Погода насмешливо взирала на Барсика сквозь плотно закрытое окно.
- Ну что, Серый кот, - будто говорила ему она, - боишься меня?
И тут же ответила самой себе: «Правильно, бойся! А на днях жди трескучих морозов! Ух и развлекусь же я! Всех заморожу!
Барсик, лёжа на своем персональном пледе, от такой перспективы даже поёжился. Хотя никакого представления о том, что это за трескучие морозы такие, у него не было, он благоразумно решил не испытывать себя на прочность и какое-то время посидеть дома, переждать этот погодный ужас и кошмар в подходящей для уважающего себя кота обстановке.
- Надо уточнить у вечноголодной собаки Киры, что же это за мороз-трескун такой, - решил он и погрузился в лёгкую дрёму, из которой его и вывела прибежавшая с улицы вездесущая собака Кира.
- Ну что, всё на своём диване нежишься, ленивый кот, - с насмешкой спросила она и добавила, - сходил бы на улицу, проветрился! Я вот только на минутку забежала и сейчас же уйду обратно!
- Знаю я тебя, -пробурчал Барсик, - это ты мою миску пришла проверить, а не меня агитировать на прогулку.
Кира в это время действительно подчистила на кухне за Барсиком его блюдце, проверила заодно и ведро для мусора, которое кто-то забыл закрыть. И что-то оттуда вытащив, с утроенной энергией засобиралась обратно на улицу. Пританцовывая у входной двери, Кира пару раз тихо тявкнула, обращая на себя внимание. Никакой ответной реакции ни от кого не последовало, поэтому она тявкнула ещё раз уже погромче. Все усилия опять были тщетны. Через некоторое время, не дождавшись реакции на свои просьбы, Кира пронзительно с призвизгом гавкнула что есть силы своего собачьего горла.
- Ну что это за собака такая!? – донеслось из дальней комнаты. – Отдохнуть не даст! Бегает туда-сюда! - с этими словами Валентина вышла в коридор и открыла Кире дверь.
Буквально через пару секунд до Барсика донёсся её оглушительный лай, скорее всего, у забора.
- Опять очередной снегоход облаивает, - подумал Барсик и фыркнул, - ну до чего суетливая собака!
Практически одновременно с Кириным лаем из кухни послышались крики Валентины:
- Кира, срань такая! Опять все ведро распотрошила!
- Пойду успокою что ли, - с этой мыслью Барсик спрыгнул с належанного места и устремился к Валентине на кухню. Распушив хвост и оглушительно мурча, он принялся тереться о ноги любимой хозяйки, демонстрируя ей все свои самые горячие чувства, и одновременно ожидая ответной любви в виде своего обожаемого корма из пакетика. Но Валентина почему-то поняла его по-своему и с привычными для него словами Бася-Бася-Бася-обнимашки, - устремилась в комнату на кресло, где Барсику понадобилось ещё минут 15 демонстрации своей любви в ожидании вкусностей. И правда, в этот раз все получилось ровно так, как и всегда, и Барсик получил, что желал.
После сытного перекуса он, как всегда, отправился поточить когти, досадуя, что для этого полезного действа ему отведено слишком мало возможностей в виде небольшого жесткого коврика рядом со шкафом. От коврика, конечно, очень завлекательно пахло, и Барсик любил не только поточить об него когти, но и повалятся на нём на досуге. Несмотря на такие возможности это совершенно не означало того, что у Барсика не было других объектов для приведения своих когтей в идеальное состояние. Взять, например, кресло! Оно тоже было идеальным объектом для этого занятия! Можно было встать сзади, так чтобы никто его не видел, и, поднимая лапы все выше и выше, драть кресло по всей его длине и ширине. Кресло ухало, крёхало, сопротивлялось, подзадоривая Барсика на ещё более энергичные действия и доставляя ему таким образом неимоверное удовольствие. Да вот беда, проживающие вместе с Барсиком люди чрезмерно не одобряли этого занятия. И он никак не мог понять, как эти люди догадывались о том, что он точит когти об их любимое кресло. Для этого он обычно выбирал такое время, когда рядом никого не было, но стоило ему приступить, как кто-нибудь да прибегал. И обязательно с криками и шумом. Бедному Барсику приходилось пулей бежать от кресла к двери, чтобы скрыться от настигавшего его людского негодования. Как-то он пожаловался Кире на вопиющую несправедливость и даже нашёл сочувствие и получил ценный совет. Кира ему сказала, что у проживавшего с ними до Барсика кота Маркиза была та же проблема и что он в результате сумел поставить её себе на службу.
