Нынешний январь богат на свои события, но хочу вспомнить о том, что случилось год назад. Протесты тогда прошли во многих городах Европы (Германия, Франция, Нидерланды, Португалия, Италия и другие), в России, в США. Самое яркое – в Вашингтоне. Помните?
Вот официальная версия. 6 января 2021 года толпа протестующих, поддерживающих попытки 45-го президента США Дональда Трампа отменить лживый результат президентских выборов 2020 года, «штурмовала» (совершила несанкционированный властями вход) Капитолий США. Прорвавшись через службу безопасности, протестующие нанесли ущерб и на несколько часов заняли части здания. Беспорядки, согласно заявлениям ведущих СМИ и политиков, были спровоцированы комментариями, сделанными Трампом на предыдущем митинге. Штурм привёл к эвакуации и закрытию здания Капитолия, а также сорвал совместную сессию Конгресса, собравшуюся для подсчёта голосов выборщиков и официального оформления победы Джозефа Байдена на выборах.
А что было на самом деле?
5 и 6 января 2021 года, после нескольких недель заявлений Трампа о нарушениях на выборах, тысячи его сторонников собрались в Вашингтоне, чтобы протестовать против результатов выборов и потребовать от вице-президента Майка Пенса и Конгресса непризнания победы Байдена.
Утром 6 января протестующие собрались на митинге «Спасите Америку» на Эллипсе, где президент Трамп, Дональд Трамп-младший, Руди Джулиани и несколько членов Конгресса произнесли речь перед толпой. Трамп призвал своих сторонников «сражаться изо всех сил», чтобы «вернуть нашу страну», и попросил своих сторонников пройти маршем к Капитолию США.
Не один десяток лет я пристально наблюдаю за акциями протеста и цветными революциями. И здесь накануне я был уверен, что мирное шествие к Капитолию обернётся незапланированным Трампом штурмом и, может быть, даже кровопролитием.
Так и вышло. Демонстрация завершилась штурмом Капитолия. В то время Конгресс заседал, проводя подсчёт голосов Коллегии выборщиков. Когда протестующие проникли в Капитолий, выломав окна и двери, служба безопасности Капитолия эвакуировала Сенат и Палату представителей. Несколько зданий в комплексе Капитолия были эвакуированы, и все они впоследствии были заблокированы. Протестующие прорвались через охрану и заняли эвакуированное помещение Сената, в то время как охранники достали пистолеты, чтобы не допустить дальнейшего проникновения. Во время протестов на территории Капитолия были обнаружены самодельные взрывные устройства; взрывчатые вещества были также обнаружены в офисах Демократического национального комитета и Республиканского национального комитета, а также в одном автомобиле.
В результате событий пять человек погибли, среди них один полицейский Капитолия. Десятки получили тяжёлые ранения. Федеральные власти начали расследование убийства. Одна женщина, попытавшаяся проникнуть в зал Палаты представителей через забаррикадированную дверь, была тяжело ранена сотрудниками полиции и позже скончалась. Трое участников протеста скончались из-за проблем со здоровьем. Это по официальной версии.
Мне не на один раз удалось посмотреть видеозаписи, и ни на одной не увидел я, чтобы полицейские или работники охраны Капитолия сдерживали протестующих. Зато много раз показали, как полиция приглашала пройти вовнутрь помещений. Похоже, и погром внутри помогали делать сами сотрудники этого здания, чтобы создать впечатление на телезрителей подконтрольных демократам каналов.
Это была провокация, и те, кто проводят следствие, знают об этом в деталях. Трамп, узнав о провокациях, тут же обратился к своим сторонникам, назвал их «великими патриотами» и призвал их «идти домой с миром», объяснив события участием в них сторонников Antifa и не только. В тот же день были сообщения, что некоторые противники Трампа, участвовавшие в погромах, нацепили красные «трамповские» бейсболки. Вечером того же дня толпа была разогнана. И хотя позднее Дональд Трамп призывал прослушать или прочитать его речь, в ней не было ни слова о призыве к штурму или к какому-нибудь насилию. Но мнение сложилось, упрочилось многократно повторением неполживой прессой, а Трампу не позволили пользоваться социальными сетями, чтобы донести правду. Человек с ядерной кнопкой был лишён права голоса для общения со своими стронниками… Такого мир ещё не видел.
Twitter и Facebook заблокировали аккаунты Трампа и удалили сообщения, связанные с инцидентом. Штурм Капитолия был охарактеризован как государственная измена, восстание, внутренний терроризм и попытка государственного переворота. А кто организатор госпереворота?
Высокопоставленные члены Сената и Палаты представителей США начали процесс отстранения президента от власти (импичмент ). Федеральное бюро расследований (ФБР) завело более 170 дел.
Похоже, что Дональд Трамп войдёт в историю США в качестве президента, который в последние дни на посту президента спровоцировал штурм Капитолия. В общем, этакий президент-провокатор. И от этого уже не отмыться. Вот так вошло и гуляет мнение, что Сальери отравил Моцарта, а Борис Годунов убил младенца Димитрия. Века проходят, а ложное мнение сохраняется.
