Предыдущая глава - http://proza.ru/2022/01/09/841
6.С бесами поведешься – откупов не оберешься
Славный 6884 год от сотворения мира подходил к концу. Амбары были засыпаны зерном доверху, уродилась репа, капуста, морковь. Впервые за долгое время народ зажил богато и сытно. Но, как известно, жизнь человеческая состоит из светлых и темных полос: наступал 1377 год от рождества Христова, год страшных поражений и испытаний для Москвы и ее союзников.
В начале лета появилось на восточных границах Суздальского княжества рать Араба паши. Откуда он взялся – неведомо, только человек это был в военных делах толковый. Вероятно, это был один из тех естественных предводителей, которые добиваются своего положения умом или доблестью, а то и тем и другим вместе.
Татары грабили приграничные земли и чинили всяческие неудобства суздальскому князю, отцу жены Дмитрия Ивановича, поэтому спешно на восток отправилось победоносная русская рать.
Московское воинство всю первую половину лета пыталось навязать сражение войску Араба паши, но тот умело избегал его, терзая врагов внезапными набегами.
В самый разгар лета часть русских войск отправилось домой, оставив на границе владимирский, переяславский, муромский, юрьевский и ярославский полки. Во главе объединенного войска встал сын суздальского князя, молодой княжич Иван.
Уверенность в своих силах, а главное - долгое стояние разложило войско. Воеводы занялись охотой, потехами и бражничеством, увлекая за собой простых воинов.
Расплата последовала второго августа. Напав внезапно на русское войско, татары под командованием Араба паши устроили избиение беспечных ратников, ставшее впоследствии известным как побоище на реке Пьяне. Было убито множество князей и бояр, и сам юный воевода Иван Дмитриевич.
Потому что не было с ними полководцев великих Дмитрия Боброка и Владимира Храброго. Да и воины русские расслабились после многих лет беспрерывных побед. Нет горше беды, когда народ возомнит себя великим, не знающим поражений, ибо падение его будет ужасно. Ведь говорят в народе, что нет более тяжелого испытания, чем испытание победой. Не прошли его русские люди. Много их полегло на реке Пьяне…
Но также говорят в народе – за одного битого двух небитых дают. Выжившие науку и мудрость военную усвоили: уважать врага сильно, но бить его крепко.
--------------------------------------
Живет Михаил Бренк в Орде под защитой Ивана Вельяминова уже много дней. Иван каждый день с ним разговаривает, о Москве расспрашивает. Два года, почитай, как на родине не был, соскучился. Сдружились даже. Со временем Михаил боярина стал звать дядя Иван. Потому как просто Иван – невежливо, а Иван Васильевич – длинно. Чувствует Михаил к себе отношение особое. Вроде как раб он, а слуги Ивана, молчаливые и мрачные, ему прислуживают, словно боярину какому-то, кормят сытно. И одежду ему новую дали, взамен старых лохмотьев, и сапоги новые, каких он отродясь не носил. Любопытно ему, отчего такое к нему пристрастие. Выведать пытается.
- Дядя Иван, а куда ты все время уходишь вечерами? – как-то поинтересовался Михаил.
- К шаманам хожу, - отвечает боярин.
- Колдунам татарским? – настороженно спрашивает Бренк.
- Может и так.
- А делаешь что там?
- Говорю с духами степи и предками, ушедшими в иной мир.
- Это какой мир? В рай?
- Скорее, в ад, - мрачно шутит дядя Иван. – Ежели так интересно, иди со мной сегодня вечером. Сам все увидишь.
Как упала ночь на степь, отправились они верхом к высоким кострам, что горели на окраинах Замыка. Около костров ходят люди странные, одетые в лохмотья. На головах шапки диковинные, из перьев. На груди висят украшения из нитей переплетенных, черепов маленьких, видать птичьих. В руках огромные бубны держат и стучат в них постоянно. В темноте не понять, сколько шаманов – трое, али четверо. Одни маленькие, другие высокие, лиц не разобрать – чем-то вымазаны. Ивану кивают, на Михаила показывают. Тот поясняет что-то на татарском.
