Прокалыватель

Прокалыватель.

С некоторых пор, а именно переболев Ковидом, Василич признал в себе изменения, которые касались восприятия и оценки окружающей суеты. (Замечаете, как он стал называть происходящие жизненные события.). Неужели и впрямь, вирус оказывает своё пост-влияние на организм, порождая неясные пока аберрации сознания?
 Конечно, нельзя сбрасывать со счетов и возраст;  скоро 60 – это, знаете ли, другой уровень со своими неожиданностями.
Василич стал много читать; предпочитал при этом не детективы, как большинство, а  просто житейские истории. Привлекала внимание тема самопсихокоррекции, которая подкупила своей демократичностью в плане выбора материала. То есть используешь то, что тем или иным образом, иногда даже экзотическим, (одну, кем-то забытую  книгу, подобрал в автобусе) попало на глаза и в руки. Потом сам решаешь, как с ней быть: выбросить подальше после первых страниц – не пошла и не пойдёт, или проглотить до последней корки и потом пережёвывать: что же это было. Посему тексты, мало что объясняющие, а напротив, сеющие недоумения стояли в приоритете. 
Один из его друзей, выслушав вышеобозначенную  версию, прямо резюмировал: все эти стенания от нищебродства. Сказал так скорее не осознанно, в особых размышлятелях не числился. Ляпнул. Но Василича накренило.
Словцо  это «нищеброды», как насмешливая «обзывалка» ввернулось в обиход несколько лет  назад. В начале, показная презрительность к недоимущим, несла  шутливые нотки. Теперь же, признаем, расцвело пышным бурьяном-репейником и ко многим поприцепилось. Ну, прямо параллельная  пандемия. 
Причём, нищебродство –  не выстраданный уклад, свойственный  клошарам и бомжам, проперчённый собственной брутальной философией о полной свободе, а элементарное недостаточное денежное обеспечение. Так сказать: финансовая импотенция.  Стена;  железобетонная. Кричи, головой бейся – не поколебать.

 Василич долго не признавал этого утрированного цифрового императива, сложившегося как-то постепенно и незаметно. Пытался держаться на уровне – пагубный, надо сказать, тренд. А как? Кредиты? – Да.  Стал вползать в  сингулярность, в точку невозврата. Так определил его положение Сергей Викторович, его давнишний сокурсник по институту, которому он по телефону  поведал о своих проблемах.
 
Сергей Викторович возглавлял довольно крупную товарно-логистическую фирму. Специализация: приёмка, хранение и распределение интернет-заказов.  Выслушав Василича, настоял на том, чтобы тот закрыл свою, дышащую на ладан, инженерную фирмочку,  и стал руководителем погрузочно-разгрузочного (такелажного) отдела. Зарплата не ахтикакая, но приличная и стабильная. Василич подумал и согласился.

Работа Василичу в общем-то понравилась; контролировать штат грузчиков не сложно, но возникало много  моментов психологического плана. Банальное пьянство – конечно же, бич существенный, чреватый конфликтами и даже потасовками. Тема, требующая  постоянного внимания, но транспорентная; обычно все «злостники» рано проявляют себя и тем самым позволяют  легко определить центры безобразий. 
Однако, в этом мире тысяч разномастных коробок и коробчёнок частенько вызревали  различные  непонятные загадки и явления. Не мистика, нет, всё рукотворное. Но чьих?
Банальное вскрытие и воровство присутствовало часто; желания запустить руку по локоть в транзитную упаковку не предотвратить, эффективность запрета таких действий примерно та же, что и у плаката «В море не писать!» на пляже. Ловили потрошителей, штрафовали, увольняли. Проходную тяжело объегорить.
Но вот долгое время, по жаргону самих такелажников: «Канала похабная шняга». Повсеместно, то есть, невзирая на полки и этажи, на упаковках обнаруживалось начертанное нецензурное слово. Прямо, беда. Просто ужас. Пошли нарекания от заказчиков. Реноме фирмы мочилось аки под ливнем. Поймать бедокурщика никак не удавалось. Утрированный обыск тут бесполезен. Ввести тотальное подглядывание? Но это же такое отвлечение ресурсов. Тасовали состав, поменяли чуть ли не всех. Художественное хамство продолжалось. Довольно долго. Но потом, как-то само прекратилось. Рассосалось, словно сакраментальная московская дорожная пробка.

Все эти сложности случились ещё до появления Василича на Фирме. Ему поведали, конечно, про прошедшие чудачества. Сергей Викторович сам провёл с ним беседу на эту тему, пригласив, в кабинет. Тогда же пожаловался на новую напасть: кто-то стал делать дырки в упаковках. Небольшие, см до пяти прорези, не всегда правильной формы (не округлые); применялся, видимо, какой-то нож или штырь. Тык, и готово.
-  Василич. Ты уж, пожалуйста, поищи этого тыкаря. –
- Ладно. Сделаю. Тем более, что я тут тоже вахтовать стал. –

