Согласно установленным ханами и шамхалами правам, в Дагестане основанием для отбывания повинностей являлась не земля, а рабочая сила. Так, денежная повинность взималась или в определённом для всего селения размере, независимо от числа дымов (крестьянских хозяйств), или же в определённой сумме с каждого дыма. Количество рабочих, выставлявшихся для бека, определялось числом дымов. Повинность ячменем, пшеницей и т. п. отбывалась в определённом размере каждым дымом. Последствием такого обложения было то, что общее количество повинностей, взимавшихся ежегодно с каждого селения не находилось в соответствии с тем или другим размером площади земли, а, как общее правило, определялось непосредственно числом дымов в селении. При этих условиях беки, естественно, мало были заинтересованы в количестве земли, находившейся в пользовании крестьян. При разделе между наследниками бека прав на получение повинностей, их распределяли не по количеству земли, на которой жили зависимые крестьяне, а по числу дворов. Это приводило к тому, что многочисленное безземельное население, не имея возможности вносить подати, попадало в рабскую кабалу и терпело гонения со стороны беков и местной администрации.
Получавшие удел лица обычно селились в пожалованном ауле и управляли жителями уделов на тех же правах, что и ханы, управлявшие всем владением. Так с течением времени составилось особое сословие — беков коренных или родовых. Позднее наряду с ним появилось ещё одно сословие — пожалованные беки, представители которого, благодаря свободе от повинностей и своему привилегированному положению, стали по аналогии также называться беками.
Происхождение этого сословия следующее. Прежние правители давали своим любимцам или особо отличившимся людям одно или несколько селений на то время, пока это лицо находилось в должности или пользовалось расположением хана. На первых порах это право было всецело связано со службой и прекращалось вместе с нею. Однако поскольку служба становилась со временем не только пожизненной, но и. наследственной, то это временное и личное отличие, вызываемое службой на почве чисто фактических отношений, со временем приобретало характер постоянной сословной привилегии. Нередко случалось, что жены жаловали титул бека своим мелким служащим, вроде чубукчи, или даже давали за деньги. Поэтому между коренными и заслуженными (пожалованными) беками существовало резкое различие.
Родовые беки были более сильны и зависимость их от ханов была меньшей. Весь доход с пожалованных селений шёл в их пользу, и они не были обязаны отчитываться перед ханами. Пожалованные беки пользовались только взиманием известной части урожая, а денежную подать с селения должны были предоставлять хану. Кроме того, коренные беки были более гарантированы от нарушения их прав. Как те, так и другие беки, не имея права на земли жителей, владели наделами общественной земли наравне с прочими обитателями селения, во внутреннее управление которым они не вмешивались. Отношения их к хану исчерпывались выступлением в военное время. С присоединением Дагестана к России значение беков усиливается благодаря поддержке царских властей: каждый сын бека, рожденный от бике, был бек и имел право наследовать владетелю, когда делался по летам старшим в роде.
Кроме ханов, беков и других привилегированных групп, над народом господствовали и духовные феодалы. Количество духовных лиц в начале XX века превышало 42 тысячи человек. Низшие слои духовенства вербовались из крестьянства. Важно отметить при этом, что (по народным рассказам) из привилегированных слоев мало было духовных лиц, а из семей ханов и беков якобы почти совсем не было. Среди духовенства были разные группы, а потому невозможно себе представить его монолитным и целостным. Так, если шайх-уль-ислам, находившийся при владетельном князе, в торжественных случаях сидел даже выше самого князя^ имел свои земли, богатства и зависимых крестьян, то низшее духовенство непосредственно срасталось с крестьянством, не отличаясь от него и внешне. Мулльство давалось длительной выучкой в мадраса и у известных ученых-арабистов. Представители духовенства стремились к власти, получали почести, порою и богатства, в значительном количестве имели и рабов. Как высшее сословие были явными угнетателями, наравне с беками и князьями. Некоторые из них, имея должность по наследству, были богатейшими землевладетелями, на которых работали крестьяне.
Среди непривилегированных сословий наиболее тяжелым было положение низшей группы крестьянства — кулов (кули — от хинди букв. «работник» из тюрк. «qul» — подневольный, раб, служитель). Данная категория крестьянства включала в себя по крайней мере две (если не три) различные группы. Первоначальный смысл понятия «кул» («караваш») соответствует понятию «раб» («рабыня»). Так и характеризует их один из авторов:
«Кулы и караваши, — пишет он, — не имели никаких прав; владельцы безотчетно и безгранично распоряжались ими. Их личность ограждалась только интересом владельцев, которые берегли своих невольников, чтобы упрочить свое материальное благосостояние».
