сказками, преданиями. В доме часто собирались люди, и мальчик с огромным интересом слушал увлекательные истории, былины, баллады, которые со временем стал собирать и записывать. Кроме прочего, его увлекла иконопись в поморском стиле и народная роспись по дереву. От случая к случаю он копировал ещё и картинки из «Соловецкого патерика» – книги поморских староверов.
В Архангельской мужской губернской гимназии Шергин учился с 1903 по 1912 год. Жизнь разделилась между Москвой и Севером. В своих воспоминаниях Шергин писал: «Будучи учеником Архангельской гимназии, я сшивал тетради в формате книг и печатными буквами вписывал туда на память то, что казалось любопытно. Тщился украсить рисунками, кстати, краски, стамески, всякий инструмент для резьбы по дереву стали моей страстью. Кроме кораблей, я делал модели северных церквей, утварь в северном стиле. Страсть к народному, самобытному искусству привела меня в Москву, в Строгановское художественное училище».
В 1916 году произошло знакомство Бориса с академиком А. А. Шахматовым, который направил Шергина от Академии наук в Шенкурский уезд Архангельской области для изучения местных говоров и фольклорных записей.
В 1917 году Борис вернулся на родину. Писатель сменил множество профессий – от художника-реставратора до заведующего ремесленной мастерской. Он внёс огромный вклад в возрождение северных промыслов, холмогорской техники резьбы по кости. Также писатель занимался сбором старинных книг, альбомов, стихов, песенников, записных тетрадей шкиперов, других древних документов, описывающих акватории, берега и особенности судоходства.
В 1919 году, во время оккупации Севера американцами, Шергин был отправлен на принудительную работу, где, попав под вагонетку, получил серьёзную травму – потерял ногу и пальцы другой.
В 1922 году Борис Шергин переехал в Москву и стал сотрудником Института детского чтения Наркомпроса. Жил небогато. Очень много выступал перед детьми, исполняя сказки и былины народов Севера.
В 1924 году вышла первая книга Шергина под названием «У Архангельского города, корабельного пристанища». Книгу писатель оформлял сам. В ней были собраны записи текстов песен и мелодий фольклорных северных баллад. Через шесть лет вышел сборник «Сказы о Шише», после которого Шергина приняли в Союз писателей России. Он становится делегатом Первого Всесоюзного съезда советских писателей. Постепенно Шергин переходит на профессиональную литературную работу. Во второй половине 30-х годов XX века выходят сборники его рассказов «Архангельские новеллы», «У песенных лет», в 1947 году – книга «Поморщина-корабельщина».
Во время войны писатель выступал в госпиталях, клубах, воинских частях и школах. Между тем сборник «У песенных лет» подвергся жёсткой критике фольклористов. Это очень сильно подкосило Бориса Шергина, и он ушёл в долгую изоляцию от читателя. Здоровье писателя серьёзно ухудшилось. Семья ютилась в подвале, жили бедно. Только в 1955 году состоялся творческий вечер писателя в Центральном доме литераторов. После этого вечера в издательстве «Детская литература» вышел его сборник «Поморские были и сказания», а спустя немного времени – «Океан – море русское». Книги были очень хорошо встречены и оценены читателями, а также критиками.
В 1960 году Шергин переезжает в коммунальную квартиру на Рождественском бульваре, где занимает две комнаты. Жил он тихо. К старости совсем ослеп. Умер писатель 30 октября 1973 года.
Понятие сказа
Понятие сказа существует в двух вариантах:
-сказ как повествование;
-сказ как жанровая модификация.
Если рассматривать сказ как вид литературного художественного повествования, то можно охарактеризовать его как повествование – подражание устной народной речи, имеющее большое сходство с фольклорными произведениями. Повествующий ведёт речь от второго лица – рассказчика, не являющегося автором. Можно сказать, что сказ – это повествование, в котором присутствует установка на чужую устную речь. Это позволяет говорить о том, что сказ есть некая стилизация. Стилизация, по определению В. Ю. Троицкого, – «намеренная и явная ориентация автора на ранее бытовавший в художественной словесности стиль» либо целенаправленное проведение художником стиля, «присущего какой-либо общественно-политической или этнографической группе». По мнению исследователя, принцип стилизации в устном монологе и есть принцип сказа. «Подобная стилизация может применяться и во всём произведении. В последнем случае произведение приобретает форму сказа».