  Василич жил на другом конце города - явное неудобство трансферного свойства. Чтобы не выматываться ежедневно в дороге, тратя на неё часа четыре, он решил оставаться здесь на ночёвку. Фирма предоставляла такую возможность. Буквально метрах в двухстах по той же улице, где находились за оградой складские ангары, стоял трёхэтажный кирпичный дом старой постройки. Называли его Старый Отель;  по сути это был переоборудованный хостел, ночлежка для рабочего люда Фирмы, подавляющая часть которого работала именно вахтовым методом.
Комнаты внутри маленькие, но втискивали в них по 4-6 человек. Василич, само собой, получил преференцию, помещение на двоих. В таких перекантовывался средний командный персонал. С других же желающих, взималась более высокая плата. 
Окна вип-комнаты смотрели на внутренний двор, площадью примерно 50м2, где росли 3 высокие берёзы и несколько кустиков. Сейчас, в середине осени, полисадик  завораживал своей земной и в то же время космической красотой. Крона берёз, обсыпанная жёлтыми листьями, уносящаяся ввысь, выглядела как жертвенное подношение благодарной природы небу и солнцу. Плата за прошедшее лето. 
Между деревьев  пристроилась парковая скамейка, сидя на которой, невольно задумаешься о красоте и вечности .
Чувственные и тонкие натуры, наверное, испытывали здесь истинный восторг. Впрочем, таковым не особо удавалось расслабиться. Работяги, народ в основном простой и рациональный, использовал местечко под попить пивка (крепкие напитки запрещались) и побалагурить. 
Василичу, и другим бригадирам, наблюдая за перманентными сценами возлияния, не составляло особого труда взять на карандаш особо ретивых, дабы на завтра проявить к ним особое внимание (в плане сохранения теми нормальной координации в движениях).
Удобно, конечно.
Несмотря на такую ренту, Василич продержался в этом номере меньше двух недель. Психологическая совместимость с сокомнатками не состоялась. Первый сильно храпел, а второй открыто и без обиняков, простите, обильно газифицировал помещение из своих внутренних ресурсов.
Пришлось, куда деваться, искать закуток покомфортнее. Выбор в итоге пал на нестандартное мансардное помещение. К нему вела довольно крутая металлическая лестница в конце коридора третьего этажа. По функционалу - тех. помещение, предназначенное для вент. установки, которая  тут и находилась. Аппаратная же, вполне вместительная, использовалась негласно как жилищная единица. Здесь по разным стенам стояли 2 кровати, якобы для дежурного персонала (операторов, например), но не чурались принять и просто любителей. До сих пор нашёлся один такой в каком-то смысле экстремал.

Звали его какое-то время Саит. Вроде, по-восточному; носитель же более походил на скандинава или американца;рост под 1.80, русые волосы и голубые глаза. По документам значился Семёном, но имя это как-то сразу не пошло в жизнь, словно не родное вовсе. Так и оказалось в итоге. От  представителей женской части Фирмы, от бухгалтерии в частности, получил вполне живописное прозвище Садко, сказочное и в масть. Но основное общение приходилось на складской персонал, который попроще, и тогда превалировали среднеазиаты. Они и переиначили имя под свой лад. Сказка не прижилась. Но и душманские нарративы не устояли; с месяц шла балансировка, в итоге сформировалось: Сат или Сатик; ласково и без всяких претензий 
Сатик спокойно и без сопротивления воспринял  метаморфозы с именем, он, вообще, с можно сказать, покорностью воспринимал складывающиеся вокруг него обстоятельства. В мужском сообществе быть тихоней чревато, заклюют и принизят. Однако Сатика никто не трогал. Он считался креатурой самого генерального – Сергея Викторовича.
Три месяца назад босс подхватил-таки корону. Лежал в Ковид-госпитале 10 дней. Там-то  и познакомился с Семёном, лежавшим на соседней койке в мини-блоке. Сергей Викторовим проникся судьбой заблудшего путника, страдавшего, кроме всего прочего, амнезией. Паспорт  Семёну  выдали  в Абхазии два года назад, что, в общем, ничего не подтверждало в плане личных данных и не объясняло, а, наоборот, запутывало.
Сергей Викторович не стал особо копать, довольствовался наличиствующими на               
тот момент документами и ситуацией. Взял «потеряша» на Фирму: работай и живи.
Всю эту нехитрую историю поведал Василичу. «Присмотри за этим парнем, тихий, но с загадками.».
Для всех же остальных, не посвящённых в детали, жила легенда о племяннике босса, которую толпа сама же и придумала. Потому-то и не ёрничала над странностями Семёна-Саита- Сата-Сатика.

Кровать Сата стояла у наклонной стены, по совместительству выполнявшую роль  крыши. Или наоборот. Когда шёл дождь, то стук капель был беспредельный и завораживающий. Спать в таких условиях можно, и даже прикольно, но  не каждый переварит. Нужна либо очень стойкая психика, либо напротив – перекошенная определённым образом.
В ясную же погоду тишина, впрочем, не баловала; свою музыкальную партию исполняла вентиляционная установка, вступавшая периодически в действие и наполнявшая мансардные строения равномерным гулом, словно в самолёте.
Сергей Викторович предупредил Василича об особенностях жития на верхотуре, но тому вот захотелось поиспытать себя. Этакий возрастной каприз.
Были и удобства. Туалет свой, например. Правда, узкий, см80. Особо не развернёшься. Василич, увидев его в первый раз, сразу вспомнил байку из интернета. В какой-то малогабаритной квартире, описан был такой же, и бабушка, пожилая женщина, входила к унитазу задом. Один раз не заметила внука, малыша, лет четырёх, занимавшего место. Мальчик, увидев надвигающееся на него голый зад, испугался и укусил за ягодицу; бабушку же чуть кондрашка не хватила. Хе, хе..
 На внешней стене санузла, примыкающего к аппаратной, приспособился умывальник. Так что элементарно умыться было где. В душ же - пожалуйте на 3 этаж.


