Коллаж автора. На коллаже 1 - Автор с женой Ларисой начало восьмидесятых годов. На Ларисе синий плащ болонья. 2- Университет в итальянском городе Болонья 1088г. 3 - Стадион Ростсельмаш. 4 - Эдуард Стрельцов 1966г. 5 - Детская железная дорога в парке Н. Островского.
1. А у нас в Ростове
«А у нас в Ростове» - над этой фразой потешаются все, кто со мной контактирует. Прожив уже тридцать лет в Воронеже, я в разговоре нет-нет, да и вставлю эту сакраментальную фразу. Особенно злится моя супруга Лариса:
- То же мне, ростовчанин, - с неприязнью обрывает меня.
И действительно… Я родился в Воронеже, учился и даже женился в этом городе, но после окончания института был направлен на работу в Ростов-на-Дону и двадцать лучших лет прошли в этом любимым мною городе. Ростов стал второй родиной. А если считать порядковые номера, возможно и первой!
Там прошло моё становление, как человека, специалиста, и душа осталась там, в конце шестидесятых, семидесятых и начале восьмидесятых годов.
2. Плащ болонья
Кому же неизвестна строчка из песни В.Высоцкого: «Мои друзья хоть не в болонии, зато не тащат из семьи, а гадость пьют из экономии, хоть поутру - но на свои…" (?!) Только Федьке, внучку нашему, названному. Он, как раз был у нас в гостях, когда шла передача по телеку «Советский союз» и говорили о моде на плащи больнья. Федька спросил:
- Дед, это что, ваша фирмА?
- Ещё какая фирмА! – ответил я, - с ума сходили. Очень модно было иметь такой плащ, и купить его было не просто. Я его в Москве приобрёл в ГУМе. Это, Федя, магазин такой… Напротив Кремля. Огромный, занимает целый квартал, а фасадом выходит на Красную площадь. В магазине три этажа, с торговыми рядами и фонтаном в центре магазина. Простоял там в очереди, целый день. Зато стал обладателем модного коричневого плаща и выскочил оттуда, хоть и с мятыми боками, но довольный, как паровоз!
Носил долго, до окончания института и в Ростов в нём уехал. Но у меня с ним связана прямо бандитская история.
- Дедушка расскажи, интересно!
- Знаем мы твои истории, перебила меня бабушка, - сто раз рассказываешь одно и то же, да привираешь каждый раз, герой!
Не слушай его, Феденька. Вот я время это хорошо помню. У меня тоже был такой плащ с кокеткой позади (фото на коллаже 1), тёмно-синий. Выглядела я в нём замечательно! Ещё был шарф мохеровый, красный в клетку… Модно было. Их носили все: и мужчины и женщины. Я тебе сейчас покажу, у нас в шкафу валяется: дед не носит… Очень жаркий, а шарфы тогда были жутким дефицитом, с рук покупали по пятьдесят рублей! Продавали и подделки, кошмар! Тогда пятьдесят рублей были огромные деньги!
- Ты, бабушка, во все времена выглядела замечательно, чтобы ты ни надела – красавица, а тебе, Федя скажу, когда ты вырастешь и женишься, помни, жену перебивать нельзя никогда, пусть говорит что хочет и сколько хочет. А, если даже она будет молчать – тоже не перебивай. Можешь получить на орехи!
- Какие орехи? Опять ты, дедушка… Расскажи лучше про историю, бандитскую. Пока бабушка на кухню ушла.
- Давно это было, Федя. Плащ тот болоньевым назывался по названию итальянского города Болонья. Там изобрели эту ткань и стали шить из неё рабочую одежду и плащи от дождя. Это у нас их стали носить в любую погоду, куда ни попадя. Хоть в театр, хоть на стадион.
Болонья эта на севере Италии. Средневековый город. Вот Арчик у тебя пёс декоративный, домашний, а в Болонье тоже вывели маленьких декоративных собачек, Болонки называются!
