…Спустится… Стало быть, надо искать лестницу… Где же лестница?.. Филип дошел до конца коридора, который свернул влево и закончился стеклянной дверью в сад.
-Так… это не то… Значит, идем обратно.
Филип вернулся, и ему пришлось пройти снова мимо двери в столовую. Саманта курила прямо за столом, прикрыв глаза, а вот Рейди, в ожидании Лизы, глядел на дверь, и Филип, появившись в проеме, сделал большие глаза и задрал брови. Но, увидев, что Саманта готова повернуться к нему, скрылся. Он медленно шел по коридору, оглядывая стены, обшитые бумагой, по которой какой-то прекрасный мастер нарисовал цветы. Множество полевых и садовых растений со стеблями, листьями. Они казались только что сорванными, и легшими на светлую бумагу альбома для гербариев. Разве что, размером больше. Чудесное решение – стены смотрелись необыкновенно уютно и при этом не требовали никаких картинок для украшения! Филип даже кончиками пальцев провел по бумаге и ощутил следы высохших мазков кисти…
-Филип! – громкий шепот раздался за спиной, Филип обернулся и увидел Рейди. Взволнованного, оглядывающегося.
Он сунул Филипу в карман ключ.
-Дверь в конце коридора. За ней – вход в башню. Там спальня Лизы...
Рейди опустил взгляд.
-Я ненавижу себя! Я ненавижу Саманту! Какая же все это мерзость…
Филип положил руку ему на плечо.
-Теперь уже поздно идти на попятную, Рейди. Мы заставили Лизу переживать, заставили играть, а теперь заявим ей, что все зря?!.. И потом, Рейди, это всего лишь один вечер! Вы уедете, и все будет хорошо. Мы убедим Саманту, непременно! Отныне будешь осмотрительнее!
-Мне придется купить Лизе другой дом… Этот засвечен.
-Не стоит. Вот этого точно не стоит делать! Твоя жена… она не такая дура, каковой может показаться. И если она узнает – а это вполне реально! – что Лиза переехала, у нее могут возникнуть подозрения. Словом, наша задача убедить ее в правдивости нашей версии любой ценой! Понимаешь, Рейди?
Тот вздохнул, опустил взгляд. Но тут же поднял его, и он едва не выбил из-под ног Филипа почву.
-Ты думаешь, я сейчас не понимаю, что «любая цена» может оказаться для меня непосильной?! Что уверит Саманту в реальности ваших с Лизой… Черт! Черт побери все это совсем!!! Я же видел, КАК ты глядишь на нее! Я слышал твои слова! Актер ты прекрасный, что и говорить! Но актерство ли это от начала и до конца? А? Скажи мне!!!
-РЕЙДИ!!! – загремел Филип шепотом. – Какого дьявола ты сейчас панику устраиваешь??? Ты все это затеял, ты всадил Лизе нож в спину, а теперь боишься, что я лишний раз поцелую ее для достоверности? Так?
-Ты еще переспи с ней для достоверности! – рявкнул Рейди. – Ты пойми, Филип, я уже сейчас готов плюнуть на все, рассказать правду Саманте, и пусть она катится на все четыре стороны – не жаль! Она не пропадет и утешить ее, уверен, найдется, кому… Но она уйдет не просто так! Видишь ли… между нами был составлен брачный договор… До сих пор помню, как ко мне явился ее адвокат, нес какую-то псевдо профессиональную белиберду, а потом показал мне возможный вариант договора. Хотя, сам факт его составления для меня всегда попахивал как-то дурно – чего же стоит любовь двоих, если они уже способны обдумывать варианты выгодного расставания?!.. Саманта вела себя так, будто ее это и вовсе не касается, что этот контракт – целиком и полностью инициатива адвоката, и ей нужна только лишь моя любовь. Что ж, я не могу, и тогда не мог заявить о глубоких чувствах к ней… Прости, Филип, но я и на это способен!..
-Мы все на многое способны… - пробормотал тот и оглянулся в сторону столовой. – Вот только не всегда это вызывает приступ восторга.
