На четвертом курсе девочки из нашей группы словно посходили с ума. Они уже были не способны ограничиваться легким флиртом или даже серьезными романтическими отношениями. Словно кто-то нажал какую-то специальную кнопку. И понеслось...
Первой выскочила замуж за моего одноклассника Люба. За ней поспешила Наташка. Она вышла замуж за своего одноклассника. Зойка выбирала не долго из курсантов военного училища, благо расположено это училище ровно через дорогу от нашего института. Следом за ней курсантов быстренько разобрали Люда, Оля, Света и Ната Костромина. А между делом, между этими курсантскими свадьбами, прошумели еще несколько свадеб наших однокурсниц и однокурсников. Парни решили не отставать от девчонок.
...К концу учебного года не замужем оставались только трое - я, Лиза и Татьяна Усачева. Татьяна, к слову, так и не вышла замуж вообще. У неё, кажется, с детства была цель стать министром. Ей было не до свиданий. Впрочем, министром она так и не стала тоже, ограничившись постом директора. Что тоже, согласитесь, не плохо. Я, потому что..., ну, это долго рассказывать..., короче, я пыталась. И все три мои попытки в тот год закончились тем, что свадьбы по разным причинам срывались сразу после подачи заявлений в ЗАГС. Когда я пришла туда в третий раз, сотрудница этого ЗАГСа ехидно поинтересовалась у меня, через сколько дней я прибегу забирать своё заявление. Её вопрос сначала озадачил его, а потом он скромненько ретировался оттуда, забыв попрощаться со всеми присутствующими. И со мной в том числе. Вы его видели? Вот и я тоже с тех пор столько же раз. Но хватит о грустном. А Лиза...
Лиза свято верила в любовь с первого взгляда. Она ждала того, кто будет столь прекрасен, что у неё полетят бабочки в животе. Вот уж что мне абсолютно не дано понять, так это этих самых бабочек. У меня всё проще. Если парень мне улыбнулся и мне захотелось улыбнуться в ответ, то, на мой взгляд, с ним стоит познакомиться, а по итогам пары свиданий становится совершенно ясно, тот ли это принц или стоит поискать глазами другого. Лиза возмущенно размахивала руками, слушая мои доводы в пользу такого подхода к любви. Ей была нужна любовь настоящая, верная, вечная, взаимная и не омраченная сомнениями. Искала она эту любовь с настойчивостью тургеневских барышень и наивной преданностью Ассоль, а нарвалась на последнего проходимца. Но это случилось много позднее. А в тот год, когда все наши девочки приобрели штампы в паспортах и пока я металась между своими избранниками, она стоически несла крест свидетельницы всех этих свадеб.
Надо заметить, судьба наградила Лизу весьма привлекательной внешностью и очень милым покладистым нравом. Её яркая, немного восточная, внешность в сочетании с природным тактом и скромностью делали Лизу незаменимой свидетельницей со стороны невесты. Каждая невеста мечтает видеть рядом красивую подружку, красота которой не способна затмить ослепительного сияния самой невесты. Лиза была именно такая.
Первой обратила на это Лизино свойство невеста нашего однокурсника Веника, собственно, Вениамина Иванова, который первым из нашей группы проложил дорогу в ЗАГС. Венькина невеста была его невестой еще со времен их совместных игр в детсадовской песочнице. Училась она в пединституте на инязе. Очаровательная миниатюрная блондинка с голубейшими глазами. Веник, с его субтильной и типично еврейской внешностью, рядом с ней казался брутальным мачо, что становилось совершенно незаметно в отсутствие его возлюбленной Милы. В общем, на его внимание в нашей группе, да и на курсе, не претендовал никто. Веник с первого же нашего культпохода на первом семестре пригласил присоединиться к нам свою Милу, кстати, не испросив на то нашего мнения. Чем вызвал поначалу некоторое недовольство части наших одногруппников, но потом все быстро привыкли к присутствию Милочки на наших тусах. А на втором курсе они поженились. За месяц до своей свадьбы Мила застенчиво попросила Лизу быть свидетельницей. И вот тогда-то и раскрылся впервые талант Лизы быть одновременно и яркой красавицей, и не затмевать невесту.
