Когда мне было лет пять, я часто видел один и тот же сон. Иногда – несколько раз за ночь.
Я у бабушки и дедушки, и мы зачем-то приехали в соседнюю деревню. Лето или ранняя осень: поля созревшей пшеницы вокруг, зелёные леса, прозрачное голубое небо. Бабушка и дедушка стоят у нашего «Запорожца» и разговаривают с дядей Славой. Площадь заполнена знакомыми звуками: пластинка «По следам бременских музыкантов». Я слышу добрый голос Олега Павловича Табакова, смотрю на яркий мир вокруг. Моё внимание привлекают два армейских грузовика (почему-то запомнилось, что оба были «сто тридцать первыми» ЗиЛами), около которых ходят и о чём-то переругиваются усатые военные. Я иду туда – посмотреть. Один из военных замечает меня, показывает пальцем на большой деревянный ящик и кричит:
– Собери в него патроны!
Я сажусь возле ящика и начинаю бросать в него валяющиеся вокруг латунные цилиндры. Железяки смешно гремят, добавляя какой-то странный ритм в окружающие звуки. Уже заиграла последняя песня «Бременских музыкантов». Военные суетятся, бегают вокруг. К одному из них подходит дедушка, что-то спрашивает, показывая на меня. Военный кивает и идёт к машинам.
– Саша, иди к нам! – кричит бабушка.
– Бабуль, я доиграю! – отвечаю я. Военные смеются.
Вдруг затарахтели двигатели. Большой ящик схватили перекинули через борт в один из грузовиков. Затем кто-то хватает меня, и я тоже оказываюсь в кузове. Грузовики поехали. Финал последней песни, зациклившись, звучит как-то очень зловеще.
Я поднимаю голову, выглядываю через борт и смотрю на удаляющихся бабушку и дедушку. И думаю о том, что они, наверное, переживают. А я знаю, что за меня не надо бояться.
Иногда в этот момент всё же накатывал страх, и я просыпался. Но со временем я, уже сидя в кузове, понимал, что скоро проснусь, и не боялся совсем. Только переживал, что бабушка и дедушка переживают. И действительно просыпался.
Не знаю, что это было. Я так и не разгадал эту загадку. Но до сих пор переживаю за них, когда вспоминаю.