Предыдущая страница: http://proza.ru/2022/01/09/787
231. Инт. В избе.
Стрелец со свечой, разглядывает в темноте избу, склоняется в проем погреба.
232. Инт. В погребе.
Деревянная лестница уходит в темноту ямы. Стрелец находит ногой ступень, и начинает тихонько спускаться вниз.
Стрелец
(из погреба)
– Богу душу отдал наш Ефимушка, шею свернул, горемычный.
Еще один стрелец спускается в погреб. Оба они вытаскивают труп Ефимки из бочонка.
Стрелец выковыривает пальцем кусок соленого гриба изо рта мертвеца
Стрелец
(Горько усмехается)
– Зато грибов отведал напоследок,
Стрелец
(кричит из погреба)
– Клешня, тута запасов на сотню служивых! Брага в кадушке, грибы да оленина вяленая.
Голос Клешни
– А баба где?
Стрелец
– А пес ее знает! Тут ее нет.
233. Инт. В избе.
Все стрельцы проходят в избу.
Клешня, осторожно обходит лаз в погреб, проходится по избе.
Заглядывает в печь, на печь, под столешницу, осматривает полати, шарит под лавками. Рассматривает бревенчатый потолок, тыкает его острием бердыша.
Открывает ставню оконца.
Присаживается на лавку.
Клешня
– Слышь, красавна. Ведаю, что ты на чердаке затаилась. Токмо не могу понять, как ты туды попала. Мы всяко разно тебя возьмем, нам дымоход разобрать – раз плюнуть. Сейчас браги попьем и за дело.
Ксения
(с чердака)
– Вам что надо? Берите, что хотите, и уходите, пока мой Архип не возвернулся. Он же вам, как курам, головы открутит. У меня тут две утятницы да заряды еще запасные к ним. Кто башку на чердак сунет, так и отлетит она.
Клешня
(усмехается)
– А мож, я до баб соскучился.
Голос Ксении
– Что, руки отсохли, окаянный, не блудится?
Клешня
– Ты мне там не дерзи, сказывай по-хорошему, когда Архип твой воротится. Он нам нужен, а не ты. А пока в залоге посидишь, а как снедать захочешь, так сама дымоход разберешь да спустишься с голоду.
Действие:
Вдруг Клешня от неожиданности вздрагивает.
На пороге в белых одеждах стоит Никита, опираясь на посох, держа в другой руке шар на цепочке.
Никита
– Здравы будем, добры молодцы. Может, подсобить чем?
234. Нат. Пойма реки Атлым. Лодка. Архип, угор и Ванюшка возвращаются вниз по течению.
Действие:
Вогул, сидит на носу челнока, поучает Ванюшку.
Угор
– Вот бусы. Непростые они. Гляди-ка, куды сейчас пошел поворот речки?
Ванюшка
– На правую руку, дядя Угор.
Угор
– Чуешь, бусинка ограненная?
Ванюшка
(трогает руками)
– Чую, дядька.
Угор
– А вот поворот пошел на левое плечо.
Ванюшка
(трогая очередную бусинку)
– Ой! Гладкая теперича бусинка! Потому как поворот влево.
Угор
– Вот, от узелка и идем. Куды речка, такая и бусинка, Ваня.
– А коль порвется нить нечаянно, да рассыплются бусы? Как быть? – испугался Ванюшка.
Архип
– Вы что там шепчетесь? Утопить меня задумали?
Ванюшка
– Нет, мы тебя, дядька Архип, скушать собрались, оленина-то седьмой день как кончилась.
Архип
– Острослов ты, Ваня, тебе б в скоморохи, без куска хлеба не остался бы.
Ванюшка
– Я в монахи пойду. Как Преподобный Сергий, буду добро сеять.
Архип
– Так вот почему у нас лучин и свечей до весны не хватило. Ты фолианты свои, стало быть, читал по ночам, что купцы тебе за трех соболей всучили.
Ванюшка
– То книги редкие, они-то поболее трех соболей стоят. Их писали монахи при князе Дмитрии, которого Сергий Преподобный на битву благословил. Он хана Мамая побил. Шкурки-то я купцам всучил подопревшие. Их дядя Угор вообще хотел собакам выбросить, токмо я подобрал да уксусом вышаркал.
Угор
(смеется)
– Какой же ты монах, коль шельмуешь с отрочества?
Ванюшка
– Они книги святые продавали, а это грех великий. Их сам Господь велел наказать.
Архип
– Ну и что там писано? Расскажи. Путь неблизкий у нас. Ты сказывай, а мы погребем да послушаем.
Ванюшка
– Ну, коли желаете, то слухайте,
Действие:
Ванюшка пересаживается на среднюю лавку так, чтобы находиться между вогулом и кузнецом, и с детской наивностью и рассуждениями начинает рассказ.