В истории России есть факт с кровавой развязкой, который можно сопоставить с тем, что случилось в Вашингтоне у Капитолия. Имею в виду Кровавое воскресенье 9 января 1905 года в Санкт-Петербурге. Ответственность за это событие возложена на попа Гапона, в общественном мнении даже существует термин ГАПОНОВЩИНА: и царские власти, и большевики обвиняют во всём попа Гапона. А многие ли смогут назвать его по имени? И откуда появилась такая фамилия, как Гапон? Вот на эти вопросы и попытаемся ответить. А ещё надо сказать о его реальной вине в кровавых событиях 9 января 1905 года.
Итак, полное его имя - Георгий Аполлонович Гапон, он священник Русской православной церкви, политический деятель и профсоюзный лидер, оратор и проповедник. Он прожил короткую жизнь. Родился 5 [17] февраля 1870 года в селе Белики Полтавской губернии. А завершил земной путь в 36 лет, был убит 28 марта [10 апреля] 1906 под Петербургом.
Считается, что предки его - запорожские казаки, а фамилия Гапон - украинский вариант христианского имени Агафон. Отец его Аполлон Фёдорович был зажиточным крестьянином, 35 лет избирался волостным писарем, был уважаемым у односельчан. Мать была неграмотной крестьянкой.
Детство Гапона было традиционным для крестьян, прошло оно в родном селе, он помогал родителям, пас овец, телят и свиней. С детства был религиозным, любил слушать рассказы о жизни святых и мечтал совершать чудеса, как это делали святые. Наибольшее впечатление на него произвёл рассказ о святом Иоанне Новгородском, которому удалось оседлать беса и съездить на нём в Иерусалим.
Эта легенда недавно экранизирована, режиссер Николай Досталь создал в 2016 году очень умный фильм «Монах и бес». Я смотрел с большим интересом. А молодой Георгий мечтал, когда ему представится случай «поймать чёрта».
В возрасте 7 лет он был отдан в начальную школу, где проявил большие способности к учёбе. По совету сельского священника родители отдали сына в духовное училище. Вступительный экзамен в Полтавское духовное училище Георгий сдал так блестяще, что его зачислили сразу во второй класс. В училище он отличался любознательностью, был в числе лучших учеников, его персональным наставником стал преподаватель училища Иван Трегубов, известный толстовец, он познакомил Гапона с учением Льва Толстого, давал читать его запрещённые сочинения.
После духовного училища Гапон поступил в Полтавскую духовную семинарию. Там он оказался уже сложившимся толстовцем. Это привело его к конфликту с семинарским начальством. Ему пригрозили лишить стипендии, в ответ он заявил, что сам отказывается от стипендии, и стал подрабатывать частными уроками. В 1893 году успешно окончил семинарию, но из-за конфликта с семинарским начальством не получил диплома первой степени, это закрыло ему поступление в Томский университет. Потому работал в земской статистике и продолжал подрабатывать частными уроками.
В 1894 году Гапон женился на купеческой дочери, по её совету принял духовный сан. Его покровителем стал полтавский епископ Иларион, через него Гапон получил должность священника в бесприходной церкви Всех Святых при полтавском кладбище. Здесь Гапон проявил незаурядный талант проповедника, на его проповеди приходило много народа, к нему со всей округи шли за советами, многим нравилось, что Гапон помогал беднякам и соглашался безвозмездно совершать духовные требы для бедных прихожан из соседних церквей. Церковь была бесприходной, но люди к нему шли. Это привело к конфликту со священниками соседних приходов, которые стали говорить, что он похищает у них паству. Гапон же обвинял их в фарисействе и лицемерии.
В 1898 году внезапно от болезни умерла жена Гапона. Осталось двое маленьких детей — Мария и Алексей. Георгий по совету Илариона поехал в Санкт-Петербург в духовную академию. Диплом второй степени не давал ему права поступать в академию, но епископ Иларион был дружен с обер-прокурором Святейшего Синода Константином Победоносцевым. С рекомендательным письмом от Илариона Гапон явился к Победоносцеву и по его протекции и протекции товарища обер-прокурора — Владимира Саблера поступил на первый курс академии.
Учёба в духовной академии быстро разочаровала Гапона. Почти во всех предметах он видел только мёртвую схоластику, она не давала ему ответа на вопрос о смысле жизни. Забросив учёбу, летом 1899 года Георгий Гапон уехал в Крым поправлять здоровье.
В Крыму посетил он местные монастыри, раздумывая, не уйти ли ему в монахи, но жизнь в монастыре была несовместима с его энергией и стремлением служить народу.
Преодолеть кризис помогло знакомство с художником Василием Верещагиным. Художник-баталист, автор картины «Апофеоз войны», провёл полтора летних месяца с семьёй в Крыму, он сразу посоветовал священнику сбросить рясу и конкретно работать на благо народа.