-…Тем не менее, я подписал этот чертов брачный контракт.
-Он разорит тебя, если ты заявишь о разводе?
Филип снова оглянулся в сторону столовой.
-Я уже говорил об этом. Помню! – шепот Рейди напоминал рычание. – Мало того, пострадают мои дети от более ранних браков. Ревность Саманты, ее чувство собственничества, которые я принимал за отчаянную любовь, превратились сейчас во что-то уродливое, ибо… кто я теперь… Шестидесятилетний старик…
-Брось, Рейди! Вот это ты брось! – перебил его Филип. – Ради Бога, только мне не вкручивай, если себе ухитрился! Я видел, как бросилась к тебе сегодня Лиза! Я видел… Господи, я видел то, что мечтал увидеть, может быть, всю свою жизнь!.. О, нет, я не обделен вниманием поклонниц… и поклонников, мне сотни раз клялись в любви и самых нежных, самых сильных чувствах – ты в курсе, что это такое! И я, «обогащенный» этим никчемным опытом, стал уже отчаиваться, если не испытать на себе, то хотя бы увидеть со стороны это чувство. Истинную любовь. Она превратилась для меня в последнюю ноту очень редких духов, как выражаются парфюмеры. Есть такое понятие. Я не стану вдаваться в подробности, но это аромат, который издают духи в последнюю очередь, прежде чем запах исчезнет. Они уже слились с запахом кожи человека, их основные, самые сильные ноты стихли, они почти неуловимы. И эта, последняя нота, она самая глубокая, самая ценная, это душа аромата – то самое важное, что постарался вложить в духи их автор… Понимаете? Сейчас мало думают о любви. То ли боятся сильных чувств, ибо они могут привести к страданию, то ли вообще обездушили… И вот сегодня это свершилось. Я увидел глаза Лизы, блеск слезинок радости, сильнее которой нет. Я услышал ее голос, произнесший твое имя, Рейди – то был голос ее соскучившегося сердца. Я видел, как она бежала к тебе. О, нет! Вовсе не стараясь над изяществом своих движений – бежать на каблучках по гравию не так уж легко. Она неслась к тебе, как маленькая девочка опрометью летит навстречу своему отцу – самому любимому из мужчин до того, как появится тот, кому она отдаст все свое сердце, всю себя… Это трудно сыграть, уж я-то знаю! А ей это было вовсе ни к чему. Эта девочка, эта маленькая женщина получила от жизни все, что ей было нужно – самого дорогого человека на свете и свою крышу над головой после этого ада в ее стране. Чего ей еще выклянчивать жеманными жестами и фальшивыми поцелуями?! Ты же сам все знаешь! Поэтому не трепись мне сейчас про свои шестьдесят лет – еще сто очков вперед дашь кому угодно. И знаешь, почему?
-Почему? – спросил Рейди каким-то упавшим голосом.
-Потому что, дар Божий в тебе! Твое обаяние, звук твоего голоса, руки твои, песни твои, глаза твои, наконец, невыносимые. А еще твоя сила и мягкость, твой азарт и умение работать, дело свое делать лучше всех, твой стержень внутри и твой свет, который ты излучаешь, наверное, едва родившись…
-Бога ради, перестань, Филип! – как-то горько усмехнулся Рейди.
-Чего это «перестань»?! Ты не краснеть ли собрался???
-Нет, дорогуша… Просто со всем перечисленным тобой набором, я всю свою жизнь ухитрялся с завидным упорством наступать на одни и те же грабли.
-Ты о дамах? Может быть, ты слишком уж их любил? Вот что такое ты увидел в Саманте, кроме ее фальшивого блеска, фальшивой легкости характера и такой же фальшивой преданности? Без конца крутиться рядом, а особенно под ручку перед камерами легко, Рейди – именно так и зарабатываются миллионные наследства. А еще недурные умения и темперамент в постели, что бы немолодой, прости, муженек духом не падал, хотя бы, чисто технически… Что, Рейди???