Ванюшка
– Книга писана Епифанием Премудрым. Родился как-то мальчик у боярина Кирилла и боярыни Марии. В достатке боярский двор жительствовал. И мечтали родители сего мальчика, чтоб он их дело далее вел и боярский род продолжал. Нарекли малыша Варфоломеем, в честь святого Варфоломея. Но сызмальства их дитя не тянулось к богатству, а пытался Варфоломей Слово Божие уразуметь и прочесть книги священные. Но как ни бился отрок, не давалась ему грамота. Ну никак.
Архип
– Вот и хорошо, лучин меньше изведет, в доме прибыток.
Угор
– Хорош балагурить, Архип, дай послушать!
Ванюшка
(шмыгнув носом, продолжает)
– Как-то убег он на задворки к лесу, сидит, рыдает. Господу молится, чтоб грамота ему далась. А тут старец явился, ровно из-под земли вырос. «Пошто плачешь, отрок?» – «Грамоты не могу осилить, отче! Ну, никак она, окаянная, не дается. Видно, не прочесть мне Слово Божие никогда». – «А звать-то тебя как?» – «Варфоломей», – отвечает мальчик. «Стало быть, ты мне и нужен. Долго я тебя разыскивал, много сотен лет ждал твого рождения и, однако, дождался», – присел подле мальчика старец. «А тебя, отче, как звать-величать?» – спросил Варфоломей. «Гостомыслом меня родители нарекли», – ответил старый человек. «А пошто именно я тебе нужен?» – «Не мне ты нужон, отрок, а Руси Великой, чтоб собрать духовно ее воедино. Труден и тернист будет путь твой, но добьешься ты славы и уважения не через богатство и родословную, а делами своими и твердостью духа».
С этими словами погладил старец по голове мальчика и молвил: «Ступай, чадо, с зарей встанешь, все буквы и слоги ведать будешь. Токмо не называй никому имени моего, так как с волхвами общаться не велено князьями нынешними. Неси, Варфоломей, в люд Слово Божие. И коли Русь наша пошла дорогой веры православной и народ наш желает этого, то так сему и быть. Воля народа, воля богов. Лишь бы Русь великая жила и процветала...». – С энтими словами исчез старец, ровно и не было его вовсе.
Угор
– Почитай, привидение?
Ванюшка
– Сам ты приведение, дядька Угор. Тебе бы токмо остяков пужать в своей ряженой малице, да по бубну стучать, который, окромя дождя, после твоего боя ничего не вызывает.
Архип
(перекладывая из руки в руку весло)
– Сказывай, Ванюша, далее, уж шибко интересно у тебя получается.
Ванюшка
– Поутру открыл писание мальчик и прочел першую страницу. Сбылись пророчества старца, далась отроку грамота. А батюшка мальчика совсем закручинился. Хотел он, чтоб дело сынок продолжал боярское, а не читал слово Божие. И братья его, Стефан и Петр, сию истину чрез Варфоломея почитать начали. Ни злата отцовского, ни сана не надобно им стало.
Угор
– Коли был бы я боярским сыном, то с печи бы не слазил да девок холопских щупал.
Архип
– Потому ты и не боярский сын. Кому-то на свете и ладить дело нужно, чтоб всех кормить, а не спустя рукава жить. У нас на Руси так уж повелось, что один с плошкой, а семеро с ложкой.
Ванюша
– Я шибко многого в сей книге не уразумел, уж больно мудрено писано. Слов стародавних видимо-невидимо. Да еще зачеркнуто и перечеркнуто по полстраницы. А от сырости чернила расплылись местами. Токмо понял я, что опосля, как родители сего чада преставились Господу нашему, ушел мальчик с братьями своими в лес дремучий. И строили они с братьями избу-молебну, там Богу молились, лес выкорчевывали для огорода, чтоб пропитание было.
А злые монахи, которые при кажной семье боярской обитали, на них смуту стали наводить, поносить словами непотребными.
Архип
– За что же? Ведь не трогали они никого, в лес от людей специально ушли.
Ванюшка
– Вот за то и не любили они Варфоломея, что сам себе пропитание производил, а коли не было пищи, то голодом сидел, а не побирался, как оне, по дворам, амбарам и сусекам. Писано в книге, что монахи кормлением ранее содержались, последние крохи у смердов отбирали именем господина своего. Никто не смел им перечить. А Варфоломей сам работал и другим пример подавал.
Архип
– Значит, правильный был человек, раз трудом своим существовал, ноне маловато таких будет. Можно сказать, днем с огнем не сыскать. Был я когда-то на Беломорье, монастыри там, а к ним смерды деревнями приписаны, чтоб кормили их. Монахам ведь некогда, за великого князя денно и нощно молятся. А кто посмеет ослушаться или оброк не принесет, того в монастырский острог садят, как вора какого. И нет им управы, во всем их правда. Знавал я людишек, которые по семь и более годков отсидели в их подвалах.
