Служебные казусы

               

 
  Когда он служил, его приписали на время учений Главного штаба ВМФ к Северному направлению Оперативного управления Главного штаба ВМФ. Раз во время проведения этих учений(за городом, в подвесном противоатомном здании) вначале его привлекли к расчёту сил действующих сторон(красные и голубые), действующих в мероприятиях. В этот раз начальник направления поручил ему нанести на карте условными значками атомные подводные лодки обеих противоборствующих сторон. Эту карту этот начальник собирался доложить начальнику Главного штаба ВМФ. До того, по роду своей деятельности  привлечённый никогда не соприкасался с такими значками. Хорошо ещё, что они различались по цвету. Нанесши все лодки, он отнёс эту карту в кабинет к временному его шефу. Тот взял карту в руки, уже собравшись идти на доклад, и увидел, что на карте все наши подлодки повёрнуты в сторону берега, т.е. бьют по своим береговым позициям. Исправлять уже не осталось времени, поэтому со словами «Ну что ж, неплохо для начала» он отправился на доклад. Как тот прошёл, он не узнал, но его больше, как говорится, на пушечный выстрел не подпускали к картам, а на следующий год «северяне» без борьбы передали его Балтийскому направлению того же Главного штаба. Их, приписных на период проведения учений, на каждом таком посту имелось больше десятка человек, взятых в других Центральных управлениях Главного штаба ВМФ.
  На Балтийском направлении у него всё было в порядке, поэтому он с облегчением вздыхал, переведясь сюда. У них на этом посту имелся представитель Управления Боевой подготовки Главного штаба ВМФ. Этот человек фактически по юмору являлся вторым Юрием Никулиным, и даже слегка похож на того. Будучи временным приписан к данному посту, он не очень добросовестно относился к своим новым обязанностям и постоянно шутил над собой. На одном из учений ему было необходимо следить за местонахождением двух наших кораблей-эсминцев, поэтому он должен был регулярно звонить на Балтийский флот и запрашивать нужные данные, нанося всё на карту обстановки. Вечером наш адмирал надолго ушёл на доклады к Начальнику Главного штаба ВМФ. Там он получил с Балтики донесения , где же эти эсминцы пребывают в настоящее время. Вернувшись под утро с совещания, он решил проверить нашего товарища из Боевой подготовки ВМФ, спросив, где же сейчас эти корабли находятся? А тот сладко проспал всю ночь и решил утром узнать на Балтике про эти корабли. Но шеф опередил его с таким вопросом. Однако, с заспанными глазами, ответственный за корабли доложил, что они всё там же, в Гдыне. На это адмирал, только что получивший про них с Балтики ответ, сообщил представителю приписных, что корабли сейчас находятся в Гданьске. Отвечающий сделал удивлённое лицо и произнёс: «Ну надо же, товарищ адмирал? Не может быть». Это сочетание строгого адмирала и разгильдяя докладчика вызвало смех всех окружающих, поскольку всем им стало ясно, что тот не следил за обстановкой на море. А адмирал, тоже чуть не засмеявшись, поскольку большая растерянность просматривалась на лице докладчика, произнёс строгое внушение ему и порекомендовал почаще следить за меняющейся с часу на час обстановкой. Затем он отошёл в сторону от людей и всё-таки рассмеялся.
  Когда у нас, приписных, появлялось свободное время, этот же человек рассказал нам одну историю из своей службы на флоте. Он вёл по понедельникам политические занятия с матросами, руководствуясь единым учебником по этой части. Однажды на эти занятия явился начальник политотдела их соединения с целью проверки, как эти занятия проводятся и много ли бывает вопросов у матросов, обычно старающихся уснуть в такие часы. Ведущий занятия несколько раз допускал ошибки при изложении материала и проверяющий терпел их, но когда докладчик обозвал Мао цзе Дуна(КНР), Иосипа Броз Тито(Югославия) и Энверу Ходжу(Албания)верными ленинцами, тогда как ЦК КПСС клеймила их в те времена ренегатами, отступниками от идеи Маркса-Ленина, он не выдержал и вызвал офицера в коридор. Там он объяснил, что грамотный
человек не позволит себе называть их верными ленинцами, поскольку ЦК КПСС обозвал их ренегатами, отступниками от коммунистического движения и СССР рассорился с этими странами.
 С ним на временном посту ежедневно выпускался «Боевой листок» направления, где , подобно историографу полка у Я.Гашека в истории про Швейка на войне придумывались разные военные подвиги участников работы этого поста. Потом народ толпился у этого листка постоянно и хохотал, читая про эти подвиги.  Тот офицер рассказывал о некоторых своих сослуживцах. Так, один его товарищ по управлению прослужил в Москве уже почти пять лет, но сохранил привычку командира корабля, принуждая жену составлять недельное расписание приёма и приготовления пищи, которое он подписывал. Даже, когда муж находился в отъезде в санатории, она была обязана почтой присылать ему такой документ на утверждение. Наконец, ей это надоело, и она жалобой-письмом на имя Главкома ВМФ сообщила о таком с её точки зрения недостойном поведении мужа
 Дело кончилось тем, что офицера вызвали в Политотдел Главного штаба ВМФ, где его начальник, двухзвёздный адмирал, прочитал тому нотации и заставил покаяться в грехе. Кроме того, на партсобрании его управления товарищи рассматривали персональное дело офицера. Он покаялся и обещал больше жену не принуждать к составлению подобного расписания. Ещё один случай был в Управлении боевой подготовки с другим офицером. На того пожаловалась жена, придя к начальнику. Она рассказала, что тот слишком много пьёт. Тогда 3-звёздный замГлавкома ВМФ-начальник Боевой подготовки, вызвал того человека к себе и сказал ему о приходе и жалобах его жены. В ответ офицер произнёс: «Мало сбавил, мало сбавил, товарищ адмирал». На вопрос, сколько же он стал пить, офицер ответил, что каждый день, но не более 0,5 литра. Однако придётся сократить и эту норму». Адмирал пожелал ему успеха и предложил, чтобы жена того больше не появлялась у адмирала.
