Профосмотр

Шажок первый

На работе вручили обходные бумажки для профосмотра. Раньше было как – собрались коллективом, да пошли. За два дня, с учётом сдачи анализов – всё порешали. Сейчас – шалишь! Сначала посети своего семейного врача. Не приписан? Как так не приписан? Припишись. Не приписывают? Ну правильно, семейники себе уже пациентов  понабрали, а больше, чем есть, им нельзя. Что делать? Плати.  Сам виноват. Это тебе не совок, хватит жить прошлыми иллюзиями. Сейчас всё по-другому, по демокрацкому, по эвропскому.
Ну и что, что у тебя направление с предприятия? Без «семейных диагнозов» врачебная комиссия тебя пошлёт в обратный путь. У меня вот есть семейник, мне  хорошо, но с бухты-барахты он не примет, к нему нужно по талончику на очередь записаться. Через регистратуру? Да кака така регистратура! Забудьте про этот атавизм. Нет, звонишь в колл-центр, ага, а там тебя запишут.
Звоню, значит, номер раз. Не отвечают, перепосылают на автоответчик, – да на фиг он мне сдался! Звоню номер два. Дозвонился, автоматесса просит подождать, жду, дожидаюсь ответа о занятости операторов. Ладно, через время – заново, та же история. Но я ж упорный, я ж настроился.
И вот вызывает меня некий незнакомый номер. А я к незнакомым номерам с опаской отношусь. Ну ладно, снял трубку, слышу где-то вдалеке девуличий голос  что-то на госмове выдаёт. Я переспрашиваю, пытаясь если не расслышать, то хотя бы понять смысл заинтересованности во мне. Догадываюсь – о чудо! – мне из мед-колл-центра перезванивают на предмет выяснения – чего мне надобно от них. Объясняю, перекладывая трубку с уха на ухо – ну пытаясь расслышать ответы в надежде, что одно из ух лучше слышит. Неа, на результат звука это никак не влияет. Ну ладно, приходится опять включать логику речи и ситуации. С трудом понимаю, что девушке нужны мои метаданные, в смысле, у какого семейника я крепостным состою, ну и ФИО моё с адресом. Прошу говорить громче, на том конце – всё тот же уровень звука. Начинаю кипятиться. По тому, как операторша запутывается в мове и языке, понимаю, что и она от меня не в восторге. Но её-то дрессировали под сложных товарищей, пусть терпит.  То, что мне не к лору на предмет потери слуха, мы понимаем обоюдно. Наконец милое общение и к выписке талончика подошло.
-На сегодня талонов нет, вторник, 13.50.
-Офигеть! Сегодня пятница, а если я за эти пять  дней окочурюсь?!
-Раньше никак, мне компьютер выдаёт только это время.
-Но позвольте, а как же…
-Если вас не устраивает – звоните напрямую своему врачу.
-Я звонил, она трубку не берёт.
-Ничем не могу помочь. Записывать?
-У меня есть выход? Записывайте, шоб вам всем хороший день выдался!
Ну и так далее. Что вам ещё рассказать? Вы поняли из этой частной образцово-показательной истории о том, что сдохнуть и похорониться легче, чем к врачу попасть? Но вы это и без меня знаете. Что делать в таких случаях? Ну я, например, когда реально заболел, и пытался так же в мед-колл-центр дозвониться, и вообще не пробив эту глухую стену, включил наглого дурачка и пошёл ва-банк, то бишь напрямую. Слава Гиппократу, врачиха меня приняла. Хотя, это отдельная история, которую, я надеюсь, когда-нибудь расскажу. Если доживу и переживу полный развал отечественной медицины. А в том, что он, развал этот, идёт стомильными шагами, сомневаться не приходится. А мы к пропасти шажками так, шажками… Вот ещё шажок, ещё…