Скоро и другие люди собираться начали. Собралось человек с десяток. Уселись вокруг костра. Шаманы в бубны стучат, слова незнакомые повторяют. Но слова только Михаилу неведомы, потому как остальные, да и Иван слова эти повторяют. Повторяют истово, как молятся. Кто-то затрясся даже.
Пошумели, успокоились. А шаманы не дремлют, всем разносят плошки с напитком, странно пахнущим. Не то травами, не то кореньями. Михаил взял в руки плошку и сморщился.
- Пей, раз пришел. Не отрава это, а ключ к тайнам великим. Ежели крепка воля у тебя, дойдешь до дальних пределов, другие миры увидишь, - говорит Иван.
Выпили. И вновь шаманы в бубны стучат. Вышел среди них еще кто-то – шаман, но маленький, со станом гибким. «Да это ж девица!» - подумал Михаил.
Вроде одета девица, а вроде и раздета. Сквозь лохмотья тело видно, в бликах костра багровое, манящее. Стала она танец странный показывать. Двигается, словно внутри костей нет. «Гибкая, как кошка», - отметил Бренк. Смотрят гости завороженно. Чувствует Михаил, что подхватывает его какая-то сила внутри, уносит далеко-далеко. Все исчезает вокруг – Орда, костер, только девица одна осталась. Да звук бубна все больше становится, со всех сторон на него обрушивается. Крутится девка, как черт на сковороде, глаза черные, пустые. А за глазами – ад творится.
Видит он места странные, людей удивительных. И через все это свет струится, как вода из родника лесного. Хочет сказать что-то, да не может. Ни рукой, ни ногой не двинуть. Только глаза широко распахнул и глядит. Все, что видит, понимает, только объяснить не может.
Очнулся наутро, когда кто-то полил на лицо воды. Костры уж потухли, нет вокруг никого – ни шаманов, ни девицы. Рядом стоит дядя Иван, смеется.
- Ну, ты задал жару! – Хохочет.
- Какого еще жару? – Испуганно спрашивает Михаил.
- Как камлать начали и после напитка колдовского все повалились во сны, ты вдруг вскочил и такое стал вытворять! Носишься, как дикий зверь, слова выкрикиваешь, каких никто не знает. Еле шаманы тебя успокоили, трое держали, – поясняет боярин.
- Ничего не помню. Плохо я сделал, опять опозорился перед всеми?
- А вот и нет. Духи степи тебя выбрали. Остальных они только по другим мирам водят, а тебя особым сделали. Тайны тебе раскроют. Ежели не забоишься. Но выбора у тебя уже нет. Хошь, не хошь, будут они к тебе теперь постоянно приходить. Я помогу тебе с ними совладать, потому что опасные они, могут разумение твое похитить. Согласен быть моим учеником?
- Согласен, - отвечает напуганный избранный. – Вот уж везет мне, как утопленнику – баню топить не надо.
Начали с тех пор дядя Иван да его ученик каждый день странными делами заниматься. Кроме походов к шаманам, каждый день давал учитель свои диковинные задания. То во тьме ночной на пламя свечи смотреть долго, то при свете дня на листья, песчинки, пока голос глубокий изнутри не услышишь. И взаправду, слышит Михаил голос – старый, скрипучий, словно камешки хрустят-скрипят. Его он в детстве слышал постоянно, да вот чудеса – к юности позабыл. Голос этот в шуме ветра, шорохе песка и листьев, плеске воды прячется. За каждым звуком он стоит, прямо за ним. Надо только звук в сторону отодвинуть.
Скоро не только звуки стал Михаил слышать. В каждой тени бесов видеть. Раньше смотрел на тень – и думает, тень как тень. А теперь видит, что за тенью кто-то прячется. Кто-то такой страшный, что Бренк весь мурашками исходит. Такой ужас его охватывает, что спать не может. Сердце стучит, как колокол. А перед глазами страх осязаемый.
