Бакинские силуэты
Я трижды был в Баку, но так и не смог вдосталь наглядеться на этот волшебный город. Последний раз осенью 2002 года, двигаясь под всеми парусами, я со-товарищи оказались здесь в составе Международной парусной регаты. Конечно, и в этот раз не обошлось без приключений. Но на то они и путешествия! По прибытии, ранним сентябрьским утром, вооруженные видеокамерой и мечтой побыстрее окунуться в замечательную ауру знаменитой набережной и Старого города, мы рванули, как в хорошем спринте.
Прекрасно, что бакинцы сохранили свои прибрежные парки с экзотическими деревьями, которые не менее экзотично растут, - под углом в 30° в сторону гор, - от постоянно дующего с моря «южака», сильного южного ветра. Здесь всегда масса гуляющих, отдыхающих после работы людей разных возрастов. Сегодня в городе много полиции и военных патрулей. Автоматчики расположились даже на крыше кафе, где мы перекусывали. Оказалось, что наша «кормилица» на набережной находится в зоне правительственной трассы, по которой ожидается проезд президентов Турции и Грузии, прибывающих сегодня в Азербайджан с «официальным и дружественным визитом». Нам всё равно, мы были страшно далеки от этих проблем…
Старый город.
Я люблю такого рода места.
Люблю их в России и в далеком и близком зарубежье. Всегда воспринимаю их ментально-чувственно, эмоционально. Почему и запоминаю надолго. Потом, много позже, звуком ли? запахом? какими-то ассоциациями, вдруг ярко и ясно переживаю вновь и вновь гулкую тишину, и прохладу Пречистенских ворот Астраханского кремля, отстраненную суровость стен литовского Тракая, простор и строгий ранжир аллей немецкого Сан-Суси…
Старый город, обнесенный высокой крепостной стеной, как-то по - особенному тёплый и уютный. Извилистые, вверх и вниз, узкие щели мощеных доисторическим камнем улочек, меж высоких, в два - три этажа домов средневековой постройки, с затейливой вязью на арабском над низкими, коваными железом дверцами, ведущими в тесные колодцы внутренних двориков с обязательными фонтанчиками посредине, - наполнены непередаваемым ароматом прошлого.
Пустынность старого города кажущаяся. Здесь бурлит своя, невидимая глазу, жизнь. Петляя бесконечными переулками, в большей части, почему-то носящих имена старшего или младшего Магомаевых, краем глаза, через неплотно прикрытую дверь, видишь, то завешанный стираным бельем двор, то вдруг, наткнешься на вползший в тупичок (каким образом? - в натяг!) «Ауди» или «Вольво» последней модели; или, вынырнув из сумерек галереи, неожиданно упираешься на стилизованное под средневековое здание какого-нибудь посольства с модерновыми тонированными стеклами и спутниковыми антеннами на крыше.
Всё в этих улочках - история: и камень, и воздух, и даже самого себя начинаешь ощущать частью этих древностей. Но, вот уж действительно город контрастов! Почти на каждой плоской крыше –солярий с роскошной беседкой и прекрасным обзором на открывающуюся отсюда безграничную синеву залива. Дома эти, в большей части, давно скуплены очень состоятельными людьми.
Старый город…
Ветхие, как их товар, старики – продавцы ковров и антиквариата, прячущиеся от жары в сырой прохладе галерей и высыпающие все враз говорливой стайкой, почуяв в случайном прохожем потенциального покупателя… И полная, в домашнем фартуке и кожаных чувяках, одетых на босые ноги, женщина, размахивающая веточкой, и что-то весело приговаривающая своим индюкам, курам и гусям, перегоняемым по булыжному тротуару из дворика в дворик… И важные коты, переполненные, ну прямо таки, сатанинским презрением ко всему и вся, возлегающие на специальных лежанках - подставках, стульях, ящиках, заботливо устроенных хозяевами у входа в каждый дом
.
Почему-то, (по-беспардонному нахальству!), с которым они нас разглядывали, мне кажется, что это были коты, а не кошки…
Сильное впечатление оставила резиденция наместника персидского шаха (XVI-ый век), приглядывающего за вассальной Азербайджанской провинцией. Комплекс, раскинувшийся террасами с множеством ступеней, галерей и переходов, великолепен дворцовым минаретом, венчающим архитектурный ансамбль Старого города. Закоулки, ступени, переходы и всякая другая экзотика старого Баку вместе с Юрием Никулиным и Андреем Мироновым попали в «Бриллиантовую руку» Леонида Гайдая.
Кстати о ступенях.
Они не под нашу среднестатистическую ногу и подниматься по ним не просто. Как объяснил гид, люди далекого средневековья (не только государи) были необыкновенно, даже по нашим меркам, высоки, - за метр восемьдесят. «Смотрящий» за Азербайджаном рано потерял горячо любимую жену и, в противовес расхожему мнению о распущенности восточных сатрапов, будучи однолюбом, гарема не держал. Факт сей хоть как-то примирил меня (завистливого) с канувшим в лету высоко нравственным старцем с его совсем не сказочным временем.
Спускаясь с террас дворцового комплекса, наткнулись на единственный, как утверждала служительница, (в Азербайджане? в России? в мире?) частный и бесплатный музей миниатюрной книги. Среди развешенных по стенам фотографий хозяйки-мецената, запечатленной с известными людьми мировой политики, бизнеса и культуры, стояли огромные стеклянные шкафы переполненные изумительными по красоте оформления томиками, книжечками, книжулечками шедевров мировой литературы. Причем 99% коллекции – на «великом и могучем» русском языке! Что не могло не тронуть души путешественников, о чем с благодарностью мы и поведали хозяйке музея в Книге отзывов почетных посетителей.
После чего и продолжили накручивать туристический «спидометр» эмоций и ощущений. Но, где-то через час – полтора, я уже спекся. Глаза не различали архитектурные стили, не говоря уже о «временах и нравах»; изумительная лепнина фронтонов и карнизов сливалась в однообразную вязь; от бесконечных улочек, переулков и тупичков стали проявляться опасные симптомы синдрома «турыста» Лелика из бессмертной комедии Леонида Гайдая, пытавшегося вырваться к «просторам» набережной и теплохода «Михаил Светлов».
В общем, экскурсионный слалом по Старому городу закончился пересохшим горлом, дрожанием «руков и ногов» и резной скамьей, на которую я и просыпался своими остеохандрозными костями. Да, я категорически, - у нас демократия! - отказался ползти на пятидесятиметровую высоту Девичьей башни и слушать там ветхозаветные ужастики о безумной любви, закончившейся, как известно, первым в истории этого края прыжком женщины без парашюта. А остальные безропотные члены нашей команды, как из тюбика, – уже однородной массой были выдавлены на вершину башни мощным поршнем авторитета нашего руководителя, замыкавшего колонну камикадзе-экскурсантов. Откуда и прокричали мне о своем счастье.
Ну, ну…