Шажок второй

Обходными манёврами сдал кровь и мочу. Не скажу - как, а вы сами догадайтесь. Ну а чё, если вся наша медицина – формальность, то все эти анализы – тем паче.
Флюорографию только пока не проведёшь. Там всё как обычно: «Спирт-вата?» «Нету». «Тогда подайте, скоко не жалко». Ну я ж учёный – мелочи наменял. «Пятёрки хватит?» «Авжеж».
Время, перед тем, как к «семейнику» по талончику попасть, ещё есть – зайду, думаю, в ДК. Не, не развлечься. Меня предупредили, что туда щас профосмотр переселился, ага. Ну, в поликлинике ремонт делают, как обычно, зимой, а врачей-участников сего действа, временно-постоянно на «выселки» определили. Хорошо, хоть у нас здания цирка нет. Впрочем, профосмотр – цирк сам по себе.
Чтоб вы понимали - все заинтересованные во мне учреждения находятся на основной исторической территории города, но в разной шаговой и автобусной доступности. Таким образом, двигаясь броуновским манером по непонятному треугольнику от пункта А в пункт В и в пункт С, за короткий зимний световой день можно намотать приличное количество километров.
А в ДК раньше ресторан был. Местная элита в нём кучковалась. Времена нынче тяжёлые, обанкротился ресторан, так чё ж помещения гулять будут? - вот и нашли место!
Ступени на входе в ресторан скользющие, мраморные, снежок только выпал, вах! Передо мной мужик крыльями замахал – чуть не свалился. Ага, учтём. Ступаю аккуратно, дверь входную – на себя, вхожу в тёмный вестибюльчик с зеркалом, обломком фонтанчика и дранными стульями. Налево – ещё одна дверь с коричневато-жёлтым полупрозрачным стеклом. За ней – тускло освещённое помещеньице, тоже с зеркалами, бывшая гардеробная. Голые сохатые вешалки торчат себе за загородкой, бесполезные, ненужные, безработные. А толпа в зимней тёплой верхней одежде перетаптывается грязной обувью перед длииинным столом, составленным из нескольких. Зато – все в повязках, соблюдають, значить, антиковидный режим.
Гляжу – один коллега, другой коллега. Интересуюсь, а вы, мол, уже у семейного отметились?
Один: «А мне не говорили к семейному идти». Другой: «А мне говорили, – она меня заставила ещё прививки сделать от столбняка, и вообще – все, какие есть попеределать».
Ну понятно, думаю, ситуация привычная – бардак и раздрай, значит, по-любому надо будет мою врачиху посетить. Зря, что ли, талончик вызванивал? Тут ещё в ходе неформального общения выяснилось, что прикомандированные лекари работают с 11.30 до 13.00, а с 8.00 сюда приходят кардиологи с аппаратом и в обязательном порядке делают кардиограмму. Эвона как.
Ладно. Время подходит, надо возвращаться в другую точку треугольника, в поликлинику, то ись туда, где флюорографию делал. Выхожу один я на порожек, предо мной – опять мужик летит. Я его под рученьки – хвать, осторожнее, мол, а то хирург не подпишет, в белы латы закуёт. «Ах, мать-перемать, да они б хоть посыпали чем-нить, а то реально, угробисси тут, и на этих коновалов работать будешь, - возмущается мужичок, - я тут уже не впервой оскальзываюсь».
Осторожнее в наше время надо быть, осторожнее, эх.

Шажок третий

Пришёл я под кабинет к семейнику, по времени, по талончику. Всё чин-чинарём. Дождался. Вошёл, ситуацию пояснил.
-А зачем я вам нужна? Вам же дали обходные листы.
Я слегка оторопел и недоумённой рукой к репе потянулся.
-Ну как же это, ведь сказали же, что без вас никак.
- Да вы ему справку выпишите, что на диспансерном учёте не состоит, и пусть идёт себе! - медсестра включилась.
-Не состоите?
-Не состою.
За три минуты справка была готова.
Я вышел, всё же, мысленно почухивая репу: ой вэй, и ради этого нужно было дозваниваться в колл-центр, ждать четыре дня, и только на пятый начать обходить профосмотр!?.. Мдааа, реформа медицины в действии.

