Главы 40-44

Глава 40

     Дэй вернулась в Гур-килья в раздвоенных чувствах. С одной стороны возникло сильное желание уехать куда подальше, все забыть и начать жить сначала. С другой стороны – захотелось немедленно вернуться в Зар к Киркайну. Эта раздерганность в разные стороны ужасно ей мешала. Всю дорогу до Сарама она молчала, почти не обращая внимания на болтовню гури. Впрочем, они ее тоже не беспокоили, уже привыкнув к ее немногословности. Она-то думала, что уже успокоилась, но встреча с Джаем снова всколыхнула все, что она пыталась забыть.
      Она помнила, что настоящие ошибки те, которые нельзя исправить. Нельзя исправить смерть. Но ее смерть уже два раза исправили. Сколько жизней у нее осталось в запасе? И еще она помнила то, что случается, случается вовремя. И нет греха тяжелее страстей, и ценим то, что потеряно.  «Если живешь так, как тебе указано, то, возможно, тебя и будут беречь. Но тогда забудь о своих мечтах. Попробуешь жить по-своему, и …. А что, и попробую! Только с мечтами бы определиться. Вооружен не тот, у кого есть меч. А тот, кто знает, что он у него есть».
       Время шло, уже и осень высушила степные травы. Холодные ветры из-за реки гнули ковыль к земле и гнали через Кач шары перекати-поля. В Шалех потянулись караваны кочевников. Осенний базар как никогда был многолюден. Караван из Зара в Садарнагар на этот раз не был отправлен, и все зарские купцы привезли свои товары в Шалех. Прибыли сюда и товары из Садара. Город бурлил от наплыва людей.
Дэй теперь почти все время проводила в городе. Серая стража нуждалась в подкреплении. Солбек Шанкар за голову хватался от нахлынувших проблем. И потребовал от мекгури увеличить стражу.
      Теперь, когда Дэй пришлось проводить много времени в Шалехе, до нее доходили слухи о том, что творилась в Заре и на границе с ним. В цитадели тоже были в курсе о зарских приготовлениях к войне. Но гури, всегда готовые к войне, особо в эти слухи не вникали. Сплетни на улочках Шалеха, в забегаловках и караван-сараях были полны тревоги. И это было понятно каждому, Зар – сам по себе сила, и наемников может нанять, и союзников призвать на подмогу. По всему выходило, что основной целью зарского арла был Тарк. И основным противником был хан Тох, или точнее хаган Тох. Дэй не сразу уяснила разницу между этими титулами. Оказалось, что «хан» - это правитель хоша или коча, как правильно было не очень понятно. Каждый хош состоял еще из ахатов, это в Тарке. Получалось, что «хаган» - был правителем нескольких хошей. Поэтому Тох был скорее хаганом, раз владел всем Тарком. О размерах Тарка можно было только догадываться. Но почему там сейчас такая неразбериха, ни в Шалехе, ни в Таламе не знали. И даже знающая про всех и вся, Шэра, затруднялась назвать причину. Посторонних за Дарну не пускали, и из-за Дарны тоже.
      Старый таджир Юсуп, опершись о прилавок, болтал без умолку, пока Дэй в его лавке перебирала кинжалы. Он-то и объяснил, кто такой «хан», и кто такой «хаган». А еще посетовал, что шалехский и иной люд неправильно называет всех, кто живет в Тарке, тарканами. По его словам «тарканы» были сборщиками дани при хагане, а «тарки» всего лишь население одного коча.
- Что вам до того, кто тарки, кто тарканы? Разве они с вас дань собирают? – пожала плечами Дэй.
- Не скажите, уважаемая хатун! Наймет вас зарский правитель на войну, придется вам по Тарку рыскать, да разбираться кто есть кто. – возразил таджир. - А дань собирают, как нападут, так и собирают. Земля им наша ни к чему. Разбойники, как есть разбойники!
- Больно надо разбираться! Если наймет, так будем воевать, а не разбираться. Мечу все равно, что «хан», что  «хаган». Он не разбирает, кто сардар, а кто шаб.
- Это так, это так, - согласился Юсуп. – А все ж знать надо, мало ли что может случиться. Сегодня ты убиваешь и пленяешь. А завтра тебя в плен возьмут, если не убьют. Вести до нас странные доходят. Вот и солбек наш, и вождь наш, и алафский Ильдар в недоумении, что творит владетель Зара.
- Разве он не оповестил своих союзников? Говорят он нацелился не в Кач, а за реку.
- Так-то оно так, - покивал таджир. – Но сила под ним собралась несметная. Небывалое случилось, тарки вроде как на его сторону встали и другие тоже, и вроде как вождем своим признали. Хаган-Тох как-то терпит такое!
- Се Зар в своем праве, и не мы ему судьи. И дела тоховы – не наше дело. А будет война, так мы к тому привычны. – отрезала Дэй и ткнула в сторону оружия. – Беру вот эти два кинжала.
       Расплатившись с Юсупом и забрав оружие, она быстро покинула лавку. Сплетен ей и так хватало. Гури гадали, будет ли еще найм в зарское войско, или обойдутся без них. Шэра хмурилась, но такие вопросы пропускала мимо ушей. И так было понятно, что ситуация и для Кача и для гури двусмысленная. Киркайн был занят своими делами и союзников игнорировал. «Император чертов! - бормотала Дэй в полголоса по привычке, пока возвращалась в Гур-риш. – Знаем мы, и македонских, и наполеонов, и юлиев, которые цезари. А у тебя и имя подходящее - «сe Sar», чем не цезарь!»
      И хотя за рекой творилось что-то странное, в Шалехе и Таламе народ постепенно успокоился. Из-за реки как будто угрозы не было, и жизнь кочевников и горожан потекла в обычном русле. За рекой же вроде как чужая территория, если они собрались сами с собой воевать, так пусть и воюют. Но солбек и кхан все же кое-какие приготовления сделали. Шэра тоже пополнила так называемые стратегические запасы, усилила сторожевые посты в цитадели.
      Так в томительном ожидании угрозы из Зара и Тарка наступила зима. Это время года для кочевников было совсем неподходящим для ведения войны. Никто никогда не воевал зимой, так было заведено испокон веков, зима – время перемирия. Но арл как будто не собирался следовать обычаям и вел свои дела так, как считал нужным. Постепенно до Шалеха стали доходить уже не просто слухи, а более верные сведения о том, что происходит в Тарке. Хаган Тох со своим войском засел в Каратару – главном городе Тарка. Говорили, что он совсем плох, а наследники уже перегрызлись между собой за шаткий трон. Местные ханы и батуры встали на сторону се Зара. Наверняка притеснения хагана вынудили их к этому. Или была какая-то иная причина. Дэй подозревала, что не обошлось без помощи сторонних сил. Может, божьих, а может, каких иных, о которых с этой стороны реки не знали. Не все предали Тоха, но монга его уже не казалась той несокрушимой силой, какой была раньше. Похоже Киркайн нашел те струны и клавиши в душах обитателей Тарка, по которым можно было ударить. Дрогнул разнородный Тарк, рассыпаясь на отдельные хоши. Основа любого хоша – лус. Но если в роду слишком много  саваров, не знающим, чем себя занять в мирной жизни, самое время начать войну. Главное не скупиться на посулы, быть щедрым, надеясь на военную добычу. Это было понятно любому воину.
       Почти всю зиму Дэй была в разъездах между Гур-килья и Шалехом. В привычных заботах все, что с ней произошло в Заре, становилось далеким, что-то забылось, а что-то сама старалась не вспоминать. Хотелось пребывать в том равновесии, о котором говорилось в Нэме. И все же Дэй чувствовала, как внутри накапливается раздражение. Раздражала сама действительность, что ее окружала, раздражало и то, что ничего нельзя было изменить. И сама замечала порой и гури из стражи ей выговаривали, что появлялась в ней излишняя жестокость к задержанным ворам и драчунам. Пока еще не доходило до убийства в порыве гнева, пока еще Дэй успевала сдерживать себя. Но уже понимала как тонка грань, перешагнуть которую так просто. «На войне легко быть героем, в мирной жизни геройство в каждодневном труде. Гури не пристало быть честолюбивой. Не ищи славы, она сама тебя найдет», - Шэра пыталась втолковать Дэй то, что та и сама прекрасно знала. Разве не считала она себя незаурядной личностью? Разве не ставила перед собой  честолюбивых целей? Разве не шла к ним невзирая на препятствия? Только препятствия бывали  разными. Одно дело преодолеть себя в жизненных трудностях, другое дело перешагнуть через других. Хотелось быть хозяйкой своей судьбы, а оказалось, что ты всего лишь пешка в чужих играх.
        И Чингари не отставала от мэкгури в своих наставлениях: «Не держись за старое, освободись от него. Грядут перемены, не будь им препятствием».
- Еще китайцы говорили: «Не дай вам Бог жить во времена перемен». Однако до сих пор живы. И я жива, несмотря на крутые повороты в моей судьбе. – не сдавалась Дэй.
       Они сидели на крыльце кухни. Дивана раскрасневшаяся от работы у очага, поправляла прилипшие к влажному лбу волосы. Дэй только что пригнала лошадей и огуров с пастбища. Был конец зимы, по степи гулял холодный ветер, выдувая остатки снега из травы. Не слишком насытившиеся чахлым сухостоем животные торопились в конюшню, а Дэй на кухню – погреться. Но дивана на крыльце преградила ей дорогу, кивнула: «Присядь». Завязавшийся разговор как всегда перешел  к привычной теме – «что есть наша жизнь?».
- Жизнь – это дорога. Бывает ли дорога без поворотов? Надо верить дороге и себе, идущему по ней.
- Тебя не переспоришь! Кем ты была в прошлой жизни, Чингари? – Дэй уставилась на гадалку. – Я имею в виду до того, как стать гури.
- Это уже не важно. Я там, где мне надлежит быть и делаю то, что могу. То, что мной утеряно, отжило свое и мне уже не нужно. И ты не жалей старое и не цепляйся за него.
- Легко сказать, но трудно сделать. Что-то и вправду можно отбросить, а что-то как камень давит, не дает распрямиться.
- Ты не можешь найти себя, и от этого злишься. Как будто мир вокруг тебя погрузился во тьму. Учись видеть через тьму, тара. Делай то, что должно, и не сомневайся - ночь всегда сменяется рассветом. Прояви терпение и стойкость. – голос диваны был тягучим как патока, говорила она так, как будто пела.
- Не лживы ли посулы: потерпи сейчас, а завтра все переменится? Не ищи внешних врагов, а ищи их внутри себя? Не это ли твоя истина? По мне, так сомнительная. – возразила Дэй.
- Что внутри, то и снаружи. То что дается, дается во благо.
- Судьба испытывает нас на прочность? Еще немного, еще чуть-чуть, и нам воздастся? Горька твоя правда, когда ты накормишь меня медом, Чингари? – улыбнувшись, спросила Дэй, и улыбка была печальной.
- Ты любишь сладкое? – Чингари вскинула голову.
- Нет, мой мед также горек как полынь.
- Тебе трудно поверить, что росток внутри семечка ждет весны, чтобы проклюнуться? Взойдет раньше времени - замерзнет, позже – засохнет.
- Говоришь, ждать весны? Вытащи-ка свой камень, да скажи, чего ждать мне весной, каких бед? – бодро сказала Дэй. – Можно,  сама возьму?
Чингари протянула ей кожаный мешочек, порывшись в нем, Дэй вытащила плоский камешек.
- Ну, вот, лоза, - протянула она разочарованно, разглядывая рисунок на камне. – Ясно, прими все как есть, прояви гибкость, а попросту приспосабливайся. Не этим ли я и занимаюсь все время?
- Это временно, - произнесла дивана устало. – Твой путь давно в твоих руках. Просто помни, терпение - та же стойкость.
- Не стонать, от любви умирая, - любовь, -пробормотала Дэй.
