Таурэбелег, пребывая в скверном состоянии духа, направлялся в свой фольт, обитель его семьи. Его просто вывело из колеи появление мантинора с просьбой о помощи. И, хотя прошло уже больше суток, король Зачарованного леса всё ещё не мог успокоить ураган в своей душе. Таурэбелег и без того был перегружен проблемами, а тут еще и ненавистный ему народ в самый неподходящий момент! Тем не менее, Таурэбелег был вынужден поднять эту тему и рассказать о произошедшем на сегодняшнем собрании старейшин.
Собрание старейшин было еженедельным мероприятием, где Таурэбелег обсуждал с советниками насущные дела. Лес был защищён магическим куполом, поэтому жил намного спокойнее, чем иной народ Аваддона, но и в тихой обители тоже случались свои встряски. Но сейчас ему нужно было навестить детей.
Эльфийский дом выглядел совсем как часть леса: ветви сплетались в живые стены, покрытые огромными листьями лесной ашфарты, весьма полезного растения, вековые деревья обступали колоннами жилище, и в них было куда больше смысла, чем просто красота и создание гармонии с природой чащи. Несмотря на то, что Таурэбелег был предводителем лесных народов, это не отличало его от собратьев, и не было в этой эльфийской обители ни дворцов, ни царских хором: все жили одинаково, в достатке и согласии, считая друг друга братьями и сёстрами.
Во дворе за фольтом, на лесной поляне, усыпанной цветами распыльника, происходило нечто-то оживлённое: слышались крики и звон ударяющихся о друг друга мечей. Таурэбелег уже догадывался, что происходит, и быстрым шагом направился к источнику беспорядка.
Как и предполагалось, на поляне сражались на мечах девушка, красивая молодая эльфийка, и высокий парень, такой же молодой статный эльф. Со стороны можно было сразу заметить, что бой это был тренировочный, так как опасных ударов никто не наносил. Наоборот, слышались дружественные комментарии, даже подбадривающие, и было ясно, что и девушка, и парень получают удовольствие от поединка.
Однако увидев пришедшего на поляну Таурэбелега, оба бойца не на шутку испугались, а парень даже выронил меч.
-Это не ты победила, - шикнул он девушке. – Это из-за прихода отца!
-Что тут происходит?! – прогремел голос Таурэбелега.
-Отец, мы просто… - робко начал парень, но девушка сразу же его перебила, сделав несколько решительных шагов к королю эльфов.
-Это я попросила его, отец! И если ты гневаешься, то знай, что здесь нет вины Эгиона. Я просто его замучила своими просьбами…
-Я же строго-настрого запретил вам заниматься боем, да ещё и на мечах! – распылялся Таурэбелег, чувствуя, что сегодня явно день опять не сулит быть удачным: одно расстройство за другим!
Женщинам-эльфам было не свойственно, мягко говоря, учиться драться. Обычно эльфийки занимались убранством фольтов, шитьём одежды для всей семьи, сбором трав, грибов и ягод, а некоторые ещё и развивали талант пения, так как от природы все эльфы владели красивым переливающимся голосом. Но только не Лаириэль, из клана Аглар, дочь Таурэбелега. Лаириэль с детства была очень непоседливым ребенком, непослушным и беспокойным. Таурэбелег и его ныне покойная жена пытались воспитать в дочери черты характера, присущие настоящей принцессе, кем Лаириэль и была по сути, но годы шли, а тяга молодой эльфийки к сражениям и приключениям крепла день ото дня. Когда отец попросту устал пытаться перевоспитать дочь, он перешёл к прямым запретам, хотя они практически ничего и не меняли. Ну, а после трагической истории с Ориэль запреты отца стали намного жестче, а наказания – суровее. В своих гневных тирадах Таурэбелег, как правило, постоянно напоминал дочери историю её старшей сестры, надеясь, что хотя бы такой горький опыт поставит смутьянку на пусть истинный и заставит задуматься о последствиях безрассудного поведения. Но всё было бесплодно.
Как только Лаириэль переставала быть под наблюдением, она всегда пользовалась шансом попрактиковаться в бое на мечах – это было её любимое оружие. Благо, её брат, Эгион, который души не чаял в сестре, всегда откликался на просьбы потренироваться и вообще верил в Лаириэль как никто другой.
