19
Днём Катерине Кирьяновой ставили капельницы. А с Дариной творилось неладное. Когда кому-то делали капельницы, она как будто чувствовала, что ей сделали укол, у Дарины расширялись зрачки, и её тянуло к пациенту под капельницей. Дарина смотрела на капельницу, и пациент успокаивался.
Дарина назначила себя «врачом» вместо Альберта и стала «лечить» всю палату – ну хоть один «врач» должен быть, если настоящим дела нет?! Дарина вспоминала весь свой запас знаний о таблетках от всех случаев жизни и делала «назначения». Рецепт передавался отцу. По мнению Дарины он должен отдать листок главврачу Кривошеину на 4 этаж. Тут стихи, а тут рецепт с подписью Дарины. Только главврач что-то не чешется лекарства передавать.
Как капельницу выключали у Катерины, бред Дарины проходил. У Дарины всё время вкус соли во рту. После капельницы Катерина дала Дарине свою тетрадь и та нарисовала в ней подарок Катерине – её мужа – генерала казака, по которому Катерина скучала, (он умер) и то, что происходит на улице, когда Катерина спит под капельницей.
Дарина всей палате дарила рисунки. Бабушку Айрапетову она нарисовала в виде голубя. Катерине подарок понравился. Но Дарина сделала ей ещё один подарок – она перерисовала ангела с цветочками со своей маленькой иконки (Дарина попросила из дома иконку с тремя частями и ещё одну малюсенькую.) Это тогда было её единственной поддержкой. Но в бреду Дарина рисовала не ангела, а Альберта. Под рисунком стояла подпись: «Это Альберт – ночной Ангел, который приносит цветы». Этот рисунок Катерина показала КЭ, и её тут же выписали.
Да, Дарина «прославляла» Альберта на всё отделение. Катерина Кирьянова неожиданно появилась на пороге палаты и сказала Дарине, что её отпустили домой. «Отсюда тихо уходят», - сказала Катерина. Дарина тоже выпишется тихо, ни с кем не попрощается. Не до этого. Лишь бы уйти... Катерина сказала Дарине на прощание, что хочет жить в доме инвалидов, а то дома у себя она одна, и смотреть за ней некому. Хорошая, добрая, весёлая женщина.
Какая-то девушка пришла в палату и угостила Дарину апельсином. Дарина не съела его сразу, а взяла с собой на полдник, чтобы его там хоть напополам порезали. Чистить руками целый апельсин Дарина не в состоянии. А старожилы палаты могут. Чистить апельсин пальцами без ножа очень неудобно, весь сок капает. Дарина не любит в больнице апельсины.
У неё продолжается бред. По её мнению все больные ищут Альберта. Дарина негодует: «Как они могут?! Совести у них нет! Доктор устал, а они постоянно от него чего-то требуют. Пусть он делает что хочет. Пусть мы уедем с ним из Сочи… Я его вылечу…»
Вечером после ужина бабушка Айрапетова дала Дарине как всегда мотать свою туалетную бумагу, как решила Дарина, чтобы развивать моторику рук и чтобы она не читала в темноте. Дарине очень хотелось послушать музыку из телевизора, включённого в зале. В сознании Дарины эта музыка шла от Альберта. Она словно его слышала. Музыка для всех и для неё одной. Только Дарина об этом подумала, как дверь открылась, и стало слышнее. Как красиво! А потом всем принесли передачи. Дарина была счастлива, что Альберт «посетил её сознание». Дарина мечтала: «Только бы он выздоровел, и у него неприятностей не было, и мы были вместе, я буду ему помогать. И, может быть, у меня ноги выздоровеют, и я перестану задыхаться, кашлять, и моя координация движений будет нормальной».
После вечернего укола бабушка Айрапетова – единственный друг Дарины тогда там – позвала жестами её на кефир. Дарина была последней в очереди.
Среди больных были две женщины со смешными, как казалось Дарине, фамилиями: Дудукчан и Израелян. У первой было такое страдающее лицо и фиолетовый халат, что Дарина прозвала её «голубь сизокрылый». Дарина до сих пор смеётся с выражения лица этой женщины. А когда медсестра кричала: «Дудукчан, Израелян, на уколы!» Дарина начинала непроизвольно хохотать, как дура, и не могла остановиться. Она и сейчас смеётся, вспоминая эту парочку. Но почему смешно, Дарина объяснить себе не может.