- Я знаю, знаю: видел у Артёма такую собачку, беленькую, пушистую. Вот посмотри, у меня в планшете есть, Чапой зовут. Я завтра Артёму расскажу, откуда его Чапа приплыла!
Ну, Федя, в Болонье не только собак выводят и плащи делают. Это средневековый старый город, обнесённый крепостной стеной, а на высоком Караульном холме в двенадцатом веке построили храм. Его сейчас называют Мадонна-ди-Сан-Люка в честь хранившейся там чудотворной иконы Мадонны, написанной по преданию самим евангелистом, апостолом Лукой. Помнишь, на даче я тебе рассказывал про апостолов. Так вот Лука – один из них. В Болонье много соборов. Есть старинный университет (фото на коллаже 2) , чтоб ему пусто было!
- Почему пусто, дедушка?
- Да потому, что от него пошла наша система образования, Болонская, называется. Вот по ней и тебя будут учить. Не наша, русская, советская, а болонская, блаклавриат… Не к ночи будь помянут. Тьфу ты, чертовня, не выговоришь!
- Балакриат, - прокричала бабушка из кухни и хмыкнула, - вот холера, дед учёный, и меня сбил. Бакалавриат, Феденька, запомни бакалавриат от слова бакалавр. Дед научит! Писатель, а язык заплетается, да и пишет с ошибками. И памяти совсем нет: вон таблетки утрешние не выпил. Куда ему до баклавриата, сроду не выговорит!
Бабушка вошла в комнату с полотенцем в руках:
- Рассказывает ребёнку чёрти что. Вот лучше послушай, Феденька, что я вспомнила: когда в университете училась, самый писк моды был не плащ, а водолазки. Это свитера такие, тонкие под горло. Очень эффектно смотрелись. Приобрести мечтали все. Их носили Андрей Миронов и Бурков, Боярский. Даже Мерелин Монро носила водолазки и Милания Трамп… Носила.
- Эк, ты бабушка хватила, Мелания! Это уже не из нашей молодости.
- Ну, и что? Это только доказывает, что водолазки из моды никогда не выходили.
А у нас в Воронеже их было не купить. Ездили в Москву. Летом дед деньги зарабатывал в студенческих отрядах, а осенью мы ездили в Москву отовариваться. Когда «выбрасывали» водолазки в ГУМЕ, ЦУМЕ или в универмаге «Москва» - это было смертоубийство! Вот, помню, очередь за ними аж на улицу выходила. На руках химическим карандашом номера писали – вот, как доставались водолазки эти.
Бабушка перекинула через плечо полотенце и вышла в кухню.
- Дедушка, ты про бандитов обещал рассказать, которые в университете Болонском.
- Совсем ты меня запутал, при чём тут, университет? Он старейший из университетов – его основали в одиннадцатом веке и учились там многие выдающиеся люди: немецкий художник Альбрехт Дюрер – отличный портретист, учёный Николай Коперник и много других. Но они учились по другой системе и бакалаврами этими , прости Господи, не были, не как сейчас, а бандиты там не при чём. Они у нас в Ростове были.
И рассказывать про это, Федя, долго, бабушка заругает!
- Ну, деда…
3. История про футбол
- Ладно, слушай, но учти: история эта длинная и связана с футболом, а ты, насколько я знаю, мало им интересуешься. В планшете сидишь, а мы в футбол играли и болели за него. Вот ты знаешь звёзд футбола?
- Конечно: Месси, Роналдо, Яшин – я про него фильм видел.
- Эх, футболист ты наш, дня не хватит, чтобы перечислить всех, но ты хотя бы должен знать великих Пеле и Морадону. Так вот русским Пеле и Марадоной был Эдуард Стрельцов (фото на коллаже 4). Великий футболист, талантище. Сейчас таких нет.