-Она была, действительно, рядом в, наверное, самый нелегкий период моей жизни, Филип. Я десять лет не выпускал ни одного альбома! ДЕСЯТЬ ЛЕТ!!! Пил, проживал заработанные деньги, пытался что-то сочинять… Осталось только имя. И даже не мое – группы, вместе с которой я оказался на пьедестале! И несколько лет Саманта ставила на эту, уже слишком запыхавшуюся лошадь. Еще не загнанную, но уже даже не в первой тройке. Деньги? Былая слава? Что же ее удерживало, если не хоть какое-то чувство ко мне?!
-Перед тобой все еще были открыты многие двери, Рейди. Ты все еще много значил в определенных творческих кругах, и она, возможно, еще мечтала тогда о собственной карьере… Но потом ты снова пошел «в гору», ты стал выпускать альбомы, ты поехал с выступлениями, ваша группа, хоть и навсегда покалеченная, не умерла. Вы снова выступаете, собирая многотысячные стадионы. Саманта дождалась! Ее терпение вознаграждено! Так как же ей теперь потерять все это?!
-Так и я о том же!!! – вскричал Рейди. – Она пойдет на все, лишь бы не проиграть! А если и проиграет, то с большим утешительным призом! Женясь на ней, подписывая тот контракт, я не думал, что захочу уйти от нее. Правда не думал! И я согласился на все. Может быть, из благодарности ее преданности, может, привыкнув к ней… Конечно, я подозревал, что встречу еще немало соблазнительных дам на своем пути! И я встречал!.. Думаю, Саманта знала о моих приключениях. Но для меня все это было просто развлечением, и она понимала это. Но теперь… Саманта почуяла угрозу. Она увидела Лизу, она знает, что та представляет собой именно тот набор, что всегда привлекал меня. А именно – истинную нежность в обрамлении восхитительной прелести, которой не добиться никакой «пластикой». Лиза умеет любить, не прилагая к этому никаких ухищрений ни ума, ни души. Ей не зачем стараться понять меня, мои стремления – одним своим присутствием, своим обожанием, которое она даже не в состоянии контролировать, она уже держит меня на ладони, согревая мое сердце, как вымокшего до костей путника греют в объятиях. И Лиза талантлива… Я слишком многого прошу?
Филип лишь пожал плечами.
-Может быть, я заслужил такую женщину, наконец? Понимаешь, Филип, ее талант к сочинительству, сам по себе ценен – она пишет удивительные книги! В которых даже о сексе читать приятно, без опаски покраснеть, если ты понимаешь. Ибо в основном, сейчас пишут или заумную дребедень, или откровенную порнуху… Но дело не в самих книгах. Понимаешь, талант – это особая чувствительность души ко всему, что окружает, это способность увидеть, способность выразить так, что бы человек восхитился не столько техникой выполнения, сколько чувствами, впечатлением, которое смог получить. Талантливый человек, который еще и любит тебя, сможет осчастливить по-настоящему, ибо способен услышать без слов, увидеть мир твоими глазами, ощутить твою боль без твоих жалоб, согреть одним лишь взглядом, прикосновением без пропасти ненужных слов… Саманта, даже в те времена, за которые я был ей благодарен, никогда не смогла бы этого. Она просто не бросала, и я не понимал, что этого ничтожно мало… Может быть, слишком быстро пришедшая слава, популярность, обожание как-то смяли мои понятия о людях. Искривили их. Может быть, я просто привык думать, что женщины липнут ко мне, даже не зная меня, просто из-за моей внешности, моей популярности, моих денег, моего шика? Господи, я настолько рано, и настолько прочно вдолбил себе это, что превращал свое желание быть любимым в бесконечную череду любовниц, и когда… когда появлялись те, чьи сердца действительно бились для меня, я впихивал их в ту же вереницу и быстро оставлял позади, как и всех остальных. Слава Богу, Лизу я сохранил! Ума, наконец, хватило!.. Смелости вот только не достает… Иди же к ней, Филип! Иди!! А то Саманта вот-вот искать меня кинется в ее постели!