Подошел он к Вельяминову.
- Не могу я больше. Так страшно, что сил моих нет, - взмолился Михаил.
- Знание великое даром не дается. Я с таким ужасом всю жизнь живу. Привык уже. И ты привыкнешь, - грустно отвечает Иван. – Страшнее для человека совсем никакого знания не иметь.
- Да как же ты справляешься?
- Есть у меня еще приемы тайные.
- Открой мне их, дядя Иван, мочи моей больше нет терпеть ужас этот бесовский, - просит слезно ученик учителя.
- Хорошо, покажу, - соглашается Вельяминов.
-------------------------------------
В высоком тереме, в золоченых одеждах, на золоченом кресле сидит князь Московский, кручинится.
- На что же ты воевода, у меня столько серебра просишь? На тебя всего серебра русского не хватит!
Стоит напротив него Боброк седовласый, победитель рязанцев, тверцев, булгар, зять княжеский, герой народный - оправдывается.
- Не гневись, княже, да только для сражений грядущих мне не сто воинов в бронях дощатых, да на конях сильных надобны, а три сотни!
- Мне каждый твой воин в пятьдесят рублей обходится! Все новгородские ремесленники за тебя радят, доспех для ратников и коней с севера целыми возами идет! И с запада везешь сулицы, с юга шлемы и мечи булатные...
- Придет князь время, и здесь свои бронники будут! Дай только срок! Деньгами этими мы у татар год-другой отберем, окрепнем.
- Да ты словно не слышишь, Дмитрий Михайлович! Твои дружинники лучше князей одеты! Мне на ухо уже шепчут, что ты врагами подосланный, Москву разорить подчистую, чтобы силу нашу подточить!
- Ежели своих воинов кормить не будешь – будешь татарских, али литовских кормить, - веско возражает Боброк.
И снова дает серебро и золото князь, потому что прав воевода. Уж и не хватает монет московских и татарских. Сыпет тогда казна монетами фрязскими, византийскими, арабскими... Разрослась дружина Волынского. Стяги свои имеет, а на щите каждом начертан невиданный зверь с клыками вепря и чешуйчатым хвостом.
- То зверь-боброк, - шутят москвичи, - клыками ворога раздирает, хвостом от них отмахивается.
А воевода знай только посмеивается, да ребят своих конному таранному бою учит. По Москве-реке друг на друга скачут с копьями наперевес, словно твои псы-рыцари на турнирах, как в землях немецких заведено. Знает Боброк цену такого удара. Сам его на себе испытывал, на шкуре своей, копьями рыцарскими продырявленной.
---------------------------------
Любопытство губит кота, а уж человека – и подавно. Бесами, что из теней вылезают, напуган Бренк, но все же интересно ему. Вспоминает он часто шаманку, что около костра камлала.
- Дядя Иван, а кто это такая девка татарская, что с бубном танцевала? – Подступает он к Вельяминову с расспросами.
- Думаешь о ней? Хороша чертовка! – смеется Иван. – В душу запала?
- Ага, - соглашается юноша.
- Берегись. Такая в твою душу западет, а потом душу вынет и дьяволу продаст! Но ты не бойся. Девка она справная, хоть и красивая. Придет она сама к нам сегодня вечером. Будем демонов из зеркал вынимать, - зловеще произнес Вельяминов.
- Да как же можно?! – Испугался Михаил. - Для чего же?
- Хочешь со страхом своим совладать?
- Хочу.
- Тогда надо до самого предела дойти, и понять, что за ним стоит. Девица нам в этом поможет. Алтын-шах ее зовут, золотая принцесса.
Вечером пришла Алтын-шах. Принесла отвар колдовской. Как вошла, словно черной пеленой накрыло дом Вельяминова. Летят за ней на черных крыльях, бесы из преисподней. Только не видно демонов, но чувствует их Михаил.