Гапон вернулся в Санкт-Петербург и стал участвовать в благотворительных миссиях, заниматься христианской проповедью среди рабочих. Тогда в Санкт-Петербурге действовало Общество религиозно-нравственного просвещения во главе с протоиереем философом Орнатским, и Гапону было предложено принять участие в его работе. В 1899 году Гапон стал проповедником в Церкви Милующей Божьей Матери в Галерной Гавани на Васильевском острове. Старостой этой церкви в то время был Владимир Саблер.
Проповеди Гапона собирали много людей, и нередко церковь не вмещала всех слушателей, а их было иногда до двух тысяч.
Галерная Гавань была местом обитания питерских босяков, и Гапон нередко проводил целые дни, общаясь с обитателями так называемого горьковского «дна». Главная мысль его проповедей: труд есть основа и смысл жизни, и человек труда должен достойно жить и требовать уважительного отношения к себе. Однако Гапон не был доволен своей деятельностью проповедника. Сталкиваясь с бедняками, он стал задаваться мыслью, как реально помочь этим людям вернуться к человеческой жизни.
В это время Гапон составил свой первый проект общества взаимопомощи. Общество предполагалось назвать «Обществом ревнителей разумного-христианского проведения праздничных дней», и оно должно было сплотить верующих в подобие христианского братства. Гапон написал устав этого общества, в нём было положение о материальной взаимопомощи его членов. Церковное начальство такой устав не утвердило, тогда Гапон ушёл из Общества протоиерея Орнатского.
В 1900 году Гапона назначили настоятелем сиротского приюта святой Ольги, а также законоучителем и священником приюта Синего Креста. Эти приюты содержались на пожертвования людей высшего света, и вскоре молодой священник приобрёл популярность в петербургских придворных кругах. По словам Гапона, особенное влияние он имел на придворных дам, они видели в нём чуть ли не пророка, призванного возвестить новые истины и раскрыть тайный смысл учения Христа.
Несколько раз Гапона приглашали служить на торжественных праздниках вместе со святым Иоанном Кронштадтским, который произвёл на него сильное впечатление. В другое время Гапон служил литургию с ректором духовной академии, будущим патриархом Сергием (Страгородским). Он также нередко посещал проходившие под председательством Сергия религиозно-философские собрания в Петербурге. Работал он и среди питерских рабочих и бедняков, где скоро приобрёл огромную популярность. Ему нередко случалось защищать бедных от различных несправедливостей, но это вызывало вражду власть имущих. Наталкиваясь на сопротивление чиновников, Гапон говорил: «До царя дойду, а своего добьюсь».
В 1902 году Гапон составил новый проект системы благотворительных учреждений. Речь шла о создании трудовых колоний для реабилитации безработных босяков. Гапон написан доклад для подачи императрице Александре Фёдоровне. Доклад был одобрен градоначальником Николаем Клейгельсом, но хода ему не дали.
Летом 1902 года из-за конфликта с попечительным советом Гапона отстранили от должности настоятеля приюта Синего Креста. В ходе обострившегося конфликта Гапон настроил свою многочисленную паству против попечительного совета. По свидетельству сослуживца Гапона священника Михаила (Попова), уже тогда Гапон славился умением управлять толпой. В адрес попечителей стали поступать угрозы, а на улице в них стали бросать камни. Уходя из приюта, Гапон забрал с собой окончившую курс воспитанницу Александру Уздалёву, которую впоследствии сделал своей гражданской женой (по канонам православной церкви вдовый священник не имеет права на повторный брак). В том же году Гапона отчислили с третьего курса академии, причина – он не сдал переходных экзаменов. Председатель попечительного совета Николай Аничков написал на Гапона донос в Охранное отделение, и Гапона вызвали туда на допрос. Это событие послужило поводом для его знакомства с Департаментом полиции. И этот факт даст основания утверждать, что он сотрудничал с царской охранкой.
Академию он всё-таки закончил в 1903 году. Его дипломная работа - «Современное положение прихода в православных церквах, греческой и русской». Выпускник получил должность священника при тюремной церкви святого Михаила Черниговского Городской пересыльной тюрьмы.
Итак, священник Георгий Гапон вошёл в историю как создатель и бессменный руководитель рабочей организации «Собрание русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», как организатор январской рабочей забастовки и массового шествия рабочих к царю с петицией, закончившегося расстрелом рабочих и положившего начало Первой русской революции 1905—1907 годов.
После 9 января 1905 года Георгий Гапон - деятель русской революционной эмиграции, организатор Женевской межпартийной конференции 1905 года, участник неудавшейся подготовки вооружённого восстания в Санкт-Петербурге с помощью оружия с парохода «Джон Графтон», основатель революционной организации «Всероссийский рабочий союз».