С тех пор так и повелось. Лиза была подружкой всех невест нашего курса. А вместе с ней на всех этих свадьбах с удовольствием развлекалась и я. А как иначе? Лизка - моя ближайшая подруга. Это было бы свинством, пригласить её свидетельницей, а меня не пригласить в качестве дорогой гостьи и подружки невесты и жениха. Кстати, на нескольких свадьбах я фигурировала именно в качестве гостьи со стороны жениха. Но обо всем по порядку.
Если не считать свадьбы Веника, кстати, довольно скучной и малочисленной, то первая из свадеб наших однокурсниц, где Лиза была свидетельницей, отличилась сразу несколькими параметрами. Во-первых, это была настоящая деревенская свадьба. Во-вторых, гостей там было просто невозможно перечесть. Все жители колхоза посчитали своим долгом поздравить молодых. В третьих, жених был не местный, а соответственно, свадьба Любы и Васи состояла из двух свадеб, сначала в её деревне, а через неделю в соседней области, в нашем тихом городке, где мы с Васей прожили семнадцать счастливых лет, незамутнённых, почти, никакими проблемами, если не считать проблемой двойку в журнале или порванные во время игры в казаки-разбойники капроновые колготки. Во второй серии Васькиной свадьбы вдоволь повеселились все наши одноклассники, а представителей старших поколений не было совсем. Родители жениха "отдали нам на откуп" свою трёхкомнатную квартиру в центре города, а сами с родителями невесты отмечали знакомство в кафе "Улыбка" скромно, но со вкусом. В "Улыбке", действительно, вкусно готовят. Особенно, как ни странно, плов по-узбекски и шашлык по-карски. Но я далеко заглубилась в сторону. Возвращаюсь к первой серии Васькиной свадьбы. В четвертых, эта свадьба в деревне проходила по сценариям ещё, наверное, девятнадцатого века. Во всяком случае, такого количества заморочек мне более не довелось увидеть ни на какой другой свадьбе. Там были и кражи невесты и невестиной фаты, выкуп за право проезда, выкуп за право пройти в дом, выкуп за право выйти со двора, забрасывание молодых конфетами, зерном и монетами, разбивание тарелок, кидание бокалов, отламывание хлеба и кормление с рук жениха и невесты, выливание ведер по дороге от колодца, украшенные искусственными цветами забор, ворота, двор и крыльцо. Там было хождение кругами вокруг дома и вокруг стола. Был поднос для подарков и обход гостей для собирания этих самых подарков. Там были маленькие дети, несущие фату невесты. Были специальные песни для хоровода. Было привечание гостей специальными песнями-тостами. Были частушки. Были танцы девиц и пляски парней. Было море выпитой водки. Вагон съеденной пищи. И слёзы родителей, обнимающихся и целующихся между собой и с гостями неисчислимое количество раз. Только драки там не было. Ну, и наконец, в пятых, на эту свадьбу меня лично пригласил жених. Люба не особо рвалась меня видеть в своей вотчине. Она хотела ограничиться присутствием только Лизы, но Вася настоял на моем визите в благословенную Покровку.
