«Нет, жить так дальше нельзя!» — по дороге домой думал Леонид Лапотников, неторопливо возвращаясь с работы. Опять начальник нагрузил его дополнительной работой, пообещав хорошую премию. Но, как уже не раз было, так и не заплатит. Да, он хотел отказаться и от работы и от премии, но в последний момент все слова так глубоко застряли в горле, что пришлось долго откашливаться. А начальник принял его трясущуюся голову за кивок согласия и удалился, довольный, в свой кабинет.
Сейчас ему хотелось тишины и покоя, на своём любимом диване. Но как раз в эти дни, на их с женой квартиру, произошёл ужасный налёт – приезд тёщи. Теперь его пилят двуручной пилой! Поводы сыплются как из рога изобилия: маленькая зарплата, нельзя на неё купить норковую шубу; ремонт не такой как у соседей, которые купили супердорогие обои; маленький шкаф в прихожей, нельзя разместить всю обувь на все случаи жизни по два экземпляра, вдруг порвутся; повзрослевшие школьницы постоянно требуют новые гаджеты, «такие как у подруг»; не следит за собакой, которую купили по настоянию всех, кроме него; мешает смотреть глупые сериалы, следующие один за другим в вечернее время, что к телевизору и не подступишься. А если найдут где-нибудь носки под диваном, бывает, устанешь и не думаешь что делаешь, достают бензопилу!
Леонид свернул на тихую улочку, где ещё остались раскидистые деревья вдоль тротуара и проезжало мало машин, чтобы подольше, кружным путём, добраться до дома. Пройдя половину улицы, Леониду почудилось, что на улице, по которой он проходил уже не раз, что-то изменилось. Он огляделся. Действительно, старое одноэтажное здание, давно уже находившееся в строительных лесах, освободилось от них. Теперь это был отреставрированный и покрашенный домик, на левой половине двери которого была прикручена табличка с надписью: «Разрешаем бытовые и производственные проблемы!». На правой половине располагалась солидная рамка с надписью: «Центр цифровизации проблем». Лапотников нерешительно постоял около двери, оглядел улицу, не видит ли его кто-нибудь из знакомых, и юркнул в дверь.
Его встретило тёмное фойе, с ярким пятном монитора на противоположной стене. Леонид подошёл к монитору, на котором была надпись: «Добро пожаловать!». Пониже была надпись в прямоугольнике: «Внесите тысячу рублей». У Леонида давно, за обложкой паспорта, была спрятана банкнота именно такого номинала, которую он хотел потратить только на себя, но никак не решался, боясь, что родные обязательно раскроют эту трату. Он достал паспорт, обречённо махнул рукой, достал заначку и всунул в банкнотоприёмник. Устройство проглотило деньги и из под монитора вылез листок с крупным номером в верхнем углу. Монитор мигнул и зажёг новую надпись: «Заполните анкету и ждите вызова». Через секунду сзади раздался мелодичный сигнал. Леонид обернулся и увидел, что загорелся приглушённый свет в одной из открытых кабинок, словно бы приглашая его туда. Он прошёл в кабинку, сел в мягкое кресло и стал на откидном маленьком столике заполнять анкету, содержащую простые вопросы. Когда он заполнил её и убрал столик свет погас. Через несколько минут монитор замигал, привлекая к себе внимание. Затем на экране появилась цифра. Из какой-то кабинки по соседству к монитору направился человек, видимо это был его номер, и отпустил анкету в появившуюся щель под монитором. Справа от монитора появился светлый проём, в который и зашёл очередник. В фойе опять стало тихо и темно. «Соблюдают анонимность. Это хорошо» – догадался Леонид. Он вытянул ноги, собираясь просидеть долго в ожидании своей очереди, но монитор вскоре опять замигал и высветил его номер. Он подошёл к монитору и тот стрелкой указал на появившуюся щель. После того как щель проглотила его анкету, внутри заработал какой-то механизм, с вроде знакомым ему звуком, слева от монитора открылась дверь. Леонид, секунду поколебавшись, шагнул в проём и дверь за ним бесшумно закрылась.
Он оказался в маленькой кабинке, похожей на лифт. Но она никуда не поехала, а предупредила о том, что сейчас будет произведена санитарная обработка - с целью недопущения заноса вредоносных вирусов в рабочий зал. И тут же из нескольких отверстий, в разных местах кабинки, начал струиться оранжевый туман, заполняя собой всю кабинку. Леонид почувствовал, когда туман добрался до его носа, приятный лавандовый запах. «Как глупо попался» – мелькнула неожиданная мысль. – «Сейчас усыпят и разделают на части, чтобы продать мои органы». Но всё обошлось. Туман потихоньку рассеялся, слышно было как заработали вентиляторы, и открылась следующая дверь в просторный зал.
Это был круглый зал с расположенными по кругу шкафами с электронным оборудованием, которые мигали разноцветными лампочками. Посередине стояло кресло и напротив него в рост человека продолговатый экран. Над креслом, освещая его, зажёгся светильник. Леонид прошёл в кресло, удобно устроился в нём, краем глаза заметив какое-то движение на экране. Он посмотрел на экран – в нем, в таком же кресле сидел мужчина, приблизительно его лет, но выглядевший гораздо уверенным в себе, в костюме, сидевшем на нём идеально, с аккуратной причёской, скопированной у любимого иностранного артиста, которую давно хотел себе сделать Леонид, но не решавшийся из-за своей стеснительности.
