Разглядывая причудливые облака в просвете окна больничной палаты, Василий ни как не мог, хоть на минуту, избавиться от мучившей его мысли, - «Ну почему она меня предала? Почему предпочла другому? Ведь так все было хорошо».
Сюда на север Губовы приехали, полные оптимизма и задора. Можно сказать, что они приехали за мечтой и романтикой. Когда то они познакомились, будучи в туристическом походе по Южному Уралу. Природа, романтика и песни под гитару, тогда сблизили двух молодых и свободных людей. И с той поры, уже создав семью, они часто мечтали о путешествиях. Возможно, это и подтолкнуло их к переезду в северный регион испытать новую жизнь.
Он любил семью. Его жена Татьяна, казалась весьма счастливой женщиной, - всегда была улыбчивая и жизнерадостная. Милая дочка Женечка, которой шел уже пятый год, так же была любима родителями, но особенно папой. Он в ней души не чаял.
Дочери он уделял почти все свое свободное время. В садик отводил и обратно забирал дочку, почти всегда сам. На ночь перед сном читал ей сказки.
Маму же это только радовало и она их ни - чуть не ревновала друг к другу.
Вспомнилось вдруг, как недавно, идя из садика, Женька, заговорщицким тоном спрашивает отца:
- Пап, а ты не расскажешь маме? Тогда я тебе что- то расскажу.
- А что это у нас за секреты от мамы? – удивился он и в то же время, ощутил гордость от того, что ему дочь доверяет больше.
- Да я знаю, она будет надо мной смеяться,- сказала она опечаленно.
- Ну, что ты. Она ведь тебя любит и если смеется, то тоже любя.
Подумав минуту, она решилась, - Вовка Гарин сказал, что любит меня.
- Ну, так это хорошо, - одобрил отец, - и смеяться здесь нечего.
…………….
В голове хаотично роились мысли, сменяя одна другую. Который раз он уже прокручивал весь этот кошмар, в результате которого попал сюда, на больничную койку.
После переезда из Челябинска все казалось необычным, - и природа и условия быта, деревянный дом в северном поселке это совсем не то, что городская квартира. Но это, ни кого не огорчало и, всем было интересно пожить в новых условиях. Тем более что у них был заключен договор на три года.
У Василия была какая - то проблема с глазами, поэтому он всегда носил темные очки. Но высокая стройная фигура в очках и серьезное выражение лица внушали уважение и некую щеголеватость, - но это только со стороны. Сам же Василий, не то что бы комплексовал, но постоянно чувствовал неудобство по этому поводу. И даже в семье, ему казалось, что без очков на него жена и дочка смотрят несколько по - иному. Теперь вот ему подумалось, а может из-за этого и разлюбила его жена.
………….
Дни шли за днями, и деревенская жизнь молодым, не то что бы наскучила, но стала казаться однообразной и монотонной. Василий большую часть времени пропадал на работе, либо в командировках. У Татьяны своя жизнь и, любопытные до всего, сельчане стали поговаривать, что у нее завязался роман с главным инженером лесозавода, куда она устроилась бухгалтером вскоре после приезда.
Слух дошёл и до Василия, только в такую чушь он, наотрез отказался верить.
Не хотел. Но что- то стало мешать ему, жить как раньше. Нет – нет, да и вспомнит он слова знакомого Федьки, работающего на лесозаводе: - «Василь, а ты приглядел бы за своей женой. Что - то она больно часто бегает в кабинет к нашему инженеру».
Навязчивая мысль не давала покоя и, тогда он решил на время отлучиться из дома, в надежде, что все успокоится и встанет на свои места. На другой день он сам напросился в командировку и отсутствовал дома почти неделю.
Жена встретила его прохладно, едва чмокнув в щеку, пригласила к столу. Взгляд ее бегло скользил по Василию, не задерживаясь на лице. Это его насторожило. «Что это значит?»
Он хотел было прямо спросить, что произошло, но Татьяна опередила.
- Вась, нам надо поговорить.
Сердце сжалось, но он постарался не подавать вида.
- Мне надо срочно ехать в город на аборт, - не глядя на него, почти шепотом произнесла Татьяна, так, что бы не услышала дочка, играющая в соседней комнате.