Угор
– Про бусинки не забывай, Ванюша. Какая бусинка должна быть на энтом повороте?
Ванюшка
(смеется)
– Граненая, дядька Угор.
Голос за кадром
Путники не были дома уже три месяца с гаком. Посетив таинственный остров и спускаясь обратно вниз по течению, срубили они по берегу таежной реки пять охотничьих изб для зимнего промысла. Приметили несколько берлог медвежьих. Пока избушки ставили да лес заготавливали, пролетело лето, и наступила осень. Дождавшись осеннего подъема уровня воды в русле, отправились они вниз к Оби на зимовку.
И теперь челнок гладко скользил по воде, а двое взрослых мужчин самозабвенно слушали не по годам начитанного мальчика.
Угор
– Сказывай, Ванюша, сказывай.
Ванюшка
– В лес люди стали приходить молиться. И с кажным годом таковых было больше и больше. И величать его стали не иначе как отец Сергий, потому что вырос он уже и стал мужем. Слава о праведном человеке величала и, наконец, дошла до князя Дмитрия. А тут хан Мамай пошел несметным войском на Русь, будь он неладен, нехристь. Испужались князья. Кто откуп предлагает дать татарину, кто вовсе бежать собирается. А князь Дмитрий всем и говорит: «Поеду я к Сергию, пусть благословит на битву неравную. Никогда доселе татар мы не били. Как скажет отец Сергий, так сему и быть». Благословил Преподобный на битву войско русское, и воспрянули духом воины. А ашо Сергий послал двух монахов своих на помощь. Одного я подзабыл, как величали, а другого Пересветом звали. А когды войско русское пред Мамаевой ордой встало, выехал татарин огромный и ну звать на бой богатыря нашего. Вызвался тогды Пересвет, Сергием посланный, а татары потешаются, мол, щуплый какой, не одолеет их басурманина. Сошлись оне друг с дружкой, и упал Мамаев воин с коня, а наш Пересвет, хоть и мертв был, но с седла не выпал, и конь его до рати русской привез. Ринулись в бой воины русские да побили Мамаеву рать.
Архип
– А далее, что было, Ванюша? – спросил Архип. – Сказывали мне монахи, что Пересвет тожа из седла выпал.
Ванюшка
– А далее в избе лучины и свечи закончились, не прочел я. Но из седла не мог он выпасть, ибо сам Сергий его прислал князю.
235. Инт. В избе Архипа.
Действие:
Клешня глядит на шар, который держит в руках волхв. Шар маятником раскачивается из стороны в сторону, парализуя волю людей, которые находятся в избе.
Стрелец пытается поднять ствол пищали, но это не удается. Ствол будто прирос к полу.
Никита
– Ну и чего вы тут потеряли? Какая нелегкая вас сюда занесла?
Клешня
– Пусть Архип отдаст то, что затаил у себя, и мы уйдем. Негоже царя-батюшку обманывать.
Никита
– То, что хранит у себя Архип, вам не принадлежит. Да и до царя-батюшки не дойдет. Ступайте себе с миром, вернитесь назад в Сибирь с войском. Дорогу ведь, окромя вас, никто не знает. Смута на Русь надвигается. Сибирь через два десятка лет никому не нужна станет. Скоро появится царь-самозванец и войском пойдет на Московию. Если же вы не приведете войско в Сибирь, то закрепятся у власти Сейдяк или Кучум, и не видать русским тогда города Кашира и Сибирского царства.
Действие:
Стрельцы сидят по лавкам, окаменелые. Никита высыпает из холстяного мешочка на столешницу бухарские деньги
Никита
– Вот монеты. На них можно купить пять деревень со смердами и холопами. Берите и уходите, более я ничего предложить не могу.
236. Нат. Пойма реки Атлым. Лодка. В ней Архип, Ванюшка, вогул.
Действие:
Ванюшка, разглядывает высокий берег речки, над которым появилось несколько дымков от чувалов.
Угор
– Однако, почти пришли. Стойбище впереди, юрты Атлымские, к вечерне дома будем.
Ванюшка
– Айша на берегу! Что она на стойбище-то делает?
Архип
– И впрямь она.
Действие:
Девочка, увидев их челнок, убегает.
Возвращается с Рамилей, державшей на руках ребенка.
Угор
– Кабы беда какая не вышла.
Действие:
Причаливают к берегу. Рамиля рассказывает, что в избе чужие люди.
Архип
(забирая из лодки пищаль)
– Ты, Ванюшка, греби далее речкой. До Оби совсем мало осталось. А там к берегу пристань да затаись. А мы с дядькой Угором напрямки через сопку пехом пойдем, так быстрее будет.
237. Инт. В избе.
Из погреба высовывается голова Расстриги.
Расстрига
– Ну чаго своим кадилом размахался, Никита? Неужто не признал приятеля свово? Сколько лет, сколько зим, а ты не изменился совсем, токмо бороду до пупа отрастил, совсем сурьезным стал. Как мы с Ливонской войны вместе бежали да татарам в руки попали, забыл?
