Глава девятая
август 2017 Саня и не только
– Александр Иванович, здравствуйте! Не помешаю? Или не узнали? Можно вас на минутку?
Лобов поднял глаза, всмотрелся. Подтянутый седовласый джентльмен в твидовой тройке и с тростью-зонтом действительно мало напоминал вечно небритого, растрепанного соседа, щеголяющего бесформенной телогрейкой с торчащими тут и там ватными клочьями. Саня, и сам вырядившийся в замасленный ватник и соответствующие штаны, занимался разборкой обугленных руин, оставшихся от погорелой бани.
Занимался, разумеется, не один – работала бригада из четверых мужиков в спецовках с надписью «Горкоммунхоз» на спинах, а хозяин принял участие исключительно ради борьбы с тягостным бездельем. Бревна-головни грузили на подогнанный вплотную трактор, туда же летели камни от фундамента и печные кирпичи. Трудотерапия, как известно, отлично помогает борьбе с нервно-психическими расстройствами, и горестная депрессия – не исключение. Можно было, по примеру огромного большинства, утопить переживания в стакане, но этот путь – для слабаков, а Лобов себя к таковым не относил; кроме того, хотелось сохранять ясность мысли – уж очень многое надо было обмозговать.
К примеру, несколько мелочей: куда подевалась замечательная, легкая и прочная Сашкина скамейка? Почему бревна предбанника изнутри обгорели даже сильнее, чем основного сруба? При этом мощная старинная дверь из баньки в предбанник, практически дотла сгоревшая, оказалась, судя по положению петель, плотно закрытой. А если возгорание произошло в «спальне», то как огонь проник через закрытую дверь? Ответы находились: дверь подперли как раз скамеечкой, и подожгли сразу в двух местах… но верить в них почему-то не хотелось.
– Я отойду, – как бы отпросился он у бригадира, – На минутку.
– Давай, – согласился тот, – Нам больше заплатят…
Автор многочисленных трудов в основном краеведческой направленности (ни одного из них Саня не читал и ни капельки о том не жалел) задумчиво разглядывал развалины. Он крепко пожал руку и указал глазами в сторону ворот: мол, надо бы пообщаться без посторонних ушей.
– Пойдем, глянем, как там наша речка – я, стыдно признаться, стал забывать, в какую сторону она течет.
– Я тоже года два не купался.
У берега вросли в землю пара замшелых валунов. Лобов без церемоний оседлал один, а Кипреев, с сомнением оглядев другой, остался стоять.
– Вы, наверное, и не знаете моего сорванца? Карлушу?
– Внука, что ли? Отчего же, помню малыша. В свое время сильно удивлялся: кому вздумалось назвать пацана в честь пролетарского теоретика?
– Да, верно подмечено… Повезло нам с ним в этом смысле. Но я бы хотел рассказать совсем не об этом. Сегодня вот сидел на правлении нашего пен-клуба, да и решился.
Деда и внука Кипреевых, помимо родственных уз, роднила и общая нелюбовь к их уменьшительно-ласкательным именам. Ничего удивительного! Жена, обе дочери и покойная теща звали старейшину рода Вениамина Прокофьевича - маститого по местным меркам писателя - попросту Веником, а внука Карла те же женщины – соответственно Карликом. Готовые дразнилки! И если дедушка к своей давным-давно привык, еще со школьных лет перестал обижаться и лезть в драку, то внуку приходилось терпеть от сверстников множество насмешек.
В этом году ситуацию усугубило свойственное большинству пятнадцатилетних подростков обилие угрей. Из-за противных болячек мальчику в пару к производному от имени досталось еще одно прозвище – «прыщ». Наградивший паренька издевательским довеском изобретательный юнец вовсю насмехался над младшим, но держал при себе, пользуясь как подневольным вассалом и выгодным фоном для выпячивания собственных достоинств. Третьим в компании стал одногодок Карла Витька Шамаров, за оттопыренные уши прозванный «Лопухом».
– Тогда, вскоре после этого ужаса, – литератор мотнул головой в сторону пожарища, – а вернее, когда стало известно о вашей жене, Карлуша был чем-то явно напуган. Я его знаю лучше папы-мамы, мигом догадался: мальчишка что-то скрывает. Он поначалу отпирался: ой, деда, фигня, просто в школу скоро, а не хочется… С ходу наседать на них в этом возрасте бесполезно, вот я мало-помалу его раскачивал, прощупывал, и в итоге разговорил… Живет здесь по соседству с недавних пор одна семейка, отца не видно вовсе, а недоросль у него образовался вот какой…
июнь 2017 Сашка и не только
Как много нам открытий чудных… Детство, отрочество, юность – возраст учения, познаний и восторгов. Учиться Левчик не любил. На хрена? Чему надо – жизнь научит, так и папа говорит. В школе – само собой, надо понемножку ботанить, читать-писать. Считать, дроби вычислять. А окончу – пойдет как по маслу. За бугор нам не надо, тут всего хватает – по словам персонажа детских мультиков, нас и здесь неплохо кормят. Папаша долез считай до вершины, и единственному сыну дорожка проторена, так чего ради напрягаться? Все, чего душа пожелает, тут же к твоим услугам… Кайф! Когда достроился загородный дом, иначе говоря, «шале», для сынули наступила пора полного отпада.