Сказ как жанровая модификация может быть определён как рассказ, который ведётся в характерной манере, воспроизводящей лексику и синтаксис носителя и рассчитанной на слушателя. Это определение сказа даёт Б. Корман. Намного специфичнее определяется сказ в книге «Поэтика сказа» [4, с. 34]: сказ – это двухголосое повествование, которое соотносит автора и рассказчика, стилизуется под устно произносимый, театрально импровизированный монолог человека, предполагающего сочувственно настроенную аудиторию, непосредственно связанного с демократической средой или ориентированного на эту среду. Зачастую сказ отождествляют с типом повествования. Однако сказ как жанр может не характеризоваться «разговорностью», и в нём могут отсутствовать сигналы собственно сказа. В качестве примера можно привести хрестоматийный сказ Н. С. Лескова «Левша». Этот сказ является не сказовым типом повествования, а сказом жанровой модификации. Но сказ может сочетать в себе оба значения сказа, а именно отличаться сказовой особенностью и нести в тексте сигналы с установкой на устную речь, как это происходит в другом произведении Лескова – «Очарованный странник».
Уникальность творчества Шергина заключается в том, что он смог органически соединить две художественные системы – литературу и фольклор. Сказы в творчестве писателя Б. Шергина занимали особое место. В них подчёркивается красота Архангельского края, ведётся рассказ об обычаях и жизни поморов, в них раскрыта красота поэзии северных народов, их самобытность и уникальность. «Город Архангела Михаила – древний, пречудный город, весь в славе былого, весь в чудесах... Север мой! Родина моя светлая... Чаще и чаще мысль сердечная и око умное радетельно летит туда, на милую родину. Как бы снова обхожу храмы родимые, в которых молился, куда любил ходить. Всё вижу: будто Двина развеличилась и Град Архангельский...»; «О, Архангельская страна, в которой древо жизни моей поётся!» (Б. Шергин). Наиболее известные сказы Б. Шергина: «Для увеселенья», «Запечатлённая слава», «Мурманские зуйки», «Корабельные вожи», «В относе морском», «Егор увеселяется морем», «Двинская земля», «Детство в Архангельске», «Миша Ласкин», «Поклон сына отцу», «Старые старухи», «Слово о Ломоносове», «Слово о Москве», «Поморская баллада» («Старина о Варламии Керетском»), «Пушкин архангелогородский», «Пинежский Пушкин».
Хронотоп в художественной картине мира сказов Б. Шергина
Хоронотоп является одной из важнейших составляющих для характеристики картины мира в художественном произведении. М. М. Бахтин пишет, что «хронотоп как формально-содержательная категория определяет (в значительной мере) и образ человека в литературе; этот образ всегда существенно хронотопичен» [1, с. 235]. Собственно говоря, термин «хронотоп» введён самим М. М. Бахтиным.
Приморье является частью концептуального пространства в языковой картине мира Б. Шергина. Время и пространство, воссоздаваемые автором посредством слова, указывают на особенности мировосприятия писателя, а также участвуют в создании художественной реальности его произведений. Борис Шергин стал создателем неповторимой, уникальной и самобытной картины мира, которая смогла вместить в себя фольклорные, сказочные и литературные сюжеты. Хронотоп большинства сказов включает несколько пространственно-временных структур, которые взаимодействуют в художественном мире сказа. Одной из таких значимых пространственно-временных структур является природное пространство. Оно может открывать сказ или быть внутри сказа, но его функция находится во взаимосвязи с описанием природы Русского Севера. Его характерные черты можно обозначить такими словами, как разомкнутость, безграничность, пейзажность. «От студёного океана на полдень развеличилось Белое море, наш светлый Гандвик. В Белое море пала Архангельская Двина. Широка и державна, тихославная та река плывёт с юга на полночь и под архангельской горой встречается с морем. Тут островами обильно: пески лежат, и леса стоят. Где берег возвыше, там люди наставились хоромами. А кругом вода. Куда сдумал ехать, везде лодку, а то и кораблик надо» [8, с. 21].