       На это Чингари ничего не ответила. А Дэй попрощавшись, захватила с кухни кусок хлеба и холодное мясо, поднялась в свою келью. Пережив зимние холода в казарме, она два хафа назад снова перебралась на скалу. Честно сознавалась себе, что это бегство. Душе легче, когда страдает тело. Сидя на холодном камне и разглядывая стылую степь под заходящим светилом, легко мечталось о мягкой и теплой постели. Жуя черствый хлеб и холодное мясо, сладко было вспоминать вкус изысканных блюд и терпких вин. А прикрыв глаза, можно было упиваться и более приятными воспоминаниями. Но Дэй одергивала себя и по сотому разу проговаривала вполголоса заповеди гури. Чтобы усмирить плоть тоже нужно  иметь терпение. Но порой хотелось плюнуть на все условности, на все правила, отдаться на волю инстинктам. Вскочить в седло и за реку, и  будь, что будет. И каждый раз знала, что это только в мыслях так просто, на деле она и шагу не сделает.
       Весна выдалась бурной. Снег сошел как-то незаметно. Сквозь сухую траву потянулись к небу изумрудные травинки, расправляли первоцветы трепетные венчики, поворачивали свои головки к Шенгри-Ли. С весной надежда укреплялась в сердцах людей – мир возрождается, а жизнь продолжается.
       Дэй тоже встрепенулась как перелетная птица, вернулась в казарму. Гури радовались весне и тем переменам в их жизни, которые всегда у них происходили весной. Дэй тоже поддалась всеобщему ожиданию, хотя и не знала чего собственно ей ждать. Ни в какую рать она не собиралась наниматься, хотя Шэра настаивала, что пора ей сменить обстановку.
      Случилось это в первый хаф предлетья. Отцветала степь в ожидании знойных дней. В ясный полдень запылилась дорога со стороны Зармунда. Звон стали и топот копыт давал знать – не враг едет. Вооруженные всадники могли и мышкой проскользнуть, когда нужно было. Ехали не хоронясь, значит, не на войну. И все же гури насторожились, ворота закрыли, поднялись на стены, готовые к любым действиям всадников.
      С полсотни воинов не спеша подъехали к цитадели. Все не поместились на площадке перед воротами, часть так и осталась на дороге. Никто из прибывших не проявлял враждебных действий. Впереди на гнедом коне в богатой сбруе сидел всадник в красном плаще, лицо скрывал опущенный башлык. По правую руку от него другой всадник с непокрытой головой поднес ко рту боевой рог и протрубил.
Шэра вместе с другими гури со стены наблюдала за странной процессией.
- Заряне с миром приехали и по делу, - сказала она, стаявшим рядом сатхин. – Послушаем, что скажут.
      Всадник с рогом спешился и подошел почти вплотную к воротам, говорил громко и вежливо, хотя и немного витиевато. Гури молча слушали. Дэй тоже слушала, опершись на каменный зубец. Почувствовал на себе взгляд, повернула голову, Шэра смотрела на нее со значением. Из слов гошака следовало, что сам повелитель Зара стоит перед гури, и приехал не просто так, а желает вести важные переговоры с главой Ордена.
- Спустимся, сакхи, - обратилась мэкгури к девушкам. – Уважим Светлейшего арла, раз сам пожаловал. С чего бы это?
      И она опять посмотрела на Дэй. Та нахмурилась. Не нравились ей эти странные взгляды. Шэра махнула ей рукой. С десяток гури двинулись вслед за ней, Дэй пристроилась позади. Ворота подняли на высоту всадника, чтобы гури смогли выйти наружу, и чтобы заряне видели их добрые намеренья. Дэй уже привыкла к этим вечным подстраховкам, но в таком нестойком мире всегда можно было ожидать подвоха даже от тех, кого считали друзьями.
      Арл откинул башлык на спину и спешился. Теперь было видно что его голову венчает походный корона, а под плащом - парадные доспехи. Дэй соображала, для какой цели он так вырядился. Она вглядывалась в его лицо, словно хотела отыскать там свои несбывшиеся надежды. Он казался старше, чем она его помнила. Время никого не щадит. И выглядел он, как и подобает арлу, строго с надменной величавостью. Где тот парень, образ которого остался в ее памяти? Дэй стало грустно. Киркайн, даже не повернув головы, бегло осмотрел всех гури. И только на мгновенье остановил свой взгляд на ней. Этого было достаточно, чтобы ее всю обдало жаром, как будто кипятком под куртку плеснули. Сжав губы, Дэй угрюмо смотрела, как арл и Шэра раскланиваются, произнося привычные слова приветствия. Она готова была уже уйти, когда до нее дошел смысл слов, произнесенных арлом. Он просил Шэру принять выкуп за нее, Дэй. Она сжала кулаки, опустила глаза, не желая встречаться взглядами со стоявшими рядом гури. Ее покупают, как рабыню! Но ведь можно было на это посмотреть под другим углом. Ее освобождают от долга, пусть даже принятого добровольно.
- Ваша просьба мне понятна, Светлейший арл, но желает ли сами гури, следовать за вами? Дэй, выйди вперед! – приказала Шэра.
      Гури посторонились, давая Дэй пройти. Она остановилась перед арлом, слегка откинув голову назад, смотрела ему в лицо. Ни радости, ни благодарности на ее лице не было видно. Но похоже Киркайна это не смущало.
- Дэй-рани, согласны ли вы быть моей женой? – и не дожидаясь ее ответа, продолжил. – Несмотря на все, что случилось, мое отношение к вам остается прежним. Принимаешь ли ты мое предложение, Дэй?
       Последние слова он произнес негромко, и они прозвучали диссонансом всему сказанному перед этим, как будто терпенье арла иссякло. А в его глазах сталь, которой трудно противостоять. И тем не менее Дэй спросила.
- Вы меня покупаете и ждете на это моего согласия?
- Скажите просто «да» или «нет»! – сталь послышалась и в его голосе.
       Похоже арл совершенно не ожидал, что она  откажет. Правильно не ожидал. Но и сразу соглашаться она не собиралась.
- Глупое упрямство! – послышался недовольный возглас  Шэры. – Беспричинно никто не станет просить за гури. Если дала повод, то отвечай! Ты – гури, и должна уважать наши правила!
- Я уважаю. И все же мне хотелось бы услышать, что получу я взамен от вашей сделки. Орден получает золото, арл получает меня, а что достанется мне?
      Дэй чувствовала, что перегибает палку и надо бы остановиться. Ну, что мешает ей просто согласиться? Как будто она не хотела этого? На самом деле она уже не ждала даже встречи с арлом. Шэра сдвинула брови и хотела  что-то сказать, но арл поднял руку, беря слово.
- Весь мир к вашим ногам, Дэй-рани, если вам мало моей любви.
      Гури ахнули, небывалое дело, чтобы человек такого высокого положения принародно признавался в своих чувствах. Дэй поняла, что упорствовать дальше просто глупо, тем более, что никакого смысла в этом не было. «Мир к ногам, звезда с неба…, эх, мужчины, а цветок полевой сорвать – спина сломается, и поднести девушке – рука отвалиться. Если нет в словах правды, то была бы хоть в поступках», - подумала она. Была обида на Киркайна, он не слишком торопился. Совсем не торопился. Как будто забыл, что она существует. Что ж, она потом выяснит, что заставило его принять такое решение.
- Если весь мир для меня, я согласна, - сказала она коротко и, не удержавшись, добавила. – Я всегда буду помнить об этом.
      Арл ничего не сказал в ответ, наверняка не желал затягивать бессмысленную перепалку, подал знак, и двое его людей подтащили к мэкгури вместительный сундучок, окованный железом. Откинули крышку, блеск золотых монет вызвал еще один вздох среди гури. Дэй поразилась вполне пиратскому виду выкупа. Щедрая плата, вряд ли кто-то столько отваливал за рабыню, но возможно таким был калам за невесту благородных кровей. Наверное, можно было гордиться этим. Сколько стоит свобода? Порой и гроша ломанного не стоит, а порой и полцарства мало. И разве это свобода?
- Выкуп за гури не обязательно должен быть золотом. Это может быть и весомая услуга.
     Улыбка Шэры была снисходительной – золотом ее не удивишь. Да, она и никогда не была жадной до золота. Но Дэй помнила, что за все время пребывания во главе Ордена, Шэра еще ни одну гури не выдала замуж. Считалось великой заслугой мекгури, если той удавалось взрастить в лоне Ордена такую девушку, за которую мужчина отважился внести выкуп. Сами гури никогда не откупались от Ордена, хотя и могли это сделать.
- Услуга? – арл нахмурился. – Вы не могли бы выразится точнее?
      Дэй в замешательстве посмотрела на мэкгури. «Вот оно ожидаемое препятствие, как загнет чего-нибудь, и пропадай пропадом моя свобода», - мелькнула мысль.
- Мало ли чем может услужить Великий правитель Зара нашему маленькому Ордену. – сказала Шэра снисходительно. – Дэй может отправиться с вами, назад ее никто не потребует. В этом ручаюсь. Свое предложение изложу позже.
- Но это не должно быть что-то не соответствующее…
      Чувствовалось, что арл не просто обеспокоился новыми условиями сделки, он разозлился, хотя еще сдерживал себя.
- Ничего такого, - заверила его мэкгури. – Ничьих жизней я от вас не потребую, никаких особых тайн выведывать не буду. Это обещаю.
- Хорошо, - арл все равно был недоволен. – Я оставляю золото на тот случай, если посчитаю вашу просьбу неприемлемой.
- Я могу собраться? – Дэй влезла в разговор довольно бесцеремонно.
      Ей надоели эти препирательства арла и мэкгури, они торговались как на базаре.
- Можешь, - кивнула Шэра.
      Один из людей арла подал Дэй внушительный сверток. Перекинув его через плечо, она отправилась в крепость. Ей не хотелось слушать на какие уступки идет Киркайн ради нее. Не хотелось думать, что эта плата будет ей вечным упреком. Собственно, что менялось в ее жизни, один долг на другой? Еще неизвестно, какой хуже.
      В свертке оказалась одежда. Белое шерстяное платье, довольно простое по покрою, но по вороту и рукавам украшенное шелковой вышивкой и мелким жемчугом. А еще там был плащ с капюшоном из серого плотного шелка с меховой опушкой, сапожки из выбеленной кожи, сорочка из тонкого полотна и такая же нижняя юбка. «Невестин наряд - женщина в белом! А панталоны и чулки невесте дарить не принято?», - хмыкнула Дэй. Гури могла забрать с собой только то, что ей принадлежало. Удивительно, что арл знал про это. Одежда, что была у нее, не была ее собственностью, кроме пары термобелья, которое изрядно поизносилось. Она переоделась, прицепила меч поверх платья. Доспехи, что ей подарил арл, уложила в мешок. Вывела огура из конюшни, оставив на нем только уздечку. Тэнгир не был ее собственностью, но как же она обойдется без него?
      Неожиданно к ней навстречу кинулась Чингари с тревогой в глазах: «Наступив на змею, тара, бойся жала! И ты, которая рядом с первым, отравленная гордыней, властью и суетой славы, станешь последней. Всего мгновенье, тара, за которым вечность! Берегись!» Она выпалила это на одном дыхании свистящим шепотом и враз умолкла, как будто выдохлась, повернулась и пошла прочь даже не оглянувшись.
- Что тебе до моей жизни, дивана? – крикнула ей вслед Дэй. – Я иду вперед, как ты мне сказала. Власть, слава…, что Боги пошлют, все приму! Не переживу, так тому и быть!
      Чингари обернулась и сказала устало: «Тарк покориться, но Зар никогда. И еще помни, поле большое, а тара одна». И она побрела дальше, махнув рукой, словно прощаясь. Дэй в сердцах топнула ногой: «Вот еще, пророчества мне в спину! Переживу и это!»  И хотя Дэй не доверяла пророчествам, слова диваны камнем легли на сердце.
       Из ворот она появилась верхом на огуре, вызвав еще один возглас не только среди гури, но и среди воинов арла. Хотелось думать, что это было восхищение. На лице арла лишь на мгновенье появилась улыбка. Дэй не поняла довольная или самодовольная. Впрочем, теперь ей было без разницы какая.
- Огура, я забираю с собой. – сказала она Шэре твердо.
Та ничего не успела возразить, арл снял с пальца кольцо с камнем и бросил его в сундук.
- Это за огура! – произнес он не менее твердо.
- Хорошо, принимается. – согласилась Шэра и добавила. - Тем более, что с этим огуром вряд ли кто-то другой совладает, кроме Дэй.
      Выехав на дорогу вслед за воинами арла, Дэй обернулась. Гури все еще стояли как будто разочарованные. Товарку выдали замуж, а праздника никакого не было, обидно, не каждый день такое случается.