Свой мотоцикл сын большого человека отогнал туда, как только строители окончательно обустроили и отделали гараж. Гараж не гараж, а скорее ангар, как впору было бы назвать просторное вместилище на полдесятка машин. Школа подходила к концу, остался выпускной год, он же класс. Аттестат? О нем пускай заботятся лохи, а у нас все давно заготовлено, нужные оценки проставлены, осталось расписаться в положенный срок, и пошли дальше.
В замкообразном четырехэтажном строении, предназначенном для отдыха и приятного времяпрепровождения банковского деятеля, его хозяин не бывал ни разу – посмотрел на карте, плане, чертежах, одобрил. Пойдет. Там с наступлением весенне-летнего тепла постоянно жила нынешняя жена, часто мелькающая на глянцевых страницах фотомодель, а также певица Анна Лучинская, по паспорту житомирская уроженка Ганя Цыбулько. Этим летом к ней присоединился и мужающий сынишка.
Мальчик, названный по гороскопу Львом, обещал вырасти пытливым, умным и сильным – таким его, по крайней мере, видел отец, наблюдавший взросление сыночка в основном во сне. Спал ребенок, а родитель, умилившись, тоже отправлялся на боковую. Когда еще на него глядеть? Дела, работа, туда-сюда… Семейных хлопот банкир не любил и старался избегать с момента вынужденной, «по залету», женитьбы.
Тогда начинающему бизнесмену пришлось покориться воле тестя, по партийной инерции поднявшегося на недостижимую для молодого проныры высоту. Но времена меняются, жизненные позиции тоже, и ныне постаревший, погрузневший, но не поумневший «папа» заодно с изначально толстомясой дочерью потеряли в глазах зятя-нувориша всякую ценность. Развод давно перестал считаться чем-то порочащим, периодическая смена жен даже вошла в моду, благо желающих пожить на широкую ногу красоток – хоть отбавляй.
Он свою третью, но скорее всего не последнюю, отловил на сезонном конкурсе красоты, где выступал в роли главного спонсора и, соответственно, председателя жюри. Ей ясно дал понять: ты, девуля, мне ценна, пока нужна. Сын – другое дело, без наследника серьезному человеку никак нельзя. О сыне он заботился, а как же. Игрушки – пожалуйста, любые, самые дорогие. Учеба – вот, лучшая школа-лицей с дрессированными педагогами. Велосипед – получи. Теннис, футбол-хоккей – ради бога. Гольф пока не подходит – ничего, всему свое время… Хочешь поплавать? Не вопрос, прикупим бассейн возле школы. Мобильник? Выбирай. Компьютер? Хоть два. Мотоцикл? А ты уже сможешь? Тогда – получай. Сначала «Судзуки», к поступлению в ВУЗ обещан «Харлей». Катайся, сынок, только не поцарапайся. Гаишникам задачи поставлены, возникнут проблемы – лишь позвони…
До родителя, естественно, доходила информация дорожных смотрителей – сын сдружился с командой байкеров и по вечерам, а иногда и ночами гоняет по одному из загородных шоссе, не соблюдая никаких правил. С приходом лета старшеклассник захотел пожить в нововыстроенном дворце, где ему отведен целый этаж. Почему нет? Давай, живи. Там у тебя и бассейн свой, в грязную речку лазить не надо… А для развлечения сынок захотел дрон. Отец поначалу не понял.
– Дрон? На черта тебе эти ракеты? Бурю в пустыне захотел? Ему же и полоса понадобится – взлетать, садиться…
– Папа, это не ракеты и не самолет. Небольшой такой аппарат, типа вертолетика, четырехмоторный. Квадрокоптер называется, и полоса ему никакая не нужна, двора вполне хватит, да любая более-менее ровная поляна сгодится. С камерой, тепловизором, миниатюрный, бесшумный…
– Ну, выбирай любой, – отец заглянул в бумажник, – Семьсот евро хватит?
– Лучше штуки две. Понимаешь, типа фотоохоты… Ну и на будущее. Я, может, путешествовать буду… Знаешь, как интересно?