После возвращения в Россию в октябре-ноябре 1905 года он руководил возрождённым «Собранием русских фабрично-заводских рабочих г. Санкт-Петербурга», союзник графа Сергея Витте, сторонник реформ, провозглашённых Манифестом 17 октября. В марте 1906 года убит в Озерках группой боевиков-эсеров по обвинению в сотрудничестве с властями и предательстве революции. Это характеристика из Википедии.
28 ноября 1904 года Гапон предложил рабочую петицию, она была принята большинством голосов, началась массовая агитация за подачу петиции о рабочих нуждах. По договорённости с «Союзом освобождения» в отделах стали распространяться либеральные газеты «Наша жизнь» и «Наши дни» («Сын отечества»). Газеты читались на рабочих собраниях, а руководители отделов давали им соответствующее толкование. «Газетная тактика» привела к резкой политизации «Собрания», начался быстрый рост его численности. В декабре 1904 года оно насчитывало уже 9000 членов, а в начале января 1905 года - до 20000.
В начале декабря 1904 года с Путиловского завода по решению мастера Тетявкина было уволено четверо рабочих — членов «Собрания»: Сергунин, Субботин, Уколов и Фёдоров. По утверждению администрации, они были уволены на законном основании. Однако в среде рабочих распространился слух, что они уволены за принадлежность к гапоновскому «Собранию». В Нарвском отделе решили, что они уволены незаконно, и Гапон сказал, что «Собрание» должно вступиться за своих членов и что в противном случае оно ничего не стоит и он сам из него выйдет. Были посланы три депутации: одну — к директору завода С. И. Смирнову, другую — к фабричному инспектору С. П. Чижову и третью — к градоначальнику И. А. Фуллону. От заводчиков требовали восстановить на своих местах уволенных рабочих и уволить мастера Тетявкина. В случае отказа в выполнении требований рабочие заявляли, что не ручаются за сохранение в городе порядка.
В случае неисполнения требований рабочих объявить забастовку на Путиловском заводе и предъявить администрации более широкие экономические требования.
28 декабря депутации от рабочих получили отказ во всех требованиях. Гапон высказал уверенность, что правительство, извещённое о требованиях рабочих, окажет давление на администрацию завода. «Мне кажется, что наверху успеют понять настоящее положение дела и не дадут развернуться событиям — пойдут на уступки, то есть сделают путиловской администрации внушение, и она удовлетворит наши пока мизерные требования», — говорил Гапон.
4 января Гапон во главе депутации явился к директору Путиловского завода Смирнову и зачитал ему список экономических требований. По поводу каждого пункта требований Гапон давал объяснения и возражал на замечания, делаемые директором. Смирнов в очередной раз отказал в удовлетворении требований, указав основания, почему они неисполнимы. На следующий день забастовка была распространена на другие заводы Петербурга, и им были также предъявлены широкие экономические требования. 5 января Гапон ходил с депутацией в правление акционеров Путиловского завода и убедился, что требования рабочих не будут удовлетворены.
6 января Гапон отправился к министру внутренних дел П. Д. Святополк-Мирскому, но тот отказался его принять. Когда стало ясно, что все экономические средства борьбы исчерпаны, Гапон решил перейти на путь политики и обратиться непосредственно к царю. В своих воспоминаниях Гапон писал: «Сознавая, что со своей стороны я сделал всё, чтобы сохранить мир, я решил, что другого исхода не было, как всеобщая забастовка, а так как забастовка эта, несомненно, вызовет закрытие моего союза, то я и поспешил с составлением петиции и последними приготовлениями».
6 января Гапон приехал в Нарвский отдел «Собрания» и произнёс зажигательную речь, в которой призывал рабочих обратиться со своими нуждами непосредственно к царю. Сущность речи состояла в том, что на рабочего не обращают внимания, не считают его за человека, правды нигде нельзя добиться, все законы попраны, и рабочие должны поставить себя в такое положение, чтобы с ними считались, как с людьми. При этом Гапон призывал всех рабочих, с жёнами и детьми, идти 9 января в 2 часа дня к Зимнему дворцу.
В тот же день Гапон составил текст петиции на имя царя. В основу петиции была положена мартовская «программа пяти», к которой Гапон добавил пространное предисловие и краткое заключение. Предисловие, написанное в стиле церковного красноречия, включало в себя обращение к царю, описание бедственного положения и бесправия рабочих и требование немедленного созыва Учредительного собрания. «Не откажи в помощи Твоему народу, выведи его из могилы бесправия, нищеты и невежества, дай ему возможность самому вершить свою судьбу, сбрось с него невыносимый гнёт чиновников. Разрушь стену между Тобой и твоим народом, и пусть он правит страной вместе с Тобой», — писал царю Гапон. В кратком заключении Гапон от имени рабочих выражал готовность умереть у стен царского дворца, если просьба не будет исполнена:
«Вот, Государь, наши главные нужды, с которыми мы пришли к Тебе! Повели и поклянись исполнить их, и Ты сделаешь Россию счастливой и славной, а имя своё запечатлеешь в сердцах наших и наших потомков на вечные времена. А не повелишь, не отзовёшься на нашу мольбу, — мы умрём здесь, на этой площади, пред Твоим дворцом. Нам некуда больше идти и незачем! У нас только два пути: или к свободе и счастью, или в могилу. Укажи, Государь, любой из них, мы пойдём по нему беспрекословно, хотя бы это и был путь к смерти. Пусть наша жизнь будет жертвой для исстрадавшейся России! Нам не жалко этой жертвы, мы охотно приносим её!»
