Пересечения параллельных 16. Дырявый мир

               

    Вслед за Ирой ко мне пришел друг Ильи (он числился в нашем общем банке памяти с Ильёй под именем Сергей. К слову сказать, внешне он очень смахивал на своего тёзку, которого я защищал в своём мире - друга Филата). Выяснилось, что они с Ирой знали друг друга.
   
- Привет Ир, - сказал Сергей, - наконец-то нашёлся наш "потеряшка". Как на этот раз себя чувствуешь? - спросил он, уже обращаясь ко мне. - Часто слишком исчезать стал. Теперь, вдобавок, как врач сказал, ещё и с амнезией вернулся.
- Здравствуй, Серёг, - ответил я,- сам себе  удивляюсь.
-Ну, слава Богу, друга хоть вспомнил, значит - дело на поправку пошло.

  Как мне самому казалось, до полной «поправки» было ещё далеко. Дело в том, что, оказавшись в этом мире в качестве Ильи – друга Сергея, другом своим я его не воспринимал, скорее – как недавнего своего клиента по делу об убийстве мажора. Разумеется, о чём Сергей "здешний" никакого понятия не имел.

 Ирина оставила мне свой телефон, который, как выяснилось, у меня уже должен быть, попросила позвонить, как поправлюсь, чтобы встретиться (я всерьёз стал подозревать, что у Влада с ней были интимные отношения). Что оставалось? Пообещал. С Сергеем мы отправились из больницы  «ко мне» домой.

    По дороге возникла ещё одна проблема. Я стал исчезать, растворяясь из нового мира – с точки зрения Сергея. По моим же субъективным ощущениям – растворялся, постепенно делаясь нечётким и расплывчатым,  мир вокруг меня. То потом - я вновь обретал фокусировку в параллельном.

   Сергея это удивило и испугало, хотя он и пытался для себя что-то объяснить, зная о трансцендентной практике Ильи, тем не менее, шок в его глазах скрывался с трудом.  И причина тому была. Я представил реакцию не искушённого в деталях происходящего человека, если шедший рядом собеседник вдруг стал бы растворяться на его глазах, вплоть до полного исчезновения, то вновь проявляться, как ни в чем ни бывало, шёл дальше рядом с ним, поддерживая беседу?

  Мне такие «рисовки» были совершенно ни к чему. Я просто не знал, как избавиться от них и идиотских объяснений с Сергеем. Для себя же происходившее я объяснял недостатком энергии для фокусировки и удержания нужного восприятия двух миров в двух телах одновременно. Нечто подобное со мной уже происходило ещё в больнице. Но там мне об этом никто не говорил (может потому, что под одеялом лежал, никто не заметил, или просто никому до меня особо дела не было).               

  Ладно бы – только это. В этих  «окнах» или «провалах» стали иногда мерещиться видения «параллельной в параллельной»  реальности. Эти пейзажи и их персонажи были из совершенно другого мира, непохожие ни на что, жуткие на вид. Но они находились тут же, что называется, под ногами, просто – в другом измерении.

   Судя по мрачноватым пейзажам и страшноватым сущностям  этих закоулков реальности, моё сознание, каким-то образом, «заскакивало» в какое-то чистилище. Что ещё осталось в памяти – и сами эти пейзажи, и формы обитателей в них были неустойчивыми и «пластичными», в том смысле, что видоизменялись на глазах. Вывод мной был сделан: проявляющийся мир состоял из какой-то плотной, вязкой, но всё же эфирной материи.

  Должно быть, что-то подобное есть и в нашем мире, и  всё время находится рядом с нами, ожидая своих новых пациентов. Почему-то впервые воспринял их не у «себя», а в мире Ильи. Или чистилище здесь поближе находится? «Спрошу у Данилы, при случае», - подумал я.