Первую неделю полеты беспилотника были пробно-испытательными. А вскоре растущий организм потребовал новых знаний. Аппарат послушно зависал над интересными объектами и в течение предусмотренных конструкцией тридцати минут исправно снимал и транслировал все, попадавшее в объектив высокочувствительной камеры. Случались разнообразные обнаженки и неприглядные надворные опорожнения, через беспечно открытые окна удавалось наблюдать супружеские разборки вплоть до мордобоя, были и постельные сцены, даже очевидные адюльтеры… Дух захватывало. Сейчас банконаследник с двумя прихваченными поблизости подхалимами с удовольствием созерцал, как принимает солнечные ванны молодая стройная блондинка, одетая только в наушники и темные очки. Заметьте, пацаны, натуральная, стопроцентная…
– А чего ты, Левыч, так уверен – натуральная?
– Не въезжаешь, лошара? Думаешь, у них масть по гриве определяют? Эх, Прыщ, ну ты и темнота…
– А как тогда?
– Смотри сюда… Увеличиваем… Понял?
– Это у нее…?
– Она, она самая… «ки-иска». Если светленькая – конкретно сто процентов. Ее особо не перекрасишь… Вон, Ганька, моя новая мамашка, сама как бы блонда, а там – совсем наоборот… Учись, пока я жив.
– Ты и ее, свою… ну мачеху, видел?!
– А как же! Да она и не прячется, ей типа не жалко… Еще и смеется – гляди-гляди, Левушка, от меня не убудет…
– Класс… а еще поближе можно?
– У тебя уже встал? Ну, бери в руку… Счас подведем зум, всю прическу разглядишь… Советую и повыше глянуть, у нее помидорчики что надо, сосочки… сразу кончишь… Видал?
Увлеченная троица, забыв обо всем на свете, наперебой смаковала пикантное зрелище, благо помешать сеансу было некому – пустынный поселковый проезд, летний полдень, ни души вокруг…
Прервав сиесту по малой надобности, обитатель древней избушки сходил к нужнику, облегчился и в очередной раз порадовался своей удаче. Хорошо! Надо бы пойти, продолжить блаженную дрему… О чем там бормочут за оградой?
Приглушенное хихиканье и сопенье сбившихся в кучку подростков поневоле заставило прислушаться, и вскоре все стало понятно. Ему было известно – хозяйка иногда любит позагорать в шезлонге посреди розария. Надежно отгороженная от внешнего мира благоухающей живой изгородью, она чувствовала себя в полной безопасности и наслаждалась теплом, покоем и любимой музыкой; в наушниках попеременно звучали то вечные скрипка и орган, то гитарные переборы.
Ах, прогресс, прогресс… Неслышно и незаметно подобравшаяся со стороны солнца летающая крестовина зависла неподалеку и теперь транслировала на планшет продвинутых малолетних вуайеристов все подробности ее внешнего вида. Сашок с высоты своего роста отлично видел сальные ухмылки на прыщавых мордах. Вот сучата…
– Слышьте, мальки! А ну кончайте ваши гляделки… И пошли на х...р отсюда! Выйду – мало не покажется.
Видеозрители среагировали по-разному. Двое помладше, по-щенячьи поджав места, где полагается быть хвостам, бросились прочь. А старший и не подумал. Он, как показалось Белому, даже обрадовался.
– Это кто там гавкает? Ты, что ль, бомжара вонючая? Заглохни, падаль…
– Ну, пацан, с тобой шутки шутить не собираются… Я вообще-то сторож.
– Здрассьте… Сторож он… Ну и сторожи на здоровье! Может, кто-нибудь за твой забор перелез? Какого ты ко мне цепишься? Стою тут с друганами, никого не трогаю, – Левка покачал планшетом, – Вот, видал, примус починяю…
Наблюдая вполне благоприятное для главаря развитие событий, подтянулась и ретировавшаяся парочка.
– Лев, это ихний сторож… А ты угадал, он и вправду бомж. Они его к себе взяли, в этой бане живет, – начал один из младших, отличавшийся большущими красными ушами.
– Он, в принципе, не вредный, пойдем, ну его в жопу… – продолжил другой.
Старший резюмировал.
– Короче, козел. Стой где стоишь, и мы тебя не тронем. А полезешь – пожалеешь. Понял, нет?
Белый скрипнул зубами от бессильной злобы. Близок локоть, да не укусишь…
– А чтой-то ты тут про гляделки распинался? – издевательски усмехнулся Лева, понимая: он победил, страшноватый мужик за ограду не выйдет, да и вышел бы – не тронет, уполномочен лишь пугать, – Сам, поди, не прочь позырить, пока муженька дома нет? А может, не только?.. Там есть чего и потрогать! Уси-пуси, ишь ты какой, старый, седой весь, а туда же!
