Нурхон нагнулась над Валеркой, подняла нож над его грудью, намереваясь ударить, но вдруг, услышала за спиной возглас.
- Женщина? Что Вы делаете? - закричала медсестра, которая зашла в палату, чтобы поставить Валерке капельницу и сделать укол Закиру Икандаровичу, затем дать им лекарства.
Но войдя в палату, девушка увидела, как сверкнул нож над головой женщины, довольно богато одетой, на пальцах которой сверкали бриллианты, волосы были аккуратно уложены... Нурхон резко обернулась, страха в её глазах не было, но её безумный взгляд испугал медсестру. Но ещё больше она испугалась, когда Нурхон, со всей силы ударив её по лицу свободной левой рукой, оттолкнула от себя и девушка упала на пол, ударившись головой о стену.
Нурхон тут же вновь повернулась к Валерке и когда собиралась нанести ему удар ножом в грудь, Валерка, проснувшийся от крика медсестры, в первую минуту не понял, что происходит, но машинально успел схватить Нурхон за руку, когда увидел её с ножом в руках, с безумным взглядом, чтобы не дать ей ударить себя. У Нурхон исказилось лицо, она с ненавистью и злобой смотрела на Валерку, его сходство с мужем, было для неё невыносимо.
- Ты сдохнешь! Исчадие ада! Ты должен сдохнуть! - со всей силой, двумя руками схватившись за рукоятку ножа, забыв о том, что на её второй руке не было перчатки, женщина все же пыталась ударить парня. Остриё лезвия находилось прямо у глаз Валерки, силы у него были ещё не те, он едва пошел на поправку и понимал, что справится с Нурхон он не сможет. Парень зажмурил глаза. И когда он, ожидая удара, мысленно прощался с жизнью, раздался грохот и крики. Валерка открыл глаза, не понимая, что происходит, но увидел, как Закир Искандарович буквально верхом сидит на Нурхон, видимо, вовремя ухватив за её плечи и отшвырнув от сына, схватив её руку, в которой был зажат нож, пытаясь вырвать его так, чтобы её не поранить.
- Ты что творишь, дура? Вместе с дочерью в тюрьму захотела? Отпусти руку! Отдай нож! - говорил Закир Искандарович.
- Будь ты проклят вместе со своим выродком, Закир! Ты погубил моих дочерей, вам не жить! - брызгая слюной, кричала Нурхон.
Откуда взялись силы у этой женщины, но Закиру Икандаровичу пришлось повозиться, прежде чем он смог вырвать нож из её рук. Нурхон тут же вскочила на ноги и бросилась на Валерку, с криком:
- Я вырву твое сердце, ублюдок!
Зная, что тот ранен в грудь и рана ещё свежая, женщина и пыталась схватить его ногтями за грудь, но Валерка первым схватил её за обе руки, но отбросить от себя, у него не хватило сил, он был слишком слаб. Закир Искандарович, размахнувшись, сбоку ударил Нурхон кулаком по голове, попав в ухо и она отлетела в сторону, когда в палату забежал Станислав Владимирович. Его с пятиминутки вызвала медсестра, когда увидела, что происходит в палате. Следом, в палату вошли два санитара и схватили Нурхон за руки.
- Что тут происходит, Закир Искандарович? Валера, ложись, у тебя опять открылась рана! Вызывай милицию! - громко, приказным тоном, говорил Станислав Владимирович, подходя к Валерке и открывая ему грудь.
- Он сдохнет! Вы все сдохнете! Будьте вы прокляты! Закир, я никогда не прощу тебя! Ты погубил моих дочерей! Слабак, всю жизнь был послушным кроликом у моего отца, ненавижу! - кричала Нурхон.
Станислав Владимирович оглянулся на неё и с удивлением поднял брови.
- Да тут не милиция нужна, а психиатрическая помощь... ну-ка... Людмила, вызывай и милицию, и психиатричку, быстрее, - сказал Станислав Владимирович, обращаясь к напуганной медсестре.
Девушка выбежала из палаты, Станислав Владимирович вышел следом за ней и вскоре вернулся с коробкой в руках. Он нагнулся над Валеркой и обработав рану, перевязал.