  В конце концов, с Сергеем мы добрались до дома Ильи в Энгельсе (кстати, который я пытался купить в своём мире, но у меня что-то с этим не сложилось, и я взял домик в Саратове). Ещё подумал: так вот, по мелочам, расслаиваются наши миры: из-за каких-то бытовых пустяков Илья жил в Энгельсе, я – в Саратове. В итоге – разное окружение, а, в итоге, и судьбы двойников.

   Изначально какой-то конкретной задачи  для меня в параллельном мире Даниилом не ставилось. Осмотреться, попривыкнуть, перезнакомиться с Ильиным окружением. Короче, чувствовал себя Штирлицем на фазе внедрения.

   Ту же цель для меня преследовал разговор с Сергеем. Вытаскивая из банка памяти Ильи информацию о родных и знакомых людях, используя сохранившийся фотоальбом и, в придаток к нему, ещё целую пачку фотографий, я с помощью Сергея выстраивал свою новую реальность, реконструируя при этом Ильину. Дело интересное, в чём-то даже забавное. К моей радости, в доме нашлись деньги и небольшие продовольственные запасы в погребе сарая, в основном, в виде консервов. В общем, было с чего начинать, от чего отталкиваться.

 После ухода Сергея я попытался составить план своих дальнейших действий. При этом внимание моё было, примерно, в равной степени распределено между двумя мирами. Подумал ещё, что неосознанно мы всегда находимся в нескольких параллельных одновременно, чуть обгоняя или отставая во времени (состояние дежавю и прочее). Здесь же было чуть посложней ввиду большей расслоенности миров. Я подумал, был бы жив Илья, он сейчас делал бы то же самое, что и я в данный момент. Моё тело здесь - продолжение его жизни, его мыслей, эмоций, сосуд с его потребностями, мотивами и, в конце концов, смыслом жизни. Здесь нет ничего мне чуждого органически. Мир  родной, пронзённый общими эманациями вселенной. Повезло ещё, что у Ильи был в доме телефон (установили, как ветерану Афганистана и герою России), рядом с которым лежала записная книжка с телефонами знакомых Ильи. В моём мире, в это же время, такого  «счастья» не было.

  Периодически внимание переключалось на дубль, оставленный в Саратове. Тот куда-то ходил, с кем-то общался, чем-то занимался. Каких-то особых трудностей этот процесс расслоения внимания  не представлял. Что-то похожее происходит с нами, когда мы думаем о своём ребёнке, отпуская его на прогулку. Мы предугадываем, куда он побежит, залезет, откуда спрыгнет. Предполагаем, с кем он играет и во что. Лишь бы на дорогу не выбегал, под машину не угодил. Сами, в это же время, занимаемся своими делами. Взаимодействие с дублем, примерно, того же свойства. Только «присмотр» осуществляется обоюдно, своего рода, взаимная опека. Свобода воли – полная, но сам себе ещё и ангел-хранитель, причём «двух векторный".

  Бывает, правда, увлекшись своими проблемами, на некоторое время (признаюсь, доходило до недели), теряешь контроль над дублем, что может угрожать его безопасности.

  Короче, пока в Саратове я был на работе, в Энгельсе (чтобы в другой раз не комментировать, что это два параллельных мира) я решил «пробраться» сквозь "дыру" или «окно» в чистилище, образы которого навязывались мне с первых часов моего пребывания в мире Ильи. Так - чисто из любопытства. Воссоздал успевшую запомниться волновую вибрацию и вошёл «в параллельный из параллельного», используя эфирное тело.

  Сначала обратил внимание на духоту и вязкость окружающей атмосферы, чувствовал, что не мог быстро двигаться, словно находился в воде. Своего рода – телесно - атмосферное  «обременение». Почва под ногами преимущественно бурого цвета. Шёл по тропинке в направлении высокой мрачной башни. По обе стороны тропинки находились существа довольно уродливого вида, к тому же - с меняющейся внешностью, если начинал к ним присматриваться пристальней. Агрессии с их стороны никакой не ощущал, просто - страшные. Некоторые шли со мной в направлении башни, другие собирались вдоль тропинки в группы по три – пять человек, некоторые валялись в бурой грязи. Зрелище – не из приятных.

