Вызов в профком был несколько неожиданным. Войдя приглашённым в комнату и отсидев перед дверью достаточно долго, несколько оторопев от количества сидящих за длинным столом, под указующим перстом председателя профкома, уважаемый, как он думал о себе, наш герой присел на краешек отдельно стоящего стула. Чувствовал он себя отвратительно, так как не мог и предположить, с какой целью его пригласили на столь высоко-подозрительный стул. Председатель произнёс фразу о заботе и внимании партии и правительства к каждому труженику, вскользь упомянув, что и твой, то бишь его, нашего героя, вклад в строительство коммунизма замечен. Твои производственные успехи, отмеченные какими-никакими наградами, ведомственными и даже выше, да и подошедшая очередь, дают основание рассмотреть вопрос о выделении тебе и твоей семье отдельного жилья, то есть отдельной квартиры. Что ты об этом думаешь?
Вопрос председателя погрузил нашего героя в ступор. На лбу неожиданно заблестела явная испарина, нижнее бельё и рубашка не успевали впитывать потоотделение. Глаза, потерявшие осмысленность, никак её и не выражали. В видениях перед глазами успела пронестись вся его осмысленная жизнь. Язык прилип к нёбу, и наш герой был не в состоянии произнести даже отдельный звук. Уважаемое собрание явно ждало ответ на конкретно поставленный вопрос:- Согласен ли наш герой?
А язык-то нашего героя онемел! Он бы и рад что-то произнести, даже хорошее, но не получалось даже мычание.
И вновь в его мозгах стали формироваться связи воспоминаний. Мелькали мысли о том, что у тебя, уже достаточно взрослого, есть дети, что стаж твоего служения Родине, даже вредный, в смысле по государственной шкале вредности профессий, тоже уже немал. Что, наконец, радость-то какая? Люди ждут такой радости десятилетиями! Тебе подфартило? И, вообще, неужели это всё мне и сейчас?
Наблюдая потерю осмысленности во взгляде нашего героя, председатель, ничего не искажая, повторил вопрос. Наш герой не проронив ни слова, только закивал головой и почему-то поднял вверх обе руки, очевидно голосуя:- За!
Проголосовав в поддержку нашего героя, профком огласил вердикт:-
Не теряя времени, завтра же, направить комиссию для обследования и подтверждения жилищных условий заявителя, жильё которого не соответствовало текущему моменту.
По этому поводу надо бы сказать, что условия проживания героя нашего повествования были не хуже, чем у многих. Но условия-то были чужими! Примаком он числился и в семье, и в рабочем коллективе, что серьёзно задевало его при очередных подкалываниях друзьями.
Из комнаты заседаний профкома нашего героя чудом вынесли абсолютно непослушные, можно сказать, ватные ноги. С порога дома, он, запинаясь, всё-таки смог передать родным радостную, жизнеопределяющую новость. Если комиссия профкома завтра подтвердит условия проживания семьи, описанные в заявлении об улучшении жилья, то вопрос с выделением отдельной квартиры будет решён положительно.
Восторг был неописуемым. Женщины сразу же погрузились мысленно расставлять мебель и спорить о более подходящих цветах штор и гардин. Сообщение о том, что распределённая квартира должна располагаться на втором этаже, обрадовало домашних ещё больше. Посаженные вокруг дома деревья не так сильно будут затенять комнаты, да и второй этаж, это никак не пятый. Подыматься по лестнице будет легко.
Темы благоустройства будущего жилья не покидали присутствующих. Но только до прихода с работы тестя. Не без радости, но вслух, он провёл некий анализ ситуации. Обращаясь к нашему герою, он проговорил:
- Ты же, когда становился на очередь, адрес прописки указывал не наш, а Петра Лукича, твоей мамы дальнего родственника, которого я и не видел ни разу. Прописаны вы ведь там! Всё это ты делал, чтобы исходя из площади пристройки-флигелька, на очередь-то вас поставили наверняка.