Шажок четвёртый

На очередной следующий день к 8 часам пришёл на кардиограмму. На двери бумажка: «Осторожно, скользкий порог!» Ай да молодцы, додумались хоть таким образом с себя ответственность за человеческий кегельбан снять.
На импровизированном «ресепшене» из длиииных столов сидит краснолицая медсестра преклонных лет. Мне со свежего снега и с морозца – шибануло в нос табачищем. А, понял, это от неё. Забыл «намордник» надеть. Сделала замечание. Вот, блин, тебя б саму в сплошной намордник запаковать, чтоб не воняла, но сопротивляться не стал, день только начался, нервы надо беречь, тем более, настроил уж их для этих походов и боёв, не нужно, чтоб они полопались раньше времени.
Общее впечатление  бардака, маскируемого под попытки походного варианта порядка. Тут же на столе разложены стопочками анализы – выбирай – не хочу. Но мои искать ещё рано.
Открываю очередную дверцу, да сколько их тут?, прямо лабиринт! – попадаю в переходную комнату типа предбанничка, отапливаемую инфракрасным обогревателем. И – о чудо! – за следующей дверью пред моими очами разворачивается большой светлый банкетный зал! Пустой. Будто я из кроличьей норы в иное измерение выпал. В зале свежо – попробуй такую площадь обогрей. Столы расставлены хороводом с табличками врачей – дерматолог, лор, невролог, хирург эт цетера. Жаль, гинеколога нет, – было бы прикольно – живая натура, однако, – чё стесняться-то? А в дальнем конце зала, по диагонали от входа – кардиографисты за ширмой спрятались. Так и захотелось крикнуть во всё горло чё-нибудь эдакое, шаляпинское, но сдержался. Какой из меня Шаляпин, я даже на Витаса не потяну. Ладно, пришагал к ним, обычную холодную процедуру с присосками на волосатой груди и с клещами-прищепками на руконогах прошёл. Заодно понял – почему они именно здесь в уголке примостырились – дневной свет из больших окон – шоб электричество экономить, ага.
И тут вдруг слышу рядом, через стенку, что ли?, – шум-гам-топот. Сначала не поверил, потому как, судя по нулевой реакции врачих, одного меня слуховая белочка посетила. Так нет же, я перед профосмотром готовился – неделю не пил, чтоб спортсменские результаты показать. Спрашиваю, мол, чё это у вас тут творится?
-Это? Так Новый год же скоро, утренники в ДК репетируют.
-Эвона как, значит, не скучно вам, - отлегло у меня от сердца вместе с мокрыми присосками и клещами на конечностях.
-Да уж, скучать не приходится, - говорят. –Одевайтесь, – и огорошили, - берите свою кардиограмму, оставите на ресепшене, завтра за расшифровкой придёте, ага.
-Э-э-э…
-Без расшифровки терапевт вам всё одно не подпишет.
А я-то думал, наивный, что в век, «когда космические корабли бороздят просторы…»,  сия процедура занимает всего-ничего.
Озадаченный, оставляю графики той самой прокуренной медсестре и иду домой.
-Приходите к 12-ти, не ошибётесь, - авторитетно бросает она.
Приду, куда ж я денусь. Но это удобно мне, местному, шариться туда-сюда, а если люди из глубинки приезжают?, где им скоротать время до начала приёма врачей зимой при минус 15 по Цельсию? Ой-йо, всё для блага людей.
Ретируюсь, осторожно преодолевая скользкий мраморный порог. Изнутри предупреждения об сём факте нету, падайте на здоровье, а потом - подайте на лечение.