   Глава 41

     Ехали долго, и хотя Дэй помнила дорогу до Дара, на этот раз путь показался ей в двое длинней. Казалось время растянулось. Сидеть на огуре без седла было непривычно и неудобно. Она ничего не сказал арлу, плащ и подол платья прикрывали спину Тэнгира, и никто не обратил внимания, что он не оседлан. Дэй стоически терпела, хотя ягодицы огнем горели, а спина и ноги ныли от напряжения. И только, когда впереди блеснули воды Дарны, она облегченно вздохнула.
     Дар ее поразил, он вовсе не напоминал ту крепость-городок, которую она помнила. Мост остался прежним, ворота в Дар тоже, но вот ворота в Тарк были распахнуты. И через них сновали туда-сюда вооруженные люди, катились повозки с камнем и деревом, слышался стук топоров и чей-то незнакомый говор.
День уже клонился к вечеру, но до темноты было еще далеко. Дэй направила огура к дому тхакура следом за арлом, который ехал в том же направлении. У входа он спешился и, подойдя к ней, подставил руки.
- Прыгай или переваливайся, гордая моя, - произнес он, улыбаясь. – Язык от счастья отнялся?
- Зрение у кого-то никудышное! – парировала Дэй, падая в объятия Киркайна.
- Старею, могу только на ощупь, - ухмыльнулся он, и довольно ощутимо прижал Дэй к своей кирасе.
     Одна рука скользнула под плащ, прошлась по спине и двинулась к бедру.
- Эге, сардар! Железом по мягкому…! – вскрикнула Дэй.
- Ничего мягкого тут не чувствую, только упругое!
      Она тщетно пыталась вывернуться из его объятий, но если честно, то не очень-то и старалась. Арл прижал ее сильнее, так, что его лицо оказалось против ее. Она открыла было рот, резкие слова уже вертелись на языке. Он просто чмокнул ее в приоткрытые губы, шлепнул легонько латной перчаткой пониже спины и отпустил.
- Это вроде помолвки, свадьба завтра, - сказал арл совсем буднично.
- Ты куда-то торопишься? – спросила Дэй.
- Опять куда-нибудь сбежишь, да и война на носу. Так что располагайся здесь у тхакура.
- А ты?
- У меня еще есть дела, и кой-куда наведаться надо. Я распорядился, чтобы тебя хорошо устроили.
      Тхакур и в самом деле постарался. Помня прежние ночевки в казармах Дара, Дэй рада была растянуться на мягкой постели в натопленных покоях. Ночи рядом с рекой были еще по-весеннему прохладны.
А утром она обнаружила, что так и спала одна. Даже намека на то, что арл был ночью в ее комнате не было. Это ее удивило и разозлило. Все-таки он не торопился! Такое терпение порадовало бы Чингари, но не Дэй. Завтрак ей принесли в комнату. Слуги тхакура гнули спины теперь гораздо ниже, чем тогда, когда она была тангури. «Невеста арла! Тьфу! – фыркала Дэй, уплетая еще теплый хлеб и ветчину. – Вот бы мама удивилась! Почти королева…, да. Что есть королева, если она всего лишь супруга короля? Вот именно, только средство для производства наследников. А если подойти с умом? С Киркайном подойдешь, как же! Зато супружеские обязанности приятные, которые он, правда, пока не торопится исполнять. Господи, Боже мой, до чего же я докатилась! Вот же, черт! Выхожу замуж за…, ну, практически за короля, а может даже, за императора! Уточним, за любимого императора. А чего же тогда не радуюсь? Не это ли то самое, о чем мечтают все половозрелые девицы? Но я давно вышла из этого возраста». И она глубоко задумалась, та ли это цель, к которой она стремилась? Та ли это мечта, которая вдруг сбылась?  Внутри не чувствовалось триумфального восторга от того, что происходило.  Но и разочарованности не было, было как-то подозрительно спокойно. Она не знала, что должна чувствовать невеста перед свадьбой. Если это то, к чему стремилась, то должна быть удовлетворенной по определению. Если это было совсем не то событие, которого ей хотелось, то она должна быть в отчаянии, ну, или хотя бы быть недовольной. Ничего не было, все было обыкновенно, и не печально, но и не радостно.
      Дэй выбралась из кровати, подошла к окну. Утро было ясным, высокое небо лазоревым, а далекая степь зеленой. Во дворе тхакурова дома суетилась слуги и воины, но людей арла видно не было. Скрипнула дверь, в комнате появилась жена тхакура, еще довольно молодая женщина цветущего вида. За ней вошли девушки-служанки. Они принесли для Дэй другую одежду. Было бы глупо ожидать, что арл поведет ее к венцу в том же платье, что было на ней вчера. Дэй не представляла, как должна была выглядеть невеста арла, и вообще, что она должна была делать на своей свадьбе, как себя вести.
     Двое здоровенных молодцов бесцеремонно втащили в комнату внушительную латунную лохань, совсем не обращая внимания на то, что Дэй стояла у окна в одной тонкой сорочке. Слуги не мужчины, перед ними хоть голой стой, делают то, что должны и не глазеют по сторонам.  Жена тхакура распоряжалась в комнате Дэй, как будто ее тут вовсе не было. Когда все было готово и слуги убрались из помещения, тхакури предложила Дэй помыться и величаво удалилась. Дэй даже обрадовалась, ей не хотелось, чтобы кто-то суетился вокруг нее, пока она голая сидит в ванне. Вода была умеренно горячей с приятно пахнущими благовониями, и Дэй блаженствовала, забравшись в не слишком просторную лохань. Но едва она покинула так называемую ванну, тут же появились служанки и принялись ее одевать и причесывать. Дэй молча терпела. Посмотреться по окончании туалета было некуда, даже металлического зеркала у тхакури не  нашлось. Дэй надеялась, что выглядит в этом наряде вполне сносно. На этот раз платье было пышным по зарской моде с узким корсажем и небольшим круглым декольте с отделкой из золотистых кружев и тесьмы.
      Драгоценности на нее никто не навешал, а вот на голову прикрепили красную вуаль. Цветом наряда невесты Дэй была слегка озадачена. Белое, даже голубое или розовое, понятно, но чтобы винно-красное? Пожала плечами, раз тут так принято, так и быть, пусть будет красное, ни чем не хуже, чем белое. Вуаль опустили на лицо, усадили Дэй в кресло и велели дожидаться церемонии. Все вышли, и Дэй опять осталась одна. Она откинула вуаль, но с кресла подниматься не спешила, подтянув юбку, молча разглядывала свои туфли. Они тоже были красными из мягкой кожи с золотыми пряжками. «Я как будто из сказки. – подумалось ей. – Бред какой-то! Неужели Кая все так и задумала? Или Виш?»
     Она вспомнила Виша, и задумалась уже не в первый раз, почему они с Киркайном так похожи. Не как братья, пожалуй, как дальние родственники.
Раздумывать дальше ей не дали, оказалось, что арл со свитой уже в местном мандире и ожидают только ее. Почему Киркайн не повез ее в Зарский храм, Дэй догадывалась. В мандир ее сопроводили тхакури и еще какие-то знатные женщины, ей вовсе неизвестные. Дэй решила вести себя примерно и осторожно, помалкивать и не привлекать к себе внимание без надобности. Сквозь красную вуаль снаружи все выглядело странно. Куда ее вели Дэй не сразу поняла, местный храм не был чем-то особо приметным. Она бы его назвала небольшой часовней, но такого понятия здесь не было. Внутри было жарко и душно от масла, горевшего в плошках, и от людей, которых по мнению Дэй, было слишком много в  маленьком храме. Тем не менее для нее и для ее свиты оставили достаточный проход, чтобы ее юбка не задевала чужих ног. Из-за вуали Дэй не очень хорошо видела кто стоит у алтаря: несколько темных силуэтов и один в белом. И только подойдя ближе, поняла, что в белый балахон облачен пандал Ракхай, а в черно-красном золотистом тот, ради кого она сюда пришла. На этот раз он был без короны, гладко выбрит и без лишней надменности. Арл сам поднял с ее лица вуаль. Светлей от этого в храме не стало, но теперь Дэй могла разглядеть, что перед ней находится. Ничего интересного тут не было, алтарь был простым серо-зеленым отшлифованным камнем, на передней стенке которого были выбиты какие-то знаки. За алтарем высокие узкие окна были украшены витражами. Дэй не слушала, что говорил пандал, так как речь была на зарском. Арл молчал, наверное, так было положено. Она поверх головы пандала смотрела на витражи, силясь понять, что они изображали, да краем глаза поглядывала на стоящего рядом Киркайна. И едва не пропустила важный момент церемонии. По местному обычаю, кольцами никто не обменивался, вместо них были браслеты, разумеется золотые со сложным узором и какой-то надписью на центральной пластине. Дэй едва удержалась, чтобы не фыркнуть: «Кандалы, как есть!» До этого она вообще не обращала внимания на то, что носят на руках замужние дамы и женатые аристократы. Думалось, что браслеты носили для красоты, а оказалось, что совсем по другой причине. И поцелуями молодожены тоже не обменивались. Дэй, надеясь на это из знаний о бракосочетании в своем прошлом, повернулась было к арлу, он только улыбнулся ей несколько напряженно,  но в общем выглядел довольным. Дэй тоже постаралась выдавить из себя улыбку как можно более непринужденную.
      Пока они шли обратно к дому тхакура, Дэй странно себя чувствовала. Вроде бы ничего такого особенного не произошло, всего пару часов назад она была обыкновенной девушкой, а теперь, постояв немного у алтаря Богов, в которых не верила, стала женой правителя. Она украдкой взглянула на Киркайна. Он шел справа от нее, переплетя левую руку с ее правой рукой. По его лицу  трудно было понять, что он вообще думает. И все равно Дэй показалось, что он, если о чем-то и думал, то вовсе не о ней. Она попыталась сжать его пальцы, а он даже не повернул к ней головы. Ей вдруг захотелось, чтобы все побыстрее закончилось. Чтобы все люди, идущие за ними, куда-нибудь исчезли, и чтобы они с арлом остались вдвоем.
В дом тхакура они не пошли. Дэй заметила у крыльца оседланных лошадей и своего огура тоже под седлом. Поодаль на площади в ожидании стояли всадники. Арл оставил ее рядом с пандалом, шепнул на ухо, что ненадолго отлучится для важных распоряжений. Дэй была в растерянности и чувствовала себя лишней в этой знатной толпе. Хотя трудно было назвать толпой пару десятков каких-то приближенных к трону людей. Они-то уж точно были сплоченным коллективом, и в ней точно не нуждались. Впрочем, они ей тоже были неинтересны. Дэй оглянулась на пандала, и решилась заговорить.
- Мне кажется, вы недовольны случившимся.
- Отчего? Мое мнение в данном случае неважно, - ответил он довольно спокойно.
- Насколько я помню, вы пытались этому противостоять. Не вы ли мне говорили об этом?
- Светлейшему арлу пора было выбрать себе арлани. Государству нужны наследники. – пандал улыбнулся, как всегда одними губами. – Другие претендентки его не устроили.
- Вот как! Претендентки! Значит был выбор? – эта новость неприятно поразила Дэй, она чувствовала, что от ее сдержанности не остается и следа. – И что же? Лицом не вышли или знатностью? А может еще чем?
      Выпалив это негромко, но с обидою, она вдруг сообразила, что пандал добился того, чего хотел: вывел ее из себя. И она замолчала, Ракхай тоже молчал, как будто выжидал, наслаждаясь произведенным эффектом.
- Ваш супруг даже не стал рассматривать их кандидатуры. Сказал, что возьмет в жены единственную женщину, ту, которую он хочет, или вообще не жениться.
- Хочет? И всем пришлось согласиться? – не очень уверенно спросила Дэй.
- Он выбрал нужное время и поставил свои условия. Кто бы теперь отважился ему перечить или вызывать недовольство? Таких не нашлось.
- А вы? – Дэй пристально следила за лицом пандала, помня его враждебность по отношению к ней.
- Если Светлейшему арлу нужно, чтобы это были вы, пусть так и будет. Не я ваш враг, если вы об этом.
       У Дэй так и вертелось на языке спросить: «А кто?», но не спросила, понимая, что врагов много и пандал никого не назовет.
