"Тот самый длинный день в году
С его безоблачной погодой
Принёс нам общую беду
На всех, на все четыре года...
(Константин Симонов)
Лето было жарким. Многие и не помнили, чтобы когда-нибудь стояла такая теплынь. Начало июня, а погода как на юге. Этот юг Фёдор видел в кино, когда смотрел «Весёлые ребята». Горы, пальмы и кипарисы всякие на берегу Чёрного моря. Диво: вода на экране светлая и серебристая, а море Чёрное. Может быть Чёрное, от того, что глубокое или ночи чересчур тёмные?
- Чёрное море потому, что так его назвал Одиссей, когда плыл со своей братвой за золотым руном! – объяснил Илья Сафонов, младший брат отца.
В 1936 Илья был мобилизован на флот, выучился на артиллерийского электрика, по старому гальванёра, и через год в составе экипажа линкора «Марат» участвовал в визите вежливости в Англию на коронации короля Георга Шестого.
- Когда шли по Балтике, болтало ещё так себе, - рассказывал о плавании Илья, - а уж в Северном море, и вовсе туши свет, такие были волны: что ваш дом в полную величину!
- А король одевается как обычный человек, или так в короне по городу Лондону и ходит? – спрашивала его подруга Рита Поспелова.
- Мы же стояли на Спитджхэдском рейде и короля вообще не видели, а на берег ни-ни, только командиры, и то отпускали на пару часов.
- А говоришь, что были на коронации?!
- Ну, а как ещё?
- Жаль, что на берегу не были, а то хотелось знать, какие платья сейчас там носят девушки.
В 1939 Илья собирался на демобилизацию, но срок службы увеличили до 5 лет, и демобилизация отодвинулась на 1941. Сразу после войны с Финляндией Илья в очередной раз явился в Питер на побывку.
- Илья, а ты белого финна видел? – спрашивал Вовка Рыжий.
- Нет, далековато было.
- А линкор «Марат» он большой?
- Не, крошечный, пожалуй, в ширину будет как Невский проспект.
- А в длину?
- А в длину как ваша улица Гончарная.
Рыжий представил расстояние и громко рассмеялся:
- Ври больше!
Затем спросил, теребя Илью за рукав бушлата:
- А что это у тебя на рукаве такая красная картинка, будто с нарисованной бомбой?
- Это называется штат, – объяснил Фёдор, - БЧ 2.
- Правильно, юнга, БЧ 2, то есть, артиллеристы и есть.
Мама сказала:
- К нам дорогу совсем забыл! Наверное, всё со своей Ритой?
Илья лишь кивнул, давая понять, что все увольнения проводит только с ней.
Рита Поспелова работала закройщицей в ателье на углу Литейного и Некрасова. Там же недалеко – в доме Мурузи и жила в уютной комнатке на бельэтаже небольшой коммунальной квартиры. Их любовь с Ильёй закрутилась ещё в 1937, когда загорелый морячок после похода в Англию явился в ателье пошить себе гражданский костюм.
- Надо же: одно лицо с Молибога?! – изумились другие сотрудницы ателье, когда Рита снимала с него мерку. Сидящие в очереди посетители согласились: «Натурально похож, вылитый!». У многих на памяти был недавно вышедший фильм «Семеро смелых», и облик Ильи, своей широкой белозубой улыбкой сражающий наповал девушек, действительно напоминал популярного актёра Петра Алейникова.
Короче, любовь с Ритой вспыхнула так же внезапно, как и боевая тревога на посту его линкора. В тот день Илья дождался Риту после её работы, и они, прогуляв весь вечер по городу, окунулись с ней в глубину ленинградской белой ночи. Когда расставались уже на рассвете, Илья проводил Риту до дверей, но едва она помахала ему рукой уже из распахнутого окна, вдруг в два прыжка взобрался через окно прямо к ней комнату.
- Сумасшедший! – охнула Рита, когда Илья уже спрыгивал с подоконника.
- Ты не думай, я не такая… - подставляя губы для поцелуя, шептала она, обнимая тонкой рукой его крепкую шею.
- Да я и не думаю.
- Ты не думай…
- Да я ничего и…
У Риты было уютно. Небольшой круглый стол с вазочкой для цветов, комод с изящными фигурками балерин и клоунов, патефон с умопомрачительными вокальными танго Вадима Козина:
«Осень, прозрачное утро,
Небо как будто в тумане;
Дали в тонах перламутра,
Утро прохладное раннее…»
Между тем со свадьбой не торопились: вот уйдёт Илья на демобилизацию, и тогда уже и сыграют свадьбу.
- Не для Ильи она, - говорила мама отцу, - Илюше нужна спокойная и работящая девушка, а не такая как Рита...
- А она не работящая? – не понимал отец.
- Больно вульгарная, - вздыхала мама, - Словно какая прости господи, как из театрального буфета…
Что подразумевалось под словом «вульгарная», Фёдор плохо понимал.
Зато хорошо знал, что такое «прости господи». Таких дешёвых дамочек, «прости господи» он часто видел на вокзале, и старшие парни из двора рассказывали, что любую вокзальную прости господи можно определить в лучшем виде. Правда, нет никаких гарантий, что не подхватишь какой-нибудь радости. Что это была за «радость», тоже было непонятно.
Но Рита на вокзальных красоток и вовсе не была похожа. Рита пахла помадами, носила дорогие платья и фильдеперсовые чулки, и вообще, была красивая. А уж когда плавно шла по улице, вся такая загадочная, держа Илью под ручку, и вовсе напоминала какую-нибудь греческую богиню. В момент их знакомства Илья был в краткосрочном отпуске – как краснофлотцу, отличившемуся в показательных стрельбах линкора, его наградили отпуском на родину, а это почти целый месяц.