Никита
– Не забыл. Это ты продал нас всех. Мы за снедью тебя на хутор послали, а ты поганых привел. Жизнь свободную, стало быть, купил чрез нашу неволю.
Действие:
Никита отступает к порогу.
Расстрига
– Вяжи его, робяты.
Действие:
Расстрига кидается на Никиту. Никита бьет серебряным шаром в лоб, Расстрига падает на спину без памяти.
Следующего стрельца, Никита поддевает за ногу крючковатым концом посоха, стрелец опрокидывается назад, летит вниз головой в раскрытый погреб.
238. Нат. У избы. Поляна.
Никита спрыгивает с крыльца и, отбегает на полянку, готовится к схватке.
Первым из избы выпрыгивает разъяренный Клешня, следом, толкая друг друга, вываливаются в дверной проем остальные.
Стрельцы обнажают сабли, окружают Никиту в полукольцо.
Клешня поднимает ствол пищали.
Расстрига
– Не стреляй, Клешня, так зарежем. Пороху совсем мало, а нам еще идтить да идтить до Руси.
239. Инт. На чердаке.
Ксения потихоньку отодвигает доску на чердаке.
Вся поляна как на ладони.
Ксения глядит как стрельцы ринулись на волхва, но тот, увернувшись, изловчился, и серебряный шарик на цепочке хлопнул по лбу еще одного зазевавшегося вояку.
Один из нападавших бежит к деревянной оглобле, лежавшей на другом краю поляны, поднимает ее и бросается обратно к месту сражения.
Ксения стреляет, стрелец падает на лужайку.
Ксения морщится.
Голос за кадром
Отдачей ей сильно отшибло плечо. Видать, впопыхах она не сильно прижала приклад. Здоровой рукой женщина подтянула к себе вторую утятницу и, приложив к левому здоровому плечу приклад, принялась поджидать случай, когда можно было стрельнуть, не причинив вреда своему незваному заступнику.
240. Нат. Овраг.
Архип, слышит грохот выстрела. На бегу скидывает с себя малицу с рубахой и изо всех сил бежит в сторону избы.
Ветви хлыстаются по голой груди, плечам и рукам, но кузнец этого уже не замечает.
241. Инт. ДВОРЕЦ КУЧУМА
Действие:
Хан Сейдяк, довольно сидит на дедовском троне, осматривает своих военных начальников.
Хан Сейдяк
– Таба болу Кучум ага. Злорадствуй, Кучум. Не успел ты взять Кашир, теперь как шакал по степи бегать станешь, покудова не подохнешь голодной смертью. А крепость Искер-Кашир я нарекаю теперь Таба болу. Назло Кучуму и его сподвижникам.
Исатай
– Тобыл-гы переводится как глубокий овраг, дорога, которой ты, хан, шел к победе.
Хан Сейдяк
– Благодарю, Исатай. Я не прошу тебя остаться. Знаю, что у тебя растет в степи сын и ждет мужа любящая красавица жена. Твои джигиты очень помогли мне. Они не щадили жизней в борьбе с кучумскими отрядами. Передай уважаемому Валихану мои благодарности. Скажи ему, что отныне он и его потомки – хозяева на земле от реки Ом до реки Есиль, и от слияния Ыртыса с Есилем до Кокшетау.
– Урусы ушли, но вернутся. Шли они к победе над врагами, как по заросшему оврагу. Мы будем дружить с ними, чтобы удержать землю наших предков. И посему селение вблизи крепости и реку у него я нарекаю Тобыл.
242. Нат. У избы Архипа.
Никита ощупывает плечо.
От сабельного удара рукав рубахи был весь в крови.
Клешня
(поднимает ствол пищали)
– Откуда же ты на нашу голову свалился
Никита зажмуривает глаза, ожидая пули.
Гремит выстрел.
Облако дыма развеялось.
На краю лужайки, по пояс голый, с пищалью руках стоит Архип. Позади него тяжело дышит, в шубе-малице вогул.
Клешня лежит мертвый.
Рябой стрелец бросает свою пищаль на землю, падает на колени.
Рябой стрелец
- Не губите братцы, дозвольте остаться с вами. Принудили меня злыдни на татьбу.
Действие:
Угор поднимает пищаль. Приставляет ее к дереву. Принимается вязать Расстригу.
Вдруг из чердака раздается громкий бабий вой.
Архип
– Ну, чего вопишь, всех ворон распугаешь. Слезай, дуреха, да на стол готовь. Вона кого к нам занесло!
243. Нат. Берег Оби. Челн стрельцов.
Действие:
Архип подходит к челноку, в которой лежат четыре убитых стрельца.
Смотрит на связанного Расстригу. Чуть позади Архипа стоит, опустив голову рябой стрелец.