Вернулся Киркайн в дорожном плаще. На Дэй тоже накинули плащ, в котором она сюда приехала. И они с арлом в окружении его воинов отправились в путь через ворота в Тарк, оставив придворных и пандала в крепости. Дэй помнила эту часть Тарка между Дарной и Юустиль, помнила и бешеную скачку на незнакомой лошади. Тогда никакого пути здесь не было. Но сейчас тут пролегла изрядно наезженная дорога, трава была выбита колесами и копытами. Деревья у бывшей переправы были вырублены, видна была не только река, но и ее правый берег. На обоих берегах высились груды камня и бревна. Через Юустиль возводили мост.
      На правый берег они перебирались по шатким  деревянным мосткам. При каждом шаге лошади мостки слегка погружались в воду, поэтому ехали осторожно. Поскольку ее огура вел под уздцы пеший воин, у Дэй  была возможность смотреть по сторонам, но в основном она пялилась направо, пыталась понять как тут возводят мосты. У обоих берегов уже высились опоры. Множество людей трудились и тут, и там, создавая для сводов  сложные бревенчатые конструкции. Уже сейчас было понятно, что мост будет грандиозным. Похоже арл решил основательно соединить Зар с Тарком.
Когда поднялись по наезженной дороге на крутой правый берег Юустиль, Дэй удивленно разглядывала незнакомую ей степь. Она была совсем непохожа на Кач. Невысокие холмы и гряды, разделенные широкими долинами. Склоны некоторых холмов были покрыты кустарником и деревьями. В высокой траве пестрели цветы. Вдалеке виднелись майханы и стада овец и коз. «А здесь вовсе не так плохо, как мне думалось. Зачем же тогда тарки так стремятся на левый берег? Только из-за рабов, грабежа? Чего не сидится на месте? Или вечное желание воевать тому причиной?» - такая мысль сразу же посетила ее.  И однозначного ответа не было.
      Ехали степью долго, то вниз, то вверх, огибая крутые склоны, овраги и болотистые берега мелких озер. На воде мелькали многочисленные утки, а в камышах виднелись белые хохолки цапель. В небе кружила пара хищных птиц. Но единорогов и шакалов они ни разу не встретили. Короткие остановки делали у попадавшихся на пути становищ. Дэй уже успела заметить, что к арлу и его свите местные кочевники относились почтительно, о чем свидетельствовали их низкие поклоны. Они что-то говорили на своем языке, по отдельным словам, похожим на таламасские можно было догадаться, что гостей приглашают отдохнуть и подкрепиться. Арл отвечал на их же языке, по его тону и жестам тоже можно было догадаться, что он вежливо отказывается. Дэй впечатлило, что он успел выучить язык местных кочевников. «Наверное, и мне придется не только одолеть этот язык, но и вникать во все дела, творящиеся тут. Не вмешиваться, но именно понимать, иначе не выжить», - решила Дэй.
      У одного из таких становищ, раскинувшимся на берегу ручья, и сделали привал. Было далеко за полдень, небо заволокло тонкими облаками, светило сквозь них едва просвечивало желтоватым пятном. Майханов было несколько, и они стояли привычным полукругом у кострищ. Стада еще паслись в окрестных лугах, и в становище были в основном взрослые мужчины и женщины. На вертелах жарились целые туши баранов, а в котлах булькало какое-то варево, распространяя вокруг аппетитный мясной запах. Для кочевников такое количество еды было расточительством, скорее всего они знали заранее о прибытии арла со свитой. Накормить полсотни воинов не шутка. Арл ехал не без припасов, и все же свежая горячая пища была предпочтительней. Тарки оказались гостеприимными, ни  одного косого или недовольного взгляда Дэй не заметила. Широкие улыбки, порой беззубые, были искренне радушными. И спины в поклонах гнулись легко и свободно. Это и было удивительным. К завоевателю такое отношение? Но был ли Киркайн се Зар завоевателем? Может, освободителем? И Дэй поняла, что и с этим ей предстоит разобраться. Может, для того, чтобы еще более ценить свою вторую половину, или, наоборот, возненавидеть за неправедные дела.
       Арла, Дэй и его приближенных разместили на почетных местах возле большого костра. Тут же поодаль расселись вождь и старейшины. За едой мужчины говорили об охоте, о своих стадах, о планах на будущее. О войне не слова. Прием у кочевников Дэй был знаком, и она поглядывала на арла. Он ел степенно и медленно, как будто никуда не торопился. Однако по привычному ей движению его губ поняла, что еда кочевников ему не слишком нравится, и он с большим бы удовольствием съел то, что лежало в его котомке. Но деваться было некуда, кочевники могли быть обижены пренебрежением высоких гостей. И это было недопустимо.
- Добавь специй, отобьет резкий вкус баранины, - предложила она и протянула ему миску с приправами.
- Думаешь? – он глядел на нее недоверчиво.
- Тебе пора было бы привыкнуть за то время, что ты здесь. Еда – главная движущая сила эволюции! Потом все остальное. – Дэй весело подмигнула.
- Что остальное? – спросил арл, обильно сдабривая перцем свое мясо.
- Размножение. Это вторая сила. – Дэй задумалась. – Война отсюда же, борьба за еду и за… за любовь. – она со значением хмыкнула.
- Как всегда ты все утрируешь! Низводишь до низменных привычек. – он покачал головой.
       Они говорили вполголоса на таламасском, время от времени поглядывали на хозяев и улыбались. Те кивали и ответно улыбались. Еще до трапезы арл предупредил вождя, что арлани не знает их языка. Дэй понравилось, что он назвал ее «арлани», а не женой, это добавило ей важности. «Жена» - это так, за закрытыми дверьми, а для всех она – «арлани». Со стороны казалось, что Дэй спрашивает арла, о чем говорят тарки, а он  объясняет на понятном ей языке.
- Что ты им несешь? Благо или нужду? – спросила она, вглядываясь в его лицо, стараясь уловить хот намек фальши в его глазах.
- Это меня волнует меньше всего. Я больше озабочен своим благом и своей нуждой. – ответил он вполне искренне.
- И ведь не скажешь, что ты – мерзавец…
- Скажи…, - он снисходительно усмехнулся.
- Кто я такая, чтобы судить. Я ни чем не лучше.
- И все же судишь…
- Это просто слова. Суждение  - не приговор.
- Сумей сделать людей гордыми. И гордость их сделает глупыми и послушными. – сказал арл. – Это не мои слова, это слова одного великого тарка.
      Дэй ничего не сказала на это. «Знаем мы этого «великого тарка»! – подумала она. И все же не удержалась, высказала чужое мнение на этот счет.
- Погибель каждого завоевателя в том, что он перестает видеть границы своих возможностей. Это тоже слова одного мудрого тарка.
- И как всегда последнее слово за тобой! Думаю, я сделал правильный выбор!
      Его улыбка была победной. Дэй промолчала и подумала: «Кто бы говорил?! А у меня был выбор?»

    Глава 42

     От последнего становища они круто свернули к западу. За очередным холмом показался высокий берег реки с раскинувшимся на нем военным лагерем.  И эта стоянка была не чета становищу кочевников. Сколько тут разместилось воинов, трудно было сосчитать, но даже беглого взгляда хватило, чтобы прикинуть, что их несколько тысяч. Целый город из палаток и шатров! Их ждали, радостные возгласы свидетельствовали об этом. Большая часть свиты по дороге до самого большого шатра разъехалась.
     «Ставка главнокомандующего», как про себя окрестила Дэй шатер арла, охранялся целым рядом часовых по периметру. «Никакого уединения. За этими тряпичными станами будет слышен каждый шорох и каждый вздох», - мелькнула у Дэй неутешительная мысль. Ее огуру задали корм и привязали недалеко от шатра,  в компании он не нуждался, наоборот, это могло вызвать переполох среди лошадей. Огур коню не товарищ, пусть внешне они и похожи. В Гур-килье огуры и лошади обитали отдельно, хотя паслись обычно вместе.
     Арл расстался с Дэй у шатра, пояснив, что у него накопилась масса дел, которые нужно немедленно сделать. Дэй кивнула. В шатер ее проводил молодой воин, совсем мальчишка. «Оруженосец или паж? – гадала Дэй, но спрашивать не стала. – Какая разница! Нужно привыкать, что одиночество мне теперь не светит». И ошиблась. Парнишка подбросил дров в жаровню, сказал, что ужин принесут позже. И ушел. Правильно, прислуживать арлани должны девушки или женщины. Раздеться помочь, постель расстелить, волосы расчесать…. Но где же их взять в военном лагере? «Эх, дорогой муженек, что же вы в брачную ночь бросили на произвол судьбы молодую жену? – посетовала Дэй язвительно. – Так и до скандала недалеко». И она, расстегнув застежку, бросила плащ на широкую, но абсолютно неуютную кровать. Сняла и перевязь с мечом, привычным движением положила меч в изголовье. Присев на край ложа, скинула туфли. Есть не хотелось, зато хотелось вытянуться после долгой дороги. Что она и сделала. Укрылась своим же плащом вместо одеяла, не найдя ничего другого подходящего. Круглая железная жаровня отбрасывала красноватые блики сквозь прорези в крышке и немного согревала воздух вокруг. Дэй лежала лицом к огню, подоткнув плащ со спины.  Разглядеть мало что удавалось из-за скудного освещения. Она отметила ковры на полу и на стенах, и что-то вроде занавеса, отгораживающего кровать от остального пространства. Сейчас он был сдвинут к краю. Насколько это пространство велико, она могла судить только по размерам шатра, внутри почти ничего не было видно. Усталость и напряжение последних дней сделали свое дело, и Дэй не заметила как заснула.
       Ее сон как всегда был чутким. Сквозь веки было видно, что в шатре стало гораздо светлее. Кто-то зажег светильники. Она не сразу открыла глаза, когда почувствовала чье-то присутствие и прикосновение к своей лодыжке. Не дернулась от  неожиданности, открыв глаза, но рука метнулась к изголовью. Арл сидел у ее ног, а его левая рука естественно была под ее юбками.
- Завидую твоей выдержке, я бы наверное, испугался, - сказал он негромко и улыбнулся.
- Всего лишь привычка.
- Хорошая привычка, эфес можешь оставить в покое. Или ты как та новобрачная из легенды, бросаешь мне вызов?
- Прозрел! – фыркнула Дэй, подложив правую руку под голову. – Не, вызов – это не мое. Исполни одну мою просьбу.
- Какую?
Дэй с удовольствием почувствовала, как голос Киркайна слегка напрягся.
- Ага, попался! – хихикнула она, протянула молящим голосом.  – Всего одну малюсенькую просьбу!
       Теперь они смотрели друг на друга. Выражение лица арла выдавало, что он теряется в догадках, о чем его могут попросить.  У Дэй же было вызывающе хищное выражение, которое она едва удерживала, наслаждаясь растерянностью Киркайна.
- Помоги мне снять это проклятущее платье, я уже дышать не могу!
       И Дэй ловко развернулась к арлу спиной.
- Хорошая просьба. Главное своевременная! – нервно хохотнул он. – Вот черт!
- Заразительная фраза! Ты, что никогда не раздевал женщин?
      Он не ответил, его пальцы уже возились с застежками. Дэй повернула голову, но увидела только склоненную к ее спине шевелюру арла. А там, где застежки уже не держали платье, она чувствовала сквозь тонкую ткань сорочки его горячее дыхание. Пока Киркайн возился с ее платьем, Дэй похвалила себя за такое начало их совместной жизни. А сколько раз, не только за последние два дня, но и за то время, как они расстались, она пыталась представить их встречу. И разыгрывала в голове разные варианты разговора. Сколько упреков и обвинений было в этом никогда не произнесенном монологе. Она вдруг поняла, что ничего этого сейчас не надо. Все теперь как будто сначала. Обычно свадьбой заканчиваются истории, эта история пусть начнется с их свадьбы. Дэй нестерпимо захотелось быть счастливой. Хотя бы на одну ночь. И она была уверена, что именно так и будет, чувствую губы Киркайна на своей шее и спине.
      А после в ней что-то надорвалось, когда он целовал ее лицо, грудь, шептал слова любви...
- Моя царица ..., что за блажь лить слезы, когда для них причины ни одной!