Сатик обитал на мансарде уже более пяти месяцев; был весьма доволен, чего, правда, не афишировал, дабы не привадить какого-либо компаньона. Василич пал на его голову, как снег. (Который, к слову, в начале ноября не редкость). Недовольства, однако, абориген не проявил, хотя во взгляде ирония: выдержит ли дед?
Первая ночь в таких случаях решающая. Василич, конечно же, ощутил по-полной все неуютные моменты: и крутизну восхождения на мансарду, и вентилятор … дождя, правда, не было. Но…  Но очарование необычности обстановки перевесило всё.
Василич перед сном ещё вышел на крышу – такая возможность имелась - и, стоя у защитного ограждения, полюбовался космическими берёзами на уровне самых вершин. Именно в этот момент, на этом месте он в полной мере ощутил растерянность, причём не свою, а всеобщую мирскую растерянность. Проникся планетарными проблемами. Четвёртая волна … Пандемия выказала полное презрение действиям против неё, опровергнув прогнозы и следуя  сообразно только собственным прожорливым принципам. Коллективный зверь – не иначе, и ему пока нипочём  коллективный иммунитет. Значит: все люди вокруг – дичь, звено, стоящее ниже в пищевой цепи.
- « Да, Василич. Ты – еда. Другие – тоже. Кто- то котлеты, кто-то пюре, кто-то десерт. Отсюда и разности в перенесении недуга.» -
Сделав неожиданно смешной вывод Василич частично сбил уровень внутренней тревоги, которая исходила не столько из окружающей эпидемиологической ситуации – чего истерить? -, но более от ожиданий неизвестностей от сна на новом месте.
 
Как частенько и случается, страхи наши оказываются надуманными;  действительность проще и напрочь отсекает всё фантомное.
Василич  быстро заснул и проснулся утром без тяжести, хотя и вентилятор слышал и близкие порывы ветра, потряхивающие надстройку… Всё нипочём. Значит, жилище принимается.


  С соседом поговорить по-настоящему не получилось. Только общие фразы. Попили чай и легли.
  Сатик появлялся в аппаратной поздно. И в тот первый вечер, и потом тоже. Каждодневный ритуал. После смены с 8ми до 8ми он шёл в душевую  на базе. Процедуру эту проводил не торопясь, тщательно и с удовольствием отдаваясь массажной релаксации тёплых водных струй.
 По дороге в Старый Отель 2-3 кафешки , Сатик по-переменно ужинал в них. Брал обычно суп типа Минестроне, салат и чай. Потом делал обязательный променад далее по улице до небольшого парка-скверика на 30-40 минут; иногда, когда погода позволяла, подольше.  И всё. Восхождение на мансарду и сон.
 Василича сразу напряг такой жизненный ритм соседа. Парадоксально, но именно простотой и спокойствием. Хотя, чего привередничать.
  Василич  в этой связи вспомнил местного такелажника Данилу, который вот-вот неделю назад, приняв на грудь литра три пивасика (а скорее до того и ещё чего покрепче), изрёк средь берёз такой квазифилисовский монолог:
-  «Основа жития человеческого –  три К».  Данила   поднял вверх правую руку с тремя оттопыренными пальцами.   
- «Слышали про 3х китов, на которых стоит мир? Вот они: кушать, какать, кайфовать.».
Василич тогда усмехнулся: «Дурачок.»  А вот понаблюдав за Сатиком понял: не вписывается  сосед даже в эту утрированную схемку. Он не кайфует!!! Робот что ли?

Прошла неделя. На складе ничего не менялось. Товар шуршал: туда, сюда, вверх, вниз, привозили-разгружали, загружали-увозили… Некоторые коробки падали и раскрывались-рассыпались – события местного масштаба, вызывающие впоследствии волны разговоров и пересудов. Больше, по поводу товара. Развлечение как-никак.  Дырки тоже не исчезли и вошли в игровой формат. Те, кто обнаруживал, заносил находку  себе негласный актив, и даже появился по этой теме регистрационный список. Договорились, что к Новому году, самый удачливый получит приз. Какой? Потом определимся.
    Василич наблюдал за всем, насколько успевал. Вдруг поймал себя на том, что особое внимание стал уделять Сату. Не прямо, но не-нет а давал косяка ( косой взгляд) в сторону своего соседа. Отметил: рядивый работник, не сачкует, не ошибается в комплектации – правильный по кругу. Инопланетянин?
    Наступили выходные. В субботу с утра Василич уехал к себе на квартиру в другой конец Москвы. Вернулся в понедельник, к обеду. Так договорился с администрацией. Обещал принести справки по болезни. (Ковиду).
 В коридоре у бухгалтерии невольно стал свидетелем разговора двух молодых дам из этой епархии. Личные темы, неудобно слушать – но не уши же затыкать. Таня (тёмненькая такая, ничего себе) хвасталась светленькой Алле:
- (из середины разговора) Пятки все болят. Искусанные. –
- Как это? –
- Та он, дурачок этакий, Сатик, говорит, что они на яблочки похожи. Мелькают справа-слева от головы, как в яблочном саду. Розовые. –
Таня явно рисовалась и хвасталась своими пятками.
- Как ты добиваешься такого глянца? – интересовалась подруга.
- Очень просто. Шолю. (применяет немецкий прибор Шоль).
- И что? Нравятся тебе этакие шалости? –
- Даже очень. Недавно даже по телеку слышала. Пятки – зоны женского оргазма. Особенно, когда ходишь на тонких шпильках.-
Появилась  Ольга, главбух, и болтовня про интимности прекратилась.