По иронии или по молодой, зелёной наивности ни один из детей короля не считал гибель Ориэль бессмысленной и напрасной. Наоборот, Эгион и Лаириэль считали поступок старшей сестры настоящим подвигом и, к ужасу отца, порой заявляли, что на её месте поступили бы так же. Эгион, конечно, был более сдержан в порывах, так как был наследником отцовских владений и боялся стать для короля полным разочарованием. Но вот Лаириэль не стеснялась в дерзаниях и мечтала попасть в гущу событий, а сражения и противостояние злу на полном серьёзе казались ей чем-то более романтическим и вдохновляющим, чем оно было на самом деле.
Сейчас же произошла очередная сцена нравоучений от отца, которые юноша и девушка покорно выслушали, опустив взоры себе под ноги. По большей части, конечно, Таурэбелег отчитывал свою дочь, в очередной раз напомнив ей, какая большая ответственность – быть королевской дочерью, как важно соблюдать традиции и устои, и пригрозил ей свадьбой с сыном его советника, одного из старейшин, что прозвучало так, будто свадьба – это крайняя степень наказания, что показалось бы странным для любой обычной эльфийки, но было чистой правдой для Лаириэль.
После того, как Таурэбелег услышал от дочери дежурную фразу «Я всё поняла, извини меня, отец», он послал её в дом, оставшись наедине с сыном, который молча предвкушал что-то недоброе. Отец подошел к Эгиону очень близко и обрушил на него тяжёлый взгляд.
-Тебе напомнить, по какой причине погибли твои мать и старшая сестра? – негромко, даже каким-то мягким голосом, нетипичным для ситуации, произнёс Таурэбелег. – Наша семья слабеет без наследников. Каждую неделю старейшины пытаются меня убедить в неверных векторах моего направления, некоторые вообще открыто намекают, что именно наша семья виновна в войне, что надвигается с каждым днём. И никто не знает, сможем ли мы дать отпор натиску врага. Ориэль уже стала жертвой этих распрей! А теперь ты ещё и Лаириэль толкаешь в пекло? Да что с тобой не так, в конец-то концов?
-Я знаю, отец, прости, - не смея смотреть в глаза Таурэбелегу, затараторил Эгион. – Лаириэль не рвётся в сражения. Она ведь даже за пределы нашего леса ни разу в жизни не выходила. Она отлично справляется с домашними обязанностями, да со всем, в принципе, что ты ей поручаешь и что ты от неё требуешь. Что плохого, если в чём-то она будет сильнее своих соратниц?
-Женщины нашего рода не должны владеть ни мечом, ни луком, ни каким-либо другим известным оружием! Это удел мужчин, разве не этому я учил тебя с самого раннего детства? Ты принц и будущий король всего Зачарованного леса. Ты мой преемник, наследник клана Аглар. Кто, если не ты, будет чтить и хранить устои и традиции эльфийского народа? Вы родились от короля и королевы, расценивайте это как везение или проклятие, но на вас с Лаириэль с рождения лежит огромная ответственность, которая будет с вами до той минуты, как вы отойдёте в Мир Теней. Наша семья уже потеряла мать и старшую дочь. Не стоит терять рассудок и новые ценные звенья, сын!
Таурэбелег мягко опустил ладонь на плечо сына. Его слова звучали твёрдо, но в них не было тяжёлого давления.
-Ты прав, Эгион, что в этих занятиях нет ничего плохого, даже несмотря на то, что они противоречат нашим устоям. Плохое есть в том, к чему эти занятия могут привести. Если начнётся война, Лаириэль, конечно же, ринется в бой, потому что с каждым ударом клинка её вера в себя как в воина крепчает и утверждается. И в момент реальной опасности, думаешь, слово отца или даже слово короля будет способно удержать её на месте? Даже если Лаириэль испытывает истинное счастье, размахивая мечом, наша с тобой цель лишить её этого счастья, пусть это звучит ужасно и выглядит несправедливо. Во имя сохранения нашей семьи, понимаешь?
Эгиону было, что возразить отцу, но он не стал, хотя скорее просто не посмел. Он просто кивнул, продолжая глядеть себе под ноги.
-Сейчас я отправлюсь на совет старейшин. Уже опаздываю. В моё отсутствие помни, о чём я тут тебе говорил. И ещё, ты слышал о нападении в западной части леса?