Идея шествия ко дворцу «всем миром» возникла 6 января. Сущность идеи была проста: петицию, поданную депутацией от рабочих, можно положить под сукно, но петицию, принесённую десятками тысяч рабочих, нельзя положить под сукно. Царь так или иначе должен будет ответить на эту просьбу, и из этого ответа станет ясно, с кем он — с народом или против народа.
6, 7 и 8 января текст петиции читался во всех отделах «Собрания», и под ним собирались тысячи подписей: по разным данным было собрано не менее 7 тысяч подписей; не менее 40 тысяч подписей, а сам Гапон назвал более 100 тысяч.
Гапон разъезжал по отделам «Собрания», зачитывал петицию и давал ей толкование. требовал от рабочих поклясться, что они явятся в воскресенье на площадь и не отступятся от своих требований, даже если им будет угрожать смерть.
Люди слушали Гапона, плакали, топали ногами, стучали стульями, бились кулаками в стены и клялись, как один, явиться на площадь и умереть за правду и свободу. Многие видели в нём пророка, посланного Богом для освобождения рабочего народа. Женщины подносили к нему для благословения своих детей. Люди видели, с какой лёгкостью останавливались огромные фабрики и заводы, и приписывали это «силе» Гапона.
Прокурор Петербургской судебной палаты писал в записке на имя министра юстиции:
«Названный священник приобрёл чрезвычайное значение в глазах народа. Большинство считает его пророком, явившимся от Бога для защиты рабочего люда. К этому уже прибавляются легенды о его неуязвимости, неуловимости и т. п. Женщины говорят о нём со слезами на глазах. Опираясь на религиозность огромного большинства рабочих, Гапон увлёк всю массу фабричных и ремесленников, так что в настоящее время в движении участвует около 200 000 человек. Использовав именно эту сторону нравственной силы русского простолюдина, Гапон, по выражению одного лица, «дал пощёчину» революционерам, которые потеряли всякое значение в этих волнениях, издав всего 3 прокламации в незначительном количестве. По приказу о. Гапона рабочие гонят от себя агитаторов и уничтожают листки, слепо идут за своим духовным отцом. При таком направлении образа мыслей толпы она, несомненно, твёрдо и убеждённо верит в правоту своего желания подать челобитную царю и иметь от него ответ, считая, что если преследуют студентов за их пропаганду и демонстрации, то нападение на толпу, идущую к царю с крестом и священником, будет явным доказательством невозможности для подданных царя просить его о своих нуждах».
6 января Гапон объявил о начале всеобщей забастовки, и к 7 числу все заводы и фабрики Петербурга забастовали. Гапоновские рабочие проходили по предприятиям и без труда снимали людей с работы. Последним остановился Императорский фарфоровый завод. Делегат от завода сообщил Гапону, что их рабочие не желают бастовать. «Скажи рабочим фарфорового завода, — ответил Гапон, — если они завтра к полудню все не бросят работу, я пришлю туда тысячу человек, которые заставят их сделать это». На другой день казённый завод встал, как один человек.
Чтобы обеспечить мирный характер движения, Гапон вступил в переговоры с представителями революционных партий. 6 и 7 января он встречался с социал-демократами и эсерами и просил их не вносить раздор в народное движение. «Пойдём под одним знаменем, общим и мирным, к нашей святой цели», — говорил Гапон. 7 января Гапон устроил встречу с представителями революционных партий за Невской заставой. На встрече он убеждал их присоединиться к мирному шествию, не прибегать к насилию, не выбрасывать красных флагов и не кричать «долой самодержавие». По свидетельству участников встречи, Гапон выражал уверенность в успехе движения и полагал, что царь выйдет к народу и примет петицию. Гапон охотно развивал свой план действий. В случае, если царь примет петицию, он возьмёт с него клятву немедленно подписать указ о всеобщей амнистии и о созыве всенародного Земского собора. После этого он выйдет к народу и махнёт белым платком, — и начнётся всенародный праздник. Если же царь откажется принять петицию и не подпишет указ, он выйдет к народу и махнёт красным платком, — и начнётся всенародное восстание. В последнем случае всем разрушительным силам, к которым Гапон причислял и революционеров, предоставлялась полная свобода действий. «Тогда выбрасывайте красные флаги и делайте всё, что найдёте разумным», — говорил Гапон.