  Василич даже дух перевёл. Такого рода новости про соседа ошеломили. Озорник, значит, а я его в евнухи записал! Интересно, что подумал собственно сам Сат? Ведь, наверняка, ощутил: старик-то стал по-другому на него смотреть. Явно уважительнее.
Конечно же, Василича не заострялся на половых проблемах Сатика, но, находясь в одном закрытом дыхательном пространстве, лучше свести до минимума всякие деликатные тайны. 
Само по себе откровение так себе, хиленькое. Ну, покусывал стопы, и что? Каждый в рамках принятого разногендерного притяжения занимается Этим как хочет;  то есть как позволяет Небо и партнёрша. Тут ханжеству не место. Наоборот, в Василиче пробудились интерес и тяга поболтать с соседом.  На разные другие темы. Можно и юмор присовокупить.

  В  беседе, тем же вечером, около 10ти, за распитием зелёного чая, завертелась тема о единстве мира (?!). Вовсе не шуточная. Не сама по себе; скорее, Сат её и подкинул.
  «Люди с разных континентов – утверждал он - связаны одной программой – это ясно.  Генетика общепризнанна. Поведенческие приёмы индивидуумов схожи, невзирая на место и время. Скажите, детерминированность, фатализм? - Никакого фатализма. Так было и будет всегда. Вот, как чёрные дыры. Основа бесконечности  .  Допустим, у горы живёт некий народец. Делает, что хочет или что получается. Гора при этом наглядно присутствует, отрицать её не получится и приходится с ней считаться, выстраивая определённым образом свой  быт. Вдруг это горное поселение (предположим, эпидемия или, как сейчас, пандемия), погибает. Пройдёт время, и на этом мест, поселится другое. И что же? Их житиё вряд ли существенно станет отличаться от предыдущего. Ещё раз; и что же?  Что основательнее: гора или принципы жизни обосновавшегося при ней люда?» -
 
Василич не стал глубоко вникать в суть тирады Сата. Тем более, что исполнена она была без капли горячности, голосом лектора, которому давно надоела сама лекция. Взгляд  его голубых глаз, был мягок и направлен на Василича не точечно, а размыто.
Сатик-то, точно перегружен. Высшее образование налицо; возможна даже учёная степень.
- Слушай, при таком глобальном переплетении вероятность родства Чингиз-хана и Чингачгука, не прямого, но их душ,  не так уж абсурдна?  -
- Шутите? – в глазах у Сата не появилась, но мелькнула искорка укоризны. – Сами никогда не сталкивались с удивляющими явлениями? –
  Василич призадумался и уклоняться от ответа не стал. Наличие мистики он не отрицал, и последнее, что всплыло  в памяти  - случай в КовидГоспитале, где он отлежал неделю. При нём находился старенький планшет, где были разные развлекалки. Василич использовал его для тестирования утреннего настроя организма на день по количеству баллов, набранных в проверочной игре. Частенько результаты,  проецируемые на дневные дела, совпадали знаку: удачные – неудачные. Или так казалось. Что вероятнее.
 В больничке гаджет вдруг заперебоил, стал глючить невпопад, потом, вообще, отказался включаться.  Василич посокрушался, конечно, но смирился: приборы ломаются. Но каково было его удивление, когда через несколько дней после выписки, уже частично оклемавшись,  он перед утилизацией  аппарата по инерции нажал на «Пуск»  и, о, неожиданность, зафурычил старина! Вывод один: состояние хозяина и его планшета запараллелилось  и стало двигаться в одной колее . В такое можно поверить? Трудно. Легче списать на случайность.   
 Сат внимательно  отнёсся к приведенному Василичем примеру.  Предостерёг:
 -  «Предметы, которые мы используем, в итоге способны поработить нас. Не заметишь, как угодишь в психологический капкан. И чем дальше, тем серьёзнее. Надо отсекать этакие назойливые привязанности. Как ножом.» -

Василич спорить не стал. Сосед, скорее всего, случайно высветил актуальную для Василича проблему.  Апофения . Придание значения пустым мелочам и совпадениям. Пример? Да вот, часы. Те, что с электронной индикацией. Если минуты, при взгляде на дисплей, высвечивают 13, то это - неудачный час. Из таких  складывается плохой день. Всё просто. Василич усмехнулся; глупость и тягость захватившей его ерундистики – очевидна. Прав Сат. К чёрту! Он резко секанул  рукой: отрезаем под корень!

Обновление начал прямо с утра. Проснулся. 7.13. Долго смотрел на эти цифры. Минуту. И совсем не расстроился. Напротив, признал прилив небывалого облегчения. А это, оказывается, волнительно  приятно стряхивать с себя назойливых тараканов. Чистота и свобода.
 Вышел на улицу. Шёл  небольшой снежок, тихо вальсируя. Дышалось легко.  Одна из примет ковидного времени – заметное увеличение количества курьеров. Доставка поднялась на уровень, а то и на два, выше. Велосипеды, электросамокаты… Снуют, снуют, туда-сюда, туда-сюда. Василич, наверное, из-за слегка приподнятого настроения, отметил: разноцветные коробки с провиантом, сидят на спинах курьеров совсем как наездники на лошадях, также покачиваясь и подпрыгивая. Смешно. Вот оно реальное верховодство вещей над людьми.
Экспансия грузов и коробок.
Может и правда это лишнее? В плане попытки что–то понять. А как по другому? Просто идти по осенней улице и глотать мокрый снежок?

