Родился я в сталинградском заводском бараке в семье беглых советских крестьян.
В конце 50-х годов прошлого века крепостные советские крестьяне ещё жили в своих деревушках без паспортов и денег, так как были закреплены за колхозами. Поэтому просто сбежать куда-либо из отчей мазанки с соломенной крышей без договорённости с председателем колхоза было очень сложно. Вольная справка крепостным колхозным крестьянам выдавалась в правлении только для учёбы или устройства в городе по направлению. Молодые колхозные ребята и девчата досыта, наевшись послевоенной диетической лебеды, черемши, репы и прочих фитополезностей, напахавшись, надёргавшись сисек тощим коровам, шли по бездонной грязи в дырявых кирзачах за пять километров в ближайшую школу учиться, учиться и учиться, как завещал великий гуру коммунизма В.И.Ленин… По замыслу ЦК КПСС колхозники должны были погибнуть, как один в колхозном поле, в битве за урожай. Так оно и было: погибали со стаканом в руке под весёлую гармонь из репродуктора: на горе колхоз, под горой совхоз…
В условиях абсолютного экологического благополучия эти капризные деревенские комсомольцы скакали из деревень в города словно блохи от скипидара. На фоне победных реляций советского агитпропа о гигантских урожаях на селе иногда громыхало и средь ясного неба.
«Вы, наверное, знаете положение в нашем районе, оно во всех колхозах очень и очень плохое. Колхозники на трудодни ничего не получают, а если и получают, то по нескольку грамм. В колхозе сеять нечего, семян нет, а из рабочей силы остались одни старики, а молодые разбежались кто куда, и работать совсем некому, скот кормить нечем, кормов нет, и он гибнет. Настроение у колхозников очень плохое. Те, которые ещё остались, стремятся тоже куда-нибудь бежать, так как на трудодни уже несколько лет почти ничего не получают. Что было в хозяйстве, всё прожили, все ждали что-нибудь лучшее, но из года в год на трудодни ничего не приходится. Мы читаем газету, там пишут, что в некоторых колхозах живут хорошо, мы не знаем, правда это или врут, но мы хорошего ничего не видим и работаем даром и дожили до того, что дальше жить невозможно. Придётся нам, наверное, бежать. Мы обращаемся в редакцию газеты с тем, чтобы выехали к нам в район и побывали у колхозников, посмотрели, как они живут и сообщили бы это все товарищу Сталину и попросили бы его, чтобы оказали нам какую-нибудь помощь, хотя бы дали возможность получать на трудодни немного хлеба».
Письмо колхозников в редакцию газеты «Социалистическое земледелие» (апрель 1952). С 3 апреля 1953 года стала выходить под названием «Сельское хозяйство»
Отец окончил в своём райцентре ремесленное училище, а мама в своём восьмой, девятый и десятый класс. В скучный колхоз возвращаться не стали, а полетели, как мухи на свет, на огни большого города папа с Урала, а мама с чернозёмов средней полосы России в самый героический город Великой Отечественной войны — Сталинград.
В щебёнку разбитый после войны Сталинград с помощью пленённых немцев заново отстраивался и начинал это делать с промзоны. Одним из первых восстанавливался Сталинградский тракторный завод. Увеличивали производство танков и тракторов, посему требовались молодые, привыкшие к труду руки. Прямо от центральных заводских проходных тянулась целая улица заводских общежитий, где осваивались тесные комнатушки тысячами вчерашних деревенских мальчишек и девчонок. Наслушавшись песню из кинофильма «Весна на Заречной улице» в исполнении симпатяшного артиста Николая Рыбникова, комсомольцы создавали первичные ячейки-семейки будущего коммунистического общества в СССР. Вот так я и родился в двенадцатиметровой комнатушке, за отсутствием гипсокартона, поделенной старой простынёй на две части для двух семей из трёх человек. Да-да, это по два квадратных метра шикарного жилья на человека!!! Ныне затрапезный хостел выглядит, как пятизвёздочный отель в сравнении с той барачной комнатёнкой. Декретики по уходу были крохотными.
Добрый Президиум Верховного Совета СССР Указом от 26 марта 1956 года восстановил продолжительность отпуска по беременности и родам, существовавшую до 1938 года, — 112 календарных дней (56 дней до родов и 56 дней после родов). До этого Указа отпуск по родам длился 77 календарных дней (35 дней до родов и 42 дня после родов).
И на 57 день после моего рождения меня насильственно оттащили из общаги в ясли и никто этот период принудительного содержания не засчитал в мой производственный стаж. Это сейчас мамашки три года наслаждаются материнством, а тогда давался один час в рабочий день на кормление младенца грудью и далее опять на работу, колхозам нужны были трактора!
Поэтому в периоды выполнения ударных планов пятилеток меня с детства помимо заводских яслей отвозили к дедушке и бабушке в сельскую глубинку некогда Воронежской, а ныне Липецкой губернии. Отсюда на всю жизнь у меня особое отношение к крепостному крестьянству: плоть от плоти продуктом коего я являюсь по сей день.
К чему эта прелюдия к автобиографии? Деньги во второй половине двадцатого века на сельскохозяйственных территориях и в заводских общагах СССР присутствовали фрагментарно и никаким ажиотажным спросом не пользовались. Сначала все жили ровненько бедненько, а концу СССР уже ровненько средненько.
Отрывок из новой книги "Мани майнинг цифролюшн"