В одном большом городе, в доме среднего размера живёт одна маленькая девочка.
Ну-ка, угадайте, как называется город? Правильно, Москва. А имя девочки? Тоже верно: Агата.
У Агаты есть мама, папа, сестрёнки Нина и Ульяна (Нина – родная, а Ульяна – двоюродная), полный комплект бабушек-дедушек и другие необходимые для жизни родные. И всех она любит. Они её.
Ещё любит рисовать. Чаще всего рисует красавиц: русалку Ариэль, Марью Моревну, Василису Прекрасную, Настеньку из «Аленького цветочка» и других не менее привлекательных девушек. Глазки голубые, с ресничками, губки алые, в ушах серёжки блестят, в волосах заколки сверкают, все пальцы в золотых и серебряных кольцах, на ногтях алый маникюр.
Гулять тоже любит.
Отправилась как-то Агата в парк. Бежит, торопится на встречу с другом Артёмом или подружкой Машей – кто попадётся. Мама за Агатой еле поспевает. Маме несладко: надо Агатину куртку нести, которую та сняла, потому что мешала торопиться; на папины сообщения и звонки отвечать и ещё коляску с Ниной катить. А коляска тяжёлая!
Прибежали на площадку – и нате вам! – там Артём. Стали они в прятки играть. Артём водит, Агата прячется. Присела за скамейку, в комочек сжалась, чтобы незаметнее стать, дыхание затаила…
Вдруг слышит: рядом кто-то всхлипывает. Пошарила рядом рукой, пошуршала листьями, приподняла за черенок бурый кленовый листок, большой, с тарелку величиной, а под ним серая тряпочка мокрая – это она плачет.
Агате стало жалко бедняжку.
– Тряпочка, а, тряпочка, ты чего плачешь? – спрашивает.
– В том-то и дело, – отвечает та, деликатно похлюпывая, – что не тряпочка я вовсе.
– А что же ты такое?
– Радуга я.
– Радуга?! Да нет! – замотала головой Агата. – Я радугу знаю! Она в небе висит и разноцветная, как мост волшебный!
– И я была такая. Самая красивая! Радуга-царевна! Однажды после сильной грозы я выглядела особенно нарядно. Все заглядывались на меня: птицы, звери, люди в городе. Но пролетал неподалёку чёрный дракон Каракорд. Его все знают: злой и беспощадный. Увидел меня, и, наверное, завидно ему стало, что я всеми цветами переливаюсь, а он чёрный-пречёрный. Приблизился ко мне, распростёр свои огромные страшные крылья. Раз-раз! – и стёр ими с меня все краски. Сам стал ярким, радужным. Закружил, закружил, как вихрь. «Хо-хо-хо! – кричит. – Теперь меня точно возьмут в главные императорские драконы!» А я в один миг поблёкла. И не смогла сдержаться, заплакала. Так вот и превратилась в неприметную мокрую тряпку и теперь уже никого не порадую неземной красотой.
Агата готова была сама разрыдаться. Но всё же не дала воли слезам. Недолго посидела, подумала и поняла, что надо делать. Выскочила из-за скамейки, крикнула Артёму, что больше не играет и что у неё важное дело. Артём захотел тоже поучаствовать в деле, но его позвали домой. Пришлось ему уйти.
Агата подбежала к маме, крутившей Нину на карусели, и затараторила, размахивая руками:
– Мамочка! Мне срочно надо домой! Понимаешь, там радуга, то есть тряпочка, то есть была радуга, а стала тряпочка, то есть…
– Ничего не понимаю! – удивляется мама и продолжает крутить Нину. – Какая такая тряпочка?
– Что тут непонятного?! – горячится Агата. – Мне срочно нужны краски, чтобы спасти радугу. У нас дома полно их, а одну коробку даже ни разу не открывали!
– И что же, всем нам сломя голову бежать домой? – ещё сильнее удивляется мама.
– Ну, конечно! – Агата крепко ухватила мамину руку и потянула к тропинке, которая вела к выходу из парка.
Нина, несколько секунд смотрела на эту суету с крутившейся карусели, затем соскочила на землю и побежала следом, путаясь в комбинезоне и медленно раскрывая рот, чтобы оповестить маму, Агату, заодно и весь мир о своём несогласии.
«Наконец движуха началась», – подумал шнауцер Уго и пошёл нарезать быстрые круги, в центре которых находилась его любимая компания.
– Стоп! – сказала мама и резко остановилась. – Давай мы не пойдём домой все вместе. Это целая история и, боюсь, проживать её мы будем слишком долго – что станет с тряпочкой? То есть с радугой? Мне кажется, ты сама справишься. Позови-ка своего закадычного дружка Федю и слетай на нём. Быстрее получится.