   В складском ангаре  Василича встретил Данила и, как-бы между прочим, слил инфу. Некто Баха из Дагестана (или из Таджикистана) имеет намерение наехать на Сата. Пусть, мол, тот забудет дорожку к Татьяне из бухгалтерии. Раньше, когда-то, она была его пассией. Баха какое-то время отсутствовал, а вернувшись недавно, обнаружил, что  место бойфренда занято. Грозился: «Я «американцу» рога обломаю!».
 «Да-а-а.» - почесал затылок Василич. «Даже тихони могут кому-то перейти дорогу.» Пораскинув мозгами, решил не вмешиваться в конфликт. Стало интересно, как Сат вывернется. Тем более, что ночевать сегодня на мансарде не  планировал. Поедет на родную квартиру. По делам семейным. Заодно и клюквы толчённой с сахаром прихватит. К вечернему чаю, очень полезно, и беседу, если образуется, поддержит.

  Вернулся Василич через день. И сразу к нему подошёл  Данила.
-  « Однако твой мансардник не прост. Баха, как обещал, позавчера вечером подъехал к нему, но быстро откатил. Сути не знаю, базара не слышал. Джигит чё-то дёрнулся в атаку, но «американец» его одним движением так заломил, что тот сразу заскулил. Он спецназовец что-ли какой-то?» -
Надо сказать, самому себе, Василич в принципе ожидал нечто подобное. Поэтому не просто не удивился, а даже удовлетворился тем, что его ожидания не беспочвенны.
  Случайно, но как специально (синдром рояля в кустах), навстречу попался Сергей Викторович. Тот совершал один из редких, но обязательный обходов-осмотров подконтрольной территории. О, Василич! То, сё. И, конечно же, что там Семён? Не удивляет? А как раз удивляет? Босс продолжил:
- Ты слышал такую притчу. Два путника сошлись в какой-то стороне и поселились в одной пещере. Особо друг другу не доверяли. Каждый секретничал про себя. Но интерес друг к другу нарастал. В итоге, по прошествии, времени, кто-то кого-то съел. Не от голода, а из-за любопытства . –
 Умничает начальство. И ему это по рангу подходит. С другой стороны, продолжал для себя Василич, пора действительно прояснить что-либо с этим Сатом-Семёном. Иначе - сплошной когнитивный диссонанс.

  Наступающий вечер в этом направлении  оказался холостым. Сатика похитила Татьяна. Откровенно и уверенно. В такси и к себе.
Ничего, подождём. Иногда ожидание, особенно в деликатных делах, позволяет быстрее  разрулить ситуацию. Мудрость - не мудрость, но положительный эффект даёт довольно часто.
Сосед хоть вовсе не развлекал,  но его отсутствие  наполнило пространство пустотой и любопытством.  Василич прошёл  под наклонную крышу-стенку осмотрелся поскурпульёзнее: ничего необычного.  Грешен, не смог пересилить себя: открыл напольный   железный шкафчик-комод. Там всякая-всячина. Книг нет. А похож на эрудированного. Или уже всё, что надо впитал? Хотя чего странного: имеет ли смысл читать при амнезии?
На верхней полке справа лежала кипа листов, формата А3. Взял, перевернул. Да это рисунки!  Вон ниже кисточки и акварели.
Василич присел на кровать и стал перелистывать художества Сата. Собственно конкретных изображений не было, ни фигур, ни линий. Одним словом: каляки-маляки. Разноцветные пятна в оплетении цветастых же полос. Ерундень. Василич наклонился влево, облокотился и закемарил. Время не засекал, поэтому сколько пробыл в таком состоянии не понял. Затекла и заныла шея, оттого и проснулся. Начал массировать затылок. Бросил взгляд на разложенные бумаги. Удивился: рисунки уже не раздражали своей пестротой и примитивизмом. Василичу даже показалось, что они наполнились  своим смыслом, непонятным и потому необъяснимым. 
 Василич, что говорится, почувствовал вдруг себя не в своей тарелке. Настолько, что без промедления быстро встал и  ретировался на другую сторону комнаты,  к своей кровати. Тут поспокойнее.  Он где слышал про биогеометрию, когда углы и наклонные плоскости влияют на психику. В пирамидах, например.
Подышать свежим воздухом. Одел  зимнюю парку и на мансардный балкончик. Тут дуло, как на пиратском фрегате в северных морях. Впору представить себя, например, адмиралом Нельсоном, или кем там ещё из знаменитых мореплавателей. Или гарпунщиком? Впереди китовый фонтан. Состояние неуёмного внутреннего драйва усилила неожиданная волна стихоплётсва. Давненько не тянуло на вирши. В голове вдруг: тутуту, тутуту… :

  - Убегает, убегает,
Убегает  далеко.
Не тревожит, не пугает,
Если где-то молоко.
  Или ручеёк какой-то,
Безразличная вода.
Постепенно утекает,
В невозвратное туда.
  Мельтешат секунды-тени
Вдоль пути и вне его…

Не бежит  чужое время,
Помни(!):
              только лишь твоё.