Таким образом Гапону удалось привлечь революционеров на свою сторону, и они вполне подчинились общему движению. Начиная с 6 января, партийным ораторам предоставлялся свободный доступ во все отделы «Собрания». Они выступали перед рабочими, призывали их идти к Зимнему дворцу и зачитывали гапоновскую петицию.
7 января Гапон ходил на приём к министру юстиции Николаю Муравьёву и убеждал его оказать воздействие на царя и уговорить его принять петицию. «Падите ему в ноги, — говорил Гапон, — и умоляйте его, ради него самого, принять депутацию, и тогда благодарная Россия занесёт ваше имя в летописи страны». Муравьёв, подумав, ответил, что у него есть свой долг, которому он останется верен. На следующий день Муравьёв рассказал о своей встрече с Гапоном другим министрам. Гапон, по словам Муравьёва, — «убеждённый до фанатизма социалист; говорит, что его долг — положить живот за „други своя“, и говорит, что, собственно, рабочий вопрос — пустяки, что они только придрались к этому, а главное — [политика]». Это мнение было доведено до сведения императора Николая II, который записал в своём Дневнике 8 января: «Со вчерашнего дня в Петербурге забастовали все заводы и фабрики… Во главе рабочего союза — какой-то священник-социалист Гапон».
Чтобы не дать властям повода применить силу, Гапон решил придать движению максимально мирный характер. Было решено, что народ пойдёт к царю абсолютно безоружным и не допустит никаких беспорядков. Эту мысль Гапон настойчиво внушал рабочим в своих выступлениях.
Гапон требовал и заклинал — и весь народ громогласно повторял вслед за ним в собраниях эту клятву — не прикасаться к спиртным напиткам, не иметь при себе оружия, даже перочинных ножей, и не применять грубой силы при столкновении с властями».
Предвидя, что царь не захочет выйти к народу из опасения за свою жизнь, Гапон потребовал от руководящего кружка рабочих поклясться, что они гарантируют безопасность царя ценой своей собственной жизни. «Если что-либо случится с царём, я первый покончу с собой на ваших глазах, — говорил Гапон. — Вы знаете, что я умею держать слово, а в этом я клянусь вам». По распоряжению Гапона изо всех отделов были выделены особые дружины, которые должны были обеспечить охрану царя. Таковых было до 1000 человек, и они должны были наблюдать за порядком во время мирного шествия.
В своём письме к царю Гапон писал:
«Государь, боюсь, что Твои министры не сказали Тебе всей правды о настоящем положении вещей в столице. Знай, что рабочие и жители г. Петербурга, веря в Тебя, бесповоротно решили явиться завтра в 2 часа пополудни к Зимнему дворцу, чтобы представить Тебе свои нужды и нужды всего русского народа. Если Ты, колеблясь душой, не покажешься народу и если прольётся неповинная кровь, то порвётся та нравственная связь, которая до сих пор ещё существует между Тобой и Твоим народом. Доверие, которое он питает к Тебе, навсегда исчезнет. Явись же завтра с мужественным сердцем пред Твоим народом и прими с открытой душой нашу смиренную петицию. Я, представитель рабочих, и мои мужественные товарищи ценой своей собственной жизни гарантируем неприкосновенность Твоей особы».
8 января товарищ министра внутренних дел К. Н. Рыдзевский подписал ордер на арест Гапона. Однако арестовать его не удалось, Гапон был окружён плотной толпой рабочих и для его ареста потребовалось бы принести в жертву не менее 10 человек полиции.
Вожаки решили, что они докажут чистоту и честность своих намерений, если, шествуя во главе своих отделов, безоружные, без ропота разделят общую судьбу.
В одной из последних речей накануне шествия Гапон говорил: «Здесь может пролиться кровь. Помните — это будет священная кровь. Кровь мучеников никогда не пропадает — она даёт ростки свободы…». Вечером 8 января Гапон и руководители «Собрания» поехали в фотографию и снялись «на прощание», после чего разъехались по своим отделам.
Утром 9 января Гапон во главе Нарвского отдела «Собрания» двинулся в направлении Зимнего дворца. С ним шло не менее 50 000 человек. Другие рабочие шли от своих отделов, рассчитывая соединиться на Дворцовой площади. Перед выступлением Гапон обратился к толпе со словами: «Если царь не исполнит нашу просьбу, значит, у нас нет царя».
В последний момент было решено придать процессии характер крестного хода. Из ближайшей часовни были взяты четыре хоругви, иконы и священническая епитрахиль, в которую облачился Гапон. Впереди шествия несли портреты царя и большой белый флаг с надписью: «Солдаты! Не стреляйте в народ!».
Когда толпа приблизилась к Нарвской заставе, её атаковал отряд кавалерии. Я не раз слышал, что при приближении протестующих по солдатам было сделано несколько выстрелов неизвестных снайперов, потому они разгоняли рабочих с особым остервенением. Гапон скомандовал: «Вперёд, товарищи! Или смерть, или свобода!» — после чего толпа сомкнула ряды и продолжала движение.