Архип
– Я твого молодого стрельца кукнаром напоил – спит, как мертвяк. Он очухается да развяжет тебя. Мертвяков опосля за борт бросите, а коль соизволите, то похороните на берегу. По течению к реке Конде подойдете. Далее луговым брегом идите, чтоб в левый рукав Оби угодить. А там и до Печеры недалече. К весне дома будете.
Действие:
Архип, накинув на голову связанного стрельца кусок рыболовной сетки, пропитанной дегтем, и отталкивает лодку от берега, смеется.
Архип
– А это сетка, чтоб тебя мошка и овод не загрызли.
Расстрига
– Благодарствую. А тебя рябой я достану, у меня руки долгие.
Голос за кадром
Расстрига понимал, что нынче вернуться и отомстить он уже не сможет. Против течения Оби выгрести назад двумя парами рук – бесполезная затея. И, пнув от досады ногой труп Клешни, Расстрига прикрыл веки, пытаясь заснуть.
А на Московии уже зарождалась великая Смута.
Воды Оби подхватывают струг и несет по течению.
Стоит безветренная погода. Частые полосы и облака тумана, которые накрыли русло реки, проплывают, цепляются за береговые кусты, изредка открывая вид на лежащего связанного Расстригу.
Изредка плещется рыба, пролетают с криком чайки.
Молодой стрелец, которого напоили маковым отваром – кокнаром, мирно похрапывает, не обращая внимания на периодические пинки связанного товарища.
Голос за кадром
С каждой минутой челн уносило все дальше и дальше от Избы Сотниковой.
Архип правильно рассчитал, напоив дурманом молодого стрельца. Когда он после наркотического сна проснется и развяжет Расстригу, то подняться обратно против течения станет практически невозможно.
Постепенно, под плеск волны о борта лодки, связанный Расстрига задремал.
Сон Расстриги
Гостомысл
(сидит в лодке)
– Слушай, Расстрига, и запоминай.
Расстрига
– Ты кто?
Гостомысл
– Я князь Гостомысл, дед Рюрика, пришел к тебе во сне для того, чтоб наставить на путь, по которому ты должен идти. Ты, Григорий Расстрига, и так уже чуть было с него не свернул, позарившись на серебро и злато Ермака. На Руси назревает смута. А ты один можешь указать в лицо того, который наречет себя царевичем Дмитрием. Вот и опознаешь его принародно. Этим поднимешь спящий народ, силы супротив поляков и самозванцев. В шапке Клешни карта, на ней дорога, как пройти на Русь через Обдоры и Печеры.
Расстрига
– А далее, чего делать?
Гостомысл
– Далее без тебя разберутся. Уходи обратно в Сибирь. Такие шельмы, как ты, раз в три века нарождаются, твою судьбу я не смогу изменить.
Действие:
Видение старца растворилось в тумане.
Просыпается молодой стрелец.
Макарка приходит в себя, оглядывает водную гладь вокруг, вновь заваливается на бок.
Получает пинок от связанного Расстриги.
Расстрига
– Вставай, пес! Развязывай меня скорее!
Действие:
Развязанный Расстрига принимается обшаривать кафтаны у убитых.
Расстрига
– Чаго уставился? Хватай за ноги да за борт! Пока ты дрых, я ужо с ними наговорился.
Действие:
Выбрасывают за борт тела убитых стрельцов.
Работают веслами, отплывают от этого места.
Трупы в кафтанах стрельцов, с пузырьками, опускаются в пучину.
244. Нат. Степь. Фон заходящего солнечного диска. Отряд всадников. Впереди Кучум Хан и сын Алей. Чуть позади всадник с ханским вымпелом на копье. Следом движется отряд охраны хана из 30 воинов.
Кони идут шагом, многие всадники дремлют в седлах.
Действие:
Кучум Хан подносит платок к глазам. Протирает. Моргает. Глядит по сторонам. Предметы, окружающие кусты, деревья, расплываются. Он вновь достает из-под халата глиняный пузырек, плещет на тряпицу, протирает глаза. Деревья появляются вновь, но вскоре опять их очертание размывает близорукость хана.
Голос за кадром
Кучум-хан совсем замаялся с глазами. Он практически уже ничего не видел. Писал Кучум письмо русскому царю с просьбой прислать снадобье от слепоты да отдать Маметкула.
Воеводу ему не отдали, а снадобья царь Федор выслал, но алчные воеводы не отдали его бесплатно и потребовали выкуп.
Продав последних лошадей, Кучум все же собрал требуемую сумму.
Оставшись практически один на один со своей старостью и болезнями, бывший хан Сибири жалел об измене, непокорности и себялюбии. Ведь на правах вассала русского царя он бы мог быть ханом Сибири до глубокой старости. Но время назад не повернуть, а за свои поступки и дела приходилось расплачиваться.