Василич покачал головой: коряво. Но пришло из высей и легло на слова. Глянцевать не стану. Его, вообще, обуяли сомнения: нужны ли такие стихи? Такие вот личные и не понятные. Кому их прочесть? Жене?  Ну, так. Любовнице? Которой нет. Сату? Даниле? Смешно. Никому ненужная поэзия. Только для собственного эмоциональный релакса.
Или любовницу завести?

День грядущий выдался опять со снежком. Василич спокойно дотопал до работы. По дороге попытался возпроизвести новоиспечённое вчерашнее произведение; получалось с трудом. У ворот базы околачивался местный бродяжка Жора, собирал жалостливую дань среди торопящегося на работу люда. Он был мобилен, восседал на велосипеде с расширенной седушкой, педали присутствовали, но не функционировали. Представляете: нищий попрошайка-велосипедист. К рулю же с обеих сторон пристёгнуты палки для ходьбы, которые и использовались для передвижения конструкции: скандинавский велосипед!? Жору то прогоняли, то позволяли стричь купоны. Так или иначе, он стал заметным элементом  уличного быта и фольклора.
  Догнал Данила. Злой вещун. Никогда от него ничего радостного не исходило.
- Вечно любишь портить аппетит - укорил его Василич, на что Данила резонно отпарировал:
- Портить аппетит – на деле прогрессивный метод похудения. –
  Стал в шаг и давай нагонять жути:
- Слышь, командир. Этот Баха не унимается. Говорит, что «спокухи» для Сата  не будет, «попишет» его. Ты уж прими во внимание. А то ненароком быть беде. –
Василичу это надо? Но таков хлеб надзирателя: следить за порядком. В данном же случае сложностей возникнуть не  должно. То, что этот джигит (Баха) прилюдно дезавуирует свою месть, позитивный момент. Значит, пустомеля.
 - Ладно. Поговорю. Постараюсь надоумить. –

Задумался и о Даниле. Что-то он, вообще, проявляет очень пристальное внимание  к Сату. Причём не ясно: с каким знаком – плюс, минус – этот интерес? С чего бы? Насторожили  рассуждения про амнезию; мол, если Сат ею страдает и сам знает про это, то встаёт вопрос с финансами? Зарплата приходит на банковскую карточку, надо же тайно сохранить код доступа? Как? Интересно. Не для похищения, пояснил, а просто интересно.   