- Я знаю, знаю! О нём тоже по телевизору видел. Он в тюрьме сидел…
- Сидел. Посадили, сволочи. Он вышел и опять заиграл и заиграл ещё как! Я видел его на поле. Он полысел уже, погрузнел, но играл потрясающе… Вышел и двенадцать голов забил в чемпионате, а результативных пасов - не счесть!
Не будем о грустном, Федя. В 1966 году я впервые увидел вживую Стрельцова на стадионе СКА в первенстве СССР по футболу. К тому времени я уже приехал в Ростов и работал в мебельной фирме «Дон».
Билеты раздобыл Коля Кузьменко из производственного отдела. За Торпедо играли мои кумиры: Стрельцов и Воронин, Шустиков и Кавазашвили.
Я давно болел за Торпедо. Вот ты за кого болеешь?
- Не знаю, за Зенит, наверное.
- Нашёл за кого болеть! Я, так до сих пор за Торпедо!
Но Ростовский СКА мне тоже не чужая команда. В тот год СКА не знал поражений, и город был наэлектризован предстоящей игрой. Все говорили только о футболе. Стадион был в парке Островского (фото на коллаже 3). Он занимал более шестидесяти гектаров! Там даже детская железная дорога была со станциями, перронами (фото на коллаже 5). Красота!
- Ты знаешь, Федя, что такое гектар?
- (?)
- Это много, Федя, целый лес!
- Всё дед, заканчивай свою болтовню, крикнула бабушка из кухни, - мама Феди звонила. Ему надо домой идти уроки делать.
- На сегодня хватит, Федя. Завтра приходи, расскажу.
4. Опять про футбол, остальное про бандитов
- Дедушка! – с порога крикнул Федя, - я пришёл. Рассказывай про футбол и бандитов!
- Ну, заморочил ребёнку голову. Сразу про бандитов. Иди ко мне на кухню, Феденька, я тебе котлетки разогрею.
- Так вот, Федя, незадолго до матча, купил я у нас в Ростове кепку. Давно хотел такую: серая в крапинку «аэродром» называлась. Многие у нас в Ростове такие носили. Она пришла к нам с Кавказа, а Ростов, Федя, это северный Кавказ.
С кепкой этой смешная история приключилась со мной в Москве. Стоял я в длинной очереди за билетами на Казанском вокзале и уже почти подошёл к окошку кассы, как меня одёрнул за рукав какой-то приблатнённый парень с фиксой:
- Слышь, корешок, - попросил он меня, - купи и мне билет до Ростова.
- А ты откуда знаешь, что я в Ростов еду? – спросил я его.
- Да я ж по кепочке вижю, - процедил мне он.
А я думал, что в плаще болонья и в этой кепке я, прям, как итальянец… Оказалось ростовчанин!
Ну, так вот, в этой кепке и плаще болонья (шёл дождь) перед футболом я с Колей Кузьменко зашёл в открытое кафе слева от входа на стадион. В Ростове его все называли «Три собаки». Выпили мы по сто пятьдесят, закусили маслинкой, повторили и пошли на южную трибуну. Шёл противный осенний дождь.
А игра, Федя, та была очень важная: в случае победы, наши армейцы завоевывают серебряные медали чемпионата Советского Союза. Ажиотаж был сумасшедший. Стадион был забит под завязку, люди стояли в проходах, сидели некоторые друг у друга на коленях. Как говорится, яблоку негде было упасть. На трибунах транспаранты, лозунги: «Торпедо» не торпеда, торпедируем «Торпедо»!» А дождь, к тому времени, начался проливной!
Счёт открыл наш Валерий Буров, что творилось на трибунах! Федя, все орали и визжали от радости. Если бы не вратарь Торпедо Анзор Кавазашвили они бы ещё схлопотали. У нас играли Алексей Еськов, Олег Копаев, Гена Матвеев…
А во втором тайме защитник Торпедо сыграл рукой! Пенальти забил Матвеев. Что делалось! Эх, Федя, тебя со мной не было!