- Что-то у тебя швы не заживают, парень, тебе нужен покой, но ты покоя не знаешь. Со дня операции прошло мало времени, а она была очень тяжёлой. Так дело не пойдёт, скажу, чтобы тебе перевязку делали два раза в день и выпишу тебе новые лекарства, - работая руками, говорил профессор.
Нурхон вывели во вторую комнату, чтобы она не раздражала ни Закира Искандаровича, ни его сына.
- Если будете себя плохо вести, мне придётся Вас связать, так что до приезда милиции и врачей из психиатрической больницы, сидите тихо, - строго глядя на Нурхон, сказал Станислав Владимирович.
Нурхон испугалась и затихла, ни в милицию, ни в психиатрическую больницу, ей идти не хотелось. Но и милиция, и врачи приехали минут через десять, капитан взял заявление от Закира Искандаровича, который детально описал, что тут только что произошло покушение на убийство. Врач психиатр, осмотрев женщину, не смог ничего толком сказать.
- Нужно обследование, так, сходу, что-либо сказать тяжело. Так что пока клиент Ваш, капитан, - сказал доктор.
- Вы должны знать, доктор, у них в роду были больные шизофренией, её мать точно была больная, тихопомешанная, - сказал Закир Искандарович, подойдя к врачу.
- Не смей говорить такое о моей матери! Изверг! Это ты погубил мою семью! Ты мизинца моего отца не стоишь! И со мной жил из-за страха потерять всё! - кричала Нурхон.
- Уведите её, капитан, у Закира Искандаровича было два инфаркта, сын в тяжёлом состоянии. Это больница, не забывайте, - сказал Станислав Владимирович, подойдя к капитану.
- Назначайте психиатрическую экспертизу, капитан, а пока, нам тут делать нечего, - сказал доктор и вышел из палаты, с двумя рослыми санитарами.
Нурхон увели, она не переставая кричала, посылая угрозы в адрес мужа и его сына. Из палат вышли больные и с недоумением смотрели на взрослую женщину, так прилично одетую, с драгоценностями на шее, в ушах и на пальцах. Но видимо, в Нурхон, до поры до времени, демон зла и мести, ненависти и жестокости спал, а смерть одной дочери, арест второй и дало толчок, чтобы болезнь в ней вдруг проснулась.
- Мне очень жаль, Закир Искандарович. Ей грозит или заключение под стражу, или психиатрическая больница и судя по её реакции... как врач, могу утверждать... если и её мать была больна... эта женщина может остаться там до конца своих дней. Странно, почему же её отца держали в правительстве долгие годы? Никто не знал, что у его тёщи психическое отклонение? Думаю, вернее... не исключаю того, что дочь этой женщины больна, то есть, у неё тоже шизофрения в стадии обострения. И её на суде могут признать невменяемой, оправдать, вернее, назначить психиатрическую экспертизу и перевести в больницу для душевнобольных. Но и это ещё не конец... боюсь, со временем, эта болезнь может прогрессировать и перейти в необратимый процесс. К сожалению, вполне возможно, что она может проявиться и у внуков этой женщины. Это вполне вероятно, но их может и миновать сия участь. Правда, я такого ещё не видел. Вам нужно сказать об этом Вашему зятю, Закир Искандарович, жаль детишек, но генетика - наука точная, - сказал Станислав Владимирович.
- Как же я скажу об этом Пулату? Ладно Мурад... но к дочери он относится очень нежно, любит её. Слабохарактерный парень и его по-своему жаль. Но без Мархамат, быть может, ему будет лучше и он наконец, почувствует себя мужчиной, не зависящим от женщины, - ответил Закир Искандарович, почему-то вспомнив себя в недавнем прошлом, когда был жив его тесть.
Закир Искандарович посмотрел на сына, Валерка видимо уснул, он был ещё слаб.
- Пусть поспит, сейчас принесут кашу из столовой, ему и Вам нужно хорошо питаться, а мне пора идти, я позже зайду, - сказал Станислав Владимирович, направляясь к выходу.
Следом, как он и говорил, в палату вошла раздачица из столовой, с подносом в руках. Она поздоровалась и поставила на стол две тарелки рисовой каши, заправленной сливочным маслом, кусочки хлеба с колбасой, две ещё горячие булочки с творогом и горячий чай. Женщина пожелала приятного аппетита и тут же вышла, унося с собой поднос.