Зрители дружно заржали. Ну, дает Левчик!
Между тем аппарат продолжал висеть практически неподвижно, лишь иногда колыхался вправо-влево, компенсируя легкие порывы ветра.
Бывший военно-морской зенитчик не мог остаться безучастным наблюдателем шпионского вторжения в воздушное пространство охраняемого объекта. Надо пресекать. Сначала, как положено по уставу, прозвучал «предупредительный выстрел», но противник не подчинился, враждебные действия продолжаются. Значит, пора открывать огонь на поражение – если враг не сдается, его уничтожают.
Он обошел баню и, вытянув из штанов старый, порядком растянутый ремень, сложил его вдвое. Зарядил импровизированную пращу подобранным у обветшавшего банного фундамента камнем с гусиное яйцо, раскрутил до свиста…
Любительский квадрокоптер, носящий также общее для всех беспилотных летательных аппаратов название «дрон» – устройство сложное и достаточно хрупкое. Четыре электромотора вращают воздушные винты, обеспечивая устойчивый дистанционно управляемый полет и качественную видеосъемку.
Если заряд батареи иссякает, вертолетик постепенно снижается и мягко садится, риск повреждения при этом небольшой. А защиты от зенитного огня у таких штуковин не существует. Белый, приняв решение, немного пожалел: нет рядом ракетной установки, пулемета или, на худой конец, дробовика… Первая попытка не удалась – «снаряд» пролетел выше и правее цели, второй пуск вышел более удачным, но все же мимо, а третий булыжник сработал не хуже ракеты. Прямого попадания не получилось – камень, не задев основной конструкции, угодил в винт. Этого вполне хватило.
Дрон, подобно подраненному журавлю, спикировал и врезался в ажурное навершие бетонного забора метрах в сорока, вне видимости из розария. Что и требовалось доказать. Сторож совершил короткую пробежку, ухватил дрыгающуюся «птичку» за один из четырех моторных отростков, пару раз хряснул о столб и изо всех сил запустил в сторону речки. Не добросил? Жаль… Нет, все получилось, как надо, всплеск подтвердил: обезвреженный шпион нашел погибель в речной акватории. Ключи от неба в надежных руках!
– Вот же тварь! Ну, ты меня попомнишь, – погасший экран полетел на землю, – Я тя урою…
– Лев, ты бате скажи, пусть ментам его сдаст, – предложил лопоухий, – Он же, наверно, без паспорта… на нары его, козла!
– Так надо и бабки с него сорвать, – добавил прыщавый, – Дрону теперь пипец… Что ты старику скажешь?
– Бабками делу не поможешь, и менты мне ни к чему. За дрон не парьтесь – надо будет, сто таких куплю. А козлу я, гадом буду, фейерверк устрою… Пошли, чего уж тут.
– Понятно, сказать можно всякое – у мальчишки отобрали и разбили любимую игрушку, - продолжал прозаик, – Вдобавок дорогую… притом важны и обстоятельства: как рассказать отцу? - писатель понурил плечи, представляя в лицах, - Я тут неподалеку подглядывал исподтишка за голой тетей, а дядя взял рогатку, да мой летучий глазок и раскокал… купи поскорее новый, а то я кое-чего недоглядел… Папаша, каким бы банкиром ни был, вряд ли погладит по головке за такие штуки! Ну, и покрасоваться у пацанов всегда было принято: ух, я его, такого-сякого… он у меня поплачет… но практически сто процентов всех этих угроз остаются пустым колебанием воздуха. Но я вам должен сказать…
Поскольку Лобов никаких вопросов не задавал, а молча курил и смотрел на воду, дедушка достал из кармана носовой платок, расправил на камне и уселся.
– Простите, Саша… можно я так, по праву преклонных лет? Не угостите сигареткой? Не курю уже лет двадцать, но сегодня почему-то…
Саня молча протянул портсигар и зажигалку, писатель достал сигарету, подивился на невиданный дизайн, прикурил, закашлялся.
– Да, отвык совсем… Так вот, этот… мальчик. Он встретил Карла, точнее, подкатил на мотоцикле…
Кипреев-внук ехал на велосипеде, совмещая приятное с полезным: не просто катался, а честно зарабатывал на новую видеоигру. Каникулы подходили к концу, скоро придется вернуться в городскую квартиру, и начнется тягомотина: дом – школа – музыкалка, и так до посинения. В городской толчее на велике особо не разгонишься. Сегодня дед-писатель принял послеобеденную рюмочку, улегся в гамак обдумывать очередной шедевр, а подрастающему поколению было предложено прокатиться до магазина и обратно. Продукты на исходе, молодежи надо побольше двигаться… а за ветераном не заржавеет. На обратном пути чинно катившего по специально отведенной дорожке велосипедиста грубо подрезал серебристый байк. Мотор свирепо рыкнул, на Карла в упор уставилось черное стекло мотошлема, и он невольно отшатнулся.