-Мёртвая фея? – вздрогнул Эгион. Он поднял глаза на отца и нахмурился. Затронутая тема его волновала гораздо сильнее предыдущей.
-Фей в лесах не осталось, насколько я знаю, - ответил Таурэбелег. – Обескровленный эльф. Снова. В наших лесах орудует вампир, судя по всему, в одиночку. Это второй случай нападения за последние две недели, что говорит о том, что этот хищник – одиночка. Нужно найти и обезвредить эту тварь, пока не поползли слухи. Совет ещё не знает о нападении. И наша задача сделать так, чтобы и не узнал. Я поручаю это тебе. Думаю, такое задание будет по силам наследнику королевской семьи.
Эгион охотно закивал головой.
-Хорошо, отец. Я всё сделаю и не подведу тебя. Обещаю.
-Вот и славно, - довольно заключил разговор Таурэбелег и, выдохнув с облегчением, натянул на лицо подобие вымученной улыбки. – Это занятие будет полезно и для нашей семьи, и для её репутации.
-Я только возьму лук и стрелы с осиновыми наконечниками! – прокричал Эгион и направился в дом, где хранились все его снасти для охоты.
Таурэбелег выдохнул, провожая зорким взглядом сына, а затем зашагал прочь с луга, направившись на луг у Огненного дерева, где находилось место сбора старейшин.
Эгион забежал в дом. Он увидел сидящую у окна Лаириэль, которая вместо того, чтобы расстелить скатерть на столе, натирала ею меч брата, глядя на отражение в блестящей поверхности лезвия.
Лаириэль была высокой и крепкой девушкой. Казалось, ей было чуждо всё женское: она не любила носить шёлк, украшения, её нельзя было испугать грязью на одежде или раной от падения. Даже свои невероятной красоты серебряные локоны она убирала в хвост или вовсе прятала в тугой узел, и в то время, как все вокруг восхищались волосами молодой принцессы, она же воспринимала их как обузу, но обрезать локоны было нельзя ни при каких условиях, вот и пришлось Лаириэль свыкнуться с этим недостатком.
-Ты куда собрался? – спросила она, оторвавшись от полирования клинка и наблюдая, как брат достает из кладовой оружие.
-Отец направил меня на запад леса. Похоже, там случилась беда. Но это, строго говоря, тайна. Я не должен об этом говорить. Нужно разобраться, - в суете проговорил он. – А на твоём месте я бы припрятал меч куда подальше. Терпение отца не резиновое, знаешь ли. Да и тайно тренироваться, сама видишь, всё сложнее и сложнее.
-Если так, то уж лучше будет убежать из дома, - то ли в шутку, то ли в серьёз сказала Лаириэль, пожав плечами. – За пределами леса, наверняка, много интересного. А мы тут сидим, как какие-то арестанты!
-А вот отец своими запретами как раз и думает упасти тебя от неприятностей внешнего мира. Ты уж ему скажи, что при любом раскладе ты обречена стать жертвой безжалостных чудовищ Аввадона… Ну или что тебя выпотрошит Таурентиус в поисках магической силы.
Эгион перекинул колчан через плечо и засунул меч в ножны. Он был готов отправляться в путь.
-Я знаю, что отец боится, что меня постигнет участь Ориэль. Но я ведь не собираюсь влюбляться в мантинора и бегать с ним на свидания. И отдавать свою жизнь за любовь я тоже не планирую. Совсем необязательно, что я повторю судьбу моей сестры! Ориэль могла бы стать отличным воином, если бы не страхи отца, а погубило её вовсе не стремление владеть оружием…
-Тссс… - прошипел Эгион, подойдя к сестре и приложив длинный бледный палец г губам. – У фольта тоже есть уши. Если отец узнает о том, какие речи толкает его дочь, то добром это не кончится.
-Оно и так добром не кончится, - смело отрезала Лаириэль, топнув ножкой. Она была настолько рассержена, что всё в ней тряслось и негодовало. – И с вечными запретами я мириться не стану. Отцу придётся с этим смириться, иначе…
-Иначе не будет, - снова не дал закончить фразу своей сестре молодой эльф. – Отец хоть и вспыльчивый, но неглупый, далеко неглупый. История с Ориэль не только принесла ему много горя, но и многому научила. Со временем он поймет. Но только со временем…
Лаириэль кивком согласилась и крепко обняла брата. Она настолько сильно его любила, что словами и не выразить. И это чувство было глубоко взаимно.