Шутка, похоже, обоим не показалась смешной, и Филип лишь кивнул, схватив ключ в кармане в кулак, и увидел, как Рейди возвращается в столовую. Он увидел, какими уставшими опустились плечи этого человека…
Парой оборотов ключа в замке Филип отпер дверь башни, та бесшумно открылась, толстая, тяжелая, и он оказался у нижних ступеней широкой винтовой лестницы, устланной светлой ковровой дорожкой под мягким освещением нескольких светильников, укрепленных по обеим стенам. Ковер начисто заглушал шаги – в этом доме ценили тишину… Филип и не услышал шагов Лизы, сбегавшей вниз.
-Рейди! Господи, Рейди!!! – вырвалось из нее на бегу, она буквально, выпала из-за поворота в объятия Филипа, да так и замерла от неожиданности и, наверное, горького разочарования. – Ты???
Лиза странно не торопилась вырываться из рук Филипа, и он держал ее только, что бы она не упала. Держал крепко и не чуял ног под собой.
-Откуда ты взялся? – спросила Лиза каким-то отчужденным, несдержанно раздосадованным голосом. – Ведь ключ от этой башни есть лишь у меня и у Рейди. Это он дал тебе его? Зачем?
-Было бы странно мужу не иметь ключа от спальни жены… - произнес Филип, желая, наверное, пошутить, но немедленно пожалел об этом.
Она замерла в его руках, застыла, как перепуганный зверек.
-Мужу… - повторила она. – Ну, да… ты же теперь мой муж… Быстро же ты узнал дорогу в мою спальню!.. Это было так необходимо? Неужели кривляния в столовой мало?!
Филипу было бы легче, если бы она все это прокричала. Ибо тогда он стал бы разочаровываться в ней, она превратилась бы в одну из многих, и… перестала бы вызывать в нем этот нежданный, нежеланный и неумолимый шквал эмоций. Но она говорила тихо, печально и горько.
-Достаточно, Лиза, уж поверь!.. Но Рейди… он беспокоился о тебе.
-Правда??? – она вскинула на него свои глаза, в которых оказалось столько надежды, столько ожидания спасения. – Он правда беспокоился???
И ни йоты сарказма или иронии, которых следовало бы ожидать.
-Бог мой, Лиза! – вскричал невольно Филип, настолько пораженный, что лишь слова сейчас удерживали его. – Ты же не первый день знаешь Рейди! Он же любит тебя! Любит так сильно, что сейчас на него смотреть больно! Как же ты не веришь ему??? Из-за Саманты? Он слишком долго тянет волынку этого брака? Или он и не обещал жениться на тебе?.. Я не очень понял, что же так пугает его, что так удерживает от последнего шага к тебе, но, похоже, причина есть. Иначе бы он давным-давно жил бы здесь, с тобой, каждую ночь спасая твою душу в своих объятиях!
И вдруг из ее глаз полились слезы. Лиза так давно сдерживала их, так старалась успокоиться, что все-таки, не выдержала.
-Что?.. Господи, что, Лиза??? Не плачь! Прошу тебя!
Его руки еще крепче прижали ее к нему, его большие, очень мужские ладони нежно гладили ее плечи, а она всхлипывала, вздрагивала, просто не в силах остановить шквал огорчения и боли.
-То есть, я понимаю, почему ты плачешь… Но ведь ничего ужасного, непоправимого не происходит! Принес сюда дьявол Саманту, и что??? Ты же понимала, Лиза, на что шла, когда приблизилась к Рейди Торну! Ты не могла надеяться, что Саманта никогда ничего не узнает!
-Я… я и на брак с ним не надеялась… - прошептала Лиза, всхлипнув особенно сильно, словно, ее грудная клетка не могла больше выдержать.
-И он не предлагал? Рейди не обещал тебе этого? Да?
-Рейди не хотел лгать. Он всегда говорил, что терпеть не может ничего обещать. Сможет, значит, просто сделает. А если кого-то успокаивали обещания, слова, он говорил, что постарается…
-Так он собирался постараться?
Она подняла к нему взгляд. Ее глаза припухли, переливаясь еще не просохшими слезами.