– Не бзди, свои! – забрало сдвинулось, открывая знакомое лицо, – Не узнал? Долго жить буду. На самокате катаешься, детка-малолетка? Молодчага, для здоровья полезно.
– А, это ты, – младший хлопнул по коже мотоциклетного сиденья, - Чуть не напугал! Классная у тебя машинка.
– Какая надо. Скажи-ка, брателло Прыщ, ты жить хочешь?
От такого вопроса Карлик уже всерьез перетрусил.
– Лева, ты чего?
– Того. Видал, вон там сарай сгорел?
– Не сарай, а баня старая. Видал, ясен пень. Мы там еще с твоим дроном…
– Ага, помнишь, значит. Так вот забудь. Ни ты, ни я, ни Лопух там никогда не были, врубился?
– Я и так – никому. Там же и люди погибли…
– Люди?.. Какие люди? Старый козел, бомж сраный, спьяну поджарился, и баба с ним... Сами виноваты.
– А мы тут при чем?
– Умничка, вот именно: ни при чем. Ты ничего не видел, не слышал, не знаешь. А трепанешь кому насчет моего дрона и как я ему обещал фейерверк – пеняй на себя. Закопаю, усек?
– Видите ли, Александр Иванович, Карлушка – мальчик очень впечатлительный, и память у него хорошая. Он пока, как мне кажется, не способен лгать, тем более наговаривать. По-моему, стоило бы заняться…
– Постойте, – Лобов поднялся с валуна, со скучающим видом отряхнул брюки, годные разве только на ветошь, – Мне кажется, вы в силу профессии несколько отрываетесь от реальности.
Писатель, не ожидавший столь резкой отповеди, тоже встал. Он же хотел как лучше!
– Послушайте, Саша…
– Нет, это вы послушайте, Вениамин Прокофьевич… Неужели вы способны всерьез заподозрить в умышленном поджоге парнишку-школьника? Да он же просто нагнал страху на вашего внучка, выставил себя этаким суперменом, а тот и развесил уши… и вы туда же. Следователь надумал черт знает чего, теперь еще вы… Там же все ясно как день, хотя и была ночь: Сашок наш выпил лишку, закурил, и готово дело. А Инка моя кинулась, думала спасти, да и сама попала… Не надо усложнять.
Саня взял с камня забытый собеседником платок, стряхнул, аккуратно сложил и подал ему.
– За участие спасибо. Вы хороший человек, и внучок ваш, надеюсь, таким вырастет. Пусть только поменьше фантазирует. Надеюсь, в полицию вы со своими идеями не обращались?
– Нет, зачем же сразу в полицию! Я решил сначала вам рассказать...
– И правильно, не надо. Поднимут на смех, а не дай боже дойдет до этих… Зачем вам лишние неприятности – могут же и в клевете обвинить! Кстати, как-нибудь загляну к вам – можно надеяться получить автограф, для истории?
– Без вопросов! – польщенный автор приосанился, – Заходите в любое время, здесь или в городе… у меня есть авторские экземпляры всех изданий, буду очень рад!
Писательская голова на то и создана, чтобы находить неожиданные сюжетные повороты. Может, и в самом деле почитать какую-нибудь его книжку?.. Сам Саня был уверен: корни темной истории, стоившей жизни его жене и квартиранту, уходят куда-то в Сашкино не менее темное прошлое, где в тумане плывет аварийный корабль или смутно виднеются городские подвалы, сараи и погреба. Напрасно он приютил показавшегося безобидным седого мичмана – надо было шугануть с порога, и беды бы не случилось.
Видел же: странный непахучий бомж проник на его подворье при помощи отмычек, легко открыв пусть примитивные, но все-таки замки. Не исключено: мужик кого-то когда-то обворовал, с кем-то не поделился. Да и зависть людскую никто не отменял – заглянули бывшие кореша, бездомные скитальцы… ишь, устроился, благоденствует в одиночку… а мы тебя, дружок, не забыли! Домик у него отдельный, почти с удобствами, котик в хозяйстве… а красного петушка не хотел? Этот вариант представлялся наиболее вероятным, и пытаться найти виновника в таком случае – мартышкин труд. А литератор внес свежую струю, побудив глянуть совсем в другую сторону – не в грязные прошлые дела, не на моря и океаны, а ближе, гораздо ближе.