- Не морочь ребёнку голову своим футболом, - категорически заявила бабушка, - я ему чаю налила с алычовым вареньем, а ты своей рассказнёй Феденьке голову снесёшь, то же мне футболист… Колченогий!
Ну, погоди секунду, я ещё про Стрельцова не рассказал. Как только появился он на поле – стадион встал – уважали! Приветствовали, несмотря, что он противник. Стрельцов такой пас выложил, что чуть счёт не сравняли, но сам он в ту игру не забил, слава Богу!
Бецу – это тренер наш, армейский, начали «качать», все орали, ликовали. Первый раз в истории страны команда СКА (Ростов) стала серебряным призёром! Выиграли у Торпедо, а они были прошлогодними чемпионами 1965 года.
А что творилось в этот вечер после "серебряного" для ростовчан матча в Ростове? Это надо было видеть. Настоящий праздник. Спустились первые сумерки. Матч закончился в восемь вечера. Я шёл по парку Островского. Кричали, пели песни, а Колька пошёл в сторону центра. Он потом рассказал, что движение от стадиона «Ростсельмаш» до парка Горького было перекрыто – это большое расстояние!
Все шли пешком, промокли до нитки. Плащ на мне прилип, с кепки капала вода. На выходе из парка я зашёл в гастроном, купил чётвёрочку - озяб на дожде. Употребил, и стало немного теплее. Я перешёл улицу Ленина и направился к своему флигелю, который мы снимали за тридцать рублей – своего жилья в то время ещё не было. Флигель, Федя, это такой домик, который строили после войны, чтобы было где временно жить, а потом в течение нескольких лет строили основной дом. Улица узкая, с одной стороны заборы, а с другой кучи обрезанных веток с плодовых деревьев, как в туннеле.
Вдруг, совершенно неожиданно для меня кто-то сзади схватил меня за плечи и потянул на себя. Я чуть не упал. При этом сдёрнули плащ на руки и часы «Победа» стянули. Понимаешь, Федя, руки-то оказались, как бы связаны плащём. Только тут я разглядел двух ребят впереди, а тех, кто позади не видел. Один, повыше меня подошёл и залез ко мне в карман. Ничего не нашёл. Я изловчился и врезал ему ногой. Куда попал, не знаю, но при этом тот охнул и присел и образовался проход, в который я и рванулся как олень. До калитки осталось добежать метров двадцать пять. В момент прыжка я почувствовал сильный удар по голове возле уха, который мне придал ускорение. Я влетел в калитку, подбежал к Гитлеру – хозяйскому волкодаву на цепи. Это был здоровенный, свирепый пёс. Не зря Гитлером звали. Его никогда с цепи не спускали. Бросался на всех, кто проходил мимо, рычал и брызгал слюнями. Страшная была кобелина!
Его все боялись, даже я, всегда находивший с собаками общий язык. Но в тот момент под «парами» я подбежал к нему и расстегнул карабин с ошейника.
- Взять их, паразитов, - заорал я, фас, куси, мать их так!
- Вот это да-а-а, - Федя восхищённо смотрел на меня широко открытыми, восторженными глазами, - дед, наверное, их Гитлер в клочья порвал?
-Ага, порвал?! Он, получив свободу, как вжарил в другую сторону, только хвост и замелькал в кустах.
- А дальше?
- Всё, Федя, сказочке конец, а кто слушал молодец. Гитлер пришёл домой сам… Через неделю.
- А ты, как?
- Да никак. Лёг спать, а утром встал, голова болела, и к тому же оглох на правое ухо. Посмотрел в зеркало: от уха вниз к скуле сияли три красные вмятины от кастета. Потом врачи сказали, что какую-то перепонку в ухе мне разбили. После я не мог летать в самолёте – ухо болело! И до сих пор, когда говорят, я налево голову поворачиваю: справа слышу хуже.
Эх, дед, ОКДБ надо было на них натравить!
- ОДКБ, Федя, и за меня они не вступятся…