Вероятно, стоит рассказать почему он так мечтал видеть меня в момент своего торжества. Всё просто до примитива. Мы сидели с ним по воле нашей классной Таисии Дмитриевны за одной партой целых пять лет. именно по причине нашего долгого совместного просиживания штанов на одной доске, Лиза считала возможным ревновать своего Васеньку ко мне, а у меня эта ревность вызывала только отчетливое желание подразнить её. И Васька в её присутствии становился на моих устах Васенькой. Что явно смущало самого Ваську. Мы с ним не то чтобы дружили в школе. Хорошо - не враждовали. У нас с ним парта была поделена ровно надвое толстой жирной черной линией. и никакое почтение к Таисии Дмитриевне не могло заставить меня смыть "это позорище". И попробовал бы Васька хоть краем локтя попасть на мою половину, скандал ему был бы обеспечен. А в девятом классе мы с ним поспорили на бутылку водки, кто первый вступит в брак. Проигравший должен выпить эту самую бутылку. Васька, конечно, рассчитывал, что проиграет он. Вообще-то, я тогда здорово ступила. Потому как он в любом случае оказывался в выигрыше. У меня где-то даже подозрение шевелилось, что он специально этот спор проиграл, чтобы увидеть меня в дупель пьяной, зная, что я не употребляю алкоголь никогда. Даже шампанское. А в те поры и вовсе водка казалась мне чем-то ужасным, почти криминальным. Васька был известный манипулятор. Я тогда и не заметила, как он меня развёл на это пари. Только тогда, когда Мишка Шмелёв разбил наше рукопожатие, я опомнилась, но было поздно. Меня несколько тешила мысль, что они оба забудут об этом дурацком споре, как и надежда на моё более раннее замужество. Но не срослось.
И я сидела напротив Васьки за свадебным столом, Люба ревниво не сводила с меня настороженных глаз, а он с сатанинской ухмылкой любовно подливал мне в стакан огненную воду, подло перемигиваясь с Мишкой, сидевшим со мной рядом. Откровенно говоря, мне хватило для потери координации уже первого стакана, который я стоически растянула на несколько тостов. От полного позора меня спасла мама Любы. От неё не укрылось происходящее. Она подсела ко мне с другой стороны и тихонько поинтересовалась: "А что происходит?" Столь же тихо я рассказала ей о нашем давнишнем споре. Она посмеялась и предложила сделать паузу в застолье. Пока пьяненькие гости разбредались по хате и двору, она, крепко подхватив меня за руку, вывела меня за дом, довела до бани и там, за кустом бузины, велела мне сунуть два пальца в рот как можно глубже. Пока меня неудержимо выворачивало наизнанку, она принесла из бани ковш холодной воды и заставила выпить его почти полностью. Потом дала мне умыться и мы с ней вдвоем побегали наперегонки по междурядьям в огороде среди грядок с капустой и свёклой. Через несколько минут я была в полном порядке. Ноги больше не были ватными, а в голове не стучала проспиртованная кровь. Возвращаясь в дом, моя спасительница предложила мне маленькую хитрость. Она села снова рядом со мной и, когда Васька наливал мне в стакан водку, незаметно для него и Мишки подменяла его на стакан с водой, которую я с ужимками выпивала в несколько приемов. Так я сумела сохранить трезвую голову и обрести славу человека, которому можно не пить от слова совсем, всё равно не пьянею, только продукт перевожу. Захмелевший Мишка попытался вывести меня на чистую воду, устроив соревнование, кто ровнее пройдет по половице. В результате он сошел с дистанции на втором метре, а я бодренько прошагала до стены, не оступившись ни разу. После того еще несколько гостей попытались повторить мой подвиг, но я вышла победителем. В мою честь произнесли длинный тост и мама Любы поднесла мне очередной стакан с водой. Это было уже лишним. Я едва добежала до туалета, на мое счастье оказавшегося свободным. Иначе... Страшно подумать.
Следующая свадьба состоялась через неделю после второго тура Васькиной свадьбы. Наташка поторопилась догнать Любу. Как-то неудобно называть невесту таким пренебрежительным образом, но дело в том, что в группе у нас было три Натальи - Наташка, Наталья Петровна и Ната. Наташка - простецкая, своя в доску и без амбиций. Ната - манерная и капризная, и, что хуже всего, глупая. Наталья Петровна, вообще-то, - Петрова Наталья Игоревна по паспорту, но обширные габариты и рязанская внешность совершенно не вязались с княжеским отчеством. Зато Петровна оказалось настолько точным и так прочно прилепилось к ней, что Наталье Петровне пришлось дважды получать диплом. Секретарь факультета в дипломе написала именно так, и Наталье Петровне пришлось бежать в деканат с претензиями и требованием исправления. Это было тем сложнее, что она должна была срочно уезжать вслед за своим мужем - офицером в далёкую Монголию. Ей сильно подвезло встретить свою любовь в лице богатырского телосложения несостоявшегося цаатана. Я, разумеется, утрирую. Шансов стать кочевником у Натальиного Паши не было с момента рождения в семье видного монгольского дипломата. Паша он тоже условный. Это русская транскрипция его непроизносимого русским устами имени Басан. Наталья Петровна его называла ласково Пашенька. А когда я имела неосторожность произнести его настоящее имя, которое я узнала заглянув, из врожденного любопытства, в его национальный загранпаспорт, то он и сам не сразу врубился в то, что это я назвала его по имени. Впрочем, не исключаю, что английская транскрипция его имени также далека от подлинного имени, как и русское Паша.