«Наэлектризованные агитацией, толпы рабочих, не поддаваясь воздействию обычных обще-полицейских мер и даже атакам кавалерии, упорно стремились к Зимнему дворцу», — говорилось в правительственном докладе. В это время по толпе были произведены ружейные залпы, и первые ряды повалились на землю. Залпами были убиты ближайшие соратники Гапона — рабочий Иван Васильев и телохранитель М. Филиппов, шедшие рядом с ним. Сам Гапон получил лёгкое ранение в руку и был повален на землю общим напором толпы. После последнего залпа задние ряды обратились в бегство, и шествие было рассеяно. Этот день вошёл в историю под названием «Кровавого воскресенья».
После расстрела демонстрации Гапон был уведён с площади эсером П. М. Рутенбергом. По дороге его остригли и переодели в светскую одежду, отданную одним из рабочих, а затем привели на квартиру писателя Максима Горького. Увидев Гапона, Горький обнял его, заплакал и сказал, что теперь «надо идти до конца». На квартире Горького Гапон написал послание к рабочим, в котором призывал их к вооружённой борьбе против самодержавия. Гапон писал: «Родные товарищи-рабочие! Итак, у нас больше нет царя! Неповинная кровь легла между ним и народом. Да здравствует же начало народной борьбы за свободу!»
Вечером того же дня Гапон вместе с Горьким пришёл на собрание левой интеллигенции в Вольно-экономическом обществе. Выступая перед собравшимися, Гапон призвал их поддержать народное восстание и помочь рабочим добыть оружие. Во время выступления он зачитывал документы, из которых следовало, что инициаторами расстрела шествия были дяди царя — Владимир Александрович и Сергей Александрович. После выступления Гапон был уведён и спрятан на квартире литератора Ф. Д. Батюшкова. Здесь он написал ещё несколько посланий к рабочим с призывом к восстанию.
В первые дни после расстрела шествия Гапон всерьёз рассчитывал на массовое народное восстание. В своих воспоминаниях он писал: «Я думал, что восстание возможно и, конечно, считал своею обязанностью стать во главе движения. Я организовал и повёл народ на мирную демонстрацию, тем более моею обязанностью было вести его тем единственным путём, который нам оставался».
Однако вопреки ожиданиям Гапона, массового восстания не последовало, а в городе произошли лишь отдельные беспорядки. Лидеры были арестованы и посажены в тюрьму.
По настоянию эсеров Гапон выехал из Петербурга, а через несколько дней переправлен за границу.
Напомню один факт из заграничной жизни. В Лондоне Гапон получил от английского издательства заказ на написание своей автобиографии. Для работы над книгой Гапон пригласил журналиста Давида Соскиса, который писал под диктовку Гапона на английском языке. Через несколько месяцев книга была готова и вышла большими тиражами под заглавием «The Story of My Life» («История моей жизни»). Впоследствии книга была переведена на многие языки мира, включая русский. Деньги, заработанные литературным трудом, Гапон жертвовал на нужды рабочей организации. Последняя глава книги называлась «Будущее русской революции» и заканчивалась следующими словами:
«…По всему этому я могу с уверенностью сказать, что борьба идёт быстро к концу, что Николай II готовит себе судьбу одного из английских королей или французского короля недавних времён, что те из его династии, которые избегнут ужасов революции, в недалёком будущем будут искать себе убежища на Западе».
К осени 1905 года резко ухудшились отношения Гапона с революционными партиями. Попытка Гапона создать «Рабочий Союз» на внепартийной основе вызывала тревогу у революционеров, опасавшихся утратить влияние на рабочие массы.
Живя за границей, Гапон тосковал и стремился вернуться в Россию. «Тяжко здесь, душно, душа простора ищет», — говорил Гапон и ожидал того дня, когда он снова выйдет к рабочим и скажет: «Вот, я опять с вами». После Манифеста 17 октября Гапон стал получать письма от рабочих, настойчиво призывавших его вернуться в Россию и возглавить открывающиеся отделы «Собрания». Однако отказ Правительство отказалось амнистировать Гапона, и он решил вернуться в Россию нелегально, под чужим паспортом. «Я всё поставлю на карту, — говорил Гапон перед отъездом, — без отделов я, как рыба без воды. Там меня понимают, там мы говорим на одном языке, который непонятен партийным людям, отуманенным отвлечёнными теориями».
В ноябре 1905 года Гапон возвратился в Россию и поселился в Петербурге на нелегальной квартире. Восстановив связи с рабочими, Гапон принялся хлопотать о своей амнистии и открытии отделов «Собрания». Вскоре слухи о приезде Гапона дошли до графа Витте, который велел немедленно выслать его за границу, заявив, что в противном случае он будет арестован и судим за 9 января.