Однако, не всех кулов можно рассматривать как рабов, хотя приведенная цитата и не оставляет сомнений в рабском происхождении кулов. Дело в том, что по свидетельству ряда авторов в Аварии и Казикумухе было несколько аулов, населенных исключительно кулами, «которые имели постоянную оседлость, обрабатывали ханские земли и отдавали владельцам только часть собранного урожая. Кроме того, «в Кюринском ханстве были только кулы, которые никакими взносами в пользу владельцев не были обязаны, а только выходили на домашние работы к беку». Приведенные данные показывают, что под общим названием кулов в Дагестане объединялись различные группы зависимого населения — от настоящих рабов до типичных крепостных. По мнению исследователей, здесь мы имеем дело с превращением рабов в крепостных крестьян, эволюцией, происходившей и в Среднем (Авария, Кумух), и в Южном Дагестане (Кюринское ханство).
Востоковед Аполлон Иванович Руновский (1822–1884), происходивший из дворян Воронежской губернии, указывает на чрезвычайное распространение кулов в Дагестане, особенно среди «мелких владельцев»; каждый из них имел одного, двух и более кулов. Именно к этой массе кулов в основном и относится приведенная нами характеристика «кула» как «раба». Иное положение кулов имело место у крупных землевладельцев — ханов и беков, селивших кулов на земле и превращавших их в крепостных. Чтобы получить более конкретное представление о кулах, необходимо сослаться на документ, в котором приводится количество кулов и указывается их положение по отдельным частям Дагестана.
В Кюринском округе:
«1. Имеется только один вид зависимого сословия: это кулы. 2. Они не пользуются никакою землею, а находятся на иждивении господ. 3. Кулы употребляются для домашних работ и затем никакими взносами в пользу своих господ не обязаны. 4. Цена на кулов, смотря по телосложению и летам от 150 до 300 руб., а за караваша от 100 до 200 руб., но ежели девушка красивая, то цена доходит до 500 руб. По этим же ценам рабы могут выкупаться от своих господ на волю, но это только в таком случае допускается, ежели сам господин предложит своему рабу выкупиться, раб же не имеет права предъявлять об этом требования. 5. Обычаев, на основании которых рабы могли бы получить свободу, нет. 6. Рабы в округе принадлежат частью бекам, частью поселянам. 7. Рабы не могут иметь собственность — все их имущество, как и они сами, принадлежит их господину».
В Самурском округе:
«В этом округе имеется только один род зависимых людей, именно поселяне деревень Лудгун и Ялаг (Луткун и Ялак — прим. автора). 1. Все общество деревни Лудгун на месте платит бекам по 75 рубе пшеницы и по столько же ячменя, а жители деревни Ялаг платят по одной рубе пшеницы от каждого дыма. 2. В обоих селениях от каждого дыма, т. е. отдельного семейства, которое значится в камеральном описании поселяне дают одного рабочего на три дня в году. Из числа этих трёх дней поселяне работают бекам полтора дня с своим инструментом, необходимым для работ, полтора дня с ишаком и быками для распашки земель и для перевозки с места заготовления в дома бека продуктов и произведений, но с тем, однако ж, чтобы рабочий скот был употребляем в работу сообразно народному обычаю, только полдня, а остальное время отдыхал бы и кормился. Рабочих беки могут употреблять лишь на следующие хозяйственные работы свои: унавоживание полей, обработку и уборку посевов, собственно бекам принадлежащих, заготовление сена и –рубку д-ров. Объясненные выше повинности общества селений Лудгун и Ялаг обязаны нести не каждому из беков, а всем вместе. Все работы, на которые беки имеют право, они могут требовать лишь от 1-го апреля по 1-е ноября, дабы поселяне не были затрудняемы в суровое время года».