Слуги Кучума произвели попытку угона коней у астраханских татар, чем вызвали гнев и негодование местных вождей. Оставались только ногайские кочевые племена, которые пока предоставляли хану ночлег и дастархан.
Сейдяк же послал в Московию посольство и клятвенно заверил, что не пойдет супротив воли великого князя и будет слугой и подданным его навеки.
Посольство не поспело, царь скончался, и России стало не до Сибири.
Но дары хана приняли и обменялись грамотами с уже новым государем – Борисом Годуновым.
245. Нат. Пойма реки Обь. Нижнее течение. Струг сносит течением на Север. В струге двое Гришка Расстрига и Макарка.
Действие:
Расстрига перебирает вещи и снаряжение.
Голос за кадром
Кузнец оказался человеком слова.
Он бросил в лодку две пищали. К ним были даны заряды по десять выстрелов на каждый ствол. В торбе стопкой лежали испеченные лепешки, курт и сушеная оленина. В другом мешке была связка вяленого чебака. Архип положил в челнок еще топорик и один охотничий лук со стрелами.
Разглядев карту, Расстрига понял, что на ней обозначены все стойбища, по которым придется идти путникам до Руси. Вначале по реке на Север, позже до народов Коми на восток. Челнок был добрый, и стрельцы вполне его могли поменять у вогуличей на оленью упряжку после того, как река покроется ледовым одеялом.
Действие:
В небе летит гусиная стая.
Гришка Расстрига глядит ввысь.
Замечает еще одну стаю.
Гришка поднимает воротник у кафтана.
Расстрига
– Видать на Обдорах снег выпал. Гляди, как птица оттуда прет, стая за стаей.
Макарка
– Надо бы малицы и кисы выменять, в драных кафтанах далеко не уйдешь Макарка.
Расстрига
– Выгребай к левому берегу, к вечеру стойбище Шурушкары-Ваша будет. Там дождемся морозов и двинем далее. Перейдем камень и уже с той стороны попадем на Каму.
Макар
– А не заплутаем, Расстрига?
Расстрига
– Все дороги ведут в Рим. А все реки за камнем – к Волге-матушке.
Макарка
- Дядька Григорий, а чего тобя Расстригой кличут?
Расстрига
- Монахом был, расстригли. Вот в Сибирь стрельцом и подался. Токмо вышла кукишем мечта заветная – быть богатым. Скатились мы из Сибири, как снежный ком с горушки. Дружка мого сердешного Клешню, Архип порешил. Не будет мне покоя пока не вернусь и не отомщу Архипу. И еще рябого прищучу. Остался он у Архипа. Коли бы стрельнул, не испужался, все по-другому бы вышло.
246. Нат. Берег реки Обь. Лог Архипа Сотникова.
Ванюшка сидит на берегу у костра, глядит на варево, булькающее в котелке.
К речке спускается стрелец, морщит свой рябой нос, интересуется у юнца.
Рябой стрелец
– Ты что там задумал? Воняет, как на шкуродерне.
Ванюшка
– Рыбий жир варю, клей готовлю.
Действие:
Рябой присаживается рядом на корточки.
Рябой стрелец
– А пошто не костный, он же крепче держит?
Ванюшка
– Костным токмо лавки клеить хорошо. А для луков клей из рыбьих пузырьков надобен, тогды слоеный лук гибкий будет, с него и медведя насквозь прошибешь. То меня дядька Архип научил, а рыбий жир вогул подсказал, как готовить. Потроха отвариваю и ставлю на ночь остужать. Утром же собираю сверху застывший жир, а чтоб горечь лучше вышла, можно его по новой, в чистой воде переварить. Он для лечения от хвори, я его дядьке Угору отдаю. А пузыри оставляю, не варю, токмо верхний слой обдираю. С внутреннего слоя же пластинки скалкой катаю и сушу. Вот и весь сказ.
Рябой стрелец
– А клеить как? Коли пузырьки сухие будут?
Ванюшка
– Так потом развариваю и клею. Но есть один секрет, который мне остяки поведали. Меда трохи нужно добавить для вязкости и гибкости.
Рябой стрелец
– Ну вот, все тайны мне и проболтал.
Голос за кадром
Ванюшка хихикнул, но про себя подумал: «Ага, сейчас все и поведал тебе, дурень конопатый. Про то, что пузыри солят цельный день, ты не ведаешь. Протухнет твой клей через неделю, а лук тараканы под печь утащат».
Действие:
Никита, перекинув рушник через плечо, спускается к речке.
Никита
– Утро доброе, славяне. О чем речь держите?
Ванюшка
– Да вот, сказываю дядьке, как клей приготовить.
Действие:
Никита осматривает заготовленные сушеные пластинки и хвалит отрока.
Никита
– Чисто сработано и ладно. Молодец. Смышленый ты, Ванюша. Все гляжу на тебя да восхищаюсь. И грамоту усвоил, и много историй ведаешь, и разным ремеслам обучен. Не зря меня отче Гостомысл к тобе направил.