К началу 1906 года положение с гапоновским «Собранием» резко изменилось. В декабре 1905 года в Москве по инициативе Совета рабочих депутатов произошло Декабрьское вооружённое восстание, которое было жестоко подавлено властями. Успешное подавление восстания и ликвидация Петербургского совета рабочих депутатов привели к укреплению позиций «силового блока» в правительстве во главе с министром внутренних дел П. Н. Дурново. В начале января 1906 года Дурново был утверждён в должности министра внутренних дел и стал фактически главным человеком в правительстве, а позиции Витте начали ослабевать.
В начале 1906 года в прессе началась широкомасштабная кампания против Гапона и его окружения. Толчком к началу кампании послужило письмо бывшего соратника Гапона рабочего Н. Петрова. 8 февраля Петров опубликовал в газете «Русь» письмо, в котором разглашал сведения о получении Гапоном 30 тысяч рублей от правительства Витте. Публикация вызвала громкий скандал в обществе и в гапоновском «Собрании». Руководство «Собрания» выступило с заявлением, что деньги брались с ведома правления и предназначались для компенсации убытков, понесённых «Собранием» при закрытии его отделов в январе 1905 года.
Между тем в газетах начали появляться многочисленные публикации, в которых Гапон и руководство «Собрания» обвинялись в предательстве и продажности. Газеты на все лады обыгрывали историю с деньгами Витте и сравнивали 30 тысяч рублей с 30 сребренниками. В короткое время кампания против Гапона приняла характер форменной травли. Газеты обвиняли Гапона в моральных и политических грехах, называли его провокатором, вторгались в его личную жизнь. Сам Гапон полагал, что компрометирующие его слухи распускаются охранным отделением.
Связь Гапона с правительством Витте, одинаково ненавистным как левым, так и правым партиям, сделала его одиозной фигурой. По некоторым данным, не только в революционных, но и в черносотенных кругах обсуждались планы физической ликвидации Гапона.
Опасаясь покушения, Гапон окружил себя телохранителями и перемещался по городу с заряженным револьвером.
Оказавшись в отчаянном положении, Гапон стал предпринимать попытки спасти свою репутацию. Защищаясь от обвинений, он обратился в газеты с открытым письмом, в котором требовал над собой общественного суда. В письме, опубликованном в газете «Русь», Гапон опровергал расхожие слухи о своей политической жизни и обращался к обвинителям с вопросом: «Разве вы не знали, что до 9 января я посещал все гнёзда старой бюрократии, — и что же? Разве эта близость отношений помешала мне повести рабочие организации против оков русской жизни? Разве вы после 9 января не вознесли меня на верх русского революционного движения? Почему же вы думаете теперь, что, побеседовав с представителями графа Витте, я изменю своему долгу и общественному служению?..»
28 марта 1906 года Георгий Гапон выехал из Петербурга по Финляндской железной дороге и не вернулся обратно. По сведениям рабочих, он отправлялся на деловую встречу с представителем партии эсеров. Уезжая, Гапон не взял с собой ни вещей, ни оружия, и обещал к вечеру вернуться. Рабочие забеспокоились, не случилось ли с ним какой-либо беды. В середине апреля в газетах появились сообщения, что Гапон убит членом партии эсеров Петром Рутенбергом. Сообщалось, что Гапон был задушен верёвкой и его труп висит на одной из пустующих дач под Петербургом. Сообщения подтвердились буквально. 30 апреля на даче Звержинской в Озерках было обнаружено тело убитого человека, по всем приметам похожего на Гапона. Рабочие гапоновских организаций подтвердили, что убитый является Георгием Гапоном]. Вскрытие показало, что смерть наступила от удушения. По предварительным данным, Гапон был приглашён на дачу хорошо знакомым ему человеком, подвергся нападению группы лиц, был задушен верёвкой и подвешен на вбитый в стену крюк.
Г. А. Гапон был похоронен на Успенском (ныне — Северном) кладбище Санкт-Петербурга.
В советскую эпоху в исторической литературе господствовал миф, согласно которому Гапон был агентом-провокатором царской охранки. Этот миф был закреплён в «Кратком курсе истории ВКП(б)», изданном в 1938 году под редакцией И. В. Сталина. «Ещё в 1904 году, до путиловской стачки, — говорилось в „Кратком курсе“, — полиция создала при помощи провокатора попа Гапона свою организацию среди рабочих — „Собрание русских фабрично-заводских рабочих“. Эта организация имела свои отделения во всех районах Петербурга. Когда началась стачка, поп Гапон на собраниях своего общества предложил провокаторский план: 9 января пусть соберутся все рабочие и в мирном шествии с хоругвями и царскими портретами пойдут к Зимнему дворцу и подадут царю петицию (просьбу) о своих нуждах. Царь, дескать, выйдет к народу, выслушает и удовлетворит его требования. Гапон взялся помочь царской охранке: вызвать расстрел рабочих и в крови потопить рабочее движение».
После падения советской власти независимые исследования этот миф опровергли, но в массовом сознании словосочетание «поп Гапон» прочно закрепилось в качестве синонима провокатора.