Метафорика Б. Шергина своеобразная, ощутимая, живая. Так, например, он употребляет метафорический образ «дыхание моря» в сказе «Двинские мастера»: «Вода в море и реках не стоит без перемены, но живёт в сутках две воды – большая и малая, или полая и короткая. Эти две воды – дыхание моря. Человек дышит скоро и часто, а море велико: пока раз вздохнёт, много часов пройдёт. И когда начнёт подниматься грудь морская, наполняя реки, мы говорим: “Вода прибывает”. И подымается лоно морское до 17 заката солнечного. И, постояв, вода дрогнет и начнёт коротеть, пойдёт на убыль. Над водами прошумит слышно. Мы говорим: “Море вздохнуло”» [8, с. 24].
Большое значение в произведениях Б. Шергина имеет художественное время. Художественное время, как правило, время воспоминаний рассказчика или самого автора. «В Архангельском городе было у отца домишко подле Немецкой слободы, близко реки. Комнатки в доме были маленькие, полы жёлтенькие, столы, двери расписаны травами. По наблюдникам синяя норвежская посуда. По стенам на полочках корабельные модельки оснащены. С потолков птички растопорщились деревянные – отцово же мастерство» [8, с. 29].
Пространство родимого дома – это мотив единения семьи, людей. О детстве Шергин рассказывает не в прошедшем, а в настоящем или условно-будущем времени. «В листопад придут в город кемские поморы, покроют реку кораблями» [8, с. 30]. Или: «Ягоды поспеют, отправимся в лес по морошку. Людно малых идёт» [8, с. 31]. Благодаря такому повествованию Б. Шергина его воспоминания предстают перед читателем «живой реальностью».
Воспитательной традицией у поморов всегда было семейное воспитание. Большая семья была единым коллективом. Именно в семье усваивались все нравственные ценности, а разногласия старались решать миром. Может быть, именно поэтому источником формирования картины мира у Б. Шергина стали детские воспоминания о его жизни в Архангельске, о семье, об отношениях отца и матери. Особенностью стиля Шергина является то, что он не даёт портретных описаний родителей, но описывает особенности их быта, жизни, характеров. Семья – это род, народ, Родина. Таким образом, единая пространственно-временная система формируется из автономных, но в то же время связанных между собой миров, из отношения к ним автора и ведущего образа Поморья.
Центральную роль в формировании хронотопа играет образ дома. Этот образ можно смело назвать смысловой доминантой. Вокруг этой доминанты и выстраивается структура хронотопа, которая напоминает круги на воде. Первый круг – это дом в Архангельске, место, где прошло детство. Можно назвать этот круг внутренним. Второй круг – это пространство, окружающее Архангельск: Двинская земля, Северная Двина, острова. Третьим пространственным кругом является «светлый Гандвик», Белое море, острова, Новая земля, морские пути и районы промыслов. Четвёртый круг размыкает хронотопический ряд в бесконечный простор вечности, так как открываются нам вневременные жизненные ценности. Так, например, в сказе «Егор увеселяется морем» герой находит в себе силы отказаться от своей любви ради счастья любимого человека. В сказе «Для увеселенья» рассказана история о двух последних днях жизни корабельных плотников, которые бросили вызов самой смерти. Разомкнутость хронотопа в этих произведениях становится неким символом торжества духа над плотью. Все же круги составляют единое пространство Поморье – страну, в которой живут мужественные и мудрые люди, страну, в которой чтутся традиции, страну с неповторимой культурой, страну, бесконечно дорогую для автора.
Значение творчества Б. Шергина для русской литературы
Творчество Б. Шергина в русской литературе можно считать явлением уникальным. Оно ориентировано на фольклор в чистом виде, а не на традицию фольклоризма. В произведениях Б. Шергина, по мнению Л. П. Быкова, «продемонстрированы качества, характерные для “дописьменной” поры отечественной словесности, а народное слово обнаруживает на книжных страницах естественность и выразительность устного высказывания. Сказ возвращает литературу в ту среду, из которой литература “увела” его в сферу условности. Региональными акцентами в этих сказах, осуществляющих результативный диалог литературы и фольклора, подчёркивается национальная устойчивость художественного сознания».