-Я знаю, что ты хотела бы отправиться со мной, - улыбнулся Эгион, разомкнув объятия. – Но тогда в лесах найдут ещё два растерзанных тела. И виновником будет уже не какой-то заплутавший вампир, а наш глубокоуважаемый король, сам король всея Зачарованного леса!
Лаириэль не спорила. Но не потому что смиренно приняла запрет отца, а потому что у неё созрел иной план, совсем простой и не сулящий неприятностей.
-Принеси мне голову вампира. Или хотя бы его клык… - прошептала эльфийка, ухмыльнувшись. – Повешу его на шею как талисман, а отцу скажем, что этот трофей приумножил честь семьи. Уж это ему понравится.
-Постараюсь, - усмехнулся Эгион. – А теперь я поспешу выполнять приказ отца. А ты давай, занимайся полезным делом: готовь еду, вяжи кружева, пой песни, ну и всё, чем там положено заниматься благородной принцессе…
-Дурак! – воскликнула Лаириэль, шутливо стукнув брата по плечу.
Эгион покачал головой, улыбнувшись.
-Люблю тебя, сестра, - проговорил нежно он и был таков.
Как только Эгеон скрылся с глаз, Лаириэль, надев мягкие сандалии, выглянула из фольта, оглядевшись по сторонам и убедившись, что вокруг нет ни души, и быстро, но бесшумно побежала в сторону места сбора старейшин. Хвала богам, это было не так уж и далеко, а путь занял не более пяти минут.
Это было большое пространство, напоминавшее идеальный круг поляны посреди леса, где располагался фольт, необычной формы и венчающийся куполом странной неправильной формы, напоминающий изогнутый толстый корень. Крыша стояла на белоснежных опорах, которые овивали ярко-зелёные растения. И над всем этим сооружением стояло огненно-оранжевое дерево исполинских размеров, с кроной, напоминающей огромное зелёное облако, опустившееся над поляной. Мраморные ступеньки вели на возвышенность, на которой стоял круглый стол, за которым во время собраний сидели двенадцать человек. Поляна была защищена намного сильнее, чем весь лес в целом: здесь обсуждались важные темы, которые не должны были уйти за пределы обсуждений совета, вот почему даже Лаириэль не могла сделать даже один шаг на эту местность, хотя, на самом деле, это ей не было сейчас нужно. Затаившись за стволом старого дерева, она приложила руку и щёку к грубой коре ствола, прошептав нечто нечленораздельное, совсем непохожее на общий человеческий язык.
-Вы больше не можете отрицать тот факт, что наш дом становится уязвим: Зачарованный лес никогда ещё не был в столь опасном положении. Почему вы провели встречу с мантинором в одиночку? Почему не вынесли этот вопрос на обсуждение? Совет старейшин для этого и существует! Для пущей уверенности….
-Для пущей уверенности, старайтесь не забывать, мой дорогой Гарциус, что король – Я! И все мои действия, даже которые совету кажутся сомнительными, делаются исключительно во благо Зачарованного леса!
Голоса словно призрачные отзвуки появлялись и исчезали в голове Лаириэль. Некоторые слова было трудно расслышать. Девушка притаилась и ещё крепче прижалась к дереву, пытаясь уловить каждое слово.
-Я согласен с Гарциусом. Слухи о Таурентиусе и его армии идут отовсюду. И союзники нам пригодились бы, особенно горные люди. Они сильны, их много. И, давайте смотреть правде в глаза, они отличные воины. А история с юной Ориэль хоть и трагична, но не является достаточной причиной для отказа в сплочении между лесным народом и горным. Эти обиды и междоусобицы и так уже натворили много ненужных склок.
-Вы оправдываете этих дикарей?! Тех, кто столь бессовестным образом отнял у нашего народа королевскую дочь?
Даже в призрачном голосе отца Лаириэль уловила явные ноты презрения и ненависти. В её голове не укладывалось, как вообще можно было кого-то так ненавидеть, ведь столь сильная отрицательная эмоция могла бы нанести колоссальный вред душе. Даже с учётом трагической любви Ориэль и Ореона ненавидеть весь горный народ было весьма неразумно.