– Точно! – обрадовалась Агата и пронзительно свистнула сквозь дырку от недавно выпавшего зуба.
Дракон Федя, которому с утра уже надоело сиднем сидеть на столбе парковых ворот, услышав условленный свист, приподнялся, потянулся, так что кости во всех членах захрустели, два раза махнул крыльями, проверяя – вдруг затекли, и, не спеша поднявшись в воздух, взял курс на маленькую площадку.
– Меня! Меня забыл! – запричитал Федин братишка Вася, сидевший на противоположном столбе. Напружинился, подпрыгнул и помчался вдогонку, мельтеша перепончатыми крыльями и суетливо подёргивая чешуйчатым хвостом.
– Куда прикажешь, драгоценная госпожа? – Федя почтительно склонил голову перед Агатой, а сам лукаво поглядывал на девочку из-под приопущенных кожистых век. – За тридевять лесов – тридевять земель, в заморские страны – заокеанские дебри?
– Федя, – пожурила Агата. – Ну что за спектакль! Ты же знаешь куда – на Юных Ленинцев, 54, корпус 1. Балкон на пятом этаже справа от первого подъезда. Мама, ты ведь не запирала балкон?
– Открыт, открыт. Летите! Только побыстрее возвращайтесь, чтобы мы с Ниной не волновались.
И тут раздался отчаянный Нинин вопль:
– А я?! А мне Федю?!
– Нина! Садись на Васю, он тоже хороший дракон! – Агата показала ладошкой на Фединого братца, который нетерпеливо переминался с лапы на лапу – очень ему хотелось встрять в эту историю.
Однако Нине такой вариант не подошёл:
– Не хочу на Васю! Хочу на Федю!
И малышка начала пристраиваться на Федину спину впереди сестры.
Делать нечего. Надо срочно спасать радугу и заниматься сейчас делёжкой драконов глупо! Агата не мешкая переместилась на Васю и обернулась к маме.
Мама колебалась. Нина ещё ни разу в жизни не летала на драконах, и маме было немного страшно за неё.
У Нины горели глаза! Она обхватила ручонками Федину шею, прижалась к ней щекой.
– Нинчик, держись крепче! – крикнула мама.
– Вася, вперёд! – скомандовала Агата, и два брата-дракона с маленькими сестричками на спинах плавно поднялись в небо. Все люди, гулявшие в парке: дяди-тёти, старички-старушки, мамаши и их разновозрастные детишки – задрали головы. Небывалое зрелище!
А Уго бежал по дорожке вслед за улетевшими, лаял, задрав голову, иногда дёргал в воздухе лапами – в надежде, что вдруг они превратятся в крылья.
Феде и Васе трёх минут хватило, чтобы добраться до нужного дома. Вася ссадил Агату на балкон. Девочка, забежав в квартиру, быстро отыскала в нужном ящике кисточки и коробку с медовыми акварельными красками.
Спустя миг прозвучала её команда:
– Назад!
И ещё через три минуты маленькая эскадрилья приземлилась возле мамы. Мама бросилась к Нине, чтобы помочь ей поскорее слезть на землю. Куда там! Малышке понравилось летать на драконе, и она требовала продолжить аттракцион:
– Ещё!
Оставим их на время – Нину и маму. Надеемся, что в наше отсутствие они сумеют договориться. Последуем за Агатой.
Агата переживала, что не сможет найти кленовый листок, под которым нашла несчастную радугу. Однако волнения оказались напрасными: вот он, на месте. Агата присела на корточки, открыла коробку, разложила кисточки. Легонько взяла лист за черенок, приподняла его. Наклонилось к радуге близко-близко и ободряюще прошептала:
– Я принесла краски и кисточки. Постараюсь всё сделать быстро. Ты станешь такая же красивая, как прежде.
Но когда она распрямилась и потянулась за кисточкой, то увидела, что коробка совершенно пуста! А чуть в отдалении маячил радостный Уго.
Его давно интересовало, с тех самых времён, как только Агата начала рисовать, хороши ли на вкус эти разноцветные квадратики, которые так заманчиво пахнут. Но кто же ему позволит их попробовать?! Только потянешься мордой, тут же слышишь: «Уго! Такой-разэтакий пёс, ты что тут делаешь?! В коридор!»
И вот удобный случай. Намордник не помешал Угиному языку слизать всю акварель подчистую. Воодушевлённый тем, что исполнил давно задуманное, Уго подскакивал и подвизгивал. Намордник его выглядел очень живописно.