      «Царица блажи. Клеопатра! А чего ты хотела? Какая привычная фраза!»  Дэй таяла снаружи, а внутри все спеклось, впрочем, этот ком внутри уже давно мешал ей наслаждаться жизнью. «Когда-нибудь рассосется», - тешила себя надеждой Дэй, и знала, что это «когда-нибудь» никогда не настанет. И всему виной алтарь Богов. Она плакала беззвучно, соленые слезы скользили по вискам. Счастье мгновенно. А слезы всего лишь дань утраченному мгновенью.
- Не плачь, хочешь, я весь мир для тебя завоюю?
     Все мужчины любят утешать женщин несбыточными обещаниями. Не все мужчины любят, когда женщина плачет. Но кажется Киркайну нравилась эта ее слабость.
- Хочу. – сказала она твердо, потершись мокрой щекой о его щеку. – Хочу. Хочешь я рожу тебе богатыря?
- Хочу. – ответил он удивленно и добавил, как будто подтверждая искренность своего желания. – Мне нужен наследник.
- Что ж, одно другому не мешает – и мир, и наследник. Хорошо думать, что война ради будущего. Знаешь, я думала, мы расстались на веки. Думала, что нельзя войти в одну и ту же реку дважды.
- Да, мы из нее и не выходили!
- Действительно…, нас так и несет во все той же мутной воде. – Дэй поразилась такому открытию. - Только куда, Кир?
- Туда, вперед… Не надо оглядываться, прошлое цепляет.
- Зачем ты на мне женился? – вдруг спросила Дэй.
- Вопросом на вопрос. Зачем ты согласилась?
- Не знаю…, честно, не знаю.
- Тогда и я не знаю. – отрезал он.
- Ладно, квиты, - буркнула она,   прижимаясь к его груди. – Будем считать, что наш морганатический брак из чисто государственных соображений.
 - Так просто?
- Нет, все очень сложно. Но я постараюсь не подводить тебя, делать все хорошо, правильно и как положено. А вообще, мне надо привыкнуть, вжиться, чтобы быть естественной, чтобы не было сомнений…
      Киркайн прервал ее, резко повернул ее голову так, что теперь они глядели друг другу глаза в глаза. На темных лицах темные провалы с тусклыми звездочками в глубине. Дэй сжала губы, чувствуя как комок переместился под самое горло. Хотелось рыдать во весь голос и крушить все вокруг. «Война и у меня в крови. Ты воин по рождению, а я по убеждению. Не в этом ли разница и сила притяжения?»
- Дэй, ты хоть любишь меня?
      Ей послышались в его голосе нотки отчаяния. И жалость шевельнулась в ее сердце. «А вот это зря!» - едва не вырвался вопль наружу.
- Люблю, - прошептала она обреченно и повторила, чтобы уж наверняка. – Очень люблю.
      Кажется Киркайна это успокоило. Он прижал ее к себе не сильно, но ощутимо. «Ты в сильных руках, Дэя. Не вырваться. Может, это и к лучшему», - подумала Дэй, засыпая.
      Утром все было иначе. Не всегда утро бывает мудрым, главное, чтобы принять утро как начало дня, а не как продолжение ночи. Дэй лежала некоторое время с закрытыми глазами. Она знала, Киркайна рядом уже нет. У него куча дел, он ответственный, не все делает сам, но все под его контролем. У нее же пока никаких дел нет, можно расслабиться. Хотя походная жизнь давала мало возможностей для расслабления. Ничего не делать и ни за что не отвечать, как раз то, что ей сейчас нужно. Дэй открыла глаза и огляделась. В шатре было довольно светло, и занавес надежно отделял ложе от остальной части шатра. В ногах стопкой лежала обычная мужская одежда. Дэй прикинула, все было ее размера и сапоги у кровати тоже. Правильно, ходить в платье по лагерю, где одни мужчины, не очень разумно, да и ей мужская одежда привычнее.  Ее свадебный наряд на полу не валялся, кто-то все убрал. Вряд ли арл сделал это сам, скорее всего для нее нашли служанку. Все оказалось как всегда проще. Когда Дэй оделась и вышла наружу, сразу же натолкнулась на вчерашнего парнишку. Он ужасно покраснел, когда кланялся ей.
- Прибирать свадебный наряд арлани – это подвиг! – подбодрила она его, от чего он еще больше покраснел. – Как тебя зовут, мальчик?
- Шахрат, Ваша Светлость.
- Н-да, обращение ко мне походит, но величия в нем маловато. А где же Его Светлость?
- Там, - паж махнул рукой налево. – На утесе, там высокое место, хорошо все видно. Если нужно, я провожу.
        Арл был один. Он стоял почти на краю утеса в позе наполеона и смотрел на реку.  Ветер гулял на вершине, гнул траву и трепал волосы Дэй. Она поплотней закуталась в плащ.
- Уж, эти мне людские страсти: любовь, вино и жажда власти! – крикнула она, отворачивая лицо от ветра.
- Дэй?!  - Киркайн обернулся.
- Моя Светлость перед вами, сир! – засмеялась она.
- Сир?
- Ну, а как к тебе обращаться при посторонних?
- Но тут никого нет! – удивился арл.
- Ну, да! Я тренируюсь, вдруг тебе не понравится. Ваша Светлость слишком длинно, как и Ваше Величество. Какой титул ты себе возьмешь, когда присоединишь Тарк к своим владениям?
- Чем плох мой титул, данный от рождения?
      У Дэй едва не вырвалось, что от рождения у Киркайна никакого титула не было. Но вдруг подумалось, может, у него, как у истинного Киркайна, тоже был какой-нибудь титул. Что она собственно знает про его детство и отрочество?
- Ни чем, но это зарский титул. В Тарке правит хаган. Как ты их объединишь?
- Не знаю, пока мы не возьмем Каратару, Тарк не может быть моим.
- Это всего лишь дело времени, какая-нибудь пара недель…
- Не скажи, город и крепость хорошо укреплены. Мы уже целый мас на подступах. Ни на какие провокации не идут, засели в городе. – он выдавал то, чем был озабочен. - Местные шаманы сказали, что Тох умер, на его место два претендента, сын Барка и бастард Хазар. Еще есть дочь – Гюльхазан. Барка – юнец, на его стороне в основном старая аристократия, не такая уж многочисленная. Хазар – мужчина в расцвете сил, но слишком горяч, к трону рвется, вместо того, чтобы объединить силы. Про дочку мало, что известно, говорят еще девчонка. Но эта на трон никогда не сядет, в Тарке может править только мужчина.
- Неплохая разведка! – похвалила Дэй и спросила. – А зачем тебе этот Тарк? Без него было плохо?
- Кроме тебя никто не задал мне этого вопроса. – он не ответил, и похоже, вовсе не собирался откровенничать, по его лицу тенью скользнула неприязнь. – А я думал, ты на моей стороне.
- Я на твоей стороне. – сказала Дэй, опуская слово «пока». – Хотя мне кажется, что кроме «нашей» с тобой стороны, у каждого есть еще «своя сторона» и она гораздо ближе к сердцу, чем «наша».
- От иронии ты перешла к язвительности. – нахмурился арл.
- Никому не нравится правда! Но кто-то же должен хоть иногда ее говорить. – Дэй уже пожалела о своих словах. – Ладно, мир. Лучше скажи, зачем ты тут торчишь?
- С этого и надо было начинать! – упрекнул он. – Ладно, мир! Здесь будет город, мой город – главный город моего государства!
- Разве не Каратару? Мне казалось…
- Нет! Для нового государства нужен новый город. – категорично заявил Киркайн.
- Пожалуй, - согласилась Дэй. – Надеюсь, ты все продумал. Чем мне заниматься в свободное от тебя время? Не могу же я весь день сидеть в шатре, и шататься по лагерю мне, наверняка, не стоит, как и вмешиваться в ваши мужские дела. Арлани – не тангури!
- Все верно, можешь прогуливаться верхом в окрестностях, с охраной разумеется. По этому поводу не спорь. – сказал он, заметив, что Дэй собирается возразить. – Не тот у тебя статус сейчас, да и опасно одной. Я скажу карналу, чтобы отрядил к тебе ракшаков.
- Карнал Джай здесь? – воскликнула Дэй, о чем тут же пожалела. – Ну, в смысле гурчары тоже в лагере?
- Нет, не повезло тебе, секретничать будет не с кем. Это совсем другой карнал. – рассмеялся арл, пояснил. – Гурчары из алафов, хотя они и наемники, но кто знает, насколько понравится Ильдару привлечение его соплеменников в союз с тарками. Аграсэра на страже Зара как обычно, и гури тоже. Здесь только зарские воины и примкнувшие ко мне тарки.
        Получив разрешение на прогулки, Дэй стала выезжать за пределы лагеря ежедневно. Сначала это были короткие выезды на пару-другую часов. Потом все длиннее, иногда она большую часть дня проводила в степи. Не слишком довольные по началу охранники, постепенно привыкли к странным прогулкам арлани. Дэй подозревала, что после каждой такой вылазки они подробно докладывали арлу о том, где она была и что делала. Со стороны казалось, что она как раз ничего не делала, по крайней мере ничего особенного. Выехав в степь, часто спешивалась и бродила среди разнотравья, собирала цветы, или просто сидела на склоне холма и смотрела вдаль. Иногда Дэй забиралась на самую кручу, туда, где на вершинах холмов обнажились слоистые породы. Двое ракшаков помоложе лезли за ней с несчастными лицами. Дэй надеялась, что со временем они отстанут от нее. Но нет, охрана знала свою работу. Зато они почти не обращали внимания на то, что она доставала из сумки бинокль и с любой вершины разглядывала Каратару. Ее передвижения по степи казались бесцельными, лишенными какого-либо плана. На самом деле у Дэй план как раз был: разглядеть неприступный город со всех сторон, заодно рассмотреть окрестности на подступах к городу. Это ей вполне удалось, на этот раз карту она не составляла, все держала в голове и прикидывала, какую тактику можно применить по отношению к осажденному городу.
     Лагерь арла не стоял на виду у Каратару, он был за холмом и из города его было не видно. Не видно было и других частей зарско-таркской армии, окруживших город. Ракшаки объяснили Дэй, что вначале осады из города были вылазки, естественно никто не возвратился обратно. Воины арла не были сентиментальными и лазутчиков не щадили. Город был обнесен высоченными стенами из песчаника. Ворота даже издали смотрелись неприступными. Вокруг города открытое пространство, осторожно не подберешься, только штурмом, который неизвестно чем мог закончиться.  Долгая осада никого не устраивала, армию арла тоже нужно было кормить. Дэй тоже надоела лагерная жизнь, хотелось хоть какого-то комфорта, даже средневекового. И она решила осторожно поговорить с Киркайном. Не стоило выспрашивать, о чем совещались военачальники. Нужно было высказать свою точку зрения на проблему, но так, чтобы она не вызвала немедленного отторжения. План был коварным, главное, чтобы Киркайн не раскусил, в чем ее интерес. Ей же просто не хотелось начинать раздавать советы, как правильно вести войну. Это значило давить на арла на глазах его же воинов. Рискованное дело восстанавливать против себя целое войско.
      Естественно Дэй выбрала для расспросов наиболее удачное время: поздним вечером после ужина, когда все ушли и они уже были в постели. Одно только она никак не могла сообразить, когда начать разговор, до или после исполнения супружеских обязанностей. Решила, что лучше после, арл будет не так бдителен. Хотя собственные мысли несколько мешали без оглядки отдаться чувствам, все же после постельных баталий и предварительной болтовни ни о чем, Дэй как бы невзначай спросила мужа, в чем трудность взятия города штурмом.
- Не пойму, в чем тут сложность? – она наморщила лоб и постаралась сделать не совсем глупое лицо, иначе бы арл ее тут же подловил. – Ну, стены высокие и крепкие, а башни осадные на что?
- Пробовали, - сначала ответил он, как бы нехотя, пока еще не замечая подвоха. – Слишком большие потери, огнем режут, две башни сгорели, и людей много пострадало.
- Где-то же есть слабые места, не может быть, чтобы стены везде были одинаковы!
- Где слабее, там башням и таранам не подъехать, воинов посылать только на смерть.
- Прямо Троя! Хоть коня посылай! – возмутилась Дэй.
Понятно, Киркайн ничего не понял из ее реплики, но спрашивать не стал, что она имела в виду.
- А где удобнее всего подъехать башням? – безразличным голосом спросила Дэй, хотя ответ был для нее был ясен из собственных наблюдений.