- Просто Маркиз очень любил вечером поспать на хозяйской кровати, - рассказывала Кира, - а ночью поохотиться на улице, а люди спали себе и спали, не реагируя на его убедительное мяукание. Но стоило ему начать драть кресло, как кто-нибудь да подскакивал и с криками выпроваживал Маркиза на улицу.
Барсик восхитился: «Ну до чего умным ваш Маркиз был!», а Кира продолжила, рассказав, что Рите, правда, удалось найти на Маркиза управу: она стала на ночь закрывать дверь в комнату, где стояло кресло. Тогда Маркиз приспособил комод для целей донесения информации до людей. Комод, конечно, был хуже кресла для оттачивания когтей, но действовал также безошибочно, как и кресло.
- Ты можешь сам посмотреть на комод, -предложила ему тогда Кира, - там хорошо видно, где Маркиз когти точил.
И Барсик тут же пошёл изучать комод, быстро нашёл то самое место, которое выбрал для своих целей Маркиз и решил, что когда ему будет нужно, он тоже прибегнет к этому средству. Хотя на данном этапе он не понимал, зачем нужно ждать до ночи, чтобы испробовать это для выхода на улицу. Он обычно уходил с вечера, чтобы разведать обстановку и тщательно подготовиться к ночным приключениям. Но то было летом, иногда осенью, а вот зима внесла свои коррективы, с ним не посоветовавшись, отчего Барсика катастрофически не тянуло на прогулки, особенно длительные.
В результате ему пришлось снова вернуться на свой плед, чтобы хорошенько подготовиться к выходу на улицу. Эта зима началась с мокрого снега, который забивался в лапы, превращался в лёд и мешал ходить, вызывая досаду и раздражение – самые нелюбимые чувства из тех, что ему пришлось пережать. Конкуренцию началу зимы по причиняемым неудобствам могла составить только лишь дождливая осень, которая, наступив, умудрилась тут же испортить Барсику его туалетные приготовления. Когда он столкнулся с мокрой плотной и холодной землей первый раз, он ужаснулся: ему пришлось белой мягкой лапой скрести мокрую, черную, плотную землю без особых достижений. Поэтому бедному коту пришлось после первой неудачной попытки бежать скорее домой к спасительному лотку, до которого погода не успела добраться. Барсику лоток не очень нравился, поскольку ограничивал его территориально, но зато не пачкал лапы и позволял хорошо закапывать все, что полагалось закопать уважающему себя коту. Кира его поначалу утешала, говоря, что зима вот-вот превратится в достаточно удобный для таких дел приветливый сезон.
- Вот увидишь, - уверяла она, - снег скоро перестанет быть мокрым и станет мягким, белым и пушистым, и ты сможешь, как летом, выбирать себе укромные уголки, где тебе захочется.
Но вместо этого на Барсика и всех остальных грозили наступить обещанные трескучие морозы, сама мысль о которых вжимала Барсика в плед. В дом снова кто-то вошёл и впустил Киру, которая снова подбежала к Барсику и стала агитировать его на прогулку.
- Сходи, сходи, - говорила она ему, - там Дон по тебе соскучился, со вчерашнего вечера не виделись! Там снег пошёл совсем как ты любишь – белый и пушистый. А мягкий – прям как твой плед!
Последний довод Барсика убедил, и он не торопясь, спрыгнул с дивана и, распушив хвост побежал к двери. Кира, успев за это время проверить его блюдце, догнала его у двери, приговаривая: «Ну что ж нас никто не выпустит!!»
Долго ждать им не пришлось – вскоре в дом вошел Дима, и они энергично юркнули в открывшуюся дверь.
Снег оказался в точности, как и обещала Кира, белым, пушистым и очень к себе располагающим. Барсик с наслаждением запрыгнул в сугроб и провалился в него с головой. Немного испугавшись, он сначала запаниковал и начал спешно искать выход. Через несколько секунд ему удалось высунуть морду из сугроба и вдохнуть свежего воздуха без примеси снега. Тут же раздались возгласы Валентины: «Басик! Ты в снегу купаешься? Ну Басик! Ну и кот такой морозоустойчивый!» Восклицания сопровождались съемкой Барсика на телефон. Эти действия ему были хорошо знакомы, он уже прекрасно понимал, что для пущего эффекта ему нужно как следует себя продемонстрировать, поэтому он снова нырнул в сугроб и стал энергично прокладывать себе путь.
Вечером видео с Барсиком, штурмующим окрестные сугробы произвело фурор во всём семействе. Все просматривали подвиги Барсика ещё и ещё раз и шумно им восхищались. Потом, как сказала Валентина, видео разлетелось по всем друзьям семейства и получило быстрые восторженные отклики. Барсик чувствовал себя настоящей звездой.