Если бы это произошло чуть раньше, месяц или два назад, Агатин бы рот раскрылся квадратной коробочкой, и из этой коробочки раздался бы оглушительный рёв. Но сейчас уже не то. Агата повзрослела и знает, что делу рёвом не поможешь. Она задумалась.
Площадка была полна малышей. Одни скатывались с горки, другие капризничали, а третьи копошилась в песочнице. Те, что в песочнице, орудовали совками, насыпая песок в формочки и – внимание! – в ведёрки. Первая мысль была: поскорее отобрать ведёрки. Чем эта мелюзга может помешать, разве что закатится в рёве. Но Агата подавила в себе этот неправедный порыв. Подошла к мамочкам и вежливо попросила, мол, так и так, радуга погибает, для спасения нужен инвентарь ваших малышей. Мамочки вошли в положение, незаметно изъяли у своих отпрысков ведёрки.
На удивление, их оказалось ровно семь, по количеству красок в радуге, и все они были разных цветов.
Вы же знаете, какие цвета составляют радугу? И Агата знает! Вот они: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий, фиолетовый. Чтобы их было легче запомнить, даже придумали считалку: «Каждый охотник желает знать, где сидит фазан». Первые буквы слов в считалке соответствуют первым буквам названий цветов.
Агата поставила ведёрки в ряд и деловито огляделась вокруг себя.
– Где взять красный, оранжевый и жёлтый, я знаю. Нина, помоги мне, пожалуйста! В это ведёрко мы будем складывать красные листья, в это – жёлтые, в это – оранжевые. Не перепутай!
И пошла работа! Даже Уго, чтобы загладить вину, ухватывал зубами листья за черенки, насколько позволял намордник, и опускал в нужное ведёрко. Когда листьев оказалось до краёв, Агата спросила маму, мечтательно смотревшую в небо:
– Может быть, ты знаешь, как из этого сделать краски?
Все мамы – немного волшебницы. И Агатина с Ниной – тоже. Мама отошла с ведёрками в сторону, о чём-то пошепталась с ветром. Тот дунул на листья, сбрызнул их водой из лужи, покрутил ведёрки – и пожалуйста! У нас есть три яркие осенние краски!
– Где взять зелёную? – размышляла Агата. Вот если бы сейчас было лето, тогда другое дело. Летом полно зелени: листья, трава! А осенью трава жухлая, в ней почти не осталось цвета.
– Мама, что бывает зелёным? Траву не называть! Где ты сейчас найдёшь зелёную траву?
А мама продолжала о чём-то мечтать и рассеянно ответила Агате:
– Что зелёное? Крокодилы, кузнечики, огурцы, тоска…
Но тут же спохватилась: тоску не надо бы упоминать.
– Знаю, где есть зелёная трава, хоть и не лето! – мама оторвалась от своих мыслей. – Через дорогу от «Пятёрочки» недавно засеяли газон. Взошла самая что ни на есть молоденькая, свежая травка!
– Возле «замка»? Точно! Нина, бери зелёное ведро, полетели!
Федя и Вася, пока девоньки занимались делами, пригрелись на осеннем солнышке, задремали. Пришлось их расталкивать.
Драконы встрепенулись:
– А?! Что?! Где?! Куда летим?!
– На газон через дорогу от «Пятёрочки»! – приказала Агата.
– От «Пятёрочки»! – таким же решительным голосом повторила Нина.
Не успела мама даже начать беспокоиться, а девоньки и драконы уже вернулись обратно.
– Поколдуй! – Агата опять протянула маме ведёрко.
На этот раз мама ничего не стала объяснять ветру, всего лишь посмотрела на него строго-ласково, а он и рад стараться.
Агата приставила ведёрко с зелёной краской к первым трём.
– Так… – задумалась. – Голубой, синий, файолетовый… Где сидит фазан…
– Где сидит фазан. Где сидит фазан, – дважды повторила Нина, на каждом слове легонько приседая.
– Мама, а, правда, где? – Агата в очередной раз отвлекла маму от мечтательного разглядывания неба. – Только не говори, что в зиме, до зимы ещё вон сколько ждать.
– Ну, где-где. На небе.
– Как это?! Не понимаю. Объясни.
– Посмотри вверх. Какого небо цвета?
Кажется, мы забыли сказать, что стоял один из лучших октябрьских дней – весёлый, солнечный. Агата подняла глаза и восхищённо протянула:
– Голубо-о-ого! Синий тоже нужен!
– Когда спустятся сумерки, небо станет синим, – продолжила объяснять мама.