Ванюшка
- Отче Гостомысл, что к юному Варфоломею приходил?
Никита
- Возможно Ванечка, возможно.
Ванюшка
– Я, как Сергий Преподобный, хочу в отшелье жить, чтоб умным быть и вере служить.
Действие:
Никите на миг грезится Гостомысл, который подходит к Ванюшке, гладит мальчика по голове. Улыбается.
Голос Гостомысла
— Вот этот отрок чрез века зреть может. Он найдет и опознает убийцу моего пестуна старца Веденея, только он, я его шесть веков искал. Береги его Никитушко как зеницу ока.
Действие:
Видение Гостомысла исчезает.
Никита
– А знаешь ли ты, Ваня, что такое настоящая вера, доверие и надежда?
Ванюшка
– Знаю, отче.
Никита
(присаживается на валун)
– Ну-ка, сказывай.
Ванюшка
(копошась у костра)
– Была сильная засуха, и весь люд пришел молить в поле за дождь. Даже быка в жертву принесли, – начал отвечать Ванюшка, – и токмо один отрок принес с собой накидку от дождя для матери, потому как верил, что дождь пойдет.
Действие:
Рябой стрелец подскакивает с коряги.
Рябой стрелец
– По-твоему, остальные не верили?
Ванюшка
(улыбается)
– Почему? Верили. Но не шибко, накидки-то не взяли.
Действие:
Стрелец, ополаскивает лицо, утирается рукавом кафтана, поднимается с корточек. Поднимается по оврагу к избе.
Рябой стрелец
– Ладно, гутарьте тут, пойду я к избе.
Никита
– Иди, иди, мил человек. А я с мальцом еще побуду. Уж больно интересно он рассуждает. Ну, а надежда, по-твоему, что такое?
Ванюшка
– А это проще пареной репы, отче. Каждую ночь помереть можешь?
Никита
– Могу.
Ванюшка
– Петушка вечером кормишь, чтоб утром он тобя разбудил?
Никита
– Кормлю.
Ванюшка
– Значит, надеешься проснуться. Вот это и есть надежда.
Действие:
Никита смеется, хлопает ладошками себя по коленям.
Никита
– Ну, а доверие?
Ванюшка
(подходит к Никите)
– А доверие – это то, что при Рябом ты со мной не заговорил о главном. Знать, не доверяешь ему.
Никита
– О каком таком главном?
Ванюшка
– Слышал я ненароком вашу беседу с дядькой Архипом. Мыслит он дядьку Угора просить, чтоб провел тебя на Чудо-Озеро, а у него тетка Рамиля на сносях. Куды ж он подастся? Ему, почитай, месяца два туды и обратно идтить, а то и более. А коли меня возьмешь, то поводырем твоим буду. Зиму перезимуем, а весной по большой воде сюда на побывку придем.
Никита
– А мамка?
Ванюшка
– А мамка все одно в Самар-село подастся. Тама братку моего старшего разыскали. Раненый он был, у Никиты Пана служил, руку в сече отрубили, но выжил. Весточку с остяками прислал. Просит по первому льду приехать матушку и дядьку Архипа. Он даже не против, чтоб они у местного батюшки обвенчались. Да и Полинка, сестренка моя, до сей поры не крещеная, негоже это.
Никита
– Сколько тебе годков-то, коли как взрослый рассуждаешь?
Ванюшка
– Чертова дюжина по весне будет.
Никита
– Маловато для дальних странствий. Вдруг не выдержишь такого перехода. Зима ведь на носу, пехом идти надобно будет.
Ванюшка
– Ничего, сдюжу. Для бешеного оленя и сто верст не круг.
Никита
– Ладно, Ванюша, поговорю я завтра с Ксенией. Может, и верно, в тайге тебе действительно безопаснее со мной пока будет. Татары да остяки последнее время лютуют. Удержат ли казаки Самар-село, нам не ведомо. А коль вверит она тебя под мою опеку, это и значит настоящее доверие.
Действие:
Никита поднимается с валуна.
247. Нат. СЕВЕРНЫЙ КАЗАХСТАН. Ночь. Ранняя осень. Степь.
Действие:
Виднеются юрты.
Огромный звездный небосвод.
Раскинутое одеяло.
Исатай, раскинув руки, лежит на спине. Рядом приткнула в плечо ему щеку Ботагоз.
Слышен стрекот сверчков.
Изредка мерцают и падают звездочки.
Ботагоз
– Тебя так давно не было, Исатай. Наш сын уже держится в седле, правда, ему подобрали пока молодого стригунка. Он сильно скучал, пока ты был в походе.
Исатай
– А ты, Ботагоз, томилась по мне?
Ботагоз
– Я больше всех. Я каждый рассвет и закат выходила на курган и ждала, когда ты покажешься.