Свадьба Натальи Петровны и Басана-Паши была много позднее Наташкиной, но, раз уж о них зашла речь, скажу сразу. Это была отличная свадьба на лоне начинающей замерзать природы. Приехали на свадьбу только родители Паши и его молодые родственники, пять парней в национальных кафтанах и расшитых высоких шапках. Привезли с собой настоящую юрту и коней и устроили джигитовку в поле. Это был гениальный цирковой номер. А потом гости-араты дали покататься на своих мохнатых лошадках мне и Лизе. Сначала парни придерживали своих скакунов за уздечки, но потом отпустили. Лиза с писком попросилась на землю, а я поскакала по слегка заснеженному полю. Рыжая лошадка слушалась меня так, словно я всю свою жизнь провела в её седле. Это было упоительно. Я ощутила в себе дух древних кочевников и пришла в полную уверенность, что я прирожденная всадница. Жаль, длилось это не долго. Лошадка покатала меня около получаса, а потом резво потрусила к своему хозяину, подозвавшему её протяжным свистом. Лошадка послушно отправилась к нему, абсолютно и полностью игнорируя моё желание еще кататься. Как я ни старалась развернуть её в сторону, лошадка бежала на свист. Дальше случилось нечто необъяснимое. Лошадь подошла к хозяину и замерла. Она просто застыла, как памятник. Монголы сгрудились вокруг и со сдержанным смехом наблюдали за моими жалкими попытками проехать еще хоть пару шагов. Паша подошел к нашей живописной группе и проинформировал меня, что, если я хочу еще покататься, то я должна поцеловать хозяина лошади. "Ещё чего?!" - возмутилась я и вновь отчаянно попыталась стронуть лошадь с места, но она словно окаменела. Самое неприятное в этой ситуации было то, что, хоть лошадь была и очень небольшая, но слезть с неё без помощи я не рисковала. Будь я в джинсах, как обычно, я запросто соскочила бы на землю, но моё длинное вечернее платье лишало меня ловкости, а странное седло с высокими луками ещё более затрудняло соскок. И вот так я продолжала гордо восседать на неподвижной лошади, а монголы весело обсуждали на своем непонятном наречии мой конфуз. Минут через пять я была готова уже разреветься, но целовать незнакомого мне человека я была не готова. Паша еще чуток полюбовался на моё унижение и что-то сказал своему брату. Тот кивнул, вполне по-русски, и что-то шепнул лошади. Та встряхнула гривой и легонько перебирая огромными копытами прошлась боком, потом назад, дала круг по площадке перед юртой и вновь остановилась как вкопанная перед своим хозяином. Братец Паши был такой же большой мальчик, как и Басан. Он взял меня за талию и легко поднял над седлом и опустил на землю с таким видом, словно мои полные пятьдесят восемь килограммов в его руках не весят и пяти. Это было классно. Пожалуй, я бы его даже поцеловала. Но он не догадался наклониться ко мне, а с моих метр семьдесят его метр девяносто были недосягаемы. В общем, это была незабываемая свадьба. Спасибо Наталье Петровне и её Паше.