   Пока шёл к башне (зачем, непонятно!?), почему-то вспомнил «Божественную комедию» Алигьери Данте. Подумал, к какому из чистилищ относится то, в котором нахожусь я сейчас? И ещё: Данте по чистилищам и аду сопровождал «гид» Вергилий. Я же оказался здесь один в разведке, без связи и проводников. Опрометчиво с моей стороны. Хотя в душе не переставала тлеть надежда, что дух моего ангела-хранителя был в курсе о моём непредсказуемом походе в эту дыру.

  Ворота в башню были  открыты. По бокам находились  два великана – охранника с какими-то тяжёлыми орудиями  (мечами или  дубинами, не разобрал) наперевес через плечо. Я ещё подумал: вход чистилища – под охраной? Чего там охранять? Или кого? Понимаю, ворота в рай святые охраняют от нечистых. А здесь и так - место для нечисти. Может они назад не всех выпускают? А лишь невинных или исправившихся? Как в обычных зонах. Стоят здесь в роли вертухаев?

 Тогда вопрос: зачем мы все туда идём? Целой толпой по этой тропинке в эти ворота, мимо этих монстров-великанов?  Вероятные ответы: грех – дело добровольное, мой мотив – любопытство. Уж больно посмотреть охота (не очередная авантюра?). Ведь всё равно пойду. Рассуждаю: на территории чистилища меня если и задержат, то - за какой-то грех. Иначе задержание будет незаконным, обращусь к «прокурорам» - ангелам, Даниле, Господу (кто отзовётся).

  Вопрос: само по себе, любопытство может оказаться наказуемым грехом? Попутно вспоминаю текст Бытия из Библии о согрешении Адама и Евы. Там ведь тоже с излишнего любопытства всё начиналось? Не повторяю ли «подвиг» Евы?

  Если и так? Что же теперь - здесь, у ворот, топтаться буду? Пойду. Когда ещё такой случай предвидится?

  Квадратные рожи верзил-охранников с похожими на собачьи пастями и торчащими ушами встречали меня холодящими душу взглядами. Молча, жутковато, как будто ждали и знали о моём прибытии, как и других персонажей, идущих сюда со мной. Едва переступив порог у входа в башню, я ощутил внезапно навалившуюся на меня тяжесть. Моё эфирное тело словно взвалило на себя невидимый, непонятно откуда взявшийся груз, при этом в душу проникли волнение и страх. В это же мгновение на "лице" одного, из вертухаев-исполинов, как мне показалось, мелькнула зловещая ухмылка.

  Внутри башни, в её протяжённых коридорах тёмно-бурый цвет продолжал преобладать. Сами коридоры разветвлялись, уходя боковыми мощёными каменными лестницами полого вниз. В одно, из таких ответвлений я и направился, пока не вышел в  широченный зал с высоким, похожим на свод храма, потолком. Стены были  увешаны образами, внешность которых изменялась в процессе их просмотра. Что можно было сказать и о присутствующих в зале существах. Их лица и формы тел находились в постоянном метаморфозном видоизменении, превращаясь из уродов в ещё больших уродов, с отсутствием всяких рамок фантазий таких превращений. С ужасом в душе возник вопрос: "как я сам-то выгляжу здесь, среди остальных пациентов?"

  У одного из персонажей глаза сдвинулись в один огромный глаз, как у циклопа, у другого рот превратился в огромную, во всю рожу, звериную пасть. Людские формы, будучи облачёнными в рубище вместо одежды, превращались в звериные формы, уже безо всякой одежды, с лапами и хвостом. Затем происходил обратный процесс переобращений в людские формы. Натуральный полигон оборотней. Вокруг слышалась человеческая речь на непонятных мне языках вперемежку со звериным рычанием и воем.