Шажок пятый

И вот – опять я. Пришёл к 12.00.
Людей – толпища. Тусуются, глухо нервничают. Обстановку вы помните – слабоосвещённая,  мрачноватая, в коричнево-жёлтых тонах, совсем не больничная, на угнетённо-раздражающий лад настраивающая. Это – в первой шлюзовой камере, там, где ресепшен и неработающий гардероб. Тут – очередь потеющих в зимней одежде. Во второй комнате, там, где обогреватель – посветлее, но тоже люди зимние, потеющие. Пытаюсь выяснить, куда какая очередь, куда мне пристроиться? Никто ничего не понимает. Ладно, зайду, спрошу.
Вхожу в банкетный зал – вот оно – чудо! Врачи, живые, настоящие – в отличие от утренней звонкой пустоты – все сидят за своими столиками с табличками. Никакой халатности, то есть – все без халатов, но хоть без верхней одежды, ну не в нижней, - в обычной, а вы что подумали? И очередь живая – в настоящем смысле слова. Страждущие пройти профосмотр бродят от стола к столу, от освободившегося спеца к следующему.
Подхожу к столу дерматолога.
-Здрасьте.
-Здрасьте.
-Здоров?
-Здоров.
Не взглянув на меня, шлёпает печати: «Ликар такой-то», «Здоров». Звучит, как фамилия. Начало положено.
Следующий – окулист(ка). Долго мучает тётеньку по оптометрической таблице. Та причитает, мол, хорошо видит, просто с ночной смены, перед глазами всё расплывается. С нескольких попыток всё сплывается, фокусируется, оказывается в норме. Моя очередь. Старая савецкая таблица буковок Сивцева с буковкой «Ы», ах, какой пассаж для щирых украинцев.
-Закройте правый глаз,.. закройте левый глаз. Следующий.
-Но у меня всего два. Третий ещё не открылся.
-Следующий человек.
-А, понял.
 Ну эта хоть зрение по таблице проверила. А как же ЛОР слух будет тестировать в таком шуме-гаме? А очень просто:
-Жалоб нет?
-Что?
-Вы что, плохо слышите?
-Нет.
-Что? Хорошо слышите?
-Да.
Шлёп-шлёп печати. Свободен.
Хирург.
-Травмы-переломы-гемороой-жалобы-пожелания?
-Нет-нет-нет-нет-нет.
-А чтой-то мне фамилиё знакомоё. А был у тебя в роду такой-то?
-Э-э, ну-у, это мой сводный дядька кузена кума брата троюродного свата от второго брака с сестрой бабки матери деда...
-Вот, видишь, помню ещё.
-Но он уже лет 50 как в городе не живёт, в Сибирь на нефтяные прииски ещё при недоразвитом социализме рванул, и – ни привета-ни ответа.
-Жаль, ну привет передавай при встрече, - печати – шлёп-шлёп.
-Обязательно.
Невролог. Не отрывая головы от обходного листа.
-Не состоите?
-Не состою. Жалоб нет.
Шлёп-шлёп, трясущейся рукой отдал бумаги.
Я озираюсь – неужто всё!? Десять минут формализьма – и ты готов к труду и обороне. Ффуух! Теперь завтра за высочайшим вердиктом – к терапевту.
Но ещё к медсестре на ресепшене, насчёт анализов.
-Ищите – вон по кулькам разложены.
Я и ещё несколько индивидов, стоим, сгорбившись, щуримся в полусвете, роемся, ищем, перекладываем стопочки, выхватываем друг у друга вершки и корешки. Я медленно ауеваю, настроенные нервы начинают поднатягиваться и позванивать. Флюорографию нашёл почти сразу, ура. Но – далее…
Путём нескольких пересмотров с малым облегчением нашёл свою мочу.  На том радость обретения искомого пресеклась.
-Где моя кровь? - начинаю видимо раздражаться.
-Так в этой же стопочке, где мочу искали.
-Вам, чё, кульков не хватило разложить по отдельности?
Смотрит овечьими прокуренными глазами. Принимаюсь искать повторно. Нету. Нервишки начинают подзынькивать. Женщина, та, что со зрением после ночной смены, енотствует рядом, шебуршит, тоже не найдёт. Причитает «ой, хоть бы нашлось, хоть бы нашлось». Не находится её, не находится моё.
-Ё-моё! Бардак, всё через жопу, - одна нервенная струна – дзыннь!
-А я при чём? Не виноватая я. Это рассыльные лаборанты носют!
-Я разве вас обвиняю? Везде бардак, а в медицине – ваще!
Выбежала покурить. Вернулась. Ищу энный раз. Нету. Ещё одна струна – дзыннь!
-И что делать? Опять заново кровь сдавать? Цирк в дурдоме!
-Ну не знаю, решайте сами, - уже примирительно, накурилась.
Оставляю кардиограмму и обходной лист на завтрашнюю расшифровку, ухожу, по пути перематывая нервы изоляцией самоуспокоения.
-Дурдом в цирке!
Благополучно преодолеваю ступени. На сегодня сей балаган завершён, а кровь приходится выписывать из лабораторного журнала сдачи в пункте С (Цэ) того самого, упоминавшегося ранее не пойми какого маршрутного треугольника. Шагомер работает, километры наматываются.

Шажок шестой

Этот шажок – отскок назад. Ибо – являюсь на следующий-следующий день, а мне меднолицая медсестра ласково грит:
-А сёдни терапевта не будет.
-Вы чё, издеваетесь? (дзыннь!) Вы вчера сказали, чтоб я сёдни  на 9 пришёл (дзыннь!)…
-Ну нам врачи не отчитываются, не виноватая я, - медь с лица в голос перетекла, уже накурилась, видать.
-Тогда расшифровку кардиограммы давайте.
-Ещё не расшифровали, но вы можете подождать.
-Для этого что, дух Шампольона вызвать нужно?
Она взглянула на меня, как на идиота.
Дзыннь-дзынь, трам-пам-пам, и тут ещё барабаны вступают в партию для нервов с оркестром – бумм-бумм барам-бам-бам!
-Какого хрена я ждать буду, завтра приду. Что, опять на девять?
-Нуу, да, - неуверенно.
-Или на 12-ть?
-Или на 12-ть…
-Уууу…
Кода!