Будить сына не хотелось, но парню нужно было позавтракать и Закир Искандарович погладил Валерку по голове. Тот видимо, спал тревожно и тут же открыл глаза. Закир Искандарович сам покормил сына, Валерка смущался, а Закиру Искандаровичу было приятно.
Шли дни, операцию на сердце отложили, обследования показали, что необходимости делать её сейчас, не было. Валерка шёл на поправку и через неделю его выписали домой. Закир Искандарович тоже отпросился, оставаться и дальше в больнице, он отказался. Станислав Владимирович написал для него несколько рецептов и попросил вовремя принимать все лекарства, написав схему по времени, как и по сколько пить препараты. Необходимости переезжать к Валерке, уже не было, дом опустел, да и Закир Искандарович понимал, сын взрослый и конечно, опекать его не стоит, предоставив ему свободу, к которой он привык.
Над Мархамат прошёл суд, на который вызвали Валерку, как потерпевшего, Шухрата и Закира Искандаровича, как свидетелей покушения. Правда, Закиру Икандаровичу было тяжело говорить и обвинять Мархамат, всё-таки, она родилась при нём и он вырастил её, как родную. Но говорить неправду, он не стал, тем более, Шухрат всё детально рассказал, так как присутствовал при этом от начала до конца, войдя вместе с Валеркой в дом Закира Искандаровича и Нурхон опа. Мархамат дали восемь лет заключения, после психиатрической экспертизы, определили, что женщина вменяема и должна отбывать наказание в женской колонии, кстати, в черте города, куда её через месяц и этапировали из Таштюрьмы.
Но Мархамат до конца ждала свою мать, никак не могла поверить, что она за ней не пришла. А после оглашения приговора, у неё началась истерика, она проклинала всех и вся, даже ушедшую сестру и мать, из-за того, что её, якобы, забыли и за ней никто не пришёл. Конечно же, она не забыла посылать проклятия на Пулата и Закира Искандаровича, но больше всего, досталось Валерке, который с сожалением смотрел на неё.
В женской колонии, где условия были вовсе не похожие на те, к которым она привыкла, где она осталась одна, без поддержки, ей пришлось усмирить и свою спесь, и свою гордость. Там её заставили работать в швейной мастерской, где женщины шили робы для заключённых. И Мархамат притихла, хотя в сердце или душе, если таковая в ней ещё оставались, она разрабатывала план мести и отцу, и Валерке, даже матери, которая о ней забыла.
Но в колонию через маляву пришла весть, в которой сообщалось о том, что Нурхон находится в психиатрической больнице. От этого известия, у Мархамат случился сердечный приступ и её перевели в лазарет при колонии, правда, она пробыла в нём недолго. Потом и вовсе притихла, тем более, к ней никто не приходил, что отрицательно отражалось на ней и на отношении женщин, что с ней сидели.
А у Валерки начались занятия, с работы он уволился, как и просил Закир Искандарович, а вечерами, три раза в неделю, начал ходить и на занятия в автошколе. В сторону своего бывшего дома, он ездить не мог, там погибла Марина, которая спасла ему жизнь ценой своей жизни и парня не покидало чувство вины. К Шурочке его и вовсе не тянуло, отрезало враз, словно и чувств никаких не было.
Вместе с Закиром Искандаровичем, Валерка поехал на кладбище, посетить могилу матери, а на могилу Марины, он поехал один. Сидя у изголовья могилы, он вспоминал, как она ещё со школы любила его, а он не ценил. Как хорошо ему было с ней в постели, какой ласковой и нежной она была в своих чувствах к нему. Будь она жива, смог бы он понять это, понять, насколько сильно может любить женщина? Наверное нет, люди, только теряя, приобретают, как не парадоксально это звучит.
Вернувшись домой, он увидел возле подъезда Шурочку. Увидеть её здесь, Валерка никак не ожидал, она тут же встала со скамьи и подошла к нему.
- Ну наконец-то! Думала, ты никогда уже не придёшь домой! Где тебя носит? Ты не приходишь ко мне... это из-за смерти Марины, что ли? А при чём тут я? Ты ведь говорил, что любишь меня, - не переставая, говорила Шурочка, следуя за Валеркой, который не останавливаясь, зашёл в подъезд и открыв дверь квартиры, вошёл туда.