Иногда у Дарины болит сердце. Часто. В отделении есть женщина (и не одна), считающая Дарину своей дочкой. У этой пожилой женщины всё время трясутся руки. Дарина за что-то возненавидела её всей душой. Дарина, видя эту женщину, отворачивается, и в голове у неё одно слово – «Дура!» За что-то неведомое Дарина считала эту несчастную женщину дрянью, ненавидела её трясущиеся руки, её болезнь.
Возможно, эта женщина напоминала Дарине её настоящую маму, у которой тоже тряслись руки во время приступов гипы от диабета. (И она становилась неадекватной тогда. Голос менялся, как у пьяной, мысли заторможенные, бред, тормознутость. Вместо того, чтобы срочно поесть сладкое, сидит, решает в голове бредовые проблемы. Дарина орёт на неё, умоляет: «Мама, тебе плохо! Съешь вот сладкое, выпей воду с сахаром!» А мама ей отвечает в трансе: «Отстань от меня! Мне хорошо!» И ходит по дому как привидение, и злая, когда её просят поесть. Кричит. Дарина ей в рот стакан со сладкой водой пихала. Материлась Дарина на маму в тот момент жутко. А что делать! Наконец мама каким-то чудом 2 глотка сделает, в голове у неё немного просветлеет, и она начинает пить и есть сама. Говорит: «Ой. Я вся мокрая. Мне действительно стало плохо. Я раньше понимала, когда гипа, а теперь нет». Дарина её всю жизнь с того света доставала. Инсулины новые давали каждый раз, вот у неё крыша и поехала – мозг перестал осознавать, что ей плохо).
Да, у Дарины сложное отношение к маме. Это что-то сильно глубинное. Врач спросила у Дарины: «Что у тебя с мамой? Вы всё время ругаетесь, когда она приходит». А Дарина говорит: «У моей мамы диабет, она неадекватная, когда ей плохо, я за ней смотрю». Но Дарина очень волновалась за маму, как она едет в автобусе, как ей там плохо. Дарина думала, что у неё нет инсулина, и плакала санитаркам: «Моя мама в больнице, а у неё инсулина нет!» Наконец родители передали Дарине записку: «Мы дома, ждём тебя, веди себя хорошо, слушайся врачей. Мама и папа». Веди себя хорошо – ЩАС! Как с Дариной, так и она с окружающими!
Весна в том году была снежной. Мама к Дарине не приходила очень долго. У неё сломано бедро. И по снегу она просто не могла ходить. Вот снег растаял. Она пришла. Дарина её не узнала. Это чужая женщина с потухшими глазами. Тело похоже на маму, а глаза не её, чужие. Значит душа не её. В маму кто-то вселился чужой! Врач сказала родителям Дарины, что это бред от лекарств. Дарина возненавидела эту «чужую женщину» и, ругая её всеми словами, заявила отцу: «Пусть эта женщина отсядет от меня подальше!» И каждый раз, когда она приходила, Дарина её грубо материла. Так что она почти перестала приходить. А её глаза были на самом деле потухшими от горя. Теперь Дарине очень жаль, что она материла свою маму. Она реально думала, что это чужой человек.
Как-то мама пришла и говорит Дарине: «Пока я ехала, мне плохо стало. Вышла из автобуса, села на тротуар и сижу. Подошла ко мне женщина и дала мне что-то съесть. Мне стало лучше, и я пришла». Дарина после этого рисовала Инне Константиновне рисунок со стрелочками, как её мама едет с пересадками в автобусах, и как ей плохо, и как она к ней добирается. А какие номера автобусов идут от дома до центра и оттуда до больницы, Дарина напрочь забыла. Когда её выпишут, она город не узнает. И продолжит ненавидеть родителей дома – они оба зомби. Ими управляют. Отца – гада, хоть дома нет. А мама – самый первый враг. В неё вселилась душа сестры-хозяйки. Дарина будет жутко материться на маму и отца дома.
