Александр Борисович, не то чтобы не от мира сего, но некая странность в нём есть. Любит он погоду исключительно гадкую. Осень – холод, дождь и ветер чтоб. Увидит - за окном полная жуть – сырость, слякоть, и - шасть на улицу. Наслаждаться. А зимой к ночи – чтоб вьюга и темень. Фонари горят. Глаза слезятся. Идёт. А перед ним вьюжная дорожка бежит вперёд и блестит – живая. И вокруг всё живое, в движении. Ветер в спину подгоняет, пробирает до костей. А ты идёшь и идёшь вперёд. И в спину тебя подгоняют… назад вот только не очень получается… И возвращаться домой не хочется. А куда пойти Александру Борисовичу? Ну конечно к тёще! А больше не к кому. Зайдёт. Посидит, поговорит. И обратно. Придёт домой, посидит часика два и – опять к тёще. И так раза три.
Жена сначала посмеивалась да удивлялась странностям супруга. А потом начала подозревать – не завёл ли муж любовницу. И высказалась. Перестал гулять.
И тут здоровье стало барахлить. Нервы. Спится плохо. Пошёл к врачу – к психиатру. Тот прописал ему каждый вечер прогулки на свежем воздухе, а затем окунать ноги в холодную воду и, при этом, поливать тёплой. Так что всё узаконено. Не только прогулки, но и ванна в личной квартире.
Часиков в шесть вечера вышел на прогулку к Окской круче. Непогодило - прямо сласть. Как по заказу. В снежной круговерти едва различались очертания дальнего горизонта и огоньки заречных деревень. Поперёк тропы змеилась позёмка. Домой пришёл продрогший и счастливый. Отдохнул немного и ноги в тазик. Так он стал ходить на прогулку каждый вечер.
И спалось лучше. И нервы успокоились. Но тут жена захандрила. Не спится, мол, голова болит и вообще – вся она разваливается. Александр Борисович присоветовал ей свою испытанную систему. Соседка тоже пожаловалась на нервы, и её сагитировал. И ещё одну даму, живущую этажом ниже, сагитировали уже вместе.
В шесть вечера собрал всю команду, построил. И вышли на прогулку. Погода была что надо. Дамочек так и сносило. И они стали сопротивляться организатору. Но Александр Борисович твёрдо приказал:
- Вперёд!
И они пошли. Мимо девятиэтажки. Мимо больницы. Вошли в частный сектор, где в окнах тихих домиков горел тёплый желтоватый свет. Женщины зароптали:
- Умные люди дома сидят. А мы шляемся…
- Не говори-ка.
- Разговорчики в строю! – подровнял троицу Александр Борисович.
Женщин сносило вьюгой. Но они послушно шли за командиром. На круче было промозгло. Смотрели на огни города под Высоким долом и крепко держались друг за друга, преодолевая сопротивление ветра.
На следующий день дамы стали отказываться от прогулки. Александр Борисович стоял на своём. Сопротивление было сломлено.
Так водил он отряд на прогулку целую неделю. И что бы вы думали? Дамы втянулись. И, действительно, стали лучше спать по ночам. Успокоились.
- Ну, всё. Сегодня идёте сами, - сказал Александр Борисович.
- Нет, не пойдём мы без тебя, - сказали женщины.
И ни в какую. Пришлось опять вести отряд по вечерним улочкам. Дождило, сыпал мокрый снег. Дул сильный ветер. Погода была что надо!
А ещё – уже один ходил на реку, под берег. Чёрное ночное небо. Голубоватый снег, искрящийся в лунном свете. Недавней вьюгой намело волнистые сугробы. Александр Борисович шёл и шёл. Щурился от снежного сияния. Тут впереди мелькнуло что-то чёрное. И – бульк – нога нырнула в омут. Скорей выкарабкался и почесал домой наш любитель прогулок.
А вот на лыжах светлым деньком это тоже величайшее удовольствие. Александр Борисович почитает это не хуже, чем поход в хорошую оперу. На реке в солнечный день лыжников уйма. Вот семейство – впереди отец, за ним трое детишек скользят на лыжах, а за ними, прямо по лыжне, проваливаясь в снег, семенит толстушка – жена с двумя авоськами. Идёт, идёт и остановит всех. Поставит авоськи на снег и достаёт что-нибудь вкусненькое, чтоб накормить своих чад. Всю лыжню запортила. Александр Борисович обогнул остановившееся семейство и погнал дальше - через реку, по полю и в лес. Здесь лыжня накатанная, ровная. Скользишь – вжик-вжик. Уютно, как в квартире. Тишина. А вокруг такая краса, что и в сказке не расскажут. Как в музее. До самой лыжной базы вжик-вжик. А потом дальше – до озера Свято. А хочется ещё дальше – до Лосиного озера – до Матери Сосны. Вот она разлохматилась корявая. Всеми своими извивами ветвей в небо упёрлась. И стоит, посреди поляны, на фоне заснеженного соснового бора, словно сторожит окрест в полном молчании.
Редкий лыжник доходит сюда. А для дошедшего - где-нибудь, в уголке, среди сучков, спрятан приз, какой – не скажу.
До Матери Сосны самые стойкие доходят. Случаются и встречи. Все уже знакомые лица. Коренные ветераны. Александр Борисович любит поговорить с ними, посидеть у костра. Погреться, песни погорланить на морозце. Крепкие любители прогулок здесь собираются. Вот Василию Ивановичу уже восемьдесят, а он всё на лыжне. Каждую зиму ходит.
… Отдохнул и назад. Лыжи скользят. Как по маслу. Благодать в лесу. В поле выходить не хочется.
А там и впрямь – массовое гулянье. Лыжня троится. Беспорядок. Идёт Александр Борисович след в след, как связанный. Реку с грехом пополам переедет в толчее. И домой. Придёт. Скинет одежду и хлопнется на диван. Ноги гудят. И думает: «И зачем я, идиот, на лыжах попёрся... Сидел бы дома у телевизора, как барин…»
Февраль, 2008г.