Ближе к ночи Барсик, ещё не остывшей после своего звёздного вечера, удостоил Киру беседой со своей особой.
- Ну и где твой мороз-трескун? – с некоторым превосходством спросил он. – Что-то я его не заметил. Мороз как мороз. Бодрит немного, но ничего страшного после близкого с ним знакомства не происходит.
Кира в ответ только фыркнула.
- Вот видишь, - с назиданием продолжал Барсик, - тебе и ответить нечего. Это ты всё придумала, чтобы меня напугать! А мороз теперь мой друг. Он меня, как сказала Рита, на весь мир прославил, потому что моё видео в сугробе разлетелось по разным странам.
И Барсик, и Кира не понимали, что такое «весь мир» и «разлететься по разным странам», но чувствовали, что это что-то такое масштабное, выходящее далеко за пределы их родной деревни и даже дальнего поля, на которое, бывало Кира с Доном сбегали, когда у них появлялась возможность. И это придавало вес не только Барсику, оказавшемуся главным в этой истории, но и Кире с Доном как особо приближенным к герою зимнего дня.
На следующий день погода вела себя весьма пристойно, обеспечивая Барсику тот самый мороз и снег, который теперь стал неотъемлемой частью его гуляний.
- Как же хорошо, - думал он, - ходить по чистому мягкому снегу, не то что осенью в слякоть, когда приличного места, чтобы ступить белой лапой, днём с огнём не найти!
Барсик с упоением валялся в снегу и негромко примурлыкивал себе под нос: «Муррр-роз! Муррр-роз!
Такие прекрасные погодные условия стояли еще достаточно долгое время, и вся компания забыла об обещанных в самом начале зимы трескучих морозов. Барсик так привык к своему зимнему распорядку, начинавшемуся утром с вкусной еды, после которой он с упоением точил когти, медитировал на кресле, а потом мчался к входной двери для совершения очередного зимнего гуляния, купания в снегу и чистки своей зимней шубки на плотно утоптанных тропинках.
Но, как всегда внезапно, наступил момент, когда погода преподнесла свой неприятный сюрприз. Барсик в своей обычной манере отдыхал после плотного завтрака на кресле, предвкушая предстоящие радости от полюбившихся прогулок и зимних забав. На этот день у него был запланирован поход за забор, где ещё оставались нетронутые ничьими лапами сугробы и невероятно белый снег. Через окно на него ярко светило солнце, как бы заманивая его на прогулку. Небо было ослепительно голубым без единого облачка, что тоже внушало Барсику особые надежды на невероятного блаженства зимнюю прогулку, когда всё вокруг ласкает и радует кошачий глаз и приятно пощипывает нос, отчего он приобретает ярко розовый цвет, прекрасно сочетающийся с серой шубой и белым галстуком.
- Как же мне везёт, - подумал Барсик и спрыгнул с кресла, потянулся, прогнулся, вытянул лапы, расправил когти и уверено направился к входной двери. Ждать, пока она откроется, пришлось недолго, но именно этот момент опрокинул все ожидания размякшего от своих предвкушений кота. В дверь стремительно влетела Кира. Она так торопилась, что сбила его с ног, даже не заметив этого. Вместо извинений она стрелой запрыгнула на кресло, плотно свернулась калачиком и уткнула нос под лапы. Барсик такого ещё не видел. Удивлённый он даже забыл про прогулку и повернул обратно к Кире. К его большому удивлению Кира дрожала мелкой дрожью.
- Ты чего это?? – спросил он её.
- Ой, - только и смогла ответить она, - ужас-ужас.
- Что ужас-ужас?? – уточнил он.
- Холод, кратко ответила продолжавшая дрожать Кира. - Холод собачий!
- Собачий? Не кошачий? – уточнил Барсик.
- Ты не понимаешь! Собачий – это гораздо хуже! Даже Дон сидит в будке и не высовывается. У меня было ощущение, что лапы отваливаются!
- А ты ничего не перепутала? – засомневался Барсик. – Через окно всё так прекрасно выглядит, и планы у меня на сегодня грандиозные. Как же можно их разрушить??
- Да запросто, - ответила Кира. Высунь нос на улицу и сразу поймёшь, как!
Барсик несколько расстроился от её слов, направился к двери немного неуверенно мяукнул с просьбой выпустить его погулять.
- Барсик, - спросила подошедшая на его мяуканье Валентина, - а ты уверен, что хочешь на улицу? – и уточнила, -А, может, лучше в лоток???