Иван слуг выгнал, втроем остались. Свечи зажгли, отвар приготовили, зеркала расставили. Глядит Бренк в зеркало серебряное, венецианское, до блеска натертое, свое лицо, от ужаса перекошенное видит.
- Гляди, вглядывайся, - твердит Алтын шах Михаилу. А сама отвар подает, да опосля на бубне своем стучать начинает.
Вот смотрит юный ученик Ивана в зерцало, вглядывается. И тут опять мурашки по коже – в зеркале-то не он! Скалится на него из того мира другой человек, рожи корчит. Хотел было бежать Михаил, да его держат с двух сторон колдунья и колдун. И голос – тот самый, что хрустит, словно камешки – грозит: «ежели бросишь смотреть – умрешь!»
А демон в зеркале все ближе и ближе! Руками за край зеркала цепляется и вылезает наружу! Потерял от страха голову Бренк, в обморок упал.
Переглянулись колдуны, из комнаты вышли, заговорили жарко, вполголоса.
- Теперь он мой, страх его ко мне привязал. Все сделает, что ни прикажу, чтобы от демона избавится, - довольно произнес Вельяминов. – Спасибо тебе, Алтын шах!
- Никогда он от него не избавится! Всегда он будет с ним, разум его точить, - печально отвечает девушка.
Стоят они близко, смотрят они друг другу в глаза, а между ними словно искры летают, как от ночного костра.
- Боится он, что ты его сердце похитишь, - шутит Вельяминов.
- Пусть не боится, не похищаю я сердца. Это ты мое сердце похитил, Иван!
И на шею ему бросается, слова ласковые шепчет. Ужаснулся про себя Иван, потому как если тебя такая ведьма полюбит, почитай пропал ты. Нет спасения ни в этом мире, ни в том.
- По сердцу ты мне, русский витязь, колдун мой черноокий, - твердит Алтын шах. – Как засыпаешь ты, пробираюсь я к тебе, смотрю на тебя спящего, мечтаю... Будем мы вместе, на крыльях наших черных, в адово пекло летать, да не опаляться! Ордами бесов повелевать! Будут у нас сотни рабов. За их души нам твари адовы служить будут!
Шевелятся волосы на голове Вельяминова от таких слов. А девица не утихает.
- Убежим с тобой от Москвы твоей, от Орды моей, далеко на восход солнца. Там степь бесконечная, можно сто дней скакать, и конца ее не увидеть. А на самом краю живут желтые люди. Там с нас никто не спросит за грехи наши.
- Нет, Алтын шах! - Отвечает ей Иван. Не будет нам вместе счастья, не такие мы люди, чтобы счастье дарить. От нас от каждого только горе, а вместе мы только и себе горе наживем.
- Глупости говоришь, рус. Не горя ты боишься. Знаю я, любишь ты девку из Руси своей, с волосами, как солома, и глазами голубыми. Только знай – не девка она уже, замужем за врагом твоим, воеводой московским!
- Врешь, колдунья!
- Не вру я. Сам знаешь, что не вру. Уж и дитя она от воеводы ждет! Будет мальчишка черноокий, на тебя похожий! А ты засиделся в Орде, все потерял. Женщину, села свои, Бога своего...
Заскрежетал Вельяминов зубами, да делать нечего - она всю правду говорит.
- Прочь иди, ведьма проклятая! – Рычит он, как зверь, на подельницу свою.
- Глупый, глупый ты! Если отверг Алтын шах, не будет у тебя теперь в жизни удачи, быстро кончишь путь свой!
Сказала и упорхнула, словно птица ночная.
- Вот чертова баба! – Только и смог сказать он в ответ. Только некому его слушать, ушла колдунья татарская, словно и не было ее никогда.