Настоящая сильно неадекватная сестра-хозяйка сказала как-то Дарине; «Мне нравится твой отец. Я хочу с ним жить. Тебя выпишут только через твоего отца. Скажи это ему». Дарина отцу ничего не сказала. Выпишут её через маму за 500 рублей.
Но всё – Дарина поняла: в маму вселилась душа гадкой сестры-хозяйки. Пройдёт почти год или более, когда Дарина узнает и заново привыкнет к родителям. Тогда её злоба к маме исчезнет (хотя бы с поверхности сознания). Дарина снова полюбит маму, но что-то у Дарины в душе есть. Что-то не так с её чувствами к маме. А отца она ненавидит явно. Хоть понимает, что они не зомби. Но её отец – жуткий гоблин – хуже наяву любого зомби, а мама её уже достала! Короче взрослые дети не должны жить с родителями. Дарина их уже всех ненавидит. Они ограничивают её свободу, видят в ней ребёнка, давят её.
А Дарину задавить нельзя! Свобода для неё главное! Она свободна внутри и отгородилась от всех. Её никто не задавит! Она сильнее всех и внутренне сильнее отца и куда сильнее мамы. Дарина сильнее всех! Она даже может победить себя. Она всю жизнь сражается сама с собой – со своей болезнью. Борьба – стихия Дарины. Это её внутренний стержень. В будущем в её душе наступит мир, но она всегда найдёт себе «с чем бы побороться». Злость, гнев, борьба – вот то, что она испытывает к миру. Это мир первый её научил. Она года в 3 или около того впервые вышла на улицу. Подошла к детям и спросила: «Можно мне с вами поиграть?» А дети сказали: «Нет, нельзя. Уходи отсюда!» Дарина ушла. И мама объяснила ей: «Дети не хотят с тобой играть, потому что ты на них не похожа. У тебя кожа очень белая, и глаза двигаются без остановки, как собачий хвост. На тебя страшно смотреть со стороны. Не смотри на меня. Отвернись. Я не могу на тебя смотреть. Но ты умнее всех детей». Короче мама сказала Дарине, что она урод, и Дарина решила, что она виновата, что с ней не хотят общаться, и что она такой плохой человек, и перестала общаться с детьми. Ей стало страшно разговаривать с людьми, особенно с детьми. Она всё время ждала, что ей скажут гадость, посмеются над ней и прогонят, а может и побьют. Дарина и сейчас ждёт от всех гадостей (кроме Альберта. Ему она всё может простить.) А насчёт ума Дарина бы поспорила. Раньше всю жизнь считала себя умной, и стала клиентом психиатра. Какой же это ум?! Дарина очень простая.
Но страх общения покинет Дарину в 35 лет, когда она во время приступа бреда каждый день вслух громко матерится на всех соседей, прохожих, водителей автобусов, всех! Дарина весь этот мир выматерит, как в туалете дурдома! Теперь она больше не боится разговаривать с людьми и не боится их реакции. Теперь Дарина чувствует себя не хуже всех людей, а такой же, как они. Точнее они – такие же, как Дарина. А ещё точнее – Дарина круче и сильнее всех! А вслух Дарина больше не матерится. Только повод ей не давайте!
Пока Дарине 27 и она в больнице. А женщина с трясущимися руками ходит за ней и смотрит на неё. Дарина ненавидит эту женщину и материт. Позднее Дарина осознает, что мат – её любимый язык. Все чувства может выразить.
Есть ещё одна больная, объявившая Дарину своей дочерью. Она тоже чуточку похожа на её маму. Она дала Дарине свою фотографию, а Дарина разорвала её на кусочки и выкинула в туалет в мусорник, а то по бреду Дарины «в её доме случится пожар». Насколько та женщина реально похожа на маму Дарины, судить нельзя, потому что Дарина не запоминает или не узнаёт лиц 99,9% людей. В общем, по её внутренним причинам отношения Дарины с настоящими и «приёмными» родителями не задались.
Когда Дарину только привезли в больницу, она всю свою семью там увидела – живых и умерших родственников. А потом утром оказалось, что это были люди из 7 наблюдательной палаты.
Запись в дневнике: «29.04.12 Меня больше не шатает».