Лоток Барсик не жаловал. Это была бессовестная и неубедительная имитация его любимых мест под яблоней, у забора и за теплицей, где он чувствовал себя свободно и расковано. В лотке же ему приходилось ютиться и испытывать тотально неудобство, поэтому само упоминание о нём придало убедительности желанию выйти на улицу.
- Ну-ну, - сказала Валентина и приоткрыла дверь.
Погода коварно поджидала его прямо у самого порога. Не успел он высунуть свой розовый нос за пределы дома, как тут же был жестко атакован невидимой рукой всесильного мороза. Он больно ущипнул его за нос, ударил по усам и, жестко схватив за голову, окутал все теплолюбивое тело чем-то очень-очень острым и жестким, запустив свои длинные когти под легко уязвимые кошачьи рёбра. Барсик в ужасе отпрянул назад в снова приоткрывшуюся дверь и оказался под защитой дома, который, как он тут же хорошо понял, имел свою убедительную управу на распоясавшуюся зиму.
- Ну и что? Как ощущения? – крикнула с кресла Кира. – Ты всё ещё хочешь на улицу?
Барсик задумался. На улицу он, конечно, хотел, но на старую привычную и любимую улицу, а не туда, где разбушевалось чудище под названием «мороз-трескун».
Первый раз в жизни Барсик столкнулся с непримиримым противоречием: либо с риском для своей кошачьей жизни отдаться во власть мороза-трескуна, пожертвовать всеми полноценными ощущениями своего кошачьего существа и получить от него по полной программе, либо остаться без свежего воздуха, просторов, раздолья и свободы, ограничив свои надобности не совсем для этого удобным лотком. Мысль о лотке оказалась последней каплей. Барсик собрал свою кошачью волю в кошачий кулак, побежал к входной двери и издал громкое и решительное «Мяяууу!». Валентина с сомнением открыла ему дверь, и он, зажмурившись, вылетел на улицу и пулей бросился под свою яблоню. Снег опять преподнёс ему приятный сюрприз. Оказавшись в сугробе, Барсик почувствовал, что мертвая хватка мороза-трескуна немного ослабла. Воодушевлённый поддержкой он быстро совершил все свои надобности и пулей помчался к дому. Дверь, как по волшебству, сразу отворилась, и он опрометью кинулся к своему любимому пледу. Плед сразу же начал его интенсивно согревать и вскоре Барсик запел своему верному тёплому другу мурчащую песню кошачьей благодарности и любви. На улицу его в этот день уже не тянуло, и оставшаяся часть дня была проведена в тепле и комфорте.
На следующий день мороз-трескун с утроенной силой продолжил свои нападки на миролюбивого и теплолюбивого кота. Не отступил он и через день и пронаслаждался своей властью целую неделю. Все краски жизни начали было уже меркнуть, Барсик загрустил и вместо гуляния сидел на подоконнике, с тоской взирая на свои владения из невольного заточения. Несколько раз – о ужас! – ему приходилось прибегать к помощи лотка, но он утешал себя внушенной ему собакой Кирой мыслью, что мороз-трескун – это не навсегда.
И вот, наконец, пришёл тот долгожданный час, когда это «не навсегда» наступило. Грозный и непобедимый мороз-трескун исчез всего за одну ночь. Правда при этом днём солнце, а ночью луна и звёзды скрылись за непроницаемыми тучами, а с неба повалил мокрый и липкий снег – тот самый, который так не понравился Барсику в начале зимы. Однако, огромным плюсом такой перемены оказалась возможность гулять, сколько захочется, не опасаясь стальной хватки безжалостного холода. Жизнь быстро вошла в свою привычную колею, чего нельзя было сказать о Барсике. После такого вероломного нападения на свою особу Барсик в зиме несколько разочаровался и каждый раз, выходя на улицу ожидал от царившей там погоды какого-нибудь подвоха. Ему даже не помогала информация, которую ему со всей своей собачьей любезностью предоставляла Кира. Не то чтобы он ей не доверял, но раз попавши в лапы мороза-трескуна, Барсик предпочитал разумную осторожность всему остальному. Единственным утешением во всей этой истории оказались мысли о спасительном лете, когда можно, не опасаясь холода, выходить на улицу в любое время и находиться там столько, сколько кошачьей душе заблагорассудится. И Барсик стал с упоением проводить большую часть дня со своим теплым другом по имени плед, безоговорочно разделявшим с ним все его взгляды на жизнь и окружающую действительность. Иногда он, правда вспрыгивал на подоконник и наблюдал за зимой через окно, что оказалось куда более приятным занятием по сравнению с реальным общением со всеми её атрибутами, самым главным из которых оставался мороз-трескун, который ещё не раз без приглашения наведывался в их края.