Стоит Иван, головой трясет, навь стряхивает. А рука под кафтаном, около груди сжимает платок. Этот платок выпросил он у юной княжны Анны много лет назад, и с тех пор носит с собой. Бережет его платок этот получше кольчуги. От копья вражеского и от слова колдовского.
--------------------------
С той поры демон начал приходить к Михаилу каждый день. Стоит за порогом, за окном, за стеной, за спиной. Страх нагоняет. Знает Бренк, что если перестать бояться, то отстанет демон, но не может перестать.
- Дошел я до пределов твоих. А там не спасение, а погибель одна. Я, что, умру? – спрашивает он у Вельяминова.
- Конечно. Но не сейчас, - смеется Иван.
- Спаси меня от демона, что хошь проси… - умоляет он колдуна.
- Не боись. У страха глаза велики, да ничего не видят. Придется нам сильно исхитриться. Демон твой душу твою хочет, а мы ему обманку подложим, - отвечает Иван.
Стали колдун и ученик подманку готовить. Из сена чучело сделали, в одежду Михаила обрядили. Взял Вельяминов крови его, да бараньей добавил. Кровью обильно сено смазал. Ночью чучело к шаманам отнесли. Под бубен и завывания раскрашенных стариков чучело сожгли.
И – чудо – отстал демон.
- Клялся ты мне, что все сделаешь, что не прикажу, ежели от страха тебя избавлю? – Спрашивает Иван, опосля изгнания демона.
- Клялся, и от клятвы своей не отступлю.
- Отступать тебе некуда, над самой пропастью стоишь. Вот тебе задание мое. Не просто так я тебя из толпы рабов выбрал. Не просто так тебя в богатые одежды рядили, да сладко кормили. Похож ты на князя Московского Дмитрия. Шибко похож. Стою рядом с тобой, и словно с ним разговариваю. Может, брат ты ему единоутробный, то мне неведомо. Только будешь ты теперь учиться говорить и ходить, как князь. А после с князем местами поменяешься!
- А князь куда денется?
- Не знаю пока. Может, в темнице будет сидеть, а может и навсегда с этого мира исчезнет.
- Не по душе мне это дело, боязно.
- Боязно с серебряных блюд есть-пить? На золотом нужнике сидеть? Любой закон творить?
- Закон творить? А узников, что в княжьих подвалах сидят, могу выпустить?
- Любого сможешь выпустить.
- Тогда согласен. Только как я буду учиться говорить как князь, ежели я князя-то никогда не видел? – Засомневался Михаил.
- Я тебе все покажу и научу. Князя я с малых лет знаю. Всех при княжьем дворе помню. Начнем с голоса. Ты же гусляр, певец – любой голос можешь подделать? – Усмехается Вельяминов.
Так весь год учится Михаил личину свою менять, чтобы в князя перевоплотиться. Меняет голос, шаг. Запоминает рассказы боярина, как утром князь встает, как молится, кого в первую очередь кличет из слуг да бояр. Старается Бренк, только недоволен Иван.
- Не можешь ты пока на себя личину княжью натянуть. Не верю! Не вижу князя, вижу Михаила, который в князя играет, - сердится он.
- Да как могу, так и играю! – Оправдывается Бренк.
- Ты больше можешь, только изнутри тебя сжимает что-то. Ну, ничего, разожмем! – уверенно говорит Иван.
- Чудо какое-то надо сотворить. – Предлагает Михаил.
- Будет тебе чудо!
Вот как-то раз, уже летом, в самую жару, позвал он ученика своего.
- Заходи, князь, - говорит он Михаилу. Дело у меня есть к тебе. Бери коня порезвее, да скачи в посад, слуге моему вот эту бумагу передай. И лицо не забудь прикрыть плащом.
И подает свиток. Тот, недолго думая, скачет в посад, в дом, где слуги ивановы проживали. Входит в дом, а там – Иван стоит, посмеивается.
- Принес свиток? – Спрашивает.