-Зачем ты спрашиваешь? Хочешь… ты хочешь выставить Рейди передо мной плохим? Ты хочешь сказать, что он лишь пользуется мной? Думаешь, разочарование притупит мою боль?
Филип усмехнулся.
-Зря ты так, Лиза! Знаю я прекрасно, что за любовь ты испытываешь к Рейди! Эта любовь, выше которой только Бог – она прощает все. Абсолютно все! Даже оскорби тебя Рейди, ты переживешь и это. Ты перетерпишь боль, и устремишься в его объятия снова и снова… Но я не собирался очернять его! Я просто хотел знать, в чем твоя надежда, Лиза, чего ты ждешь от него.
-Только его самого, Филип… Конечно, я не раз мечтала пойти с ним под венец, жить с ним каждый день своей жизни и его жизни! Но если все так, как оно есть… Я ведь появилась много позже, чем он женился на Саманте, и ему не тридцать, что бы с места в карьер все изменить. Мог бы, наверное… Но видимо, Саманта… Я не знаю, Филип! Я просто живу каждый день в ожидании его самого, его звонков, сообщений, я нахожу в этом некую романтику, и…
-Говорят, что после расставания объятия особенно хороши и крепки… Так, Лиза?
-Может быть, и так… Но мне ли не быть благодарной?! Я и так получила слишком много, гораздо больше, чем могла даже мечтать. До сих пор я просыпаюсь порой ночью, гляжу на него, когда он рядом со мной, спящий, беззащитный, доверчиво расслабленный, и мне не верится, что это он, Рейди Торн… Нет, не только и не столько «звезда», невыносимый красавчик, любимец публики… НЕТ! У меня ощущение такого… родства с ним, такой близости, словно, мы родились и выросли вместе, словно, он всегда-всегда был рядом, и роднее никого на свете нет. Понимаешь? Ты понимаешь меня, Филип???
Тот молчал, не состоянии вместить всего, что она сейчас говорила, ее искренность, крик ее сердца в свою голову и свою душу, уже стенавшую от боли.
-Еще когда не было его в моей жизни, он в ней был… Я глядела на его фотографии и чувствовала сердцем, каждым нервом черты его лица, выражение его глаз, улыбку. И во мне росла уверенность, что правы те, кто верят в переселение душ – так сильно было ощущение близости с ним через расстояния и время, через жизни, наверное… Что мне сейчас Саманта?! Ничто! И даже если Рейди так и не уйдет от нее, я… Филип, я знаю, что он любит меня, но от страха потерять отделаться невозможно. Пусть все остается, как есть, я буду ждать его каждую минуту каждого дня. И он придет. А если не придет… Тогда я умру. И тогда он все равно, придет…
-Господи, что ты говоришь, Лиза?! – выдохнул Филип, понимая, о чем она говорит, и ощущая, наверное, слишком ясно, что она не шутит, не пытается произвести впечатление – она говорит правду. Самую, что ни на есть.
Она поглядела ему в лицо, высвободилась из его объятий и улыбнулась.
-Забавный нынче день Рождения, не так ли?.. Ты ведь пришел не только справиться обо мне. Что вы еще задумали?
-Саманта… Она с моей подачи предложила потанцевать. Надо же чем-то заняться!
-Значит, танцы…
Филип кивнул, засунув ставшие вдруг ненужными руки в карманы брюк.
-Так может быть, устроить конкурс? – глаза ее загорелись. Правда, не весельем, а каким-то нехорошим, недобрым огнем.
-А тебе это надо? – поинтересовался Филип, надеясь, что ее удастся переубедить и отказаться от того, что зрело в ее расстроенном мозгу.
-Почему бы и нет?! Раз Саманта на всех углах кричит, что она – актриса, пусть станцует. Одна или с партнером. Пусть покажет, на что способна!
-А ты?
-Что «я»?
-Ты умеешь танцевать? – Филип постарался улыбнуться беспечнее. – А то, если у тебя за плечами танцевальная школа, то состязание получится нечестным!
-Сто-оп! – рассмеялась Лиза. – Тебя, что же, расстроит поражение Саманты???