Купаться Фёдор бегал с ребятами на Неву, чаще к Литейному мосту.
От улицы Знаменской к Литейному ходил трамвай, и до Невы можно было добраться на трамвайной колбасе. Или бегом по Лиговке до Мальцевского рынка, затем снова по Знаменской – самый прямой маршрут; потом проходными мимо Воскресенской церкви и уже рукой подать до набережной.
Каждое место имело свои запахи. Возле рынка пахло селёдкой и ветчиной, возле Воскресенской церкви хлебом, там был хлебозавод. Целых пять этажей, и на каждом этаже делали хлеб или даже булку. Фёдора дружок Бравый как-то просунул вихрастую голову сквозь решётку в окне:
- Тёть, дай хлебца!
Из глубины тотчас донеслось:
- Я вот щас те дам… Я вот те щас как дам тряпкой то!
- Да не кипятись ты, Нюра! – другой голос, более спокойный, - Дай паренькам вон из бракованного, всё одно в продажу не пойдёт.
У Невы пахло иначе: керосином и смолой. Там от Литейного моста вдоль Невы почти до Водопроводной станции складывали лес: в широких, похожих на огромные шлюпы, деревянных баржах или прямо на берегу, и ребята плюхались в воду с пологого берега. Прыгнешь с разбегу, а вокруг пятна мазута, оставленного буксирами, на Неве буксиров множество: и бегающих в одиночку, и ползущих с баржами за кормой. Красота… Особенно, если вынырнуть в центре мазутного пятна. И попробуй, отмойся-ка от мазута.
Или ныряли с выступа Прачечного моста. Прачечным мостом начиналась Фонтанка, и мазута там было поменьше. В центральном проёме довольно глубоко, и, предварительно спустившись с парапета моста на каменный выступ над проёмом, можно было нырнуть прямо в Фонтанку или в Неву. Высота метра три и прыгали, кто ласточкой, а кто и просто ногами вниз.
Во второй половине июня вода стала теплой, и кто-то из ребят предложил:
- А слабо сплавать на ту сторону?
Фёдор переглянулся с Бравым:
- Да запросто!
Бросились наперегонки, и на берегу остался один Ваня Кочерга, плохо держащийся на воде.
- Кочерга, постереги вещи!
На другом берегу Невы различались неподвижные фигурки людей: не поймёшь, то ли ловят рыбу, или просто стоят. Дно обрывалось сразу. Они поплыли неспешными сажёнками, и подгоняемые сильным течением быстро достигли Литейного моста. Но противоположный берег и не приблизился.
- Смотри, топляк! – фыркая водой, кричит Фёдор. - Справа буксир с баржой!
- Эй, на палубе, не гоните волны… - пыхтит Бравый.
Под Литейным мостом буруны и водовороты. Они видны лишь сверху, когда ты на мосту, а если плывёшь, водоворотов как будто и нет. Правда, к опорам моста приближаться опасно, считается, что в этом месте может затянуть под воду или ударить о камень опоры. Голоса ребят отдаются гулким и кратким эхом, словно в туннеле:
- Э-э! У-у-у! Хха-ха-а-а!
Справа устье Средней Невы с арками моста Свободы. Течением тащит туда. Только приноровились к течению, снова поволокло к середине реки.
- Правее берём, правее!
Куда там, проскочили и не заметили. На противоположном берегу похожее на парусник здание Нахимовского училища, а дальше набережная, где на крыше серого дома солдат с матросом. Рядом в десятке метров проносится катер МО, на флагштоке военно-морской флаг. Тотчас усиливается волна. Ух-ты, как на юге!
В Нахимовское училище Фёдор собирался в прошлом году воспитанником в оркестр – не взяли по причине того, что не сирота. Выходит, лучше быть сиротой? Ерунда какая-то…
Скорость течения Невы будьте нате, возле Солдата с Матросом выйти на берег не удаётся, снова несёт под мост. По мосту идут девушки в разноцветных ситцах. Лёгкий ветерок, словно шутя, приподнимает платья.
- Фюить! – хохочет Бравый, - У-ух, ты?! Как на юге!
Под мостом зеленоватые конструкции с узорами.
- Э-у! Какой это мост такой… витиеватый?
- Кировский… - фыркает Фёдор.
- Эх, огурчики-помидорчики!
Фёдор засмотрелся на узоры под мостом, и хватил огурца.
- Будь здоров, юнга, не кашляй!
Перевернулся, лёг на бок, резко выдохнул в воду, отлегло…
На берег выползли у Петропавловки. Вышли, и повались без сил на тёплые камни. Сколько ж проплыли? Километра два, может больше?..
Обратно добирались на Воскресенскую снова на трамвайной колбасе. Там насупленный Ваня Кочерга с разбитым носом:
- Я вам нанятый, одёжку сторожить? Меня чуток побили и двугривенный отняли. Понятно?
- Кто ещё?
- Шпана воскресенская. У воскресенских ремни с бляхами и ножички.
- Не гони, пусть только сунутся.
- Ага, их много. А нас скоко, только пятеро?
- Фонарь справа? Левша бил? – спросил Бравый.
- Да, маленький у них один, сопля, самый заводилистый, сначала пытался руки выкручивать, затем драться полез.
На углу воскресенские, с десяток фигур. Силы явно неравны.
- Что будем делать? – спрашивает Фёдор.
- Спокуха на лице, - говорит Бравый, поднимая с земли обломок водопроводной трубы.
- Ага… - Кочерга так и застыл на месте, - Их вон сколько…
Воскресенские лишь приблизились, Бравый как давай трубою размахивать:
- Всех уюбу!
Те и в рассыпную.