– А файолетовый? – Агата произносила это слово на заграничный манер.
– А фиолетовым небо будет, когда здесь, на земле, совсем стемнеет и наступит ночь.
– Но ведь вечером и ночью ты меня не отпустишь в небо?
– Не отпущу.
– Что же делать?! – Агатин рот начал раскрываться коробочкой. – Мы не спасём радугу-у-у?!!
И слёзы в пять струй стрельнули из Агатиных глаз.
Федя, переваливаясь с лапы на лапу, подошёл к девочке и раздвоенным языком слизнул солёные капельки сразу с двух щёк.
– Давай сейчас сгоняем за голубым, – предложил он. – А вечером и ночью мы с Васей решим вопрос о синем и фиолетовом. Поднимемся ещё пару раз в небо, что нам стоит. Бешеной собаке семь вёрст не крюк.
– А вдруг, пока вы летаете, остальные краски украду-у-ут?!
– Люблю солёненькое, – пробормотал Федя и втянул в себя новую порцию слёз.
– Не украдут, – затараторил Вася. – Мы их спрячем! Под моим столбом есть потайная ямка. Я давно её вырыл – так, на всякий случай.
– Ну что, летим? – Федя в третий раз прошёлся шершавым языком по Агатиным щекам, и они стали совсем сухие.
– Нина, ты с нами? – Агата обернулась к сестрёнке, но та вдруг вспомнила, что давно не просила маму о самом главном.
– Титю! – потребовала Нина, и по тону её голоса было понятно, что этот ребёнок не потерпит отказа. Деваться некуда. Мама прижала малышку к груди.
Агата привязала голубое ведёрко шнурком к поясу, запрыгнула Феде на спину и легонько шлёпнула ладошкой по драконьей шее:
– Полетели!
Федя бросил вопросительный взгляд в сторону брата, но тот сделал вид, что ничего не заметил. Больше всего на свете ему хотелось сейчас поваляться на пышном ковре из листьев, от которого так остро пахнет осенней прелью и который так приятно шуршит, когда переворачиваешься с боку на бок. Вася виновато посмотрел на Федю и тоненьким голоском, срываясь на фальшь, спросил:
– Ребята, вы ведь справитесь без меня?
Агата с Федей поднялись высоко-высоко. Потом ещё выше, потом ещё… Но сколько бы они ни набирали высоту, воздух не делался голубым и плотным, как казалось снизу. Он оставался прозрачным.
– Помнишь легенду про Дедала и Икара? – полуобернувшись к Агате, спросил Федя.
– Нет.
– Дедал был отец, Икар сын. Им нужно было вырваться из плена, и для этого Дедал смастерил две пары крыльев из птичьих перьев, скрепив их воском. Дедал предупредил сына, чтобы тот не подлетал слишком близко к горячему солнцу, это опасно. Но Икар не послушался – то ли из вредности, то ли потому, что паря высоко-высоко, как птица, почувствовал свободу и забыл про всё на свете. Он приблизился к солнцу, и солнце растопило воск. Крылья рассыпались, и Икар упал в море.
– У тебя ведь крылья не из воска? – забеспокоилась Агата.
– Не-е-ет! Не бо-о-ойся! – прокричал в ответ дракон.
И тут же весело завопив: «Эге-ге-е-ей!» – начал выписывать в небе фигуры высшего пилотажа. У Агаты живот ухнул в пропасть. Она крепко прильнула к Феде всем телом, вцепившись ему в шею мёртвой хваткой. На поясе бешено билось ведёрко.
А люди снизу, приставив ладони к глазам, чтобы не мешало солнце, смотрели и удивлялись: разве кто-нибудь слышал сегодня объявление о показательных полётах малой авиации?
Перестав кувыркаться, Федя выправил полёт и с улыбкой сказал Агате:
– Ну-ка, глянь, что там в твоём ведёрке.
О, чудо! Там плескалась голубая краска!
– Как тебе удалось?! – только и выдохнула Агата.
– Хе-хе, – горделиво покрутил головой дракон. – Не только твоя мама волшебница. Мы, парковые драконы, тоже кое-что можем!
И Федя пошёл на снижение.
Вечером Агата всё рассказала папе. Папа не знал, верить или не верить в эту историю. На всякий случай решил поверить. С одной стороны, Агате приятно, с другой – по своему опыту знал: каких только чудес не случается на свете!
Утром девоньки вели себя идеально: быстро встали, умылись, почистили зубы, съели кашу. Без капризов оделись в то, что мама дала. И бегом в парк!
