Ранним осенним утром, когда так приятно нежиться под тёплым одеялом и так не хочется выбираться из уютной постели, Алексей проснулся в супружеской спальне. Он не спеша открыл глаза, приказал Ирме сварить ему кофе, и теперь лениво, как кот, растянулся на подушках. Нины рядом не было, видимо, она встала раньше. Дверь в спальню стремительно распахнулась, нарушив умиротворённое состояние Алексея, и на пороге он увидел свою супругу. Она была наскоро причёсана, одета по-домашнему. Её маленькие руки чуть вздрагивали, а серые глаза были наполнены готовыми выплеснуться слезами. Она молча подошла к постели и теперь смотрела на мужа с какой-то странной улыбкой.
- Что? Что, Нина? - взволнованно спросил Алексей, приподнимаясь на локте и с тревогой глядя в это бледное, подёрнутое какой-то тревогой лицо.
- Лёша, - тихо произнесла Нина и положила свою руку на его обнажённое плечо, - У меня с утра был доктор. Лёша, я... беременна.
На несколько секунд Алексей растерялся и будто потонул в широко открытых глазах Нины. Потом лучезарная улыбка осветила его лицо и он подскочил с постели, сбросив с себя одеяло.
- Нинка!... Ниночка! - безотчётно воскликнул он, схватил жену за талию и притянул к себе на постель. Нина смеясь поддалась ему. Алексей стал целовать её в губы, в глаза, в щёки, в шею... Она крепко обвила его руками и уже не сдерживала слёз.
Алексей был действительно счастлив узнать, что у них скоро будет ребёнок. Они с Ниной давно желали этого, и вот, наконец-то!
С течением беременности Нина располнела и стала невыносимо капризной. Но Алексей стоически сносил всё. Его мысли были постоянно заняты ребёнком.
"Как странно", - думал он порой, - "Раньше я не решался далеко планировать какие-то события в своей жизни. А теперь я мечтаю уже о жизни этого не родившегося человечка и рисую себе всё чуть ли не до самого рождения внуков. И не могу от этого удержаться. Не могу остановить себя и не мечтать о том, каким он будет, этот ребёнок, какие у него будут глаза, голос, привычки, какие будут успехи, мечты этого нового человека..."
Наконец на свет появился сын Алексея и Нины. Алексею не пришлось топтаться в пустой гостиной, изнемогая от страха и нетерпения, бегать из угла в угол, не зная что же делать, чем помочь, и когда же всё это кончится.
В этот летний погожий день он трудился в типографии. С утра он тепло простился с женой и не было никаких признаков того, что она уже готова. Но, пока он работал, у Нины начались схватки. Верный старый швейцар Иван, сломя голову полетел по распоряжению хозяйки за доктором... И к возвращению Алексея дома уже царил относительный покой. Ещё в передней Камолов услыхал приглушённый детский писк и опрометью бросился в сторону этого сладкого звука. Он нашёл жену и малыша в специально приготовленной для новорождённого комнатке. Рядом с Ниной, покойно лежащей на большом диване застеленном простынёй, стояла колыбелька, которую не спеша покачивала Ирма в ожидании прихода няни.
Алексей буквально подлетел к жене и долгим поцелуем припал к её холодному лбу. Затем заглянул в колыбельку, где среди пены белых кружев виднелось маленькое смешное личико.
Алексей протянул руки к этому тёплому комочку, его сыну, взял его осторожно. Нина смотрела на них счастливыми глазами.
- Боже мой, - прошептал молодой отец, - Это же просто чудо.
- Доктор уже ушёл, он заглянет вечером, - говорила, улыбаясь, Ирма, - Госпожа и ребёнок чувствуют себя хорошо. Всё прошло очень быстро.
Алексей кивнул. Он прижал к себе это копошащееся существо в снежно-белых пелёнках. Они встретились глазами с супругой.
- Это наш сын, - проговорила тихо Нина.
- Спасибо тебе, милая, - с трудом выговорил Алексей.
Он долго держал на руках младенца, даже когда пришла няня, добрая немолодая женщина по имени Мария, с которой они уговорились заранее. Алексей всё не отдавал ей в руки ребёнка, продолжая вглядываться в его светлые глазки и боясь поверить своему счастью.
Камолов стал сумасшедшим отцом, души не чаявшим в своём милом Илюше. Нина часто подтрунивала над неуёмной заботой папы о сыне и над постоянным страхом Алексея, что что-то не так делается для мальчика.
Часто Алексей по-долгу просиживал над колыбелью, в которой спал его сын, и всё смотрел на него. Молодого отца так трогало это-... спящий ребёнок.
Почти до слёз умиляло Алексея уже позднее и то, как этот милый малыш стал протягивать к нему свои пухленькие ручонки, стоило только приблизиться к его кроватке, и то, как забавно и неуклюже Илюша стал делать свои первые несмелые шаги, и то, как он по-детски всхлипывая, смеялся, когда папа делал ему "козу"...
Нина тоже стала замечательной мамой, заботливой, нежной, но в то же время и строгой. Алексей с каждым днём больше убеждался в том, что сделал в своей жизни правильный выбор в отношении супруги, хоть выбор этот и был сделан скорее сердцем, нежели умом.
Находясь на работе, Алексей все свободные минуты думал теперь о том, как всему научит этого мальчика с весёлыми серыми глазами. Расскажет всё, что тому следует знать о жизни. Будет беречь его и поддерживать: сначала, чтобы не упал на прогулке, потом - чтобы не споткнулся по жизни.
В дом Нины и Алексея Камоловых приходило много друзей и все были в восхищении от Илюши, такого не по годам общительного и открытого, бойкого, вовсе не пугливого и не робеющего, как иные дети. Илья с готовностью усаживался на колени к приходящим в их дом взрослым, не капризничал, и никто не мог решиться выпроводить его из гостиной с няней.
Жизнь Нины и Алексея обрела новый смысл в лице этого родного им существа. Так, наверное, и происходит в каждой семье, где ребёнок любим своими родителями. Разве и можно представить что-то естественнее и в то же время чудеснее новой человеческой жизни, развитие которой наблюдаешь каждый день, зная к тому же, что эта жизнь порождена тобой, и она с твоей же помощью, на твоих глазах крепнет, растёт, становится отдельной самостоятельной Личностью?!
Э. Гросс