В Кайтаго-Табасаранском округе:
«В Кайтаго-Табасаранском округе существуют следующие виды зависимых сословий. 1) а) Водворенные на бекской земле и б) получающие земли под посевы, покосы и пастьбу скота, за которые платят произведениями и отбывают натуральную повинность владельцу земли. 2) Зависимые сословия не имеют права собственности на ту землю, на которой водворены и которую обрабатывают, а могут, в случае крайности, продавать оные своим односельцам, отчуждать же жителю другой деревни не имеют права. На переселение в другую деревню, независимо от согласия общества, раяты обязаны испрашивать согласие бека, без которого переселение не может состояться. С переселением раята все недвижимое его имение поступает в пользу бека. 3) Зависимые сословия платят подати и отбывают повинности в следующем размере: с каждого дыма от одной до шести саб пшеницы, кто имеет баранов два барана в год: одного осенью и одного весною, где есть орехи, от одной до трех саб орехов; где есть соль — от одного до пяти каланов соли, где есть фрукты — от одной до восьми саб фруктов, с виноградных садов платят сообразно с урожаем, от продажи сухой марены от 40 до 50 коп. с пуда, дают кур и яйца не определенно по мере надобности, при выдаче девицы замуж платят беку 10 руб., а вдовы — 5 руб., с дыма одну арбу сена или саману. Кроме того, вносят штраф за преступление: за убийство— одного буйвола, за поранение — одного быка, за воровство — одного быка, за прелюбодеяние—одного буйвола, за похищение девицы — одного быка. Натуральные повинности зависимых сословий следующие: жать хлеб от 1 до 3 дней, по приглашению (эовазъ) на довольствии бека один день жать ячмень на своем..., один день косить и один день собирать сено, возить дрова по мере надобности, по очереди возить пшеницу для перемола на мельницу, возить хворост и бурьян для ограды сада, если таковой есть у бека, один день очищают канаву, содержат зимою по одной бекской скотине, если не давали ему сена или саману, нукеры отбывают конную службу; бек пользуется круглыми сиротами для прислуги в доме, которых обязан по совершеннолетии: девушку выдать замуж, а мужчину женить; где производят чалтычный посев, там для беков сеют известную пропорцию из семян, полученных от него; в некоторых местах выходят с своим скотом на один день пахать землю для бека. В Кайтаге платят раяты от каждой пары рабочей скотины 20 саб пшеницы и 10 саб ячменя. 4) В Кайтаго-Табасаранском округе (крестьян) кулов и каравашей беки приобретают покупкою от 200 до 600 руб. за душу, выкупных же цен не существует. Эти люди не могут выкупать себя, но получают иногда свободу с согласия владельца посредством дарового освобождения. 50 5) Зависимых сословий, т. е. водворенных на бекских землях в этом округе, числится до 2426 дымов. 6) Кулы и караваши не имеют никакой лично им принадлежащей собственности; раяты же имеют право собственности с вышеизложенными ограничениями».
Приведенные выдержки из документа свидетельствует о том, что сословие невольников-рабов в Южном Дагестане во второй половине XIX в. ещё было велико. Рабство, как социальное явление, позорящее общественное устройство народов, в других частях империи не существовало, оно сохранилось лишь в Дагестане. Шамилем рабство было уничтожено. Однако затем на короткое время, стихийно, согласно адатам, оно было восстановлено. Сословие кулов и каравашей находилось в невероятно тяжелых условиях. Чтобы показать это более наглядно, сошлёмся на следующий документ.
В докладной записке начальника Дагестанской области главнокомандующему Кавказской армией говорится:
«В Дагестане, как и во всех горских обществах Кавказа, существует до сих пор класс рабов, в обширном смысле этого слова. Он образовался большей частью из пленных христиан, захваченных в хищнических набегах, и находится в самом унизительном состоянии, какое только можно создать для человека. Рабы и рабыни считаются принадлежностью владельцев своих, как всякое другое домашнее животное, с которым хозяин вправе поступить как он хочет. Их личность ограждается одним только интересом владельцев, и они берегут невольников своих, не потому чтобы могли ответствовать за их обиды, увечье, или даже смерть, а потому, что, лишившись раба, понесут материальный ущерб. Несмотря на такие отношения владельцев к рабам своим, эти последние выносили свое положение довольно терпеливо. По долговременному существованию между горцами невольничества, поколения рабов росли в таких понятиях, которые уничтожали в них всякое сознание человеческого достоинства, и они только изредка решались выражать тягость своего унижения жалобами на владельцев и побегами от них. В последнее время жалобы рабов и рабынь стали повторяться чаще и некоторые из них бывают столь возмутительны, что местное начальство не может не вступиться за обиженных и как каждое подобное заступничество влечет за собой нарушение прав владельцев, установленных обычаями страны, то начальствующие лица поставлены бывают в крайние затруднения, по неизданию до сих пор правил о том, в каких случаях и в какой степени они могут ограждать рабов от произвола владельцев».
Одновременно существовала ещё одна «пограничная» группа крестьян — т. н. «чагары» и «раяты». Это были уже типичные крепостные. Для характеристики этих групп укажем чагарские повинности. Они «отбывали беку повинности работой и произведениями земли. Обязательство выходить на работу ограничивалось двумя, тремя или четырьмя днями в году; а в некоторых аулах поселяне обязаны были давать владельцам только по одной арбе дров, одной мере пшеницы и одному барану».