Наташкина свадьба была совсем не такой экзотичной. Проще сказать, самая обыкновенная городская свадьба в ресторане с обязательными родственниками, десятком одноклассников и парой однокурсников Сергея, приглашенных специально для нас с Лизой. Наташка была явно расстроена тем, что её опередили, и взяла реванш в деторождении. На четвертом курсе она оформила академический отпуск и больше мы её в институте не видели. Впрочем, ей с её тремя чадами-погодками диплом стал не нужен почти сразу после свадьбы, а уж потом... Ну никакой работодатель не потерпит столько больничных по уходу за детьми. Зато домохозяйка она оказалась суперкласса. Пирожки, печеньки, блинчики в её исполнении стали для нас, её верных подруг, подлинным ориентиром вечерами по пятницам. Вообще, Наташка - молодец. Семья целиком и полностью держится на её энтузиазме и любви. И свои качества семейного лидера Наташка проявила сразу. В день свадьбы. Она решительно первой поставила свою подпись в ЗАГСе. Она сама разбила тарелку у входа в дом. Она скинула фату, едва сели за стол. И она же первая вставала для поцелуев на каждый крик "горько!". Короче, это была Наташкина свадьба. Жених там мог и не присутствовать. Такой он был скромный и интеллигентный мальчик. Таким Сергей, кстати, остался до сего дня.
После Наташкиной свадьбы случилась небольшая пауза. Около месяца. Почему-то в ноябре никто не захотел создать семью. Кроме меня. На Наташкиной свадьбе я познакомилась с её троюродным братом. Он приехал специально ради этого откуда-то из тундры. Такой же рыжий, как она. Высокий. Худой. Застенчивый, как Сергей. С густыми ресницами. С синими глазами. С девичьим румянцем. Не люблю такого типа парней. Но едва он вошел в комнату, у меня остановилось сердце. Я отошла к окну. А он, расцеловав своих родственников, сразу направился ко мне и краснея представился: "Анатолий. Кузен Натальи. А Вы, вероятно, её лучшая подруга, Лиза?" "Нет, я не Лиза," - усмехнулась я и, указав на Лизу, сказала, - "Вот Лиза. А я лучшая подруга Лизы, Катя". С Лизой он не стал знакомиться. Весь вечер Анатолий не отходил от меня. Сердце моё готовилось выпрыгнуть. Он был обходителен, как лорд на приеме королевы. Вызвался проводить до дому. С утра дежурил у подъезда с цветами. Бледнел. Краснел. Заикался. Напросился в гости. Побеседовал с моей мамой о вчерашней свадьбе. Подарил моему брату карты мемо и поиграл с ним. Пообедал с аппетитом, похвалив фирменный борщ моей мамы. Поиграл на пианино немного. Часа два играл в шахматы с моим отцом, а уходя вечером из моего дома, вдруг сказал, что просит у моих родителей моей руки. Мама с отцом остолбенели, мой младший брат заверещал от восторга, а я возмутилась: "Может быть надо было спросить сначала у меня?" Ответом было: "В тебе я уверен. А спрашивать надо старших". Короче, на следующий день я вышла с лекций и, как загипнотизированная, пошла с ним в ЗАГС. Неделю я провела как в чаду. Он каждый день встречал меня с цветами около института, вел обедать в ресторан, а потом мы до вечера бегали с ним по магазинам, выбирая мне платье, фату, туфли, договариваясь с фотографом, стилистом, рестораном... По вечерам мы шли в театр или кино. Так прошла неделя. Потом, когда он уже всё приготовил к нашей свадьбе, он поехал к себе домой, в Норильск. Он позвонил с дороги несколько раз. Уведомил меня о своем прибытии к себе домой, посетовал, что ему надо уладить какие-то дела и он сможет приехать за мной только в конце месяца, почти к самой свадьбе. И тут я очнулась. "Черт возьми! Что я творю? Я же совсем не знаю этого человека!" Наутро я вместо института побежала в ЗАГС, забирать свое заявление. В ЗАГСе удивились, но заявление отдали. Я вернулась домой, собрала подарки Анатолия и понесла их по магазинам, где мы их приобрели. Кое-какие мелочи у меня не приняли обратно, но в целом я получила почти всю сумму, затраченную Анатолием на меня. Видимо вид у меня был не особо радостный, раз продавцы так охотно пошли мне навстречу. Мелкий мерзкий дождь не способствовал улучшению настроения. Я сложила деньги в конверт и отправилась к Наташке с просьбой отправить деньги Анатолию. Сергей с задумчивым выражением произнес: "Так я и думал", Наташка зажала в руках конверт и спросила: "Ты уверена? Он так тебя любит!" Я разрыдалась у них на кухне. Выпила чаю. Успокоилась и позвонила Анатолию : "Прости, милый, но мы не можем быть вместе..." "Почему?" - услышала я и отключила телефон. Он попытался дозвониться до меня. Я заблокировала его номер.. "Всё. В Норильск я не поеду. Жуть какая-то, жить в Норильске!" - решила я и сердце моё перестало трепетать при воспоминаниях об Анатолии. Он приехал, как обещал, в конце октября. Он преданно стоял у института с охапкой белых хризантем, ожидая меня. Я проскочила мимо него, сделав вид "не вижу. не знаю" Он окликнул. Я не обернулась. Тем всё и закончилось. Родители не допытывались. Наташка слегка обиделась, но потом мы быстро помирились. Лизка была счастлива.