Испугался Михаил, отдал свиток и опрометью бросился обратно. Скачет, только ветер в ушах свистит. А на улице, что около дома иванова – опять Вельяминов стоит, рукой ему машет. Проскакал мимо Бренк, спешился перед домом и бегом в горницу, где прежде Иван сидел. А там – снова он. Глядит грозно.
- Отдал свиток? – Спрашивает.
Побледнел ученик чародея, во рту сухо стало, заикаться начал. Выскочил из комнаты, на улицу выбежал. А там – снова Иван, в дом идет. А за ним – еще Иван! Пятится Михаил, снова в горницу вошел, а Иваны – за ним. Окружили его трое, хохочут.
Первый Иван и говорит:
- Вот так надо личину менять! То мои слуги верные меня подменить могут. Посмотри на нас. И не похожи мы вовсе! Но одежда на нас одинаковая, бороды. Смеемся одинаково, руками похоже двигаем. Вот так и становимся, словно единый человек.
Тут многое понял Михаил, и учение быстрее пошло. А под конец лета, когда русские рати стояли на реке Пьяни, отправились колдуны на большое шаманское сборище.
- Будем сегодня личину менять, да непростую, - таинственно говорит Иван.
- Какую же личину? – любопытствует Михаил.
- Будем в волков оборачиваться. Отвар сегодня нам оборотный, звериный приготовят.
- Да за что же это мне все! Неужто это все для княжеской личины требуется?
- А как ты думал? На Руси издавна князья умели в волков оборачиваться. Слыхал про таких?
- Так то все в былинах, не взаправду.
- Поверь, все взаправду!
И правда, под шум бубнов напоили русских колдунов зельем, с запахом болотным. От такого зелья перевернулось все в голове Михаила. Слышит только голос Ивана.
- Представь, что шерсть на тебе растет! И когти. И морда вытягивается.
Глядит Бренк, и все, что вокруг, уже не так выглядит. В темноте все видно! И запахи чует, словно волк он! На руки свои смотрит, а это лапы в шерсти серой!
- Бежим! – кричит чародей.
Побежал Михаил, быстро и легко, словно ветер. Все видит, примечает. Вот серый заяц промелькнул, вот лис пустынный... И ветер не такой в волчьем обличье, и прохлада ручья другая...
Всю ночь бегали колдуны-обротни, а наутро проснулся Михаил около костра.
- Скажи, прошу, что это было - сон али явь? – просит он дядю Ивана.
- Не так это и важно, - усмехается тот. – Важно, чтобы ты понял, как личину менять. Ежели поймешь это – всякий тебя за князя примет.
- Откуда все это тебе ведомо? Кто учил тебя? – Помолчав, спросил Михаил.
Иван ответил не сразу. Он долго смотрел в небо. Затем заговорил другим голосом, словно рассказывая сказку.
- За сотни, а может тысячи годов до нас жили здесь другие люди. Невры. Были это люди странные. Не было у них единого роду-племени, но все же были они, словно родня. Роднили их знания. Много тайн они ведали. Умели в волков обращаться, от ран избавлять, в неведомые миры ходить. Знали заговоры, готовили целебные отвары и настои. Жили долго, сотни зим и лет.
- А как они стали такими?
- Теперь трудно сказать это. Может, пили отвары колдовские, а может, еще что-то. Скажу только, что были они отважны и непреклонны. Сильные духом, они не страшились идти до пределов. Со временем завели они дружбу с демонами.
- Да как же с ними дружить можно? От демонов только волосы на затылке шевелятся. Какие же они товарищи?
- Это была не такая дружба, как ты понимаешь. Они брали у демонов знания, а бесы их носили на себе по другим мирам.
- А зачем им это было надо?
- Любопытство. Страсть к новому. После того, как заглядываешь на край мира, этот кажется скучным и серым.
- А бесы что-то у них брали?
Иван усмехнулся.
- Конечно! Потихоньку души их отправлялись в мир демонов. Вот так всех адские твари и забрали, - ответил Иван. – А учеников они... - Он сделал паузу, внимательно посмотрев на Михаила. - Не оставили.