- Слева от ворот, там местность более менее ровная, чуть в наклон. А ты зачем спрашиваешь? – насторожился он.
- А если камнеметами долбить в этом месте достаточно долго и упорно в одну точку, как думаешь, стена выдержит? – снова задала вопрос Дэй невинным голосом, проигнорировав его вопрос.
       Арл не ответил, кажется, сам начал что-то в уме прикидывать, потом поцеловал ее в лоб, сказал: «Давай спать». «Дошло, - подумала Дэй. – Может, последует моему совету? Авось что-то получится».
       На утро, слыша вокруг шатра какою-то суматоху, поняла, что идут серьезные приготовления к штурму. Весь последующий день Дэй с утеса наблюдала за прицельным обстрелом городских стен. Били в одно место несколько дней. Камнеметы штурмующих осыпали стрелами из города не слишком результативно. Наконец на четвертый день стена дала трещину, к вечеру образовалась огромная брешь. Ночью обстрел не прекратили, наоборот усилили лучниками, чтобы не дать горожанам заделать дыру. Утром пятого дня начался массовый штурм.


    Глава 43
 
      После Дэй думала, что разбитая стена подорвала боевой дух вражеской армии. Внутренние разногласия и неумелое командование Хазара довершили дело. Пока брали город, Дэй из лагеря не отлучалась. Арл заявился к вечеру, сказал, что город взят, но крепость пока стоит. Следующим днем войска Зара занимались зачисткой в городе. Дэй опять была одна, если не считать охраны, да той части войска, что осталась в лагере. Она была в шатре, когда ей доложили о гостье. Вошла мекгури.
- Не ожидала? – отвесив легкий поклон, произнесла она вместо приветствия.
- Слухи ветром разносятся? – усмехнулась Дэй, кивнула на скамью. – Садись, в ногах правды нет.
- Ее нигде нет. – отрезала мекгури. – И рассиживаться мне долго ни к чему. Должок у Светлейшего ко мне имеется, но я возьму на себя смелость спросить его с тебя.
- О чем речь? – несколько озадачилась Дэй. – Я гола как осинка зимой! Ни драгоценностей у мужа не выпросила, ни нарядов.
- На кой мне твои наряды! – фыркнула Шэра. – Хитра, арлани! Побереги хитрости свои для арла. Ему как раз пригодятся. А мне сущая безделица нужна. Свитки твои нужны. Не копии, что ты мне оставила, а настоящие.
- А если не отдам? – сузила глаза Дэй, спросила. – Зачем они тебе?
- Мне нужны! Мир меняется, кто знает, в какую сторону. – в голосе мекгури слышалась тревога.
      Дэй раздумывала, если не сторговаться с Шэрой, наживешь в ее лице врага. Ее слово веско и для солбека, и для кхана. Карты ерунда, она и так все помнит. Подумалось, как быстро разнеслись вести о взятии Каратару. Наверное, мекгури выжидала, кому улыбнется удача. Значит, не была уверена в победе Зара. Шэра, конечно, могла бы попросить Киркайна, чтобы он заставил Дэй отдать свитки. Но это был не слишком надежный ход, как для мекгури, так и для Дэй. Лучше уладить вопрос без вмешательства арла, Шэра права.
- Хорошо, - согласилась Дэй. – Отдам, но не все,  карты Зара оставлю, это собственность арла, тебе они ни к чему. Я знаю, что тебя интересует.
      И она достала шкатулку, в которой теперь хранились карты. Выбрала из свертка карты Зара, остальные протянула Шэре.
- Можешь, проверить. – усмехнулась Дэй. – Голова-то при мне остается.
- Вот именно! Береги ее, еще пригодится. – вполне серьезно сказала мекгури. – Оставлю снадобье, думаю, вам понадобиться. Не след тянуть с наследником. Клятву гури с тебя снимаю.
     Она поставила на стол склянку с темной жидкостью, потом провела рукой между собой и Дэй, как будто отрезала ее от Ордена. Может, такой пас и был действенен для других гури, Дэй ничего не почувствовала.
- Позвольте Светлейшая с вами проститься. – все так же серьезно произнесла мекгури, подчеркивая словами, что теперь они друг другу никто.
- Прощайте, почтенная Шэра. – Дэй тоже решила соблюсти правила.
     Мекгури ушла, а Дэй повертела склянку, раздумывала, открывать, не открывать. Потом сунув ее в карман, вышла из шатра.
- Я на утес, посмотрю, что твориться у города. – крикнула она ракшакам.
     Те переглянулись и пошли за ней следом. На утесе Дэй достала бинокль и направила окуляры на восток. Ворота в город были открыты, но разбитую стену никто не чинил. Она подумала, что не удосужилась спросить арла, собирается ли он вообще оставлять этот город. Может, он решил его сравнять с землей, так делали многие завоеватели. Не похоже, чтобы Киркайн был таким жестокосердым и расточительным. Скорей всего, пока крепость Тоха не пала, арлу не то этого. За спиной послышалось бряцанье металла. Дэй обернулась, спрятав бинокль под плащом. Арл был легок на помине. Он был без шлема, но в доспехах, и спешил сюда похоже неспроста.
- У тебя, говорят, были гости? – довольно резко задал он сходу вопрос.
- Да, Шэра..., она уехала.
- Меня не дождалась? Зачем приезжала? За той услугой, о которой говорила?
      Охранники повернулись к ним спиной, показывая тем самым, что не слушают их перепалку. Правильно сделали, арл явно был зол из-за того, что Дэй встречалась с Шэрой наедине. Дэй соображала, скрывать ли истинную причину визита мекгури или все рассказать без утайки. Решила следовать обстоятельствам, как получится.
- Она передала тебе пожелание в удаче и оставила вот это. – Дэй вынула из кармана склянку.
- Что это?
- По ее словам это средство поможет нам зачать наследника, - пояснила Дэй. – Больше ты ей ничего не должен.
- Вот как?!
      Дэй открыла бутылочку и вылила содержимое на траву. Трава не скукожилась, маслянистая жидкость впиталась  в сухой дерн. Склянку она швырнула с утеса вниз, надеясь, что та упала в реку. Арл смотрел на ее действия удивленно, но остановить не пытался.
- Зачем же ты выбросила его? – только и спросил.
- Если суждено, наследник и так зачнется. Здесь мог быть яд, чтобы отравить и меня, и тебя.
- Тем более надо было проверить!
- Но могло быть то снадобье, о котором мекгури говорила. – Дэй как будто не слушала арла. – Не хочу быть ни кому обязанной, а мертвой тем более! А так мне Шэру не в чем уличить, если это был яд, пусть будет на ее совести.
- А если зелье?
- Пусть будет ее заслугой. Пусть она так думает.
- Не знал, что ты с мекгури в конфронтации! Думал, ты с ней заодно, даже слегка опасался этого. Надо же! Ты никому не доверяешь! И мне тоже?
- Доверяю, а  может, не надо?
- Ну, жена…
       Киркайн махнул рукой и пошел с утеса прочь. Дэй не стала спустилась следом, ей показалось, что что-то похожее уже происходило раньше. Села на один из камней, которые валялись на вершине, и задумалась. А думалось все об одном и том же. Как бы она ко всему относилась, если не было на ней этого проклятья Богов. Теперь она оценила тяжесть эксперимента, задуманного Каей. В виртуальном мире все было бы понятней, там есть какие-то правила, ограничения, выбор, наконец. Дэй как  дикарь, которому дали в руки электрический утюг и велели погладить одежду. А из одежды у дикаря только набедренная повязка из травы, и что такое электричество он не знает. Дэй не знакома с инструкцией к этой игре, ее забросили сюда играть вслепую. Она даже своих возможностей не знает! Методом тычков и падений авось научится чему-нибудь. Одно Дэй уяснила, пока ее никто не собирается окончательно убивать насмерть. Киркайна похоже тоже. Нет игрока – нет игры. «Интересно, когда меня не было, как шла игра? Зачем я-то тут понадобилась? - подумала она, и тут же ей пришло в голову другое. – А чего я собственно боюсь? А боюсь того, что все эти отношения только показуха, так по сценарию положено, вот игроки и изображают то, чего на самом деле нет. Хотя декорации как будто подлинные. Это все равно, что если бы мы играли в Версале спектакль про королевскую жизнь. Все игроки заигрались до того, что считают себя настоящими королями и придворными из соответствующей эпохи. И только я здесь актриса, которая знает, что это спектакль. И тем не менее мне кажется, что я чувствую то, что изображаю. И превращаюсь в персонажа, забывая, что я актриса. Я люблю, потому что должна? А он? А на самом деле как? Если у меня вдруг будет ребенок, это будет в сто раз хуже, чем умереть! Это значит я заигралась до сумасшествия! Есть  ли жизнь вне Зара, Тарка, Кача, Садара? Неужели вы везде, чертовы создания?! Чего вы от меня хотите? От нас чего хотите?»
      Дэй закрыла глаза руками, прекрасно зная, что от этого ничего не изменится. У нее и в мыслях не было рожать детей, когда принимала решение отправиться в межзвездный полет. А теперь ее никто и спрашивать не будет, хочет она или не хочет. По большому счету, конечно, хочет, но не так, не в такой ситуации. Она вспомнила рассказы Лалы про гарем. Кто спрашивал рабынь, чего они хотят? Внезапно ей пришла в голову совсем шальная мысль: «Брошусь сейчас с утеса вниз, разобьюсь на кусочки. Соберете, отправите на алтарь и снова запустите в игру?» Потом сказала себе вполголоса: «Не нужно сдаваться, Дэя! Тебе обещан весь мир, может стоит побороться? Умирать, так с музыкой! Уныние – плохой помощник. Ты же разведчик, а значит, одна в поле воин. Или следовать древней мудрости: уступи – победишь? Стань безвольной щепкой и достигнешь великого? А надо ли мне это великое? Вопрос в том: быть или не быть? А вы, кто по ту сторону, задаете ли себе такой вопрос?».
      Несмотря на сложную военную обстановку, Киркайн каждый вечер возвращался в лагерь в свой шатер. То есть к Дэй. Вечером за ужином они были сдержаны в общении. Перекинулись парой фраз ничего не значащих, но о разговоре на утесе не сказали друг другу ни слова. Как будто ничего не было. Дэй даже подумала, что лучше бы он на нее наорал, порой его сдержанность ее бесила. Наверное, его тоже бесила ее сдержанность. Она рано отправилась в постель, хотя спать не очень-то хотелось. Арл еще выслушивал какие-то донесения и отдавал какие-то распоряжения. Дэй не прислушивалась, честно отвернулась  и думала о своем.
     Она еще не спала, когда арл, освободился. Не видела, но чувствовала, как он раздевался. А он, наверное, чувствовал, что она еще не спит. Улегшись рядом, Киркайн прошептал ей на ухо: «Если я зол, то это не значит, что я сбираюсь просто спать!» Дэй не выдержала, плечи дрогнули в беззвучном смехе.
- Это не повод, чтобы плакать, - сказал он тихо. – Не слишком ли часто ты стала этим… пользоваться…
     Он не договорил, Дэй повернулась к нему лицом и даже в полутьме было видно, что она смеется.
- Черт знает что! – выругался арл уже нормальным голосом.
- Ты выражаешься как простой солдафон! – поддела она его.
- Ты тоже так выражаешься!
- Мне простительно, я арлани без году неделя. А ты все-таки потомственный аристократ! Я могу обидеться, и не допустить тебя до своего тела, – она перестала улыбаться, обиженно выпятила нижнюю губу.
- Попробуй, - хмыкнул он уже совсем другим голосом.
- Сдаюсь, - прошептала Дэй, обвивая его шею руками и подставляя губы для поцелуя.
      Киркайна не надо было просить дважды. Уже засыпая, Дэй решила, что штурм крепости она не пропустит, сидеть в лагере в такой момент ни за что не будет. Она обязана быть там, когда крепость падет, а с ней и Тарк. А для этого надо согласие ее державного супруга, просто так она поехать туда не может.
      Утром, когда арл проснулся, она не стала откладывать свою просьбу.
- Позволь мне присутствовать при штурме крепости.
- Это слишком опасно! Не стоит…
- Ну, пожалуйста, Кир!
- Хорошо, - согласился он нехотя. - Но будь осторожна и возьми с собой охрану. И не лезь, куда не надо! Я тебя знаю…
- Как я тебя люблю! Ты бы тоже был поосторожней, я все-таки волнуюсь.