Лобов снова открыл архивированные записи камер умного дома, вернее, одной, казавшейся бесполезной, и занялся просмотром не пожарных кадров, а предшествующих ночей и вечеров – за день, три, неделю, пристально вглядываясь в изображение полускрытого забором пространства по обе стороны от ворот. Вот сторож – неторопливо проходит через поле обзора, скрывается за углом… дальше – ничего примечательного.
А что он ожидает увидеть? Сквозь решетку покажется светлое пятно, окажется – это чье-то лицо, потом он увеличит кадр, добавит контраста, и выяснится: да, так и есть. Лицо будет ему совершенно незнакомо… а разве можно узнать человека, которого раньше никогда не видел? Тут все зависит от статуса. Токаря-станочника либо уборщицу не узнаешь точно, как и самого Лобова – в газетах-журналах он не светится, своей страницы в Сети не заводил принципиально, дешевой популярности не ищет. Относительно людей богатых да известных ситуация иная.
В интернете полным-полно самых разных снимков всяко-разных личностей, и банкиров в том числе – как отдельно, так и с семьями; поглядим… вот и наш сосед, не так давно построивший выше по реке подобие средневекового замка. Солидный мужчина, все при нем… жена молодая, красивая… ого, да она, оказывается, у нас актриса и певица! Сынишка… симпатичный паренек – с теннисной ракеткой, спиннингом, хоккейной клюшкой, на мотоцикле… Хороший мотоцикл, такому и бензин нужен соответствующий. Понятно...
А что, собственно, понятно? Ну, гуляет юный любитель природы вдоль речки – разве этот факт должен вызывать какие-то ассоциации? Время для прогулок выбирает позднее – поближе к полуночи, бродит один… скучновато, но почему бы и нет? Мы не в тюрьме, даже не в санатории либо скаутском лагере, где надо соблюдать какой-никакой режим... ну, остановился у чужого забора, поглядел минутку… запрещено? Нет, ни прогуливаться, ни любопытствовать, ни заправлять мотоциклы высокооктановым бензином не запрещено никому. Тем не менее он упорно, до микросекунды пересмотрел записи, ожидая найти мысленно нарисованную картинку. Не нашел.
Архитектура как вид искусства всегда вызывает интерес праздной публики – туристы всех мастей так и стремятся ко всяким башням, мостам, театрам, дворцам. Преобладающим спросом пользуются сооружения старинные, но и современные не обходятся без своих поклонников – взять хотя бы хуайнаньский выставочный «рояль с гитарой», сопотский кривой домик или роттердамские дома-кубики. Просто посмотреть – хорошо, но надо же и друзьям-родным показать: гля, братва, чего я видал! Чтоб иметь такую возможность, желательно чудо зодчества сфотографировать, лучше с собой на первом плане, а для таких целей придумано селфи. Берем специальную палку, смартфон, становимся в выгодную позу на фоне заинтересовавшего шедевра… щелк-пощелк, и готово фото! А можно и видео, никаких проблем.
Дачу-замок нувориша к архитектурным шедеврам пока не причисляли, но один любитель запечатлеть новосооруженное диво все же нашелся: подъехал на мотоцикле, постоял, не глуша мотора, поискал ракурс повыгоднее, да и снялся на фоне приметного домика. Охрана на сей факт не обратила практически никакого внимания – рокер на глаза не лез, вопросов не задавал… правда, время для своей фотосессии выбрал не совсем удачное – у входа как раз разгружался фургон с продуктами.
Сам хозяин на даче появлялся редко, а вот молодая хозяйка жила постоянно, при ней компаньонка и сын-старшеклассник. Двоим-троим много ли надо? Но и кроме них едоков хватало – две пары охранников, два шофера, садовник, флорист, тренер по фитнесу, теннису и плаванию, массажистка, две уборщицы… Готовили обслуге, естественно, отдельно, но продукты привозили для всей компании разом. Так в объектив фототуриста ненароком попали извлекаемые из вместительного кузова припасы – мясо, рыба, колбасы, овощи-фрукты с корнеплодами, несколько видов хлеба и булочных изделий, крупы, прочая бакалея, соки, воды… Пиво и водки организованно не закупались, зато имелись газированные напитки, среди них мелькнули ярко-красные этикетки всемирно известной марки. Закончив съемку, турист неспешно удалился.
август 2018 Человек у костра
Костер – универсальное средство от холода, голода, комаров и скуки. Согреет, поможет сварить, зажарить либо испечь чего придется, дымком отпугнет кровососов. А дровишки сами в огонь не прыгнут: надо собрать сухой валежник, наломать, сложить под пологом, чтоб дождиком не намочило – не заскучаешь…
– Здорово! Помнишь меня?