- Так зачем же невры на это шли? – Ахнул Михаил.
- Страх смерти. Тела их старели, они боялись умереть. А в аду, даже в вечном страхе, можно было жить долго. Тут их демоны не обманывали.
- А долго, это сколько?
- Многие невры живы до сих пор, если это можно назвать жизнью.
- Ты их видел?
- Да, нескольких.
- На кого они похожи?
- Иногда на людей. Но чаще – на своих учителей-демонов. Они одеты в одеяния из тьмы, бестелесны, умеют проходить сквозь стены. Некоторые секреты невров мне ведомы. Вот я тебе их и показываю.
--------------------------------------
Как понял Вельяминов, что готов Михаил для дела важного, отправился он к Мамаю. Принял его темник.
- Зачем ты пожаловал к великому хану? – Спрашивают его толмачи татарские.
- Хочу одного человека показать, темнику вашему он известен.
Любопытно Мамаю, просит ввести человека. Ввели в ханскую горницу Михаила, в капюшоне, глубоко на чело надвинутом.
- Пусть откроет лицо! – приказывают от имени хана толмачи.
Откинул капюшон Михаил. Охнул Мамай, вскочил со своего кресла. И мирзы его, что Московского князя знали на лицо, заверещали в испуге. Виданное ли дело, сам князь Московский пожаловал, да без доклада. Может, уже с войском в Замыке стоит! Кинулась с перепугу стража вязать Бренка, да Иван остановил.
- Не князь это Дмитрий! Не князь! – Кричит.
Остановил стражу Мамай. Подбежал к русским, за лицо Михаила трогает, охает и языком цокает. Затем хохотать начал. А потом своим мирзам что-то грозно вещает. Вышли все из горницы. Только хан с охраной, да толмач остался.
- Великий темник говорит, что потешил ты его знатно. Только куда он этого человека, на князя похожего, денет?
- Скажите великому темнику, что девать его никуда не надобно. Надо князя Московского в Орду заманить, за Ярлыком. И здесь подменить. В Москву уже наш князь вернется.
Посерьезнел Мамай. Как же заманить Дмитрия в Орду? Раньше, бывало, он, как собака побитая, за милостью ханской в Замык ехал по первому указу. А теперь загордился, ни дани не шлет, ни сам не появляется. Ханский Ярлык ему и не нужен.
- А ты его в честной битве одолей, вот он и присмиреет, - советует Иван.
Хохочет Мамай. Кто ж теперь на Русь пойдет? В былые годы охотников на набег отбою не было. Каждый мечтал жирную Русь пограбить. Мирзы были голодные, охочие до золота и побед. А ныне – лежат на своем награбленном, словно боровы, шевелиться не хотят. Кто помоложе – сабли боевые не точат, но камнями яхонтовыми украшают, халаты яркие шелковые носят, сапоги с носами острыми, что до колен достают. Глаза и брови сажей подкрашивают, лица белят - состязаются, кто больше на бабу похож!
В ярости кричит Мамай по-татарски.
- Изнежила нас Русь! Деды наши, да мы, багатуры великого Узбек-хана, в кибитках жили, конское мясо ели да кобылье молоко пили. В халатах простых, с саблями да луками весь мир покорили! А ныне – помет молодой дедову славу и удержать-то в руках не может! Придут с севера, да с юга новые завоеватели – а никто даже не знает, как тетиву натянуть!
Пошумел о бедах своих стариковских темник, да успокоился.
- Твоя задумка, Иван, тебе и поводья в руки. Если найдешь такого глупца среди моих мирз, что тумен свой поведет на Русь, дам я ему еще войска. А пока следи в оба глаза за своим «князем», пусть никто его не признает за Дмитрия, пока он сам на моем пороге не объявится, - подвел итог Мамай.
Продолжение - http://proza.ru/2023/03/12/1559