Эта новость ошеломила Василия. Он совсем не это ожидал услышать.
- Почему аборт? Ведь мы планировали сына. Пока молодые…, да и Женечка уже большая, ей братик нужен.
- Врач сказал, что плод развивается не правильно и может родиться больным, - ответила она, видимо все, обдумав заранее.
В город Татьяна уехала одна на теплоходе «Метеор», сказав, что дня через три вернется.
В течение трех дней от Татьяны был только один звонок. Она сообщила, что доехала хорошо и в какой палате она лежит. Больше звонков не было. В то, время, сотовых телефонов еще не было. И Василий решил ехать за женой сам.
- Вадим, одолжи лодку, - надо в город смотаться, жену привезти из больницы. - Попросил он товарища.
- Да мне не жалко, только ведь ты самостоятельно еще ни разу на моторе не ездил. Вдруг что случится и ты, не сможешь ни чего сделать, - ответил он.
- Не боись, - задиристо ответил Василий. Ни боги горшки обжигают. Кое - что и я смыслю в моторах.
На следующий день, отпросившись с работы и получив инструктаж от Вадима, он в хорошем настроении отправился в первое свое самостоятельное плавание.
До города он добрался без проблем. Оставил лодку у дебаркадера, предварительно договорившись со шкипером, что бы тот за ней присмотрел и пообещал купить ему пива.
- Вы куда, - преградив дорогу, в вестибюле клиники спросила Василия женщина в белом халате, по всей видимости, медсестра данного заведения.
- К Губовой Татьяне.
- Подождите, сейчас посмотрю, можно ли ей выходить, - и открыла журнал, лежащий на столе приемного покоя.
- Так она выписалась, - посмотрев на него, ответила медсестра, - и вдруг вспомнила, - А. Она отказалась от операции и вчера ее муж забрал.
Какой муж?! – Опешил он. – А я тогда кто, по-вашему?
Медсестра недоуменно посмотрела на странного растерянного мужика и пожала плечами.
Василий не помнил, как выскочил из здания. В ближайшем магазине купил бутылку водки и сразу же за углом выпил больше чем полбутылки. Не помнил он и как добрался до лодки, и, покачиваясь на ватных ногах, стал ее отвязывать.
В это время, увидев самоуправство, шкипер, с борта дебаркадера зычным голосом скомандовал: - отставить! За охрану было обещано пиво.
Думать о каком - то там пиве Василию и в голову не приходило. Тут такое на душе, - не до пива.
- Ладно, друг, на вот тебе водки, - и протянул шкиперу оставшиеся полбутылки. Тот не возражая, взял бутылку и спрятал за пазуху.
Лихорадочно дергая ручку стартера, запустить мотор ему ни как не удавалось. Один раз после рывка, он даже чуть не вывалился за борт.
Видя такую картину, шкипер подошел и стал отговаривать от поездки.
- Ты брат, смотри. В таком то состоянии на воде ох как не безопасно, - пошел бы ты лучше, да отоспался, а потом уж и за мотор можно.
Но Василий упрямо настаивал на своем. Ему надо обязательно и срочно ехать и он поедет, что бы там, не было.
Шкиперу ни чего не оставалось, как помочь ему запустить двигатель и напутственно
предостерегая, помогая надеть спасательный жилет, проводить пьяного в путь.
В лодке, под прохладным освежающим ветром Василий, через некоторое время стал трезветь. В голове вновь стали путаться мысли. То он вспоминал, как они с Танюшкой страстно целовались в палатке, когда познакомились. Это чувство страсти и головокружения, он вспоминал часто, когда думал о ней. Так хорошо как с ней, уму не было ни когда, ни с кем.
- Не, ну вы только посмотрите, что делается! - Мысль его перескочила на момент, когда ему сообщили о новом муже. – Это же уму непостижимо... «Муж забрал». Откуда он взялся, этот муж?
- Значит все правда, - стал понимать он. Все о чем сплетничали, было правдой. А я то, дурак, не верил. Так может и беременная она вовсе не от меня?! Ему вдруг снова захотелось выпить, и он пожалел, что остатки водки отдал шкиперу.
Жить не хотелось. - А может послать все к чертям. Привязать мотор за шею, да и в воду….