– Добрейший вам вечерочек… – человек у костра неспешно поднялся с березовой колодки, вгляделся в лицо подошедшего, – Погоди-погоди… Ты, что ль, моему золоту позавидовал? У Белого в баньке?
– Узнал, сталбыть. Правильно, я. Потом-то понял, ясное дело, а по первости – да, здорово ты меня купил.
– И в мыслях не было! Ты ж сам сказал, сам поверил, а я тут при чем?
– Сам так сам. Не за зубами я к тебе.
– А зачем? Жрать хочешь? Садись, вон картошечка как раз подоспела… выпить, правда, нечего.
– Выпить найдется, только не здесь. Собирайся, поехали.
Отыскать Блесну оказалось непросто. Саша даже подумал: а ну как на Острове в пруду иль болоте завелась какая-то огроменная щука, польстилась на золотой блеск, подплыла-подкралась, хвать, ам, и уплыла, только хвостиком махнула.
В первый приезд он Колю не нашел. Полдня угробил – походил по старинным кронштадским улочкам, побывал у известной по рассказам Белого бани, прогулялся вокруг кладбища, обозрел бескрайние дачные огороды, сходил через лес к батарее, вернулся. Как ни странно, ни одного типичного бомжа и прочих праздношатающихся личностей, способных пролить свет на местонахождение обладателя шикарной улыбки, не встретилось. Уехал ни с чем - не обращаться же в полицию!
Во второй раз повезло больше. Остановился на обочине покурить, помозговать да справить надобности и обратил внимание на неприметную тропку, уходящую в сторону заказника и вскоре теряющуюся в кустах. Походил, посмотрел. Ничего. Только искусали всего… Как тут можно жить? Грызут же неимоверно, и никакой репеллент не помогает. Зная особенности местной летуче-кусачей фауны, Лобов запасся пахучей гадостью и еще в кабине щедро побрызгался. Действие средства, гарантировавшего полную безопасность в любом болоте и тайге, оказалось прямо противоположным – похоже, аромат привлек к посетителю всех комаров округи с мошками в придачу.
Гнус мигом отбил желание разгуливать и высматривать. С проклятиями вернувшись к машине, жертва рекламы напоследок огляделась и увидала в отдалении дымок. Почти незаметный на фоне вечно пасмурного балтийского неба, он тем не менее был - тонкая серая струйка поднималась совсем не в той стороне, где искал Саня. Стежка в непролазных кущах все-таки нашлась, просто идти к цели надо было не по прямой от дороги, а по широкому кругу.
Жилищем островному обитателю служила довольно веселенькая палатка, изначально, очевидно, ярко-желтая, а теперь поблекшая – немудрено, ведь ей, судя по всему, больше года, да и служит бессменно под дождем, солнцем и снегом. Для маскировки и укрепления конструкции полотно с трех сторон, за исключением входа, было обложено ветвями и дерном. Капитально, ничего не скажешь.
– А не пойти ли тебе на… короче, мне и тут нормально. С какого перепугу я должен с тобой куда-то ехать? Объяснишь?
– Долго рассказывать.
– А я не спешу. Поспешишь, говорят – получишь шиш. Садись, в ногах правды нет.
Вечерний гость тяжело вздохнул.
– Правды, Коля, нету не только в ногах. Ладно, сядем. Куда тут…
– Айн момент… – Блесна нырнул в палатку и вернулся со складным табуретом, – Прошу. Ну, и картошечки…
Пока хозяин шалаша выкатывал из золы черные дымящиеся клубни, гость скептически осмотрел не вызывающую доверия конструкцию: с таким успехом можно и прямиком на землю…
– Лучше махнемся - давай-ка я на пенечке примощусь. Неси свою картоху… Кстати, ты не куришь? Правильно делаешь… А я подымлю, не возражаешь?
Испеченная в костре картошка объединяет людей не хуже трубки мира – это не просто еда, это своего рода ритуал, требующий особого подхода. Надо взять, обжигаясь, побросать из руки в руку. Потом разломить, чуть присолить и есть, обязательно с обугленной корочкой, дуя на рассыпчатую мякоть и ни в коем случае не спеша. И разговор под такое угощение течет неторопливо, вдумчиво, а неизбежные паузы способствуют лучшему взаимопониманию.
Двое у очажка говорили долго, затем аккуратно погасили огонь, по-мужски позаботились о судьбе углей, дабы случайно не разгорелись, сложили палатку. Как ни странно, на обратном пути к шоссе комары Лобова не кусали. Может, съеденная картошечка с дымком отпугнула или наоборот, дала знать летучим вампирам: это свой, пусть идет…
– Давай за руль, – Саша забросил баул со скудными мичманскими пожитками и скрученную в тугую трубку палатку в багажник, – Мне говорили, ты на всех машинах умеешь.