Писатели и критики о Б. В. Шергине
Владимир Личутин «Невещественное прочнее осязаемого...»: «Господь послал немало испытаний этому человеку. В юности отрезало трамваем ногу; потом любимая девушка покинула его, и Шергин дал обет монашества; потом пятнадцать лет слепоты и пожизненное одиночество».
Дмитрий Шеваров «Дорогой мне человек, перекинемся душевным словом...»: «Борис Викторович Шергин, сказитель, художник, писатель, все свои призвания употребил не на дело собственной славы, а на сохранение живого русского слова во всём его тысячелетнем течении. Жаль, что его заслуги до сих пор особо не отмечены в учебниках русского языка и литературы, а книги Шергина выходят сейчас так же редко, как и при его жизни. Ни Евангелия, ни икон никогда не прятал Шергин. Ходил в церковь не таясь. Никому, кроме Бога, не кланялся. Жил в привычной нищете, подлинно нищими считал тех, кто обменял совесть на пайки, ордена и автомобили с персональными шофёрами. Печатали его редко. Вот и сейчас “нет спроса” на Шергина. Русский язык – будто лес после пожара. Только и виднеются повсюду тлеющие иноязычные названия. Говорим, кажется, на одном языке, но детям уже не вполне ясно, о чём толкуют старики, а для стариков что молодёжный сленг, что речи наших политиков – чистая тарабарщина. Того гляди, придётся не только Шергина и Бажова, но и Пушкина переводить детям с русского на русский».
Елена Галимова «Духовное зрение Бориса Шергина»: «Ему дано было в особые, просветленные минуты испытывать состояние, действительно приближающее его к состоянию святого человека, стяжавшего душевный мир и радость сердечную»; «Уникальность Шергина, неповторимость его творчества в том, что он сумел органически соединить, слить две художественные системы – литературу и фольклор, дать народному слову новую жизнь – в книге, а литературу обогатить сокровищами народной культуры. Книги Бориса Шергина в наши дни как никогда актуальны и современны, даже злободневны, ибо в пору утраты представлений о духовных и культурных ценностях, оставленных нам в наследство прадедами, они возвращают нас к этим ценностям, вразумляют, радуют, обогащают».
Юрий Коваль «Веселье сердечное»: «Борис Викторович Шергин был русский писатель необыкновенной северной красоты, поморской силы. Истории, которые рассказывает он в книгах, весёлые и грустные, случались во времена давние и совсем близкие, и на всех лежит печать какого-то величественного спокойствия, вообще свойственного северным сказаниям...»
Александр Яковлев «Одиссея поморского Гомера»: «Загадка Бориса Викторовича Шергина (1896–1973) не разгадана и по сей день. В нём видели то сказителя, то сказочника, то писателя, то изустного рассказчика, то артиста, то художника-изографа. Вот так и таинственная народная душа, отражённая в его творчестве, не улавливается никаким определением».
Список литературы
1. Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе : очерки по исторической поэтике // Вопросы литературы и эстетики. М., 1975.
2. Виноградов В. В. Проблема сказа в стилистике // Виноградов В. В. О языке художественной прозы. М., 1980. С. 42–55.
3. Галимова Е. Ш. Борис Шергин. Архангельск : Северная б-ка, 2006. 192 с.
4. Мушенко Е. Г., Скобелев В. П., Кройчик Л. Е. Поэтика сказа. Воронеж : Изд-во Воронежского ун-та, 1978. 34 с.
5. Наследие Бориса Шергина : сб. ст. / Поморский университет. Архангельск, 2004.
6. Ополовников А. В. Русский Север. М. : Стройиздат, 1977.
7. Тычков М. А., Галимова Е. Ш. Новое о Шергине. Архангельск, 2018.
8. Шергин Б. В. Изящные мастера : поморские были и сказания. М. : Мол. гвардия, 1990.
9. Шергин Б. Слово о родимой стороне : из дневников разных лет / публ. и вступ. ст. Ю. М. Шульмана // Белый пароход. 1998. № 1 (11). С. 59.