       После трехдневной осады крепость Тоха пала. В разбитые ворота ворвались кочевые воины, заряне вместе с арлом вошли последними. Дэй въехала следом в сопровождении своих ракшаков.
      Еще в лагере она раздумывала, полностью облачаться в доспехи или обойтись привычной для гури защитной одеждой. В гущу сражения лезть не собиралась, она теперь редко сама бралась за меч, чтобы разить врага. Теперь убивать ей не пристало, если только нужно будет защититься. Остановилась на кожаном панцире, наручах и легком шлеме: не слишком сковывают, а в случае чего и защитят. Меч и кинжал, само собой, без них она никуда, даже в степь не выезжала. Подумала, что верхом на единороге въехать в павшую крепость будет красиво и символично.
Миновав развороченные ворота, они оказались в обширном дворе. Дэй удивленно разглядывала сооружение, которое они именовали крепостью. На самом деле это был скорее дворец, обнесенный мощной стеной.  Это было не слишком высокое здание, но внушительное по занимаемой площади. К входу вели широкие ступени. Кругом лежали убитые. Воины арла были беспощадны к защитникам крепости, те и не думали сдаваться, предпочитали смерть плену. Плен – это рабство, однозначно, кем бы ни был пленный, хоть ханом, хоть простым воином. Дэй подумала: «Неужели Киркайн снизойдет до рабства? В Заре никогда не было рабов. Скорее всего сами же тарки-победители будут распоряжаться пленными».
      Самого арла видно нигде не было. Вояка, которого она спросила о местонахождении государя, кивнул в сторону дворца: «Все там. Ищут наследников. Светлейший приказал схватить живыми!» И Дэй направила своего огура прямиком ко дворцу, въехала по ступеням на площадку перед входом. Спешилась, бросив поводья одному из ракшаков, крикнула: «Беречь огура, как самое себя, пока я не вернусь!». И в сопровождении других охранников вошла во дворец. Первое помещение было сплошным лесом из колонн, но по широкому проходу можно было пройти в другие залы. Меж колоннами валялись убитые, пол был заляпан кровью. Дэй послала вперед одного из охранников, вынула меч из ножен, ракшаки последовали ее примеру. Шли осторожно, опасаясь засады. Анфилады комнат, каких-то запутанных коридоров, тупиков тому способствовали. Но почти везде они натыкались на трупы защитников крепости. Были среди них женщины и подростки.
- Чисто работают наши, - похвалил соратников один из ее ракшаков. – Эх, нам не довелось!
- Не терпится пролить кровь? – спросила Дэй резко.
       Тот ничего не успел ответить, из-за очередного поворота на них выскочило несколько вражеских воинов. Дэй и охранники не раздумывая бросились в атаку.
- Ну, вот, дождались, - она кивнула на убитых.  – Ваша добыча.
       И не оборачиваясь пошла дальше. Ее охрана отстала, занятая дележом. Это в рыцарских романах были благородные воители, на деле воины не чурались обчистить убитого ими противника.
       Дэй в одиночестве забрела в какую-то комнату, довольно большую, тоже с колоннами и богато украшенную, судя по тем черепкам и тряпкам, которые во множестве валялись по углам. Неподалеку явственно слышался знакомый зарский говор, значит, свои где-то рядом, опасаться нечего. Ее привлекла куча одежды, свесившаяся из большого резного сундука. Крышка была откинута и какие-то парчовые и бархатные вещи вперемежку с драными тряпками торчали наружу. Кое-где поблескивали вроде как золотые украшения. Удивляясь, что никто не заметил такого богатства, Дэй направилась к сундуку. Внезапно из груды тряпья кто-то выскочил и Дэй почувствовала, как что-то тонкое как жало скользнуло по наручу и вонзилось в руку у локтя. Дэй с мечом метнулась к сундуку, не обращая внимания на незначительную рану даже краем глаза. Над тряпьем возвышалась фигура в грязном дэли. Из-под меховой шапки свешивались две черные косы, концы их были где-то в сундуке. Темные глаза смотрели на Дэй с остроносенького треугольного лица, губы сжаты в нитку. Меч Дэй по небольшой дуге уже приближался к шее отважной незнакомки.
- Стой! – послышался за спиной арлани грозный окрик. – Это охинхан – дочка Тоха!
      Дэй не обернулась. Правило гури гласило, никогда не оборачиваться, когда меч занесен для удара, какой бы  звук не слышался за спиной. Острие меча остановилось на волоске от тонкой шеи. Девица бледная как смерть стояла не шевелясь. Вперед вышел разгневанный арл, но Дэй так и не обернулась.
- Я же сказал! – снова крикнул он.
- Я стою, - спокойно ответила Дэй. – Она хотела меня убить.
- Это всего лишь ребенок, чем она хотела тебя убить? Нам она нужна живой!
      Муж был в гневе как никогда.
- Я тебе нужна живой? – возразила арлани.
      И только потом глянула на свою левую руку, чуть ниже локтя торчал тонкий  граненый клинок длиной в ладонь,  уменьшенная копия кончара. Кинжал для ребенка. Но в сундуке стоял вовсе не ребенок. Это была девушка, невысокого роста, но с ладной фигуркой, насколько можно было судить по  ее дэли.
      Дэй нехотя убрала меч в ножны, стряхнула кончар с руки и убрала за пояс. Руку покалывало, на рукаве появилось небольшое пятно крови, которое никто не заметил кроме самой Дэй. Девушку вытащили из сундука подоспевшие воины, скрутили ей руки и ноги. Один перекинул ее через плечо, обернулся к арлу, ожидания указаний.
- Найти комнату без окон, закрыть девчонку на замок и выставить усиленную охрану! Из дворца убрать трупы, проверить все закоулки. Хотя бы несколько помещений привести в порядок. – командовал Киркайн, потом добавил уже спокойней. - Я остаюсь здесь. Неприятности мне не нужны. Ранена?
      Он подошел к Дэй. У той вертелась на языке не одна пара слов, не достойных для супруги арла, но она предусмотрительно промолчала.
- Я же говорил, не стоит сюда соваться! Кто-нибудь! Найдите подходящую комнату для арлани! Где охрана?!
      Такого арла Дэй видела в первый раз. Впрочем, на войне она вела себе не лучше, на войне нет места сантиментам. Поэтому она пожала плечами и пошла следом за воинами, которым было поручено отвести ее в более подходящее место. Таким местом оказался внутренний сад, отделяющий женскую половину от остальных помещений дворца. Он был совсем небольшим, несколько низкорослых фруктовых деревьев, разбитые и истоптанные цветники, но крошечный фонтан работал, и в нем, как ни в чем не бывало, плавали разноцветные рыбки. Ракшаки притащили откуда-то ковры, постелили их прямо на грязную заляпанную дорожку, набросали подушек, на ковер поставили большое блюдо с фруктами. Где они их только отыскали? Дэй вспомнила о Тэнгире, приказала привести его сюда.  Когда огура привели, она решила все-таки взглянуть на свою рану, она ее беспокоила, хотя и была небольшой. В бою на такую рану она бы и внимания не обратила. Сняла наруч и закатала рукав. У локтя было синеватое пятнышко запекшейся крови. «Чепуха! – махнула рукой Дэй. – И не такие раны мы получали. Храбрая чертовка, эта тохова дева, оружия не испугалась. Кир, тот еще защитник выискался, испугался, видите ли, за девчонку!» Если честно, Дэй это возмутило, когда она опять об этом эпизоде вспомнила. И опять подумала, что почти не знает своего мужа. Постель - это не то место, где можно узнать о супруге, как о человеке. Как о любовнике, вполне, но не как о спутнике жизни. Не героические поступки на поле боя, бытовые мелочи порой важнейший способ понять, кто есть кто. «А я так ли уж хороша, как жена? – моментально возник вопрос. – Я вредная, замкнутая, себе на уме, я никому не доверяю, и хозяйка я так себе. Пожалуй, с маленькой квартиркой я бы смогла управиться, а вот с целым городом или государством…, ну, не знаю, может, со временем как-нибудь получилось бы. Кир как-то же управляется». Она вздохнула и собралась откусить яблоко. Однако удержалась и стала проверять его на предмет проколов. Подозрительность совсем отбила желание есть эти плоды, и Дэй швырнула яблоко в фонтан. При этом подумала: «Если не сдохнут рыбки, можно будет съесть».

  Глава 44

       Дэй скучала, лежа на подушках в саду. Ее ракшаки тоже скучали. И все молчали. Без надобности они не говорили, их дело охранять, а не болтать. Рыбки остались живы, и Дэй отважилась съесть одно яблоко.  Она уже  хотела послать одного из охранников разузнать, что  твориться во дворце, а заодно спросить сколько им тут еще сидеть. Один из них сам вызвался пойти на разведку.
       Ракшак отсутствовал целую вечность, по крайней мере, так показалось Дэй. Но новости принес хорошие. Таркские вожди упросили Киркайна организовать пир в честь победы  здесь во дворце. Уже очистили тронный зал, во дворе жарят барашков, и обшаривают подвалы в поисках съестных припасов. Узнав, что муж находится в этом зале, Дэй решила перебраться туда, не дожидаясь приглашения.
       Арл и вправду был в указанном зале. Сидел не на троне, а на ступенях помоста, на котором стоял трон хагана. Ни чем особенным трон не выделялся, это было большое деревянное кресло с золотыми вставками на спинке и парчовой подушкой на сиденье. Арл все также был в доспехах, только шлем снял и поставил его в ногах. Возле него разместились таркские вожди, его сачивы и другие сардары. Чакары стелили на пол ковры, расставляли низенькие столы, раскладывали подушки. Кто-то тащил посуду, кто-то разные кушанья. Дэй удивилась грандиозным приготовлениям. Вот чего бы она делать не стала, так это пировать в чужом замке, где полно опасных мест, и может, полно врагов, которых не  обнаружили. Но, кажется, арла и его приближенных это не волновало.  Вообще-то в зале было много воинов, и врагам пришлось бы прорываться до победителей с боем. Ее заметили, и все как один встали, кроме арла, и склонились в поклоне. «Светлейшая Дэйрани», - послышалось Дэй.
       Ей тут же освободили место рядом с арлом. Но Дэй царственным жестом попросила не суетиться и обратилась к мужу.
- С вашего позволения, Светлейший, я присяду вон на то креслице? Мне кажется, что там мне будет гораздо удобнее, нежели на  каменных ступеньках.
      И хотя Дэй не улыбалась, глаза ее смеялись. Ей было ужасно интересно, как из создавшейся ситуации выберется Киркайн. «Гром и молния! Прибьет меня ночью, это точно! Постоянно испытывать его терпение и тестировать на наличие юмора – это слишком даже для него!» - думала Дэй, но ее голубые глаза уже были полны смирения. Разумеется ложного. Чтобы она, Дэй, да смирилась, ни за что!
- Конечно, дорогая, трон хагана самое удобное место во всем дворце. Тебе как раз подойдет. Одной подушки не маловато?
      Он улыбался так, как может улыбаться муж, снисходительный к причудам любимой жены. Все закивали одобрительно, никому в голову не пришло, что на трон хагана никогда не садилась женщина.
- Ничего, дорогой, я привыкла довольствоваться малым. – не осталась в долгу Дэй и двинулась к трону.
       «Должна же я хоть на каком-то троне сидеть! Хватит задвигать меня за занавеску в походном шатре! Я – арлани, которую ты сам выбрал!» - едва не вырвалось у нее. Не вырвалось. Трон хагана был не так удобен, как смотрелся, и был довольно низким. Если бы на нем разместился арл, его коленки торчали бы вровень с плечами. Ясно было, что покойный хаган был низкого роста. Подушка была твердой, наверное, ее ни разу не меняли и она слежалась до каменного состояния. Но Дэй уселась, поджав под себя одну ногу и опершись локтем на один из подлокотников. Со стороны она, наверное, выглядела или слишком хорошо, или слишком вызывающе, сардары то и дело на нее оглядывались, арл тоже, хотя старался делать это незаметно. И Дэй пожалела, что нет на ней короны.