Действие:
Мелькает тень летучей мыши.
Ботагоз вздрагивает.
Исатай
– Не бойся, любимая, это летучие мыши.
Ботагоз
– Противные такие.
Исатай
– Они сами себя наказали за двуличие, как и Аблай. Он тоже метался, выбирая хозяина, пока его не зарезал собственный слуга.
Ботагоз
(играет травинкой по щеке Исатая)
– А мыши что сделали?
Исатай
– Мне когда-то сказывала моя бабушка, что давным-давно развязали войну между собой звери и птицы. Когда одерживали верх птицы, летучие мыши заявляли, что они птицы, так как умеют летать. А в случае победы зверей мыши голосили, что они звери, потому как у них имеются большие зубы и шерсть. Когда же птицы и звери заключили мир, то мышам стало стыдно выходить днем из жилища. Вот и летают теперь они ночью, чтобы кусать красивых женщин.
Действие:
Исатай шаловливо щипает жену за ногу.
Голос за кадром
– Ой, – простонала Ботагоз и отдалась в объятия своему любимому.
Действие:
Звездный небосвод. Стрекот сверчков. Двое на одеяле посередине необъятной степи.
248. Нат. Сибирь. Осень. Падают листья. У избы Архипа на лавке.
Действие:
Никита и Ванюшка сидят на крылечке, разбирают таблицы.
Никита
– Это письмена древних скифов. Их не читают, как у нас, по буквам. Гляди, на что похожа первая закорючка?
Ванюшка
– На шею гусака.
Никита
– Правильно. Это знак вопроса или предположения. А значит, по-нашему переводится как слова: «коли», «пошто», «зачем», «если». Далее гляди.
Ванюшка
– Человечек вроде, отче.
Никита
– Умница, догадался. А я вот долго гадал, пока мой учитель Гостомысл не надоумил.
Ванюшка
– А далее у человечка рука к груди прижата.
Никита
– Правильно, заболело сердце внезапно, на ходу. Глянь, ведь он на ножках стоит.
Голос за кадром
К полудню Ванюшка перевел первую таблицу скифского лекаря.
Никита был на седьмом небе.
Ванюшка
(водит пальцем по глиняной таблице)
– Коли у человека внезапно заболело сердце, не нужно сдерживать дыхание, а нужно сильно кашлять. Ибо когда человек кашляет, сердце от этого сжимается и лучше работает.
249. Инт. В бане Архипа. Архип и Никита парятся.
Действие:
Никита парит веником Архипа.
Никита
– Такого способного отрока не сыскать даже средь ученых монахов, а тут двенадцатилетний парубок разбирает стародавнюю вязь, будто песенку щебечет про твоего зайку.
Архип.
- Хлещи сильнее Никитушко! Вот она волюшка! А Ванюшка у меня дюже смышлен! Эх! Хорошо! – Зайка серенькай, зайка беленькай,
за кусток скок, под шесток шмыг...
250. Нат. Сибирь. У избы Архипа. Крыльцо.
Действие:
Архип и Никита сидят на крыльце. Ксения развешивает белье на веревку.
Архип глядит на небо.
Архип
– Гусь на юг весь прошел, небо чистое, жди снега.
Ксения
(всхлипывает)
– Уж скорее бы. Может, морозы пораньше наступят, и по первому ледку на Самар-село двинем. Токмо за Ванюшу боязно.
Архип
– Не реви, в урмане Ване спокойней будет. Оглядись, что нынче в Сибири творится. Казаки из Искера ушли, последние после зимы из Самар-села, может, тоже по реке скатятся. Как Ермак Тимофев погиб, так Сибирь и в рыло не чесалась воеводам да царю-батюшке. Вона сколько народа осенью по реке на Русь обратно подалось. А с Никитой Ванюшка будет под надежным призором. Грамоте подучится трохи.
Ксения
– Да какая там грамота, он уж и так совсем заумный стал! В двенадцать-то годков! Всех собак да оленей на стойбище перелечил. А Мамару старому в позвонках покопался, куды-то надавил, так он пуще оленя теперича носится, а ранее и вставать со своей спиной не мог, во как перекосило. Да и нашей Полинке, когда она от грыжи мучилась да ночами дурниной орала, взял, да и зашептал грыжу-то. Знахарь, а не малец.
Действие:
Подходит Ванюшка с глиняной табличкой в руках.
Никита
– Что нового разобрал?
Ванюша
(читает)
– Коли человек упал, и лико его перекосило, а тело судороги мучают, надобно иглой наколоть все пальцы по очереди на руках. А опосля мочку уха от сердечной стороны проколоть в трех местах, чтоб кровь пошла из всех проколов. Токмо медлить нельзя.
Никита
– Молодец, – похвалил его ведун, – многих кондрашка хватила, но не ведали люди, как помочь.
Продолжение: http://proza.ru/2022/01/13/283