До причала оставалось буквально с километр, как вдруг заглох мотор, прервав его тяжкие раздумья. Проверив бачок с бензином, он удостоверился, что тот пуст. Присоединив второй бачок, как объяснил ему Вадим, стал заводить мотор. Но он, почему то, не заводился.
Как выяснилось позже, он совершил, как минимум две ошибки. Не выключил скорость и не заполнил систему топливом перед запуском. После нескольких холостых рывков, он выкрутил ручку газа до предела. И…. Мотор, взревев, подхватил лодку, поставив ее на дыбы. Не удержавшись, Василий выпал за борт.
Вначале он держался на воде при помощи спасательного жилета, но вскоре обнаружил, что он на мелком месте. Воды было всего по грудь.
Он встал на ноги и увидел, что лодка, сделав круг, вновь возвращается к нему. Не зная, что делать он отошел в сторону, пропустив лодку. На втором круге он понял, что так может повторяться очень долго, так как бензина ей теперь хватит на два часа.
Сосредоточившись, он приготовился к прыжку, что бы, как можно выше ухватиться за нос лодки и подняться внутрь. Но в мокрой одежде, да еще в воде, прыжок сделать не так - то просто. И все же ему удалось ухватиться за форштевень.
Скорость лодки значительно снизилась, но сила сопротивления воды тянула нижнюю часть повисшего туловища так сильно, что сил удержаться хватило не более чем на минуту. Ослабевшие руки разомкнулись, и он оказался под лодкой.
В следующий миг Василий ощутил сильный удар по левому плечу. Винт, намотав на себя верхнюю часть рукава и полы фуфайки, сильно стянул руку и плечо. Мотор заглох.
Захлёбываясь, из последних сил он высунул голову из воды, стал пытаться освобождаться от удавки.
К счастью его заметил, находящийся неподалеку рыбак. Он то и помог Василию, и доставил его в больницу.
.......
В дверь робко постучали.
- Открыто. – Вяло ответил он.
В палату бочком несмело вошла Татьяна в накинутом белом халате.
- Привет.- Сказала она и, подойдя ближе, положила на тумбочку, дефицитные в те советские времена, мандарины. – Нам надо поговорить.
Он не знал что ответить. Даже сейчас, когда боль от переживания ее предательства еще давила грудь, она по-прежнему, была ему дорога и желанна.
- Мы взрослые люди и оба понимаем, что теперь уже обратной дороги нет и нам надо это, по возможности спокойно пережить. – Не глядя на него, сказала Татьяна. – Мы скоро уедем. Женя поедет с нами. Надеюсь, ты возражать не станешь?
- При упоминании любимой дочери и мысли о расставании с ней, у Губова подступил комок к горлу. И что бы, не дать выкатиться слезам, он с силой стиснул зубы, но желваки на скулах выдавали напряжение.
Еще, какое-то время, он не мог ни чего сказать и только тупо глядел в потолок. И только когда смог справиться с нахлынувшими на него чувствами сказал:
- Поступай, как знаешь. Со мной ей, наверное, будет действительно не очень хорошо. Была бы она мальчиком, - другое дело. А больше нам делить нечего. Квартира совхозная, а других богатств мы не нажили.
Увидев выступившие у Татьяны слезы, Василий отвернулся. Может потому, что бы самому не расплакаться, а может, что бы поскорее закончить эти тягостные минуты.
Ладно, прощай, - сказал он, - и не поминай лихом, - проговорил он еле разборчиво, так и не повернув к ней лицо.
Татьяна сутулясь, вышла из палаты.
……………
Спустя два года, автор этих строк случайно встретился с Василием в Ханты-Мансийске. Посидели в ресторане, вспоминая совместное прошлое. Только Василий был уже не тем человеком. Его, некогда, стройная и высокая фигура заметно ссутулилась, лицо приобрело печать усталости. Он был скован.
О прошлом говорил не охотно. Про свою семью вообще говорить отказывался. Единственно, что удалось узнать, так это то, что он больше не женился. Его Татьяна и Женечка остались с ним, навсегда.
- Так ты все еще ее любишь, - спросил я его.
- Нет, - ответил он понуро. – Любовь прошла, но вот боль в сердце не проходит, как будто камень, какой давит.