- Проходи, я очень устал. Есть хочу, приготовь что-нибудь поесть, - попросил Валерка, но его тон девушке не понравился.
- Не поняла... что это с тобой? Ты никогда со мной так не говорил... я что, твоя прислуга, или жена? - возмутилась Шурочка.
Валерка повернулся к ней и пристально посмотрев на неё, схватил её за локоть.
- Марина, в отличии от тебя, любила меня и была искренней, не смей вообще говорить о ней! Ты зачем пришла? Уходи! - сухо сказал Валерка.
Шурочка совсем не ожидала от Валерки такого, она опешила.
- Да как ты смеешь... - начала она говорить, но Валерка вывел её из квартиры и захлопнул перед ней дверь.
Шурочка встала перед дверью, боясь пошевелиться. Она не узнавала Валерку, который готов был стоять перед ней на коленях, признавался ей в любви и так горячо и ласково целовал. Шурочка заплакала, ей стало не по себе, её гордость была растоптана. К такому обращению, своенравная девушка не привыкла. Она училась в ТашМИ, там парни к ней относились иначе, многим она очень нравилась.
- Да что он из себя возомнил? Идиот! - пнув дверь квартиры ножкой, произнесла Шурочка и развернувшись, ушла, с намерением больше сюда никогда не возвращаться.
А когда она, с яростью оскорбленной девушки, выскочила из подъезда, то буквально наткнулась на Наргизу, которая время от времени приходила к Валерке, просто, волнуясь за него. Ну... он ей очень нравился, правда о любви, как таковой, девушка не задумывалась.
- Ты? Опять ты? Да кто ты такая, что приходишь к моему парню, а? - со злостью выпалила Шурочка.
- Если он твой парень, почему же ты идёшь в обратном направлении? Или получила от ворот поворот? - спокойно спросила Наргиза.
Валерка смотрел в окно балкона на этих красивых девушек, заметив, насколько они разные и внешне, и по характеру.
- Да кто ты такая... - воскликнула Шурочка, но оклик Валерки, заставил её замолчать.
- Наргиза? Заходи, рад тебя видеть! - крикнул он из окна балкона.
Фыркнув, девушка открыла дверь подъезда и быстро прошла туда, оттуда и в открытую дверь квартиры, которую Валерка тут же закрыл, как только Наргиза вошла. Он тут же обнял её и припал губами к нежной шейке, аромат её пышных волос, дурманил. Он прижал девушку к себе и крепко поцеловал в губы. Валерка давно не ощущал такой неги, он давно не был с женщиной, Наргиза его волновала, он неистово желал её, но помнил, что у неё ничего такого с парнями не было. А Наргиза прижалась к нему всем телом и обняв за шею, шептала, что соскучилась по нему и просила целовать её ещё и ещё, это возбуждало ещё сильнее. Валерка едва сдерживался, тяжело дыша, он ласково провёл ладонью по упругой груди девушки, поверх открытого шёлкового платья.
Шурочка стояла возле подъезда, глядя на балкон и не верила тому, что Валерка её просто прогнал, происходящее казалось дурным сном, правда, она и представить себе не могла, что сейчас происходить в квартире Валерки. Её охватила жгучая ревность, но не оборачиваясь, она побрела к дороге, на остановку. Сначала она злилась, посылая Валерку к чёрту, говоря себе, что он не достоин её, но уже на следующий день, Шурочка затосковала, скучая по нему.
- Только не это! Нет! Мамочки, я же люблю его! - плача в подушку, восклицала она.
Её гордость куда-то исчезла, она не могла без Валерки, Шурочка была готова на всё, только бы он был рядом с ней, хотя находила Наргизу очень красивой и соблазнительной.
- Валерка, не поступай со мной так... - прошептала Шурочка, поднимаясь с кровати и направляясь в ванную.
Она была намерена искупаться и привести себя в порядок, да так, чтобы Валерка не смог устоять перед её красотой и обаянием, в чём она не сомневалась. Она твердо решила, что приложит максимум усилий, чтобы вернуть его, чтобы он стал прежним.