-Мы их не оправдываем, ваше величество, - послышался скрипучий старческий голос. – И они нас не оправдают, когда недруг лишит дома весь лесной народ и горный народ в одночасье. Если верить информации извне, то Таурентиус преуспел в своей охоте на фей. Его армия может оказаться опаснее, чем все мы сейчас можем предположить. Все вы знаете об этом, я сейчас просто озвучил нечто очевидное. Я думаю, Гарциус не ставил цель усомниться в вашем желании творить благо во имя Зачарованного леса. Он лишь хотел сказать, что в столь смутные времена не стоит отказываться от союзников, тем более если они сами приходят к нам на порог.
-Нашей магии хватит, чтобы отразить любой натиск!
Лаириэль отпрянула от дерева, услышав, что отец снова залился гневной речью о своей ненависти к горным людям. «Вот в чём дело», - подумала девушка. – «Значит грядёт война. Значит мантиноры были здесь и хотели союза». Девушка дала себе ещё примерно полминуты, чтобы обдумать услышанное и чтобы намеренно пропустить речь отца о «грязных горных выродках», и снова прильнула к стволу дерева.
-Я хочу выдать её замуж как можно быстрее. Боюсь, в её голове были посеяны вредные мысли и идеи. Семя уже дало росток. Я хочу пресечь это в корне. Это будет ради её же собственной безопасности…
-Вы отец, ваше величество, вам решать. Однако, хочу заметить, это не первостепенная задача. Ежели вы твёрдо решили, что союзу лесного народа и мантиноров не бывать, нам надо обдумать, как укрепить границы леса и защитить ваших верноподданных. Война есть война. На ней не бывает безопасно и спокойно. И, боюсь, потерь не избежать.
-Границы леса защищены. И вы видите сами, что ни одна нечисть пока не проникла в пределы наших земель…
Лаириэль вздрогнула. Зачем отец врёт совету? Ведь недавно было нападение на эльфа. Почему король скрывает это происшествие от своих приближённых советников? Тем не менее девушка услышала всё, что хотела, а продолжала слушать просто из интереса и потому что попросту имела такую возможность. Будучи в засаде, она не спешила покидать границу поляны.
-Мы усилим магический щит. Нет ничего сильнее магии эльфов, и вы это знаете. Таурентиус и его войско разобьются о нашу защиту, а мантиноры ещё на коленях к нам приползут в благодарность за спасение их от страшной участи.
-Вы услышали наши советы, ваше величество. Решать вам, бесспорно, - звучал всё тот же скрипучий голос.
Лаириэль хорошо знала этот голос. Он принадлежал самому мудрому и самому добросердечному обитателю леса, которого она знала. Это был господин Эхреон, пожилой эльф, который любил детей Таурэлебега как родных. И Лаириэль его всегда воспринимала, как родного деда. А ещё этот почтенный господин зачастую сдерживал взрывной нрав Таурэбелега, а король всегда (то есть практически всегда) старался прислушиваться к мнению столь мудрого советника.
-Мы только надеемся, что ваша мудрость не будет затуманена едким дымом ненависти к мантинорам, которые, осмелюсь заметить, напрямую не сделали вам ничего дурного, - продолжал Эхреон. – Мысли подобны кругам на глади лесного озера, в них кроется прояснение, нужно только дать воде успокоиться – и придёт ясность.
-Вы мудры и рассудительный, дорогой Эхреон, я благодарю вас за столь полезный отзыв. А вас, дорогой Гарциус, прошу не медлить и оповестить своего сына о скорой свадьбе с Лаириэль. Замужество пойдёт моей дочери на пользу, в этом я уверен.
Лаириэль снова отпрянула от дерева, тяжело дыша. Замужество? Значит, отец уже обо всём договорился, за её спиной, даже не считая нужным спросить мнения своей родной дочери.
«Ну нет уж, так дело не пойдет», - сказал внутренний голос девушке.
Понимая, что собрание будет длиться ещё несколько часов, как это обычно и бывает, Лаириэль развернулась и на мягких сандалиях бесшумно удалилась, скрывшись в густой чаще, но направляясь отнюдь не в сторону родного фольта и уж точно не думая в тот момент о благоустройстве убранства и чести королевской семьи.