-О, нет!!! Оно не расстроит меня, Лиза, оно меня насторожит. Даже напугает! Ведь она подозревает что-то, хоть и пихают ей в глаза наш с тобой «брак». Она следит за каждым вашим с Рейди взглядом, за каждой улыбкой и словом. И ей совсем не весело. А значит, слишком явное поражение даже в этой простенькой затее может сорвать ее с катушек.
-А может, нам с ней стоило бы подраться, а, Филип? – ее смех из не очень убедительного превратился в вовсе не убедительный. – Схватиться и отколошматить друг друга!
-А смысл? – вздохнул Филип. – Потеряете привлекательность, вам будет больно…
-Мне уже сейчас больно, Филип! – воскликнула Лиза. – Так почему бы и ей немного не пострадать?!
-Не будь жестока, Лиза - тебе это не идет! – Филип взял ее за руку. – Если тебе хочется станцевать – танцуй! Хочется победить Саманту хотя бы, только здесь и сейчас, побеждай! И я помогу тебе – составлю тебе пару в танце, если ты выберешь парный.
-Вы оба с Лесли поможете мне! – заявила Лиза и снова усмехнулась. – Вы – артисты, вы сможете подыграть… Вот что, Филип, ты сейчас вернешься в столовую, расскажешь о том, что я согласна на конкурс танца и скоро спущусь – мне надо подготовить наряд. Сделай все, что бы все поверили – я в порядке!
Филип глядел на Лизу, на ее усмешку, и понимал, что вся эта затея с танцами нравится ему все меньше и меньше. Ну, вот что она задумала??? Только выхода, способа остановить все это Филип не видел и молчал.
-Иди же, Филип! Со мной все хорошо! Я спущусь через пол часика… Что, это долго?
Филип пожал плечами.
-Ради Бога! Хотя, выглядеть лучше, чем ты сейчас, трудно.
Лиза, уже ступившая на лестницу, обернулась и улыбнулась, кажется, теперь совершенно искренне.
-Странно, Филип! Так странно!
-Что именно?
-Мы познакомились с тобой всего пару часов назад, а общаемся так, будто… между нами близость друзей или…
-Или что?
Она подняла брови и промолчала.
-…или больше, чем друзей? – Филип взялся за ручку двери. – Но ты не сказала мне ни одного лишнего слова, ты не выдала ничего такого, о чем говорят только самым близким людям. Да, ты была откровенна, но… уж больно сегодня странный выдался вечер, ты права! Надеюсь лишь, что эта вынужденная близость не огорчает тебя.
-Не огорчает, Филип! – заявила Лиза твердо. – Ты мне нравишься. Просто нравишься, как человек. Я ощущаю доверие к тебе и рада этому. У меня мало друзей в этой стране. В деревне есть знакомые, но они просто улыбаются при встрече, и меня не трогает, увижу я их еще или нет… Очень тяжело, когда тебе приходится переваривать твою жизнь в одиночестве. Когда тебе не с кем посоветоваться, не от кого услышать слова поддержки, утешения, да просто совет. И не спрашивай о Рейди! Конечно же, он – моя поддержка, мой свет, мои силы и моя радость! Но он – единственный, и когда его нет рядом, меня даже пнуть некому, что бы я вышла из оцепенения и взялась за свои дела, вышла на улицу, в конце концов. В итоге, я выхожу и торчу у моря по нескольку часов. Я могу напечь печенья и уписывать его целый день или уснуть в саду. Но мне некого угостить этим печеньем, не с кем обсудить красоту прибоя, не с кем плестись приятно уставшей под руку домой, где на окне горит лампа и ждет горячий чай…
-Боюсь, я не смог бы предоставить тебе все это, пока Рейди отсутствует, Лиза, - вздохнул Филип. – Не уверен, что он подпустил бы меня к тебе настолько близко… Но иди уже, облачайся в свой шикарный наряд и срази здесь всех к чертовой матери! Еще раз…
Лиза подняла бровь, что получалось у нее поразительно похоже на Вивьен Ли.
-Ждите!
И исчезла.