Сат появился вечером довольно рано: около семи. Вид – вполне спокойный, не поймёшь - доволен ли он был похождением в гости или нет.
Василич обнажил тайное оружие: выставил  бутылочку хорошего вина и сырную нарезку. И ещё настругал тоненькие полоски сала из холодильника (тёща привезла из деревни); вкусное, с чесночком, который, как известно со временем зеленеет, придавая шмату аппетитный винтажный вид. К чаю приготовлена клюква, тёртая с сахаром. .
 - Не против немного расслабиться? –
Сат  покорно подсел к столу. Василич налил по половинке, и они выпили  без тоста, просто подняв стаканы. Закусили. Молча. Потом ещё один молчаливый тост.
 - Ну, как? Хорошо? –
Василич решил: пора, пора поговорить, начал весьма издалека:
- Не люблю ездить по бульварам. Особенно, сейчас, когда рано темнеет и видимость ни к чёрту. А там намалёвано куча пешеходных дорожек, и у каждой со стороны кустов таится своя потенциальная Анна Каренина. Вчера, одна такая, кинулась мне под колёса, еле успел затормозить.-
Сат никак не отреагировал на эту вербальную подачу. Он с интересом жевал сало, заедал подслащённой клюквой и, казалось, поглощён новым вкусом и этим процессом всецело.
Потом винный триггер, как и рассчитывал Василич сработал. Сначала неожиданно упомянул  шефа:
 - Сергей Викторович говорит, что все по психоконституции кентавры: наполовину - люди нормальные, наполовину – фрики. Боремся внутри неустанно. –
 Что на такое ответить? В принципе, ничего нового: старые прирученные тараканы  обозваны фриками, т.е. посовременнее и всё? Василич уже хотел расстроиться. И вдруг оглушило. Сат произнёс:
 - Я, например, прокалыватель. –
?!!!! Неужели вот  так тихо и обыденно обнаружился складской пакостник ? Василич теперь точно огорчился; нарушитель, по его представлению, в личностном плане должен выглядеть более неприглядно и брутально.
 Осторожненько, как рыбак, почувствовавший касание наживки, Василич по законам жанра сделал маленькую подсечку:
 - Так это ты дырявишь коробки на складе? –
  Ответа на столь тонкий лобовой вопрос не последовало. Может, не услышал его? Сделать вторую попытку? Нет, подожду. Налил вина. Себе и Сату. Он только пригубил и как бы оправдываясь :
- Стараюсь обойтись без спиртного. Для меня оно губительно. Как и любовные забавы. Отвлекает. Сильно отвлекает.-
- От чего? –
- От сна. –
- ???-
- Это не обычный сон. Когда мы засыпаем, то становимся чистыми и свободными. И ранимыми. Однако есть защита, примерно как скорлупа у яйца. Она, конечно же, не из кальция, а состоит из наших привычек, привязанностей, воспоминаний, переживаний. Кажется, ерунда. Напрасно. Это довольно таки надёжная ограда, удерживающая наш внутренний мир от вне.
  У меня, похоже, эта конструкция деформирована. Думаю, тут мой недуг, амнезия, играет главную роль. Ещё – усталость. На нашей базе порой так вымотаешься, что тело становиться тяжёлой обузой, которую стремишься отделить от себя поскорее.  Просто лечь и выспаться становится желанной целью. Ты ждёшь этого дёйства и погружаешься в него всецело и самозабвенно. Скорлупа истончается. Щёлкни по ней - она и раскроется. Появляется прокол, который притягивает твоё освобождённое сознание. Что там? Интересно до ужаса. Это буквально. Потому что ещё и страшно. Не только в первые разы, но и потом мандраж не отпускает. Скользнув туда, оказываешься …ммм. Там. Не в другом мире, другом измерении, другой жизни, а Там. Необъяснимое и неописуемое.  Время и расстояния теряют смысл, слова тоже; только вращение в каких-то тамошних струях, разной толщины, скрученности, цвета. Укачивает иной раз до тошноты. Потом начинаешь приноравливаться, подкручиваться под подворачивающиеся  вокруг тебя потоки. По пробуждению остаётся ощущение долгого полёта, но не утомительного. Понимание, как категория, отпадает за ненужностью. И даже попытка вникнуть, вычленить суть - болезненна и вредна. –
Сат задумчиво смолк. От  очередной порции вина отказался. Налил кипяток из закипевшего чайника  в чашки с подсыпанной заваркой. Завороженно проболмотал:
- Бесконечность. Она первооснова всего. Тянет всё за собой и в себя. –
И опять замолк, словно вошёл в транс.
Василич понимал: что-то ответить надо. Судорожно перелистывал свои познания в психологии, которые весьма поверхностны. Парейдолия? Создание иллюзорных образов? Не обидеть бы. Лучше как-то вильнуть.
- В таком путешествии, как я думаю, важно найти и обрести друга. –
Сат немного дёрнулся, и кивнул: да, да, да.
- Как точно. Спасибо. Именно так.-
 (остановился, наверное, решая: говорить – не говорить?) Продолжил:
- Мне показалось, что какой-то контакт появился. То что, я, вообще, участвую в таких танцах, подарок. И вот с некоей тёмно-синей струёй вроде намечается баланс. Посмотрим.-
Василич хотел уточнить: чёрно-синий? Эстонец что-ли? (по цветам флага этой прибалтийской республики). Но не стал ёрничать. Зачем? Разговор вроде удался, хотя загадок принёс больше, чем разгадок.
Сат продолжил и далее он высказал предположение, что тот мир, конечно же, влияет на наш.
- Не напрямую. Связь есть, но не жёсткая, а очень тонкая, можно сказать, деликатная. Это по структуре паутинки, тянущиеся оттуда сюда и обратно. Мы обучены на законах материального мира, которые в основном однозначны и подтверждены наблюдениями и опытами. Это всё работает какое-то время. Но не вечность. Вечна именно паутина как данность. Есть люди, которые как я, внутренне принимают её.-
- Паучки?  - усмехнулся Василич. – И что же? Как-то используете такой дар? –
- Нет.  Не знаю. Мне приятна пока возможность участия в тамошних танцах во сне. Я жду их . –
Сат остановился. Наверное, ему представились какие-то картинки ночных путешествий. Вид у него стал спокойный и какой-то умиротворённый. Как у классического религиозного проповедника.
Василич осенило: вот так зарождаются новые учения, которые теми или иными путями сводятся к божественной первооснове. Очередной катархизисис?  Он и спросил:
- А Бог там есть?-
Сат очнулся и ответил:
- Не знаю. Думаю, там всё устроено по-другому. Более свободно и раскрепощёно. И такое впечатление, что струями не ограничивается. За ними ещё что-то есть. Как бы дальше туда прокрутиться? -
В этот момент как-то особенно натужно включилась вентиляционная установка, как бы подтверждая или опровергая озвученные тезисы.
      - Всё, полетели. – подытожил  Василич. – Давай будем ложиться спать. –
Он не стал приставать с темой дырок в коробках. На фоне божественно-космических рассуждений, она выглядела банальной и даже пошлой.
      Когда легли, Сат тихо, но слышно, проворчал:
- И не паук я, а путник.-

На следующее утро и потом, в течении двух недель, ничего интересного не происходило. Рутинная повседневка проглатывала время настойчиво и неумолимо. Темп уплотнился и убыстрился  в предверии новогодних праздников. Василич, как и все, был с головой в работе. Сата видел редко, тот увеличил время вечерних прогулок и появлялся на мансарде поздно. Хотел ли он тем самым уклониться от дальнейших разговоров про свой мир или же таков был алгоритм подготовки к очередному эдвенч-сну.
 
  Сергей Викторович, дабы как-то встряхнуть жизнь базы объявил предновогодний конкурс. Кулинарный: предложить самое оригинальное блюдо. Василич решил тоже поучаствовать. У него давно зрела одна бредовая идея: жареный салат-оливье!  Каково? А? Бред, но вдруг проскочит.
   Что касается чемпионата по нахождению проколов в коробках, то он был скоропостижно аннулирован. Количество дырок стало быстро увеличиваться, похоже, в борьбе за первенство их просто стали дополнительно фабриковать. Начальство во время спохватилось. Лидеров уволили. Ситуация успокоилась, но повреждения упаковок всё равно присутствовали и был по этому поводу издан приказ, что нарушитель, когда и если его обнаружат будет оштрафован по крупному.