       Когда пир начался, ей пришлось пересесть на место рядом с арлом. Пир был как есть средневековым, так наверное, пировали викинги, когда возвращались с погромов побережий. Целые туши громоздились на столах, кубки и чаши были полны вина, на огромных блюдах горами лежал белоснежный рис, а миски дымились горячей пряной подливой. Сидеть за низким столом было не очень удобно. Тарки привычно поджали под себя ноги, но заряне долго возились, пока не находили удобного положения. Дэй села боком к столу, поджимать ноги ей не нравилось, такая поза казалась ей совершенно не комфортной.  И есть ей совсем не хотелось. Ее немного мутило и сильно болела раненная рука. Локоть ломило, он горел огнем.
- Что-то ты неважно выглядишь, - обратился к ней Киркайн.
       Он тронул тыльную сторону ее ладони, лицо его моментально изменилось.
- Мне кажется, у меня температура, - пробормотала Дэй.
- Что? – его брови взметнулись вверх.
- Лихорадит меня что-то, - пояснила она. – Может, это от  яблока? Или рука?
       И Дэй завернула левый рукав. Во рту у нее пересохло, рука была черной выше и ниже ранки, вены вздулись.
- У тебя глаза красные, а губы белые! – голос арла был взволнован.
- Мне нужно прилечь, что-то мне совсем тяжко, - язык ее еле ворочался.
- Это яд! – выдавил Киркайн. – Тебя отравили!
- Зря я ее не убила! – прошептала Дэй, теряя сознание.
       Очнулась она в незнакомой комнате на кровати.  Ее трясло, а внутри все горело. Киркайна рядом не было, в дверном проеме стояли двое. Они целовались. Высокий мужчина целовал маленькую женщину. Она вдруг выглянула из-под его руки. Гюльхазан в тонкой почти прозрачной сорочке, стоя на цыпочках, обнимала за шею Киркайна!  «Кир!» – вырвалось у Дэй. Она свесила ноги с кровати, попыталась встать и упала. Темнота. Кто-то прикладывал к ее лбу что-то мокрое и холодное. Легче, легче. Она открыла глаза, арл склонился над ней, вытирая мокрой тканью пот с ее лица.
- Я здесь, Дэй, здесь, тише, успокойся.
       Его голос шелестел, Дэй закрыла глаза, но все равно видела, как Киркайн встал и куда-то пошел. Дэй легко соскочила с кровати и побежала за ним. Его нигде не было. Вдруг какое-то движение в соседней комнате за закрытой занавеской. Тонко пели доски, раскачиваясь в такт движению. Дэй дернула ткань, она осталась в ее руках. На скрипучей кровати двое занимались любовью. Обнаженный мужчина и обнаженная женщина. Мужчина ей был знаком, а женщина…, женщина повернула к ней лицо, улыбнулась победно. Гюльхазан! Дэй вскрикнула, ее муж, любил другую на ее глазах! Что-то холодное снова коснулось ее лица, холодные пальцы соперницы схватили ее запястье. Она силилась подняться, сжимая кулаки, из пересохшего горла рвалось надсадно: «Обоих, обоих….».
- Тише, тише, Дэй! – голос Киркайна был где-то совсем рядом.
Дэй с силой распахнула глаза. Какой-то бородатый старик держал ее запястье.
      Киркайн сидел у изголовья.
- Что со мной? – прохрипела Дэй.
- Кинжал был отравлен, - сказал лекарь, коверкая таламасские слова. – Не знаю, какой это яд.  Запаха нет, охинхан не знает, чем смазали клинок. У меня нет противоядия. Отворить кровь уже поздно, яд далеко проник. – он повернулся к арлу, произнес беспомощно. – К сожалению, я бессилен, Светлейший.
- Боже мой, и до алтаря не один день! – простонал тот.
- Это слишком долго!  Нужно что-то сейчас сделать, яд разносится по крови. Если рука почернеет до плеча, то будет поздно что-либо делать! – лекарь сам был в отчаяния. Скорее из-за гнева арла, чем от того, что Дэй не выживет.
      Дэй облизала сухие губы, поняла, что нужно соображать самой. Гюльхазан, Киркайн…, все это бред, горячечный бред! Он тут с ней!
- Воды, - попросила она.
- Нет, нет! – вскричал лекарь. – Это убьет вас еще быстрее!
- Ладно, - Дэй попыталась сесть, получилось немного приподняться. – Зовите шамана! Немедленно! Есть тут шаман!
- Есть, есть…
      К ней протиснулся толстый старик с жиденькой бороденкой совсем седой.
- Дэй…, - попробовал вмешаться арл.
- Подожди, Кир, мне нужно кое-что выяснить. – Дэй говорила с трудом. – Говори, где тут у вас алтарь Богов - Вэди! Знаю, такой должен быть!
- Есть, есть, - затараторил шаман. – Но он для тарков, чужаков…
- Какая разница, кого вы туда приведете! Мне нужен любой алтарь! – возразила Дэй. – Где он?
       Шаман глянул на арла, замялся, но потом, кажется решился.
- За городом, на восток, курган…, но там арифи-дэви, святой мудрец пребывает в молитвах к Видхате, нельзя нарушать его уединение! – едва не взвизгивал от возмущения шаман.
- Далеко? – прервал его арл.
- Нет, около бата пути, если на лошади.
- Седлайте моего огура, он быстрее лошади. И ты почтенный тоже собирайся, дорогу покажешь. Я справлюсь, Кир, или умру. Не мешай мне, только помоги. У меня очень мало времени.
      Киркайн кивнул. Дэй с трудом села, двое ракшаков подхватили ее на руки. Когда вышли из дворца, она поняла, что уже глубокая ночь, безлунная, а на звезды ей некогда было таращиться. Тэнгир и несколько лошадей стояли оседланными. Одну ее отпускать никто не хотел. Она обернулась к Киркайну.
- Если я не вернусь к рассвету… Верь мне и прости.
     Он снова кивнул. Вид у него был обреченный. Дэй усадили на огура, шаман взгромоздился на степную лохматую лошадку и затрусил на ней по городу к воротам. Дэй не оглядывалась, знала, что арл и его люди едут следом. За городом они свернули к востоку. Дэй поравнялась с шаманом.
- Показывай, где это место?
- Туда, - он махнул рукой. – За ручьем будет курган, там Вэди.
      Он еще что-то хотел добавить, но Дэй уже не слушала, потрепала Тэнгира по шее, и он рванул вперед так, что в ушах засвистело. И хотя ее немилосердно трясло, как будто открылось второе дыхание. Надежда умирает последней. Как бы не банально это звучало, все же она надеялась, что правильно подумала о Вэди. Алтарь должен быть и в Тарке, иначе она умрет. Пусть такой вывод нелогичен, Дэй старалась не вдумываться в разумность своего решения, внутри была стойкая уверенность, что все получится. Через ручей огур перелетел не замочив копыт, дорога пошла на подъем. Курган высился перед ними, и что там наверху было не очень хорошо видно.
      Вершина кургана оказалось срезанной и окруженной каменной оградой. Ворота были одни, а за ними на фоне чернильно-звездного неба высились темной массой три глыбы. Они были как три гигантских пальца, сложенных в месте, между ними лежал камень с плоской верхушкой.
- Я приехала! – крикнула Дэй, въезжая в ворота. – Мне нужно противоядие от всех ядов. Виш, умоляю, иначе…
       Дэй сползла с огура, ее слегка шатало, но она старалась держаться ровно. На  камне под сводами глыб что-то поблескивало, она надеялась, что это то, что ей нужно. Где-то сбоку за алтарем  горел костер. Вдруг перед Дэй появилась коренастая фигура в черном балахоне, как будто выросла из-под земли. Черные космы свешивались на лицо, в руках человек держал кривой ритуальный нож. Такой маленький ятаган.
- Боги услышали мою молитву! – гаркнул он басом. – Агнцы им не угодны, лучшая жертва – гаури! Очисти помыслы свои и готовься!
      Вот о ком говорил шаман! Арифи-дэви – сумасшедший дервиш, жаждущий крови! На какую-то секунду голова Дэй прояснилась, или сказывалась выучка гури и старые приемы из земного прошлого. Она ничего не стала говорить, мелькнуло сожаление о том, что она безоружна, и меч, и кинжал остались во дворце. Кирасы на ней тоже не было, одна рубашка, через которую вдруг стал чувствоваться холодный воздух. Дэй одними глазами глянула влево, чтобы удостовериться, что на алтаре что-то лежит. Дэви повел глазами следом за ней, и неожиданно оказался на земле, нож отлетел к ногам Дэй. Она выпрямилась, такой бросок стоил неимоверных усилий, поразительно, что она не свалилась рядом. Она поддела ногой клинок, деревянная рукоять хорошо легла в ладонь, она была влажной от пота или от крови. Решение пришло мгновенно, сумасшедший ее убьет, если она не примет меры. Боги жаждут крови. Будет вам кровь! Острие рассекло ткань и волосатую грудь поверженного дэви.
- Лежачего убиваю, да простят мне Боги этот грех! – пробормотала Дэй.
      Дэви выпучил глаза, такого конца он явно не ожидал.
- И ты прости.
      Кровь хлынула на руки, когда она выхватила нож из раны. Дэви дернулся и затих. Дэй, не выпуская из рук клинок, почти ползком добралась до алтаря. Кровь с рук вытирала жалкой травой, которую нашла у камней. Жесткие травинки резали пальцы, но она как будто ничего не чувствовала. Внутри жгло, от всего жгло, от неоправданных подозрений, от постоянного недоверия, от горьких дум, от вынужденного убийства. «Может, стоило принести себя в жертву? Чтобы со всем покончить одним  разом? Чтобы не мучиться! Не стонать, от любви умирая!» Из последних сил удалось дотянуться до Вэди. В руках оказалась пластиковый контейнер. На этот раз Боги решили особо не заморачиваться. В контейнере Дэй нашла короткую инструкцию на латыни, три шприца с лекарством и несколько крупных капсул разного цвета в прозрачном пакете. Шприц под номером один она вколола в левое предплечье не раздумывая, проглотила капсулы нужного цвета и привалилась к камню. Нужно было выждать час и ввести еще одно лекарство. Спать было нельзя. Дэй смотрела как огур выискивал траву возле ограды и считала, сбивалась и снова считала, чтобы не спать. Второй укол ставила в вену. Ее еще трясло, пришлось ударить себя по щекам, чтобы на мгновенье прекратить эту тряску. Еще две капсулы внутрь. Сколько прошло времени после второго укола, Дэй уже не знала, просто таращилась в темноту, стараясь ощутить в себе малейшие изменения.  Показалось, что стало легче дышать, лихорадка как будто отступила. Дэй повернула голову к востоку, рассвет неумолимо близился. Третий укол она воткнула в ногу, когда цвет неба на востоке стал не таким насыщенным и звезды едва просматривались. Последние капсулы она просто высыпала в рот, сухое горло никак не хотело их пропускать, запить было нечем.  Пришлось заткнуть нос, чтобы лекарство попало в глотку. Дэй чувствовала, как оно там растворяется и движется дальше.  Восток посветлел, Шегри-Ли должен был вот-вот появиться из-за горизонта. Дэй встала, ее немного шатало. Костер за камнями догорал, среди углей белели хрупкие кости – неугодные жертвы арифи-дэви. Неподалеку высилась куча хвороста.  Она бросила контейнер в костер, он вспыхнул зеленым и съежился, плавясь. Утруждать себя, таская хворост  к костру, Дэй не стала, подцепила головню и сунула ее в кучу, утренний ветерок начал раздувать огонь и ветки быстро занялись. Дэй стояла над трупом арифи-дэви, не зная, что делать. Потом, подхватив за подмышки, поднатужилась и протащила его к хворосту, привалила сбоку, сверху засыпала ветками. Подобрала посох, валяющийся у костра, опираясь на него, она двинулась к выходу. Тэнгир следовал за ней.
       У подножья кургана стояли сотни людей, нет, тысячи. Они смотрели вверх, ожидая чуда. Чудо появилось на вершине кургана в розоватом свете поднимающегося Шенгри-Ли. Рядом стоял единорог с розовой гривой. Светлые волосы женщины шевелил ветер, бледное лицо было строгим и печальным. Она молчала.
- Цаган, цаган…, - послышались возгласы.
       Дэй  не знала, что значит это слово. Люди у подножья вдруг разом склонили головы, встав на одно колено. И только один человек остался стоять в полный рост. Она знала его имя и помнила его лицо. «Тарк покориться, Зар – никогда!» - это  она тоже помнила.