  Отсюда понятна моя радость от встречи в этом месте адекватного вида человека с русской речью.

- Тебя что-то раньше здесь не встречал. Ты с новым набором сюда? – спросил меня гладко выбритый интеллигент в костюме офисного работника.
- Вот, хоть с кем-то пообщаться,- выдохнул я с облегчением, - я уже подумал, этому царству уродов конца никогда не будет.
- Ты из живущих, что ли?
- Из любопытства здесь. Этот мир стал частенько доставать меня своими внезапными провалами в него. Вот, решил узнать его получше и поближе, посмотреть, разведать.
- Ясно. Наверное, какое-нибудь отношение к правоохранительным органам имеешь?
- Адвокат. А в чём тут связь?
- Понятно. Есть тут и адвокаты, и менты, и судьи. Пойдём, покажу.
 
  Пока шли, познакомились. Интеллигент представился Никитой.

  Он повёл меня за собой из зала по коридору, пока мы не дошли до выхода из здания башни в огромный внутренний двор.

- Ты сам-то как здесь - в нормальном виде на фоне окружающего безобразия? – спросил я.
- Я своё здесь почти отбыл. При жизни приходилось судьбами людей распоряжаться, поэтому  здесь и оказался. Собираюсь вскоре сменить обстановку  на более перспективную. Здесь, своего рода, «красный отсек» бурой зоны Саратовской области.
- Во всех параллельных мирах одновременно?
- Ты о чём? Ничего об этом не слышал. Жил и умер, здесь очутился - в одном и том же.
- Понятно. Ты один здесь "на выписку"?
- Есть ещё кандидаты. Пойдём, познакомлю. Заодно, поведаешь нам, как у здравствующих ныне дела, что ещё за параллельные? И сам ты откуда?

   Мы направились через территорию двора размером с футбольное поле. Что-то - вроде прогулочной площадки. С Никитой мы подошли к одной из групп людей, собравшихся вокруг горящего костра.
 
- Этот вот клоун, - Никита указал на уродца, мимо которого мы проходили, - недавно здесь объявился, судьёй при жизни работал. Приговоры выносил, не удосуживаясь тщательней виновность подсудимых проверить. Теперь здесь узлы своей  кармы разматывать предстоит.
- А что у них за метаморфозы с лицами и формами тел?
- Это, своего рода, «визитки», отвечающие на вопрос: а судьи кто?
- Но, Никит, кто-то ведь должен судить преступников? Кому-то изолировать от общества их нужно? Как это делать, чтобы собственной карме не навредить?
 
  Поприветствовав присутствующих, мы присели к их костру.

- Здесь было время подумать над этим. Многим непонятно, почему государевы люди должны посмертно отвечать за то, что при жизни долгом называлось? Вывод, думается, прост: не суди, да не судим будешь.
- Действительно, чего же проще?- сказал я, не удовлетворившись ответом Никиты.
- Судить должны - на то имеющие право. А оно даётся не образованием и карьерой, а высшими силами, которые за судью, как за свой карательный инструмент, в ответе будут перед Богом. А не как за этого «карателя», мать его, – Никита кивнул в сторону уродца, подошедшего поближе и подслушивающего наш разговор. Голова бывшего судьи к тому моменту превратилась в птичью, а сам он стал смахивать на селезня-миллионера Скруджа МакДака.

   Дальше Никита познакомил меня  со своими "сокамерниками" - более-менее адекватной частью населения чистилища. Кроме юристов, здесь оказались: политик, бизнесмен, экономист, один из них был двойником известного и в нашем мире писателя. Разговорились. Узники поведали мне о своей жизни в чистилище - кто, как и за что попал сюда, о здешнем быте, надзирателях и программах исцеления их душ. Я поделился своими впечатлениями о том, чем сегодня живём. Объяснил, как мог, что сам сейчас нахожусь в параллельном моему родному мире.