Весь декабрь мы гуляли на свадьбах. Зойка, Люда, Оля, Света, Наталья Петровна и Ната полностью излечили мои печали, если таковые и имелись. На свадьбе Натальи Петровны я почти влюбилась в красавца монгола. Но он не проявил инициативы. А я поняла, что любовь без взаимности - это не моё. Более того, моей любви надо добиваться как высшей милости. С тем и утешилась окончательно. Утешение настало тем скорее, что многочисленные свадьбы не давали времени заскучать. И желающих проводить меня вечерком до дома у меня хватало с избытком.
Потом я вдруг решила, что это не дело, столько времени проводить в веселии и радости, пора и честь знать - приниматься за учебу. И я засела в областной библиотеке в читальном зале, обкладываясь ежевечерне кипами умных книг. Через неделю моего стоического сидения за конспектами меня уже знали, наверное, все сотрудники библиотеки. К моему приходу заказанные мною накануне книги уже лежали на дальнем столе с зеленой лампой. Мне оставалось только одно - "учиться, учиться и еще раз учиться, как завещал нам великий Ленин". Забавно, не будучи комсомолкой, я считала для себя необходимым следовать этому завету. Правда, хватило меня не надолго.
Через несколько дней усердного протирания джинсов о велюровую обивку стула в читальном зале я случайно заметила, что за соседним столом каждый раз сидит один и тот же парень, подобно мне обложенный книгами со всех сторон. Мне стало интересно, кто такой, почему не знаю. Тип не из нашего института. Неужели в пединституте тоже требуют обширных познаний из многочисленных источников и первоисточников? И, вероятно, я как-то слишком демонстративно на него смотрела, предаваясь этим размышлениям. Он отвлекся от своих конспектов, посмотрел на меня в упор и сказал: "Наконец-то, а я уж было решил, что ты - реальный книжный червь". Моему возмущению не нашлось предела. И слов тоже. Я фыркнула и углубилась в изучение очередного фолианта. Парень встал, взял свой стул (кстати неимоверно тяжелый, я каждый раз с трудом могла только чуть-чуть подвинуть свой и для меня загадка до сего дня из чего и для чего сделаны эти библиотечные стулья такими тяжеленными) левой рукой, перенес его к моему столу и уселся рядом. "Что, отличницей хочешь быть?" - дерзко поинтересовался он. Я уже справилась со своим возмущением и приняла решение игнорировать его целиком и полностью. Но он оказался настойчивым. Что-то он говорил мне, я не слушала, но аромат его парфюма мешал мне сосредоточиться. Я захлопнула книгу. И поняла, что не могу выйти. Этот наглец заблокировал мне выход к кафедре библиотекаря. Стена с книжными полками сзади, почти впритык к моему стулу, окно с другой стороны, впереди стол и этот наглый студент рядом. Он облокотился о стол и выжидательно улыбался. Что мне оставалось делать? Других читателей в этот довольно поздний час уже не было. Я сползла со своего стула и пролезла под столом в проход. Он уже стоял там и протягивал мне в помощь руку. Если бы это была не библиотека, а какой-нибудь клуб-кафе-ресторан, я его огрела бы первой попавшейся вещью. Но священная тишина читального зала невольно парализовала мой инстинктивный порыв. Я просто отряхнула колени и пошла к дежурной по залу. Та ничего не заметила, погруженная в чтение. Я, как и все вечера прошедшей недели, оставила заказ на завтра, спустилась в гардероб, оделась. Парня