Тут до всех дошло, что завтра и проверять комиссия профкома приедет не сюда, а во флигелёк к Петру Лукичу. В этом флигельке ещё послевоенной постройки и был-то малюсенький чуланчик, в качестве прихожей, да комнатка, где умещались печурка и односпальная кровать с маленькой этажеркой.
Коллективная мысль заработала с учетверённой скоростью. Маленькая дочурка нашего героя не в счёт. Решено было быстро собрать пару чемоданов не очень используемой одежды, какая попадётся под руку, и детской тоже, игрушки и кое-какие туалетные принадлежности. Быстро договорившись с соседом, погрузились в его машину и отправились в вотчину Петра Лукича.
Неожиданным для него было наше появление.
- Ой, да мы же чуть ли не полгода с конца прошлого лета там не прибирали. Мы практически туда и не заходим. Пристройка же и кажется нежилой!
Когда заглянули в неё, она и вправду показалась уж очень мрачной и откровенно захламлённой. Засучив рукава, все не сговариваясь, дружно приступили к уборке. Вынесли всё лишнее. Разведя в ведре меловой раствор, хозяйка даже успела подбелить печь. Вымыли полы, проветрили, застелили кровать, разложили на подоконнике, кровати и этажерке детские игрушки. Комнатка приобрела хоть какой-то осмысленный вид. Окинув взглядом почти царские “хоромы”, Петр Лукич махнув рукой, произнёс:
- Ничего, пережили войну, переживём и комиссию. Завтра жду вас.
Назавтра, по договорённости, комиссию наш герой пообещал встретить дома сразу после обеда. Выглядывая в назначенный час из пристройки в окошко, он увидел двух мужчин, входящих в дворовую калитку и громко выдохнул. По дорожке шли двое сотрудников соседнего цеха, с которыми часто их пути пересекались в длительных командировках. Хорошо, хоть так! Со знакомыми проще.
Встретив их на пороге и поздоровавшись, наш герой пропустил вперёд суетливо спешащего Петра Лукича, помочь высоким гостям сбросить верхнюю одежду, и широким жестом пригласил приступить к осмотру жилища. Пройдя через хозяйские комнаты, и по очереди заглянув в пристроечную комнатку, один из членов комиссии произнёс:
- Господи, да как же вы здесь-то втроём? Тут и одному не развернуться!
А как же со светом?
И тут взглянув на потолок комнатушки, наш герой увидел два заизолированных провода, торчащих на месте, где должна быть хотя бы лампочка. Выражение его лица, вряд ли в этот момент поддаётся описанию. Выручила мгновенная реакция и смекалка Петра Лукича. Нырнув в угол чуланчика, он почти молниеносно достал моток переноски с патроном и вкрученной лампочкой, при этом произнеся:
- Мы живём хоть стеснённо и небогато, но куда же их девать с ребёнком то. Вот и пустили временно на постой, хоть они и дальние родственники. Жалко ведь, нам-то своих детей Бог не дал. Ремонт всё собираемся, вот пока и пользуемся переносочкой.
-Ну, а жена, наверное, на работе, дочка в саду?- произнёс второй член комиссии, обращаясь к нашему герою, который от ошеломления смог только утвердительно качать головой.
-Мы сейчас давайте крепенького чайку попьём, погуторим,- заискивая, почти пропел Петр Лукич.
С улыбками последовал отказ, и высокая комиссия заспешила одеваться. На пороге дома член комиссии, обративший внимание на торчащие из потолка провода, взяв за локоть нашего героя, украдкой подмигнув ему, прошептал на ухо:
-Всё будет хорошо, но не без магарыча!
После их ухода, прослушав пересказ об этом, Петр Лукич стал приплясывать, вертеть руками над головой и мурлыкать какую-то мелодию.
На следующий день в курилке активно обсуждалась новость о том, что вчера распределены были несколько квартир. Три из них достались нашему герою и двум его друзьям, с которыми частенько коротали вечернее время за картишками и шахматами в совместных длительных командировках. В этот день, как ни крути, перекуры нашего героя и его друзей стали чаще и длительнее.
После обеда выяснилось, что протоколы двухдневного заседания профкома утверждены. Никому из рассмотренных кандидатур на получение жилья не отказано. В курилке темы разговоров не отходили ни на йоту от квартирного вопроса.