Шажок седьмой и последний

Итак. День следующий-преследующий, самый распоследний. Приезжаю в полдень с работы в этот цирк в дурдоме, надо ж нём доучаствовать. И о – очередное чудо! На ступеньках расстелен палас. Не меня ли встречают? Вряд ли. Скорее всего, кто-то в очередной раз поскользнувшись, сломал себе некую часть организма. У нас же, сами понимаете, пока гром не грянет…
Краснолицая медсестра, едва увидев меня (в наморднике!), предложила самолично найти расшифровку кардиограммы. Здесь, на столе,  в общей пластиковой папочке. В стопке она оказалась последней. Не с той стороны искать начала, но нашла – уже результат, неужто звёзды наконец-то заулыбались мне?
В коридоре кучкуются группы, отдалённо похожие на очереди.
-Кто к терапевту?
Пожимают плечами, бормочут, перетаптываются, будто я их на марсианском наречии спросил. Похоже – сами ничего не понимают.
-Так что, можно заходить? – на всяк случай спрашиваю, чтоб не побили.
В комнате-предбаннике с обогревателем  – уже две очереди: одна к тётке-медсестре, сидящей  за столом с наваленными на нём папками. Другая – перед дверью в банкетный зал.
Путём долготерпеливого выяснения оказывается,  что нужно учесться у этой медсестры в гроссбухе. Она в него заносит тех, кто врачей одолел и к терапевту на поклон за главной печатью пришёл. Людишки общаются, переговариваются, делятся впечатлениями, коллеги встречаются. Гроссбухша принимается ругаться, чтоб безобразие не нарушали, требует выйти в коридор, не создавать неблагоприятную обстановку для её работы и благоприятную для бактерий и вирусов. Часть человеков и человечиц  уходит распространять инфекцию в коридор, часть остаётся – к ней на запись, и – в банкетный зал к врачам (так я предположил).
Дождался. Внесла меня в Большую книгу живых. Теперь – к терапевту.
Оба-на, а в зале – ни одного врача. Предновогодняя забастовка? Только в дальнем углу, на месте кардиографистов сидит – она, терапевтша-председательша комиссии с помощницей. Обе уткнуты в кипы бумаг.
-Здрасьте-здрасьте-жалоб нет-вот вам пропуск в этот свет! Распишитесь вот тут, что никто никому ничего не должен был и никто ни за что не отвечал, и что всяк человечек – кузнечик своего счастья, - автограф, шлёп-шлёп-шлёп – печатьки – свободен! «Я-а свааабоден, словно птица в ааблаааках, я сваабоооден»…
-Что, это всё?
-Всё.
-Точно всё?
-Точно. Идите, следующего приглашайте.
Минута! Минута славы и освобождения! Выхожу гоголем, с облегчением по-большому и по-маленькому, трижды ура! Даже захотелось меднорожую прокуренную ресепшен-бабу расцеловать. Но вовремя одёрнул себя, попрощался и – вышел вон. Здоров, как бык волоколамский.
А на пороге, прикрытом паласом, споткнулся, да чуть не полетел. Кто это тут под ним, принакрытый лежит?
Ау, медицина наша, родная, ты как там, ещё шевелишься? Пнул слегка ногой, промычала что-то невразумительное, значит, жива ещё. Перешагнул, дальше пошёл, некогда с тобой возиться, работать надо. Небось до следующего профосмотра хоть с тобой, хоть без тебя дотянем.

P.S.
-Ну шо ты утрируешь. Ведь это ж хорошо и удобно:  согнали всех врачей вместе, не надо по кабинетам бегать, в очередях стоять, каждому на лапу давать.
-Конечно, всё правильно, очень удобно. Какой дурак в такой обстановке жаловаться будет на проблемы со здоровьем. Работать надо, а когда при смерти будешь – тогда придёшь и пожалуешься лично. Если в колл-центр дозвонишься за номерком. А если бабло не жалко, так можешь сразу дать на лапу, кому следует, и можешь вообще сюда не приходить. Удобно ведь.
-Ну так бы и сделал.
-Дурак я что ли? Мне скучно, я хоть развеялся, адреналинчику прокачал, материалу насмотрелся и свою лепту в антикоррупционный разврат внёс, ага.

19-24.12.2021
3-8.01.22