– Вот те на! Ни хрена себе… Я на такой никогда… да и прав у меня нет… в смысле, с собой… Кто говорил? А-а, Белый…
– А где есть? Если вообще были?
– Были, были… только сплыли. Однажды на губе… неважно. Кроме шуток, я…
– Садись, садись. Дорога пустая, даже в кювет зарулишь, не велика беда - вылезем. Да она и по целине пойдет как по асфальту.
Мужчина, хоть сто лет назад водивший автомобиль, навык не утрачивает никогда, и желание прокатиться на новой, хорошей машине в нем неистребимо. Не пытаясь больше ломаться, Коля уселся, спросил, как подогнать сиденье, подвигал рычаг коробки передач, подивился легкости манипуляций, завел мотор и…
– Эй-эй, потише ты! Куда рвешь? – Лобов от неожиданности нажал несуществующую перед пассажирским креслом тормозную педаль, – У японцев ножонки послабее, техника вся на усилителях… Тут надо плавненько, по чуть-чуть…
Отсутствие встречного, равно как и попутного, транспорта с пешеходами и велосипедистами заодно пришлось кстати – сначала дорога показалась Коле узкой ленточкой. Но уже второй километр дался значительно проще, а развернуться ему удалось с первой попытки.
– Да ты ас! – в порядке стимула польстил владелец джипа, – Умелая рука видна издалека… На каких тачках катался? Или военная тайна?
– Какая тайна… У меня категория «Це», ГАЗы-КамАЗы-ЗИЛы-Уралы… На Кразе только не ездил, а так на всех. Ну, Волга еще, само собой.
– Вот завтра и будет тебе твоя категория… Легче, легче…
– Узнаешь?
– Дом узнаю… а банька где?.. ох, я и забыл…
– Ага. Там вычистили все, вон, бугор от фундамента остался, я на нем домик Матроскину изобразил.
– Так Сильвер живой?
– Чего ему сделается… После того, правда, с месяц не показывался, я думал – тоже… это самое, с Сашком заодно. Потом, гляжу, сидит под гаражом, и кроты лежат. Вот я ему хату и построил, типа избушка на курьих ножках. Живет, но ко мне не подходит, в руки не дается. Натерпелся, видать, у него доверия к людям и не стало окончательно. Ну, слезай, во двор я сам загоню.
Без вина опьяневший от езды на чудо-машине, Блесна было развеселился, но вдруг погрустнел:
– Во, е-мое, сам не ожидал… Ни хрена не забыл! Эх, раньше бы мне тебя…
– Ну, раз не забыл, стало быть, должен помнить и про предрейсовый контроль. То бишь сегодня – ни грамма. Вот завтра откатаешься – тогда пожалуйста. А на фига я тебе раньше?
– Годков с десяток назад я б совсем по-другому повернул… и Катька бы осталась, и работу нашел, и жилье…
– Катька – это кто? Жена?
– Она… Я, вишь ты, тогда совсем разуверился, а надо было, наверно, не дрейфить, а в самом деле пойти на какую автобазу, глядишь, и устроился бы, рулил помаленьку… А, да что сейчас говорить…
– Ты прав, назад не отмотаешь. Трепаться по-пустому – оно пустое и есть. Короче, сейчас – мыться-бриться, и спать. Да, еще я тебя подстригу.
– А это нах...ра?
– Надо, Федя, надо. И форму тебе подгоним.
– Далеко поедем?
– Тут, рядом. Возьмем фуру с базы, доедем до места. Часок подежуришь, потом по команде проедешь километров тридцать, и все дела.
– А на кой такое заморочки?
– Надо припугнуть одного пацанчика… он типа байкер, ну, на мотоцикле гоняет. Крутого корчит. Устроим ему родео, чтобы жизнь малиной не казалась.
– Боюсь, всякие выкрутасы не потяну…
– Тебе и не надо. Говорю же – строго по прямой, скорость держать семьдесят-восемьдесят и никуда не сворачивать. Проще не бывает.
– Командовать кто будет? Или по времени? Так я и без часов…
– С мобильником обращаться умеешь?
– Откуда?
– Все просто, я покажу. Главное, на дорогу до команды не суйся, стой на проселке, там и ментов не бывает. Ну, а заявятся – значит, не судьба.
– Они же меня заберут…
– Заберут – вытащим. Вот и проверим, на чьей стороне Бог… Если он, конечно, есть.
Задолго до рассвета с Коли, крепко спящего на невообразимо широкой мягкой кровати, грубо сорвали одеяло.
– Сон досмотришь завтра. Труба зовет, пора в поход! Дождя нет, завтрак на столе, порох в пороховницах… Парад не отменяется. Вперед, гвардия!