 А жаль,  что сейчас нет парторганизаций. Многие жёны лишились их воздействия на некоторых мужчин. А те иногда больше боялись парторганов, чем своих начальников.
Рассказал он ещё один интересный случай произошёл с полковником медслужбы ВМФ на посту оказания помощи аварийному кораблю, когда тот нёс свои временные обязанности, представляя свою Службу на посту при Оперативном дежурном ВМФ, т.е. при дежурном адмирале. В это время одному заболевшему аппендицитом матросу нашей эскадры в Средиземном море  понадобилась неотложная операция. Этот полковник подготовил секретную телеграмму за подписью начальника Главного штаба ВМФ. В ней требовалось названному эсминцу, входящему в состав Средиземноморской  эскадры, противоборствующей флоту НАТО в том районе, доставить заболевшего в Болгарскую республику, где сделать ему необходимую операцию силами находящихся там советских медиков. Эту телеграмму он дал подписать генералу, своему начальнику. Тот через некоторое время вернулся с недовольным выражением лица и бросил  телеграмму на столик исполнителя её. Он сказал при этом: «На , подписал он тебе», подразумевая своим тоном, что она не подписана. Однако, тот полковник, не глядя на неподписанный оригинал заверил своей подписью, что всё верно, передал документ на пункт отправки секретных телеграмм для отправки адресату. Утром на следующий день на докладе Оперативного дежурного адмирала, что этот корабль двинулся в сторону Болгарии Начальник возмутился и спросил, кто разрешил. А затем приказал корабль вернуть обратно,  больного же переместить на вспомогательное судно и отправить в тот же госпиталь в Болгарию, где заболевшему удачно сделали операцию советские врачи.
  Рассказывал он и ещё об одной-двух своих довольно грубых шутках. Так, однажды он шёл по военному городку, где встретил своего хорошего приятеля, флагманского механика их соединения. Тот шёл под руку со своей женой. Наш шутник как бы её не заметил и, встретясь с ними, начал говорить: "А хорошо мы с тобой погуляли вчера. Особенно мне понравилась твоя девочка." Затем, как бы спохватившись, что увидел жену приятеля, он сказал " ах,извини, извини"и быстро ушёл прочь. Что там было у приятеля с его женой, он не знает, но жене пострадавший от этой шутки заявил "встречу его то набью морду лица ему". Самое интересное то, что они нигде не были в тот день. А верный муж, как всегда, был дома с женой. Другой раз он похоже пошутил с другим приятелем. Ему было известно, что жена того-жуткая ревнивица. Тогда он купил противоребятное резиновое средство, сморкнулся туда и положил в нагрудный карман тужурки того, когда он отвлёкся чем-то. На следующий день сослуживцы пострадавшего узнали от него, что жена нашла в его кармане эту штуку и закатила грандиозный скандал. Чем он кончился-неизвестно. Пострадавший подозревал шутника, но точно не смог это доказать. Поэтому наш герой отделался лёгким испугом.
  С полковником мед.службы связана ещё одна забавная история. Раз к ним в медслужбу ВМФ с проверкой прибыл их начальник, который возглавлял штаб тыла ВМФ. Он обнаружил при этой проверке, что дежурный по службе занимается текущими срочными делами, сидя в своём помещении, а не на месте дежурного, принимая разные звонки к его  генералу, поскольку тот перевёл свой  телефон на дежурного, занимаясь своими делами и чтобы его не отвлекали. Пришедший адмирал спрятал у себя за пазухой журнал текущих событий медслужбы, ведущийся постоянным дежурным по ней и спросил этот журнал у пришедшего полковника, который стал его искать и на столе и в ящиках. Тогда пришедший поинтересовался, что же тот станет делать, не найдя журнала? Полковник поочерёдно подошёл ко всем дверям помещений, где находились все офицеры этой службы и прокричал громко, что он объявляет розыск документов дежурной  службы. Тогда, улыбаясь, адмирал достал журнал и сказал, что искать его не надо, а вот дежурному не стоит отлучаться от места дежурного. Тот выпучил глаза и заявил адмиралу, что такое его поведение он намерен рассмотреть на заседании партийного комитета тыла ВМФ, в который оба они входили. Адмирал явно не ожидал подобного завершения своей проверки и отстал.
  Названный полковник отличился и в следующем. У него были не очень выразительные имя и отчество: Павлин Порфирьевич, над которыми как только не потешались сослуживцы. Он решил их изменить на Павла Петровича. Получилось. Это затем было закреплено в приказе Главкома ВМФ, который он сам зачитал громовым страшным голосом . Он добавил, что если кто забудет, как его теперь называть, то это станет нарушением приказа ГК ВМФ. Однако шутки над ним продолжались. Его называли и Павлином, и Петухом и, Гусем и Лебедем и т.д.