— Здравствуйте, — поздоровался Лапотников.
— Здравствуйте, — последовало в ответ. — Расскажите о ваших проблемах.
Лапотников задумался. Ещё никогда он не задумывался о таких вещах. Желания были, да. Но чтоб вот так, глобально…
— Не дают жить так, как мне хочется! — выпалил Леонид.
— А когда это началось? Детство? Юность? Армия? Производство? Женитьба?
— Да прямо с детства и началось. Сначала заставили учиться играть на скрипке. Потом записали на фигурное катание. Постарше отдали в элитную математическую школу. И всё оказалось бесполезно – никаких способностей. А сколько я из-за этого мучений перенёс. Хотел записаться на борьбу, не разрешили – переломаешь себе руки и ноги. Просил записать в автокружок, соревноваться на картах, сломаешь себе голову. Хотел дружить с одной девочкой – не дали, она не из нашего круга! Подсунули другую. И после этой девочки я долго не хотел ни с кем дружить. Только на последнем курсе института, что-то меня толкнуло в объятья моей будущей жены.
— Ты сам её выбрал? — собеседник в экране почему-то перешёл на доверительный тон.
— Ну меня знакомили с несколькими девушками, но её я выбрал сам. Она хорошая, только сильно подвержена влиянию своей мамы. А той делать нечего, вот и воспитывает, она раньше учительницей была, всех подряд. А моя мама тоже хочет показать, что он не последний человек в моей семье. — Леонид почесал затылок. — Вот и живу так. Между двух, нет трёх, огней.
— А на работе как к тебе относятся?
— Беззастенчиво пользуются моей безотказностью. Имел неосторожность проявить рвение несколько раз, а теперь вроде как неудобно отказать. Вот и сегодня поручили дело, которое должна выполнять родственница начальника. — Леонид тяжело вздохнул. — Нет бы мне проявить твёрдость, а я…
— Повтори последнюю фразу! — перебил его экранный собеседник.
— Нет бы…
— Стоп! Ещё раз.
— Нет…
— Стоп! Ты же знаешь это слово, а не пользуешься им! Вот в чём твоя беда!
— Какое слово? — Спросил Леонид, но тут же понял, о чём идёт речь. И выдавил из себя, — нет?
— Да! — подтвердил собеседник. — И это слово должно отскакивать у тебя от зубов, когда покушаются на твою свободу.
Лапотников задумался о последствиях, которые могут последовать за высказывание этого слова, с одной стороны, и выгодах с другой. И в этот момент ему показалось, что в глазах у него произошли какие-то изменения. Он перевёл взгляд на экран – тот словно был в лёгкой дымке и, кроме того, изображение на нём потеряло четкость и контрастность. Он закрыл глаза, ощущения были неприятными, и просидел так несколько минут. Затем осторожно приоткрыл глаза – в экране он увидел себя, сидящем на кресле и смотрящего на него. Он протянул руку и отражение сделало тоже самое.
— Не понял… — протянул Леонид.
— Сеанс окончен! — раздался бесстрастный голос с потолка. — Спасибо что воспользовались услугой нашей фирмы!
— Не понял… — с вызовом произнёс Леонид и встал с кресла. Это же сделало и его отражение.
Лапотников огляделся. Стены зала были уставлены щитами с мигающими на них лампочками. Посередине зала стояло, Леонид обошёл его вокруг – обыкновенное зеркало. Никаких проводов или приборов на нём не было. Он уставился на себя в зеркало.
— Как же так? Кого я там видел? С кем разговаривал?
— Вы разговаривали сами с собой. — Искусственный голос говорил монотонно и без эмоций. — Это новейшая технология – под воздействием особых химических препаратов, абсолютно безвредных, человек полностью высвобождает свою волю. И кто, кроме самого человека, может управлять своей судьбой? Иллюминация с использование лампочек – это дань современному представлению рядового человека о могуществе компьютерных технологий.
— А анкету я зачем заполнял, если я сам с собою говорил? — Внезапно ему пришла неожиданная мысль. — А сейчас я с кем говорю?
— С вами разговаривает искусственный разум. С очень высоким уровнем интеллекта. Заполнение анкеты нужно для психологического настроя. После приёмного отверстия она сразу же попадает в шредер.
«Вот откуда я знаю этот звук» – понял Леонид. Справа от него что-то замигало, и он посмотрел в ту сторону – на стене загорелось длинное табло: «Выход». Леонид поплёлся к выходу, ещё не полностью осознав, что же здесь было. Когда он уже подходил к двери табло погасло и появился другой текст – «Можете пнуть дверь. Если хотите».
— Да нет, зачем. — Произнёс он вслух, взялся за ручку двери и в голове у него словно щёлкнул тумблер. И он удивленно, но с удовольствием, твёрдо сказал, — нет! Нет и нет!
Лапотников энергично открыл дверь и, перешагнув порог, аккуратно закрыл её. «Какой сегодня хороший день» – подумал он и, выпрямив спину, энергичной походкой отправился решать накопившиеся проблемы.