нигде не было. Я пожала плечом и, толкнув тяжелую дверь, вышла на морозный воздух. Около подъезда в свете предновогодней иллюминации стояла светло-бежевая машина. Около машины стоял всё тот же парень. Он распахнул гостеприимно дверцу и жестом пригласил меня садиться. Я гордо выпрямилась и побежала, хрустя свежим снежком, к троллейбусу. Троллейбус задерживался. Парень в иномарке припарковался неподалеку от остановки и помигивал фарами. Наконец-то троллейбус пришел и я радостно покатила домой. Светло-бежевая машина следовала за троллейбусом. Когда я вышла из троллейбуса, машина вынырнула из темноты декабрьского вечера и развернулась боком, перегораживая мне путь. Я растерялась. Вокруг ни души. Темнота. Тишина. Все люди давно уже поужинали и спят или смотрят телевизор. Я развернулась для того, чтобы побежать окружной дорогой. Парень из библиотеки стоял передо мной. Он решительно ухватил меня за плечи и силой втолкнул в машину, захлопнул дверцу и почти мгновенно оказался за рулем. Мне стало страшно. Я попыталась выскочить из машины, но не смогла открыть её. Парень нажал на газ и мы понеслись по заснеженному городу. Я закрыла глаза и подумала, что, если этот маньяк попытается что-нибудь сделать со мной, я дам ему в глаз связкой ключей, которые я судорожно сжимала в кармане. Через несколько минут мы остановились. Я открыла глаза. Мы оказались около моего родного подъезда, парень галантно распахнул дверцу машины и, подавая мне руку, поинтересовался: "Ну, как, понравилось с ветерком прокатиться?" И тут я ему врезала в глаз. Кулаком с зажатыми ключами. Он схватился за лицо и прошептал: "Молодец. Завтра на том же месте в тот же час". Больше в библиотеку я не ходила. А в январе с этим парнем, его, кстати, зовут Костя, я пошла в ЗАГС. До сих пор не понимаю, зачем. Впрочем, я в него влюбилась тогда. И девочки с курса мне все завидовали. Он хорошо одевался, демонстративно преподносил цветочки в целлофане, возил меня с занятий домой. В общем, всё было круто. Но тридцать первого января, после последнего экзамена зимней сессии, я вспомнила, как он меня насильно сунул в свою тачку, пошла в ЗАГС, забрала наше заявление и уехала к бабушке в другой город, не сообщив об этом никому. Две недели у бабушки я прорыдала в её пуховые подушки и к пятнадцатому февраля была морально готова к встрече с Костей. Встреча не состоялась. Он просто испарился. Как несколько позже испарился мой последний жених того года.
И, казалось бы, три попытки окольцеваться за год и три провала этих попыток должны были вогнать меня в глубокую депрессию. А с меня всё это соскочило, как с гуся вода. Я, разумеется, не смогла быть отличницей. Мне было некогда учиться по уму. Зато я от души повеселилась на всех свадьбах наших однокурсников.
Да, ещё одна свадьба того года заслуживает особого упоминания. Это была свадьба нашего институтского препода с нашей бывшей сокурсницей. Ради этого брака она решилась бросить институт. Свадьбу сыграли в мае. Через год, и не потому что её свадьба звенела бокалами в мае, она осталась с ребеночком на руках без мужа, без образования, без профессии, без работы и без родных, её родители посчитали, что распад их брака - дело сугубо её рук, а зять у них - золото. Это золото уже пять раз женилось, оставляя жен с младенцами на руках. Впрочем, Бог ему судья. А мы не бросили.