Конфликт Баха – Сат острого продолжения не имел. Василич в полглаза приглядывал за этим тандемом. Вмешиваться не пришлось. Огонь притух. Как так? Подвернулся, как не раз бывало, Данила. Всезнайка.
- Сат пообещал Бахе, что скоро отбудет в другие края и джигит успокоился.  Ты ничего об этих  планах не слышал? Вы же соседи?-
Василич действительно был в абсолютном неведении. Хотя нечто подобное ожидал, на уровне предчувствия к которому он стал относиться внимательнее. Его как будто остро пронзило: большое цветное облако улетает и растворяется.
   Василич вышел из ворот базы и убыстрил шаг, направляясь к хостелу. Он вдруг понял, что анонсированное вот-вот событие уже происходит, если не уже не произошло. Состояние природы словно специально подчёркивало статус неопределённости. Стоял туман. Зимний.  Замёршие мельчайшие частички льда рассеивали и преломляли свет, отчего контуры зданий уже на небольшом расстоянии плыли и теряли очертания. Через два квартала на фасаде высотки был смонтирован огромный  цифровой информационный экран, который был виден издалека. Сейчас же, когда само строение было скрыто, казалось, демонстрируемые изображения  полностью независимо висят в серой вечерней мгле. Полная фантастика, красота и очарование.

  Сата на мансарде не было. Василич огляделся. Отбыл, так сказать. В подтверждении: сумка, в которой сосед держал свои вещи, отсутствовала. Рисунков тоже не было. Только один. На нём – переплетение множества тонких линий разных цветов, бессмысленное по сути, клубок. Но снизу вверх шли мелкие волны красного цвета, пересекая весь хаос. Ребус-послание? Пойди, разгадай.
 Василич тяжело плюхнулся на стул. Странно, но почувствовал облегчение. Можно сказать: катарсис. Ему, привыкшему к планированию собственных поступков, продемонстрированный  прямо на носу наглядный пример абсолютно спокойного существования будоражил своей прежде всего непонятностью. Не бессмысленностью, нет, смысл, как оказалось, был, но Василич его не допускал в себя. С  другой стороны он вдруг осознал, что давешняя  тема «нищебродства» и другие бытовые неурядицы, реальные по жизни, на самом деле мелки и должны решаться  без излишнего экзистенциализма. ( т.е., глубоко на них не зацикливаться). Таким образом, сеанс психокоррекции свершился, причём сравнительно безболезненно.  Касательно же одиночного теперь проживания – да, неуютно, но терпимо. Ничего страшного.

  Несколько последующих  дней присутствовала некая суматоха, вызванная информационным дефицитом. Что случилось? Куда делся? Как найти? А как, действительно найти? Если у человека не настоящие имя и фамилия – это  проблема, но, если же нет цифрового следа, то, вообще, караул: канул в неизвестность. Сат не имел гаджетов: ни телефона, ни смартфона. Иногда, когда выходной, ходил в библиотеку и там вроде пользовался  интернетом. Но ясности в этом направлении не было ни у кого. Особо неистовала Татьяна. Уж она особо горячо допытывалась у Василича, дай, мол, хоть какой намёк и зацепку. Что ответить? Отбыл в мир цветных струй из сна? Глупо.
Приблизительно на четвёртый, пятый день подплыл Данила. Вот, типа, смылся твой сосед, да, ни прощай, ни до свидания. По-американски, ну, типа, по-англиски.  И потом подкинул:
- Между прочим, проколы-то в таре исчезли. Вот так-то. –

  Василич насторожился. Не понравилась ему новость. Слишком всё транспорентно напоказ. Но Сат не  дырокольщик! Это решение зрело всё последнее время и привело к однозначному выводу.  Значит…!? Помните фильм «Крёстный отец» про мафию? Конкретно, момент предупреждения босса Майка Карлеоне:
-  Тот, кто тебе сообщит о переговорах с главарём другой группировки, он и есть предатель . –
  Получается, Данила? Вполне возможно. Скользкий и тёмный тип. И косноязычен. Но зачем? Он, конечно же, не путник. Может, мститель. Что-то говорил о своих неудавшихся жизненных планах. А за это можно мстить. Тупо и вредно.
С некоторых пор, а именно с появлением Ковида, многие непонятки и загадочные поступки становятся элементарно объяснимыми: влияние вируса. Мы незаметно вошли в полосу мутуализма - взаимовыгодного симбиоза.
 
Утром Василич дежурно шёл на базу. В голове назойливо крутилась одна фраза.  Не от Данилы ли? Или само выстрадалось? «Ситуация обычно всегда главнее принципов». Спорно, конечно, но, пожалуй. верно. Ой, как верно. Даже захотелось заказать майку с такой афирмацией. Усмехнулся.
 В перчатке  пригрелись небольшие косметические ножницы. Пробить дырку в картонной таре не составит проблем. Надо только быть внимательным, чтоб не заметили. Недельку побузим.

 
 P.S.
 Рождество Василич встречал дома. В семейном кругу. В час ночи позвонил Сергей Викторович.
- В хостеле пожар. Он почти весь сгорел.-
Василич что-то ответил, скорее всего, нецензурно. Потом дошёл в прихожей до куртки, в кармане лежал свёрнутый вчетверо оставленный рисунок от Сата. Волнистые восходящие линии на нём теперь видились более красными и зловещими. И пророческими.

07.01.2022.