Под столбом, на котором сидел Федя, стояли семь ведёрок с красками, как он и обещал. Схватили их: Агата – два, Нина – одно, и мама, поскольку руки у неё побольше, – четыре, по два ведёрка с каждой стороны.
Отыскали среди листьев тряпочку-радугу. Она уже не плакала, чуть подсохла, но всё равно была грустной.
Раз-два-три! Растянули её на земле и стали красить. Агата знала, что мама сделает всё правильно, а вот за Нину волновалась: может и перепутать краски. Но сестрёнка справилась!
Как только покрасили последний кусочек радуги, она выгнулась дугой, потянулась макушкой вверх и медленно поплыла в небо.
– Ура-а-а! – Агата с Ниной и мама вслед за ними пошли прыгать и приплясывать.
А люди, когда радуга заняла своё обычное место, с удивлением спрашивали друг друга:
– Это не обман зрения? В небе действительно радуга? Для этого времени года нехарактерное явление! Не правда ли?
Радуга счастливо улыбалась, сияла всеми своими цветами, которых по счёту было ровно семь: красный, оранжевый, жёлтый, зелёный, голубой, синий и «файолетовый». От её улыбки городу внизу и его жителям стало весело!
И вдруг радуга увидела на горизонте маленькую сверкающую точку. С каждым мигом она всё увеличивалась и увеличивалась в размерах. Это оказался дракон Каракорд. Правда, он был не чёрным, а разноцветным. Облетев несколько раз вокруг радуги, Каракорд приостановился и заговорил:
– Прости, я обошёлся с тобой подло. Не справился с завистью. Но ведь я был чёрный-пречёрный, и душа моя драконья была такая же. Твои краски меня преобразили! И я решил, что не буду становиться императорским драконом. Богатство, власть, всё золото мира – экая важность!
– Не верю тебе! – радуга была решительно настроена. – Случается, что и зло рядится в красивое оперенье. Не приближайся! С большим трудом мои друзья добыли для меня новые краски, и я не хочу их снова потерять!
– Хорошо-хорошо! Смотри, держусь на расстоянии. Готов доказать тебе, что изменился! Может быть, твоим друзьям нужна драконья помощь?
– У них уже есть драконы, которые чуть что спешат на помощь. Две девочки: Агата и Нина – два дракона: Федя и Вася. Однако, – радуга на мгновение прервалась, – у всех четверых добрые сердца. Лети к ним, что-нибудь для тебя придумают.
Каракорд спустился в парк, прямо на площадку за забором. В этот ранний час площадка была малолюдной, поэтому всего лишь три малыша ударились в рёв от испуга – дракон был огромный, раз в пять больше Феди с Васей вместе взятых. Мамашки, замахав на Каракорда гневными кулаками, бросились укрывать младенцев своими телами и утешать. А дракон нерешительно заковылял к скалолазной стенке, которую в это время штурмовала Агата. Когда она увидела совсем близко устрашающую пасть с большими жёлтыми зубами, кроссовки соскользнули с зацепок, и Агата повисла на одной руке. Но моментально справилась с собой.
– Ого, какой хорошенький! – ласково проговорила Агата, устанавливая ноги на надёжные опоры. – Если бы ты был девочкой, я бы сказала тебе: «Красавица! Богиня!» А так будешь просто «красавчик». Как тебя звать? Чего тебе надо?
– Я Каракорд, некогда чёрный дракон с чёрной душой. А теперь наоборот. Хочу тебе служить.
– У меня уже есть Федя. Он мне служит. Мы с ним верные друзья.
– Ну, тогда твоей сестрёнке Нине.
– У Нины – Вася. Скоро они тоже станут лучшими друзьями.
– Что же мне делать?! – Каракорд встал в трагическую позу, которую давно-давно любила показывать французская актриса Сара Бернар: одно крыло, полусложенное, приставил ко лбу, другое, распростёртое, отвёл назад. Хвост безвольно болтается. И смех, и грех.
– Знаешь, что, Каракорд! У нас ведь ещё одна сестрёнка есть – Ульяна. Она весёлая, энергичная, всё время подпрыгивает и придумывает игры. Тебе будет с ней интересно. Только, пожалуйста, больше никогда ни у кого не кради краски и хорошее настроение. Договорились?
Каракорд сказал, что лучшего он и пожелать не мог и в благодарность готов выполнить любую Агатину просьбу. Агата ответила, что пока ей ничего не надо, а когда станет надо, она предупредит. На прощание объяснила Каракорду, где найти Ульяну.
А в это время наша главная героиня, радуга, от переполнявших её чувств начала расти, расти и скоро стала такой большой, что смогла обнять весь мир.
Октябрь 2019