Главным, конечно же, встал вопрос ознакомления воочию с будущим жильём. Все эти алгоритмы, технологи, программы, сроки сдачи работ и прочая, и прочая, стали второстепенными, отойдя на второй план. Друзья договорились сразу же после работы отправиться в новый район знакомиться с будущим жильём.
Рабочий день наконец-то подошёл к концу. Ехать друзьям пришлось на другой конец города двумя видами транспорта. Особенно долго пришлось ехать трамваем, который, как казалось, тащился медленно, противно дребезжа и лязгая на все лады.
Наконец по подсказке пассажиров, живущих в окраинном шахтёрском посёлке, куда следовал трамвай, друзьям надо было выйти и направиться в сторону поля, где и разворачивалось строительство нового жилого массива.
Надо сказать, весна только вступила в свои права в полную силу. Колея от грузовиков, следующих на стройплощадки, местами была глубиной чуть ли не по колено. Компании друзей пришлось идти по полю, параллельно с дорогой, если дорогой её можно было назвать. На обувь налипали такие комья грязи, что через каждый десяток метров пришлось останавливаться и подручными средствами избавляться от них.
Вдалеке показались две недостроенных пятиэтажки. Одна красовалась уже под крышей, а вторая возвышалась до уровня третьего этажа. Друзья, не сговариваясь, направились к уже почти возведённому дому. Отделочные работы в нём ещё и не начались. Переговариваясь, троица друзей стала наперебой успокаивать друг друга в том, что скоро лето и вся отделка будет суше и качественнее.
Подошли ближе, заглянули в пару подъездов. Никого при этом из рабочих не обнаружив, друзья стали активно озираться по сторонам. Должна же быть хотя бы одна живая душа, у которой можно бы что-то выяснить? Обратили внимание на вдалеке стоящий строительный вагончик, из которого вышел человек в спецовке, направлявшийся в чистое, ещё не тронутое поле.
Важно добавить, что обладателям будущего жилья были известны и название улицы, и номера выделенных квартир в доме. Правда, номер дома в постановлениях профкома о распределении квартир, указывался с пометкой “по строительству“. Естественно, никакой таблички с номером на стенах уже возведённого дома не было.
Замахав руками, издавая призывные громкие звуки, друзья пытались, как могли, бежать в сторону рабочего. Услышав призывные крики, прораб, как потом выяснилось в разговоре, подождал их. Но так как все трое друзей пытались чуть ли не криками выяснить каждый своё, он, властно подняв руку, прогремел:
- Все вопросы давайте по очереди!
Один из друзей, как старший по должности, произнёс, показывая на дом под крышей:
- Мы по распределению получили квартиры в этом доме. Надеялись, что он уже готов к заселению. А оно вот как! Расстроились. Когда же он будет достроен? Домашние уже сидят на чемоданах.
- Не переживайте, мужики! Всё будет в срок и по плану, месяца полтора пролетят так, что и не заметите. Можно готовиться к новоселью.
- И как же здесь плавать по этой грязи?
- Лето на носу, всё просохнет, да и дорога будет асфальтированная.
- А улица, непонятно куда же пойдёт улица? Наш дом, правда, по строительству, аж 19-й! А стоит только один?
В этом месте лицо прораба ещё больше растянулось в улыбке.
- Ребята! С вами всё ясно! - При этом показывая рукой в сторону, он произносит:
- Во-о-он там стоит бульдозер, видите? А вон там, куда я шёл только что, торчат колья и колышки разметки, - причём произносит он это, показывая в другую сторону далеко в поле. – Там с завтрашнего дня бульдозер будет рыть котлован под ваш девятнадцатый по строительству дом.
Махнув рукой, он пошёл в сторону разметки, а друзья остались рассматривать друг друга широко раскрытыми от удивления глазами.
Двинувшись к остановке трамвая, чтобы проделать долгий путь домой, друзья стали подшучивать друг над другом и смех их ещё долго разносился по округе.
Но как ни удивительно, месяцев через восемь они все праздновали новоселье.