Наиболее точную характеристику чагар дают документы шестидесятых годов. Чагары определяются там, как «бывшие дворовые люди из рабов и рабынь, отпущенные владельцем со двора, для устройства собственного хозяйства, на землях бекских или владельческих». Другими словами, чагары произошли от тех самых кулов, которых селили целыми деревнями, как это было, например, в Аварии и Казикумухе. Это отразилось и на отношении чагар к земле:
«Чагары на землю, ими обрабатываемую, никаких определенных прав не имеют, но право собственности на приобретенное ими своим трудом признается за ними, как за всеми свободными лицами».
Последняя оговорка имеет особый интерес, она показывает, насколько далеко отошли уже чагары от своих предков — кулов. В то время, как последние, говоря словами того же документа, «никакой собственности не имеют и вообще имущественных прав за ними не признается», чагары уже сближаются со свободными, или вернее, с бывшими свободными, составившими при феодализме основную массу крепостного крестьянства. Наконец, чагарские повинности определяются здесь таким образом:
«Чагары обязаны давать владельцу по арбе дров, мерке пшеницы, а имеющие баранов, по барану в год. На работы они могут быть потребованы владельцем во всякое время и на определенное число дней».
Неопределённость размеров чагарской барщины особенно характерна: это — пережиток тех времен, когда чагары были ещё не крепостными крестьянами, а самыми настоящими рабами — кулами. Те же документы сообщают несколько интересных характерных черт о положении раятов:
«Раяты не имеют прав собственности на ту землю, на которой водворены и которую обрабатывают, а могут в случае крайности продавать оную своим односельцам, отчуждать же жителю другой деревни не имеют права. На переселение в другую деревню независимо от согласия общества, раяты обязаны испросить согласие бека, без которого переселение не может состояться. С переселением раята все недвижимое его имение поступает в пользу бека».
Если применить западноевропейскую терминологию, то основное в повинностях раятов — это чинш — повинности, вносимые раятом с земли. Вот как определяют размер этих повинностей адаты:
«Раяты за пользование бекской землей платят беку: с пары рабочего скота — 20 саб пшеницы, 5 саб ячменя и одну сабу саману, а не имеющие пары и ни одной скотины — 5 саб пшеницы. Раяты засевают для бека на состоящих в их пользовании землях 4 дышлика... и полученный с этих семян урожай жнут, молотят и после обращения в пшено доставляют в дом бека»68. Но это еще далеко не все: «Когда подать, взысканная с раятов, не достает на содержание бека, тогда он берет нужное ему количество пшеницы у тех своих раятов, у коих хлеба больше, нежели сколько им нужно. Бек не покупает, когда у подвластных его много».
Далее мы находим в адатах длинный список всевозможных повинностей по случаю постройки беком дома, землянок, конюшен, по случаю переездов бека, приезда к нему гостей, женитьбы и т. д. И каждый раз при этом на раята падают обязанности: работать на постройках, перевозить или содержать бека и его гостей, оплачивать устраиваемые беком угощения, одним словом, платить беку по любому случаю. Если бек не имеет дойной скотины, он «берет буйволицу и корову у раятов, имеющих таковых, держит у себя весной, летом, осенью и возвращает оных хозяевам зимой, если будут живы, а если падут у бека, то бек вознаграждает за них хозяев. У состоятельных богатых раятов бек брал скотины от 1 до 6 штук». И, наконец, «когда бек нуждается в скотине для зарезания или для отдачи просящему, тогда... по приказанию его берут у того из раятов, у кого больше, нежели сколько нужно скота и бек режет ту скотину или отдает просящему». Все эти адаты говорят о полном произволе бека в отношении крепостного крестьянина-раята. Характерно, что рантов можно дарить, что подтверждается следующей статьей тех же адатов:
«Бек, когда желает, раздает раятские дворы (т. е. раятов) своим нукерам из узденей, как бы раздел имущества с указанием какой двор, которому нукеру должен платить и служить. Беки давали нукерам много раятских домов».
Отметим, что владельцами раятов, судя по приведенной цитате, могли быть (и бывали) уздени. Ряд не менее типичных феодальных черт, характеризующих положение раятов, приводит и военный историк С.С. Эсадзе (1868–1927); большое количество раятских повинностей перечислено и в сборнике «Дагестанская область».
Автор: ‘Али Албанви
На фото (современная карта-реконструкция Адама Кардви): Карта Дагестана въ эпоху Ермолова 1818–1826 г. Масштаб 20 верст в дюйме. Составлена в Военно-Историческом Отделе при Штабе Кавказского Военного Округа. Дата составления: 1826 год.
Литература
1. Даниилов Г.Д. Классовая борьба в Дагестане во второй половине XIX — начале XX вв. С. 38-40; 43–56. [Электронный ресурс] Режим доступа: https://clck.ru/ae9ps, свободный. — Загл. с экрана (дата обращения: 28.12.2021). — Яз. рус.